то, - негромко говорил,  четко
произнося каждое слово, Илларион Забродов, - если не ты,  то  тебя.  Вот
они по этому принципу и действуют, а простых ответов на сложные  вопросы
не существует. Кстати, штурмовать их не пытались?
   - Нет, нет, Илларион, генерал Глебов пока все держит  под  контролем,
хотя там уже и ОМОН, и ФСБ, и милиция, и "Скорая помощь", и  снайперы..,
весь набор. Такого я, честно признаться, не припомню.
   - Раньше и Чечни не было, - тихо сказал Илларион.
   - Да, боевой опыт у них есть. Илларион, что-то надо делать, ты же  их
знаешь?
   - Знаю, - сказал Забродов.
   - Глебов рассудил так, что ты их учил, тебе и расхлебывать.
   - Пошел бы он! Если бы не дети, я бы не поехал.
   - Я бы тебе приказал.
   - Ты знаешь, Андрей, приказать мне можно, но это  не  значит,  что  я
приказ выполню, и сделаю так, как приказывали.
   - Знаю. Давай, побежали!
   Лопасти вертолета  уже  вращались,  и,  впрыгнув  в  салон,  Илларион
захлопнул дверцу. Вертолет почти тут же  оторвался,  и,  заложив  вираж,
помчался к Москве.
   Разговаривать в вертолете было невозможно.  Опять  зазвонил  телефон.
Как ни прижимал трубку к  уху  полковник  Мещеряков,  как  ни  кричал  в
микрофон, ни сам ничего не слышал, ни его слов разобрать не могли.
   "Вот так всегда, - подумал Илларион, - полная  неразбериха.  Вертолет
милицейский, везет двух гээрушников, переговорных устройств нет, никакой
слаженности.  Чем  дальше,  тем  хуже.  Надоела   бодяга,   нервотрепка.
Провались вы все пропадом!"
   Но он уже забыл о том, что день выдался невероятно  тяжелый,  а  ночь
может оказаться несоизмеримо тяжелее и сложнее. Он  хорошо  помнил  всех
тех, кого готовил, и сейчас перед его глазами стоял строй  в  двенадцать
человек, среди которых - Каверин и Сизов.
   "Андрей Сизов из тех людей, кто слабо  чувствителен  к  боли.  Такому
можно иголки под ногти загонять, он  все  выдержит.  А  Каверин  слишком
нервный, горячий. Я еще тогда сомневался, оставлять  его  в  группе  или
отчислить. Лучше было бы, если бы тогда отчислили. Андрей сам  на  такое
не пошел бы, скорее всего напились, завязалась потасовка, а он  оказался
рядом, тут  и  сработало  чувство  локтя,  "наших  бьют!".  И  наверное,
вступился, хотя, черт его знает, они же прошли Чечню. Там крыша  у  кого
хочешь поедет".
   - Послушай, Андрей, - тронул  за  плечо  Мещерякова  Забродов,  затем
наклонился и прокричал ему в самое ухо. - Когда они вернулись?
   - Три недели назад, - и полковник Мещеряков для верности показал  три
пальца, хотя Илларион Забродов понял по губам, что речь идет не  о  трех
днях.
   - Чем они занимались? Какое было задание? - кричал на ухо Забродов.
   Мещеряков развел руками:
   - Знаю одно - проводили захват.
   - Понял, - кивнул Забродов.
 
Глава 2 
 
   Вертолет медленно пошел на снижение.  Возле  шоссе  стояло  несколько
автомобилей, расхаживали  люди  в  бронежилетах  и  в  касках.  Вертолет
высветил прожектором место для посадки, медленно опустился. Лопасти  еще
продолжали вращаться, еще подрагивал корпус, а Забродов и Мещеряков  уже
выскочили на засыпанную  гравием  площадку  и,  пригибаясь,  побежали  к
машинам. Полковнику Мещерякову махнул рукой милицейский чин, указывая на
"форд" с мигалкой:
   - Вот, товарищ полковник, машина вас доставит на место.
   Мещеряков с Забродовым вскочили в салон, майор сел  впереди  рядом  с
водителем.  Взвыв  сиреной,  "форд"  выскочил  на  шоссе  и  помчался  к
кольцевой. Теперь уже можно было поговорить по телефону.
   - ...
   - Мещеряков говорит, - кричал полковник, - какие изменения?
   - ...
   - Все по-прежнему?
   - ...
   - Едем, скоро будем. Мы уже возле кольцевой, мы уже на кольцевой.
   - Ты еще о каждом нашем шаге  докладывай,  -  толкнул  локтем  в  бок
Мещерякова Забродов.
   Тот спрятал телефон в карман и мрачно произнес:
   - Там уже журналисты появились, телевидение с  камерами.  Как  только
узнают?
   - Значит, шума много наделали, - и Забродов замолчал, глядя в стекло.
   - Ты уже придумал что-нибудь? - поинтересовался Мещеряков.
   - Что бы я сейчас не придумал, все равно случится по-другому. Приедем
на место, сразу куча неожиданностей обнаружится. Не  мешай,  -  Илларион
отстранился и потер виски, затем  улыбнулся.  -  У  меня,  Андрей,  день
сегодня  тяжелый  выдался.  Я  пробежал,  прополз,   прошагал   тридцать
километров.  Ты,  полковник,  представляешь  себе,  что  такое  тридцать
километров с полной выкладкой?
   - Представляю.
   - Наверное, ты в последний раз  лет  десять  тому  назад  преодолевал
такое расстояние.
   - Да нет, я в этом году кросс бегал, чуть не сдох после.
   - Тебе легче, - Забродов  открыл  карман  камуфляжной  куртки,  вынул
пачку сигарет, щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся. - Первая за  этот
день, только сейчас потянуло закурить.
   - Значит, немного отошел.
   - Нет, это от нервов.
   Илларион провел ладонью по одному плечу, по другому, словно  смахивал
пыль с погон, на которых не было звезд. Куртка старая, потертая, местами
порванная. Но на Забродове она сидела так, как сидит на дипломате хорошо
скроенный смокинг.
   Гараж Каверина располагался почти на самом выезде из  Москвы.  "Форд"
остановился перед первой полосой оцепления. Два автоматчика заглянули  в
машину, майор милиции перекинулся с ними парой фраз, и машину пропустили
дальше. Она остановилась под стеной  двухэтажного,  силикатного  кирпича
дома, в котором располагался шиномонтаж и магазин по торговле импортными
автозапчастями.
   - Гараж за домом, - сообщил майор, когда Мещеряков и  Забродов  вышли
из машины.
   Тут же появился генерал Глебов. Он поздоровался с Забродовым за  руку
и строго посмотрел на Мещерякова, словно бы хотел сказать -  почему  так
долго? Военные стали возле машины, генерал Глебов разложил на  багажнике
нарисованный от руки маркером план участка.
   - Вокруг на крышах снайперы, - сообщил генерал Глебов.
   - Я их уже видел, - ответил Илларион Забродов.
   - Вот это гараж, - он указал пальцем на маленький квадратик на плане,
отмеченный красным кружком и крестиком. - К гаражу не  подходит  никаких
коммуникаций, кроме электричества и водопровода, - говорил генерал.
   - Извините, - перебил его  Забродов,  -  дети  живы,  с  ними  все  в
порядке?
   -  Пока  да.  В  гараже  смотровая  яма,   погреб.   Гараж   большой,
капитальный, ворота железные, широкие, такие сразу не выбьешь. Окон нет,
лишь проемы, заложенные стеклоблоками. Мы вели с ними переговоры, сейчас
они наотрез отказались от общения, выставили ультиматум: если через час,
а уже прошло двадцать минут, им не пообещают, что  самолет  ждет  их  на
взлетной полосе, они взорвут гараж, себя и детей.
   - Чем взорвут? - - В гараже есть взрывчатка, во  всяком  случае,  они
так говорят. Тут беседовали с соседями по гаражам, они  утверждают,  там
две бочки с бензином. Машину Каверин продал, гараж был пустой.
   - Хреново, - сказал Забродов, абсолютно потеряв интерес к плану.
   Он вышел за машину, выглянул за угол.  Виднелись  омоновцы,  занявшие
позиции, кто за машиной, кто за  зданием.  Все  они  были  в  касках,  в
бронежилетах, от этого казались неповоротливыми и неуклюжими. Гараж ярко
заливал свет, строение располагалось отдельно, участок  был  выделен  не
так давно, часть гаражей была еще не достроена.
   Забродов присел на корточки,  закурил,  задумчиво  глядя  на  недавно
покрашенные  железные  ворота.  А  затем  словно  попросил  о  небольшом
одолжении:
   - Надо прожектора выключить. Зачем их слепить, только злим.
   Через тридцать  секунд  прожектора  погасли,  лишь  горел  фонарь  на
столбе, тускло освещая недостроенные гаражи и коричневую железную  дверь
с номером пятнадцать. Забродов уже успел рассмотреть то,  что  ему  надо
было. Вентиляционная решетка в гараже была выбита изнутри,  валялась  на
неестественно желтом с черными пятнами солярки песке.
   Из вентиляционного  отверстия  при  необходимости  можно  было  вести
прицельный огонь,  не  хуже  чем  из  амбразуры.  Подобраться  к  гаражу
незамеченным  было  невозможно,  вокруг  открытое  пространство,  да   и
подбираться не имело смысла - как вовнутрь проникнешь? Нет  окна,  чтобы
выбить, а начни высаживать ворота, так на  это  уйдет  несколько  минут,
успеют взорвать.
   - Им пообещали что-нибудь?
   - Да, пообещали предоставить самолет, если выпустят детей.
   - А они, конечно, сказали, что полетят вместе с детьми?
   - Верно, - кивнул генерал Глебов.
   И тут появился полковник ОМОН  в  бронежилете,  в  каске  с  поднятым
стеклянным забралом. Полковник был зол, на груди висел автомат,  в  руке
он держал рацию, стоял в каске с поднятым забралом.
   - Выучили, сволочей! - зло сказал он с легким южным акцентом. -  Двух
моих ребят положили. Наши в ярости, если дорвутся до них, растерзают  на
месте.
   Мне так и сказали - мы до этих мерзавцев доберемся.
   Если бы не дети, мы бы давно их в порошок стерли.
   - Если бы не дети... - задумчиво произнес Забродов. - Злость - плохой
помощник.
   К генералу Глебову полковник ОМОН испытывал какое-то уважение, а  вот
Забродов, спокойно сидевший на корточках с зажженной сигаретой в  зубах,
вызвал у него приступ ярости.
   - Ты кто такой?
   - Илларион Забродов, - не поворачиваясь  к  полковнику,  представился
инструктор ГРУ и выпустил легкое облачко дыма.
   - Какой такой Забродов? - крикнул полковник, отчего акцент стал более
явным, и топнул ногой.
   - Тише, полковник, не горячись,  это  инструктор,  -  шепотом  сказал
генерал Глебов.
   - Это он выучил убийц?
   Мещеряков мягко взял милицейского полковника за локоть и, глядя ему в
глаза, сказал:
   - Лучше бы он выучил твоих бойцов, тогда бы мы все не сидели здесь.
   На другом конце оцепления вдруг ярко вспыхнул свет.
   - Кто зажег? - спросил Забродов.
   Мещеряков посмотрел на полковника, тот тут же воспользовался рацией.
   - Журналисты, мать их!
   Свет погас. Забродов поднялся и мягко сказал:
   - Полковник, сходите и договоритесь, чтобы журналисты пока не  лезли.
Пообещайте, что потом дадите все снять.
   - Да их на хрен отсюда сейчас выкинут! - рявкнул полковник.
   - А вот этого делать не надо, - все так же мягко  продолжал  говорить
инструктор ГРУ Илларион Забродов, -  иначе  они  могут  и  вертолет  для
съемок нанять, а это нам ни к чему.
   - Ты уже  что-то  придумал,  Илларион?  -  безо  всякой  субординации
обратился генерал Глебов к Забродову.
   - Почти, - тихо  прошептал  Илларион.  -  Громкоговоритель,  надеюсь,
есть?
   - Полковник, есть громкоговоритель? -  обратился  к  полковнику  ОМОН
генерал Глебов.
   - На той стороне, возле машин.
   - Хорошо, - кивнул Забродов, - минут через десять он мне понадобится.
   И в это время немного приоткрылась гаражная калитка, послышался крик,
нервный и злой:
   - Эй, не стреляйте, мать вашу...! Ребенку плохо! Я его  выпускаю.  Но
учтите, времени у вас мало.
   Из двери вытолкнули ребенка. Мальчик шел, волоча за  собой  ранец  за
отстегнувшуюся лямку, он шел спотыкаясь, покачиваясь. Сделав шагов семь,
застыл на месте, а затем перегнулся пополам, и его начало рвать.
   Илларион двинулся к ребенку. Его даже не успел  остановить  никто  из
оцепления, ведь все следили за воротами. Илларион  подошел  к  мальчику,
наклонился, поднял ранец и, даже не глядя на гараж, повел  его,  спрятал
за машину.
   - Забродов! Капитан Забродов! - послышался крик из  гаража.  -  Вы-то
нас знаете, мы шутить не будем.
   - Знаю, - крикнул Илларион, - я еще с вами поговорю.
   - Не хрен с нами говорить, пусть самолет готовят.
   А если самолета не будет, или вы что-нибудь  надумаете,  мы  себя  не
пожалеем, рванем гараж!
   Забродов не  отвечал.  Дверь  гаража  закрылась.  Понемногу  парнишка
пришел в себя.
   Илларион присел на корточки:
   - Тебя как зовут?
   - Шура, - ответил мальчик.
   Он был хорошо одет, у него были длинные светлые волосы.
   - Слушай, Шура, что там в гараже?
   Мальчик передернул худыми плечами:
   - Все сидят в автобусе, выходить никому не разрешают, только пописать
дали, водили в угол по одному.
   Гараж они заминировали, - голосом  знатока  сказал  одиннадцатилетний
школьник.
   - Чем заминировали?
   - У них там гранаты и, как говорили, мины.
   - Большие круглые?
   - Да-да, как торт.
   - Противотанковые, - сказал Забродов.
   - По моему, противопехотные.
   - Может быть, молодец. Какое у них оружие, Шура?
   - Два автомата, рожки связанные.
   - - А во что они одеты?
   - В бронежилеты. Гранаты, патроны я сам видел.
   - Бронежилеты, говоришь?
   - Да, и целый ящик патронов, ящик такой зеленый...
   - Молодец.
   - А еще у одного рука завязана белой тряпкой, ранен он.
   - У кого? Как зовут, не запомнил?
   - Почему не запомнил, Андреем зовут. Он вроде как добрый, а второй  -
злющий, сумасшедший, крыша точно поехала. Меня от запаха бензина тошнит.
   Там бензина две бочки, а они курят - одну за другой.
   - Сигарет у них много?
   - Не знаю, - сказал ребенок, задумался, - из одной пачки оба курят.
   - Значит, до конца ультиматума, точно, пачку  докурят,  а  потом  еще
больше обозлятся.
   - Ваш шофер курил?
   - Да. Они и забрали его сигареты.
   - Они пьяные? - спросил Илларион, заглядывая в глаза мальчику.
   - Немного, но по-моему, больше травой обкуренные.
   - Ишь ты, разбираешься!
   - Кино смотрю, в Москве живу все-таки, а не где-нибудь.
   - А твой отец кто?
   - В таможне работает, в аэропорту.
   - Понятно. Серьезный, должно быть, мужчина.
   - Серьезный, - сказал Шура. - Волнуется.
   - Думаю, Шура, твой отец там, за оцеплением. - Забродов  вышел  из-за
машины и стал метрах в двадцати напротив гаражных дверей. - Эй,  Андрей,
ты меня слышишь?
   В гараже царила тишина. Затем скрежетнула дверь, приоткрывшись совсем
на немного.
   - Слышу, капитан.
   - Тебя серьезно ранило?
   - Автомат держать могу.
   - Это хорошо. А крепко его держишь?
   - Крепко, капитан.
   - Руки не дрожат?
   - Нет, не дрожат. Вы же сами учили, рука бойца не должна дрожать.
   - И с кем ты воевать собрался?
   - Ни с кем, - крикнул Андрей Сизов,  -  мы  хотим  с  Витьком  отсюда
убраться подобру-поздорову, не хотим проливать кровь. Так что вы скажите
им, капитан, чтобы они дурака не валяли, а приняли наши условия.
   Все-таки  две  бочки  бензина  -  это   серьезно,   будет   настоящий
крематорий, все сгорит, как в плавильной печи.
   - Красиво говоришь, Андрей. Может, вам сигарет передать?
   - Не надо.
   - Тогда я пошел, - абсолютно спокойно,  будто  просто  вел  дружескую
беседу, сообщил Забродов и не спеша отправился за  угол  дома,  где  его
поджидали генерал Глебов, милицейский полковник и Андрей Мещеряков.
   Расспрашивать о разговоре было бы глупо, все происходило  на  глазах,
каждое слово слышали.
   - И что? - только и спросил полковник Мещеряков.
   - Погоди, время у нас есть. Главное сбить их с толку, вывести из того
состояния, в котором они сейчас пребывают, - Забродов уселся  на  бампер
машины и снизу  вверх  посмотрел  на  полковника  в  бронежилете.  -  Вы
армянин, по-моему?
   Тот насторожился.  Обычно  в  приличном  обществе  о  национальностях
говорить не принято, тем более в Москве о том, что человек - кавказец.
   - Я из Баку.
   - Армянин?
   - Да.
   - Вот это и плохо, - в голосе Забродова не прозвучало  ни  презрения,
ни ненависти,  просто  констатация  факта.  Человек  -  армянин,  и  это
почему-то плохо.
   - А то, что  они  русские  -  это  хорошо?  -  в  сердцах  воскликнул
милицейский  полковник,  показывая  на  гараж,  в  котором  засели   два
спецназовца, ставшие террористами.
   - Тоже плохо. Вот это-то и нехорошо, что судьба свела вас вместе. Мне
все равно, кто вы по национальности, я людей по этому принципу не  делю,
но существуете-то вы в данной ситуации не для меня, а для них. А у  этих
ребят на лицах  кавказской  национальности  крыша  поехала.  Они  только
услышат легкий акцент, рука сама к оружию тянется. Я не прав?
   - В общем-то правы, - согласился полковник.
   - Вот  видите,  а  вы  первым  начали  с  ними  через  мегафон  вести
переговоры, и только усугубили ситуацию. Может быть, они уже  и  сложили
бы оружие, ко мне-то отнеслись без всякой злости?
   - Но это ничего не изменило ни там, ни здесь.
   - Что за ребята эти школьники?
   - Вот список, -  полковник  порылся  по  объемным  карманам  и  подал
распечатку.
   Забродов пробежал его глазами. Там были только фамилии, имена и  годы
рождения.
   - И тут не хорошо, - он наморщил лоб, - школа частная,  дети  богатых
родителей. Для людей с неуравновешенной психикой -  липшее  раздражение.
Да и дети привыкли чувствовать себя независимо, их  заставить  слушаться
практически невозможно, только под стволом автомата.
   - Стволы у них есть, - напомнил генерал Глебов.
   Может быть, все  продолжалось  бы  тихо,  но  майор  привел  троих  в
штатском, ими оказались люди из  ФСБ.  Ведь  слух  о  террористах  и  об
убийстве двух омоновцев был распространен по всем каналам  спецслужб,  и
тут столкнулись интересы разных ведомств - ГРУ, ОМОНа и ФСБ.
   Пока еще не было министров, но уже приехал один заместитель директора
ФСБ. Он вел себя нагло, то, что говорят другие, его не интересовало,  он
привык слушать лишь себя.
   - Вот когда в Буденовске Басаев со своими орлами-стервятниками..
   - Послушайте, только  не  надо  про  Буденовок,  -  перебил  Илларион
генерала ФСБ.
   Тот резко дернул головой, мол, кто это смел меня перебивать.
   - Было бы чем хвастаться, как будто подвиг какой совершили.
   - Мы сделали все...
   - Лучше бы вы этого не делали, - куря сигарету, сказал Илларион.
   Генерал Глебов тронул его за плечо,  дескать,  потише,  капитан,  тут
люди с большими звездами, и лучше не встревать, тебя не за этим привезли
сюда.
   - Что вы собираетесь  делать?  -  уже  немного  смягчившись,  спросил
замдиректора ФСБ, он обратился к генералу Глебову и полковнику ОМОНа.
   - А что мы можем предпринять, там же дети.
   - А если штурмовать?
   - Их штурмовать бессмысленно, они сказали, что  взорвутся.  В  гараже
бензин, взрывчатка, оружие.
   - Откуда оружие?
   Генерал Глебов прикрыл глаза:
   - Не знаете, генерал-лейтенант, откуда у них оружие? А откуда  оружие
берется в Москве? Откуда, вот скажите мне? Вот оттуда и у них.
   В общем, какой был вопрос, такой и ответ.
   Эфэсбэшник поморщился:
   - Может, вызвать нашу  группу  захвата,  как-никак  люди  опытные,  с
террористами имели дело не один раз.
   - Не надо, - сказал Забродов, - сами справимся.
   - Я вижу, как вы тут управляетесь. Уже три часа они в гараже, а  дело
не сдвинулось ни на сантиметр.
   -  Наверное,  вы  хотите,  чтобы  началась  стрельба,   чтобы   гараж
взорвался? Там, как-никак, генерал-лейтенант, семеро ребятишек.
   - Было восемь, одного отпустили. Сволочи, мерзавцы! Повыучивали их на
нашу голову!
   - Это  точно,  -  поддержал  впервые  за  весь  разговор  эфэсбэшника
Илларион Забродов. - На нашу голову. Ну да ладно, - он бросил окурок  на
землю, тщательно растер подошвой.
   - У вас есть еще  час,  -  сказал  генерал  ФСБ,  -  если  ничего  не
сдвинется, я меняю людей, вызываю своих спецназовцев и мы  разберемся  с
вашими мерзавцами так, как умеем.
   - Погодите, - сказал генерал Глебов.
   Андрей Мещеряков все время молчал, нервно покусывая губы. Он понимал,
если кто и сможет что-то сделать, так это Илларион Забродов. Как и каким
способом - Мещеряков не  представлял.  Но  знал,  у  того  в  жизни  все
получается,  если  конечно,  ему   не   мешают   глупыми   приказами   и
распоряжениями.
   - Илларион, что ты собираешься делать? - нервно спросил Мещеряков.
   - Что делать, что делать... Пойду попробую договориться.
   - Ты что!? Они же тебя могут застрелить, надень бронежилет.
   - Думаешь, они не попадут в голову, если захотят?
   - Надень каску.
   Забродов рассмеялся:
   - Если бы эти штуки помогали, я