пешил:  впереди
у него сколько угодно времени на то, чтобы заставить мальчишку отказаться от
пагубного пристрастия.
   Вернувшись с террасы, Арихито сказал, что слышал доносившиеся со  стороны
моря выстрелы. Впрочем, добавил он, расстояние было  слишком  велико,  чтобы
можно было с уверенностью утверждать, что это были именно выстрелы.
   Господин Набуки выключил телевизор (в отсутствие Арихито он снова смотрел
новости по Си-эн-эн, и снова с тем же результатом), снял очки и подумал, что
из парня получится весьма недурной юрист. Он, видите ли, слышал выстрелы, но
не может ничего утверждать,  поскольку  человеку  свойственно  ошибаться,  а
других свидетелей поблизости не было! Мальчишка был не из  тех,  кого  легко
поймать за язык, и господину Набуки это понравилось.
   - Возможно, это волны, - предположил хозяин. - Знаете, они иногда  издают
очень странные звуки, особенно когда попадают в пустоты  берега...  А  может
быть, это пьяные русские пограничники развлекаются. Отсюда до Кунашира рукой
подать. Вы никогда не бывали на Кунашире? Право же, я просто обязан устроить
вам экскурсию. Это очень поучительное  зрелище,  поверьте.  Вы,  несомненно,
видели телевизионные репортажи и снимки в газетах, но это не то.
   Арихито Таяма не успел ответить. Седзи вдруг раздвинулась,  и  в  комнату
вбежал взволнованный Сабуро. Увидев постороннего, он  взял  себя  в  руки  и
придал  лицу  обычное  бесстрастное  выражение.  Господин  Набуки  встал  и,
извинившись перед гостем, увлек Сабуро в соседнюю комнату.
   Через минуту он вернулся один. Лицо у него  было  озабоченное  и  хмурое.
Увидев по-прежнему сидевшего  за  столом  Арихито,  господин  Набуки  слегка
вздрогнул, словно от испуга: он успел  забыть  о  госте  и  очень  удивился,
наткнувшись на него в своей гостиной.
   - Прошу меня простить, -  сказал  он  с  легким  поклоном.  -  Вам  лучше
отправиться в свою комнату, Арихито-сан. Время  уже  позднее,  и  Окими-сан,
наверное, волнуется. У меня же возникло неотложное дело. Еще раз прошу  меня
извинить.
   - Может быть, я могу вам как-то  помочь?  -  с  Искренней  озабоченностью
спросил Арихито.
   - Не думаю, - возразил господин Набуки. - Дело совершенно пустяковое.  Ко
мне забрался вор.
   Господин Набуки и сам не знал, зачем сказал это. Едва закончив  говорить,
он спохватился, но было поздно.
   - Вор? - оживился Арихито. - Но в таком случае я, как будущий юрист,  мог
бы квалифицированно свидетельствовать в суде...
   - Арихито-сан, - неучтиво перебил его господин Набуки, -  простите  меня,
но, если вы намерены работать под моим руководством, вам придется  смириться
с тем, что мои приказы, распоряжения, просьбы.., мои пожелания, наконец,  не
обсуждаются. Прошу вас удалиться в вашу спальню,  Арихито-сан.  Поверьте,  в
данный момент я не нуждаюсь в вашей помощи. Надеюсь, что вы не  сочтете  мою
настойчивость оскорбительной для себя.
   - Ни в коем случае, - ответил Арихито. Голос  его  дрожал,  но  мальчишка
быстро справился с собой.
   "Пусть привыкает, - подумал господин Набуки. - Плохо,  конечно,  что  это
случилось при первой же нашей встрече, но на дипломатию  сейчас  просто  нет
времени."
   - Прошу извинить меня за неприличную настойчивость, - продолжал  Арихито.
- Я действительно хотел помочь. Позвольте пожелать вам спокойной ночи.
   Господин Набуки распрощался с ним в самых изысканных выражениях, а  когда
гость наконец удалился в отведенную для него спальню, торопливо направился в
подвал, куда должны были доставить схваченного на берегу человека.
   Выходя из комнаты, господин Набуки зачем-то прихватил с собой привезенный
из Токио меч.
 
Глава 14 
 
   - Коннити-ва, Набуки-сан!
   Господин Набуки нахмурился.  Голос,  который  произнес  это  приветствие,
показался ему странно знакомым - даже не столько голос,  сколько  интонация,
веселая и насмешливая. Перед ним  стоял  пленник,  похожий  в  своем  черном
гидрокостюме на персонаж какого-то приключенческого фильма, - не то ниндзя в
представлении гонконгских кинорежиссеров, не то  пришелец  из  космоса  -  и
улыбался разбитыми губами, на которых висели густые капли  цвета  переспелой
вишни. Лицо его утратило симметрию и  было  залито  кровью,  струившейся  из
рассеченной брови и ссадины на левой скуле; кровью оказались испачканы  даже
его зубы,  отчего  улыбка  неприятно  напоминала  оскал  вампира.  Но  голос
человека, который стоял перед господином  Набуки  со  связанными  за  спиной
руками, звучал спокойно и приветливо, а главное, совершенно естественно, как
будто он просто зашел в гости к приятелю, чтобы скоротать вечерок.
   Господин Набуки покачал головой, отказываясь верить  собственным  глазам.
Это казалось невероятным, но факт оставался фактом: перед ним был тот  самый
фотограф  с  Кунашира,  агент  русской  контрразведки,  которому  полагалось
умереть уже несколько часов назад. "Что ж,  -  подумал  господин  Набуки,  -
лучше поздно,  чем  никогда.  Во  всяком  случае,  иметь  дело  с  достойным
противником приятно."
   - Здравствуйте, - с большим трудом произнес он по-русски. -  Я  не  знать
ваше имя...
   - Вряд ли вы смогли бы его произнести, даже если бы знали, - все  тем  же
веселым тоном заявил пленник, без усилий перейдя на приличный английский.  -
Я вижу, вы говорите по-русски намного лучше, чем я по-японски,  но  все-таки
мне кажется, что английский будет удобнее для нас обоих.
   - Как вам будет угодно.  -  Господин  Набуки  постарался  произнести  это
вежливо, но сухо: ему очень не понравилось то обстоятельство,  что  пленнику
удалось навязать ему свой тон. - Вы совершили  чудо,  оставшись  в  живых  и
добравшись сюда, так что я не  могу  лишать  вас  права  выбора  в  подобной
мелочи.
   - Чудо? - Пленник беззвучно рассмеялся. - О чем это вы, Набуки-сан? Уж не
о тех ли двоих увальнях, которые пытались отправить меня  на  тот  свет  при
помощи лома и охотничьего ружья?
   - Лом? - переспросил господин Набуки.
   - Толстый металлический прут, - пояснил пленник, - длиной около  полутора
метров и весом до десяти  килограммов.  С  одного  конца  заостренный,  а  с
другого, как правило, расплющенный наподобие э..., отвертки.  Применяется  в
России до сих пор в качестве инструмента для земляных работ, скалывания льда
и раскалывания черепов. Ну и еще в качестве рычага.
   - Да, - сказал господин Набуки, - пожалуй, это было  опрометчиво.  Но  вы
должны войти в мое положение: откуда же на Кунашире возьмутся профессионалы?
Вас я, конечно, не считаю.
   - Вы мне льстите, - сказал пленник. - Сейчас я выступаю в роли любителя.
   Господин Набуки поморщился.
   - Полноте, - сказал он - Мне показалось, что у нас с  вами  доверительный
разговор. Я же знаю, что вы офицер русской контрразведки.
   - Вы в это поверили?
   Пленник зашелся своим  беззвучным  смехом.  Глядя  на  него,  можно  было
подумать, что он является хозяином положения. Вероятно, то же самое ощущение
испытывали и охранники, потому что один из них взял его за  плечо  и  сильно
встряхнул. Пленник не глядя ткнул его локтем в солнечное сплетение.  Бедняга
отлетел назад, ударился спиной о дверной косяк и тихо опустился на корточки,
озабоченный только тем, чтобы снова начать дышать. Второй охранник занес над
головой пленника бамбуковую дубинку, но тот  молниеносным  движением  боднул
его в лицо. Охранник выронил дубинку и обрушился в угол, едва  не  опрокинув
стоявшую на высокой подставке китайскую вазу.
   - Династия Цинь, - бросив на  вазу  быстрый  взгляд,  сказал  пленник.  -
Третий век до нашей эры. На вашем месте, Набуки-сан, я отозвал бы своих псов
Если они и дальше будут  встревать  в  разговор,  боюсь,  вы  недосчитаетесь
некоторых экспонатов своей бесценной коллекции.
   Господин Набуки недовольно посмотрел на своих  людей,  которые,  судя  по
всему, до сих пор не могли взять в толк, что с ними произошло, а потом обвел
взглядом набитую редкими произведениями искусства комнату.  Вести  беседу  с
пленником на его условиях было унизительно, но приказать охране  пристрелить
его, как бродячего пса, означало бы  признать  свое  поражение  Кроме  того,
господину Набуки было интересно узнать, насколько русские осведомлены о  его
делах. Пленник, похоже, был не прочь поговорить,  и  господин  Набуки  решил
пойти ему навстречу Он  велел  охраннику,  который  первым  пришел  в  себя,
развязать русскому руки и отойти в дальний угол. Сабуро  молча  стоявший  за
креслом господина Набуки, недовольно покачал головой и вынул  из-под  одежды
огромный "магнум" с глушителем.
   - Мне нравится ваше мужество, - сказал господин  Набуки.  -  Ведь  вы  не
можете не понимать, что живым вам отсюда не выйти. Вы должны были знать  это
заранее Зачем же вы пришли?
   - За вами, - просто  ответил  пленник,  растирая  затекшие  запястья,  на
которых краснели глубокие следы, оставленные веревками.  -  Помните  историю
доктора Фауста? Он тоже обладал неограниченным могуществом, а потом  за  ним
пришли - Вы не первый, - усмехнулся господин  Набуки,  -  кто  явился  сюда,
воображая себя Мефистофелем Ваши речи свидетельствуют об уме, но о  человеке
принято судить по его поступкам А с  этой  точки  зрения  вы,  к  сожалению,
выглядите глупцом. Самоуверенным глупцом - Готов спорить, что  вы  получаете
огромное удовольствие, повторяя эти слова каждому, кто стоит перед  вами  со
связанными руками,  -  сказал  пленник  Господин  Набуки  нахмурился  "Идиот
убежден, что все, кроме него, - идиоты", - вспомнил  он.  Неужели  Акутагава
имел в виду и его тоже? Во всяком случае, русский намекал на это.
   - Хорошо, - сказал он, - оставим это. В самом деле, предаваться  взаимным
оскорблениям нет никакого смысла. Я понял вас так, что вы имели определенные
и, видимо, весьма веские причины желать мне смерти. Вы  собирали  информацию
обо мне, вы фактически выступили против меня  с  поднятым  забралом,  сделав
все, чтобы привлечь мое внимание. Вы избежали покушения (и теперь я понимаю,
как это вам удалось), пересекли  пролив  и  высадились  на  территории  моей
усадьбы, убив троих охранников и надолго выведя из строя еще двоих. Все  это
было проделано мастерски, хотя и довольно  грубо.  Вы  утверждаете,  что  не
являетесь офицером контрразведки, и я не вижу  причин  сомневаться  в  ваших
словах,  поскольку  ложь  не  способна  ни  усугубить,  ни  облегчить   ваше
положение. Так ответьте мне прямо, кто вы такой и почему хотели меня убить.
   - Я не хотел вас убить, - живо откликнулся пленник.  -  Я  вас  убил.  Вы
покойник, Набуки-сан. Вы можете сколько угодно тешить себя иллюзиями, но  вы
умерли в тот самый миг, когда моя лодка достигла берега.
   Господин Набуки услышал,  как  у  него  над  ухом  с  характерным  звуком
провернулся барабан "магнума", и понял, что Сабуро начинает терять терпение.
   - Согласен, - сказал он, одновременно делая успокаивающий жест в  сторону
Сабуро. - Рано или поздно всем нам  придется  уйти  в  мир  иной.  С  самого
момента рождения мы - потенциальные трупы. Но .
   - Да нет же, - нетерпеливо перебил его пленник. - При чем тут  философия?
Вы - покойник в  самом  прямом  смысле  этого  слова.  Что  отличает  живого
человека от мертвеца? Я вам отвечу: свобода  выбора.  А  у  вас  нет  больше
выбора, Набуки-сан.
   - Вероятно, он имеет в виду чемодан, который привез с собой,  -  негромко
сказал  по-японски  Сабуро.  -  Очень  тяжелый  чемодан.  Мы  не  стали  его
открывать. Наверное, там бомба. Я вызвал Кицунэ, он разбирается в этом лучше
меня.
   Пленник наблюдал за ними с благожелательной улыбкой.
   - Мой помощник говорит, что  с  вами  был  какой-то  чемодан,  -  перевел
господин Набуки. - Вы не скажете мне, что в нем?
   - В этом нет нужды, - прозвучало в ответ. - Вам лучше меня известно,  что
в нем. Дело в том, что это ваш  чемодан.  Я  даже  не  берусь  предположить,
сколько вы за него заплатили. Признаюсь, когда сумма зашкаливает за двадцать
тысяч долларов,  для  меня  это  уже  не  деньги,  а  чистая  абстракция.  Я
совершенно случайно наткнулся на  этот  чемодан  в  Москве,  узнал,  что  он
принадлежит  вам,  и  решил,  что  такую  ценную  вещь  необходимо   вернуть
владельцу.., со всеми вытекающими из этой вещи последствиями.
   Господин Набуки ощутил странную пустоту внутри, и в этой пустоте  тяжелым
комом висело его огромное сердце Оно билось неровно и гулко,  и  его  удары,
казалось, беспорядочно  сотрясали  невесомое  тело  господина  Набуки  -  Вы
говорите загадками, - с трудом шевеля непослушными губами, сказал  он  -  Да
неужто? - удивился человек в гидрокостюме. - Полно, Набуки-сан! Вам ни о чем
не говорит имя Эдогава Тагомицу?
   Господин Набуки закрыл глаза. "Так вот почему до сих пор нет новостей  из
Москвы, - понял он. - Их просто не могло быть Пока я сидел перед телевизором
и ждал слов, которые должны были возвестить мой триумф, позор и  гибель  шли
ко мне широкими шагами А я ничего, ничего не предпринял, потому что ни о чем
не подозревал..."
   Он услышал, как у него над ухом заскрипел зубами Сабуро, но не обратил на
это внимания. Усталый мозг мучительно барахтался, ища путей  к  спасению,  и
господин Набуки спросил чужим голосом:
   - Где чемодан?
   - В гараже, - хрипло ответил Сабуро. - Мы отнесли его  туда,  потому  что
там прочные стены...
   - Не слишком далеко, правда? - спросил пленник. - На стены гаража вряд ли
стоит рассчитывать, когда речь идет об игрушке,  способной  уничтожить  весь
центр Москвы.
   У вас отличная коллекция раритетов, Набуки-сан. Жаль, что все так вышло.
   Сердце господина Набуки заполнило весь объем грудной клетки  и  билось  с
трудом - видимо, ему мешали ребра. Каждый удар причинял  мучительную  ноющую
боль, которая долго не проходила. "Мне семьдесят  лет,  -  подумал  господин
Набуки, - и я покойник. Очень  старый,  очень  глупый,  отменно  прожаренный
покойник."
   - Вы, - сказал он, нечеловеческим усилием выталкивая колючие шарики  слов
из пересохшей глотки, - как вас там... Вы лжете. Этого  не  может  быть.  Вы
что, сумасшедший? Зачем вы это сделали?
   - А вы? - вопросом на вопрос ответил пленник. Он больше  не  улыбался.  -
Разве то, что вы  сделали,  и  то,  что  собирались  сделать,  было  сделано
психически нормальным  человеком?  Вы  пролили  море  крови,  Набуки-сан,  и
совершили это чужими руками.
   - Что вы понимаете в мести?  -  с  трудом  выдавил  господин  Набуки.  Он
пребывал в смятении и ярости; ему хотелось кричать, но  голос  не  слушался:
мешало застрявшее в глотке, разбухшее  до  невообразимых  размеров,  готовое
лопнуть, как воздушный шарик, сердце. - Что вы о ней знаете?
   - То же, что и вы, - спокойно ответил русский.  -  Вы,  видимо,  все  еще
думаете, что меня сюда  послали  российские  спецслужбы.  Ничего  подобного,
Набуки-сан. Просто вы допустили ошибку, убив людей, которые были мне близки.
Вам не  следовало  этого  делать.  Тем  более  не  следовало  связываться  с
бандитами. Это тупые подонки, с  такими  каши  не  сваришь.  Что  я  знаю  о
мести... Месть, Набуки-сан, это - око за око, зуб за зуб, удар за  удар.  Вы
убили моих друзей - значит, вы должны умереть.
   - Вы противоречите сами себе, - из последних  сил  сохраняя  невозмутимое
выражение лица, сказал господин Набуки. Он  подозревал,  что  невозмутимость
дается ему плохо: мускулы лица словно одеревенели, потеряв  подвижность,  но
делал все, что мог. - Мстить за смерть близких,  подрывая  ядерный  заряд  в
густонаселенной местности, это.., это...
   Пленник с улыбкой закивал головой, и господин Набуки замолчал, поняв, что
только что сморозил глупость, разом перечеркнувшую все, во что он верил и за
что боролся на протяжении полувека.
   - Вот именно,  -  сказал  Иларион  Забродов  и  принялся  шумно  заводить
массивный хронометр, висевший на его левом  запястье.  -  По  крайней  мере,
объект моей мести находится в этой густонаселенной местности  -  кстати,  не
такой уж густонаселенной по сравнению  с  Москвой  или  Нью-Йорком.  Вы  же,
Набуки-сан, мстили ни в чем не повинным людям. Иными словами, вы  вели  себя
как бешеный пес. Я не понимаю, о чем мы вообще разговариваем.  Черт  возьми!
Вы знаете, что этот сопляк, ваш  Эдогава  Тагомицу,  выбросился  с  десятого
этажа, когда узнал, с какой целью вы послали его в Москву? Он-то в чем перед
вами провинился?
   Господин Набуки услышал прерывистый вздох  Сабуро  у  себя  за  спиной  и
понял, что гранитный монолит преданности дал трещину.
   - Глупая ложь, - скрипучим голосом произнес он, - пустая демагогия. Я вам
не верю. Принесите чемодан! - крикнул он охранникам.
   Голос снова слушался его,  сердцебиение  стало  утихать.  Стоило  сделать
одно-единственное усилие, чтобы  навеянная  словами  пленника  гипнотическая
муть лопнула и растаяла, как тает  при  пробуждении  липкая  пелена  ночного
кошмара.
   - Не спускай с него глаз, - приказал он Сабуро.
   - Слушаюсь, Набуки-сан, - ответил  тот.  Голос  у  Сабуро  был  глухой  и
надтреснутый, но он  держался  хорошо  -  по  крайней  мере,  для  человека,
стоящего лицом к лицу с неотвратимой смертью.  Собственно,  иного  поведения
господин Набуки от него и не ожидал.
   Один из охранников, шмыгая разбитым носом,  с  которого  все  еще  капала
кровь, выскочил за дверь, направляясь в гараж.  Пленник  огляделся  с  видом
человека, пришедшего на скучную вечеринку  у  начальника,  отыскал  взглядом
свободный стул, подошел к нему и уселся, по дороге слегка оттолкнув  второго
охранника. Затем он  забросил  ногу  на  ногу,  скрестил  на  груди  руки  и
развалился в такой расслабленной позе,  что  со  стороны  могло  показаться,
будто в его теле нет ни одной кости. Сабуро  свирепо  засопел  за  спиной  у
господина  Набуки,  но  промолчал,  понимая,   что   в   подобной   ситуации
формальностями лучше пренебречь.
   - Кстати, - с расчетливой жестокостью нанес очередной  удар  Забродов,  -
если не секрет... Скажите, Набуки-сан, а сколько здесь в доме сейчас народу?
По мне, так чем меньше, тем лучше,  но  большая  компания  тоже  имеет  свои
преимущества - по крайней мере, в дороге не соскучишься. Женщины-то есть?
   - Нет, - автоматически ответил  господин  Набуки  и  снова  вынужден  был
закрыть глаза, пережидая очередной приступ удушья.  Окими-сан  в  эту  самую
минуту спала в комнате наверху, доверчиво прижимаясь к своему Арихито Таяма,
- счастливая, довольная жизнью, успокоенная и обнадеженная. А в ее чреве уже
шевелилось новое существо - тоже счастливое, потому что, если верить врачам,
состояние матери мгновенно передается плоду... Господин Набуки снова забыл о
ней - теперь уже, надо полагать, в последний раз.
   Он заставил себя не думать о госпоже Окими. В  конце  концов,  далеко  не
каждому удастся умереть счастливым, да еще во  сне,  даже  не  успев  ничего
почувствовать. Госпоже Окими можно только позавидовать. Если бы  еще  не  ее
ребенок...
   - Что с вами? - сквозь звон в ушах  услышал  он  голос  пленника.  -  Вам
плохо, Набуки-сан? Не хотите ли стакан воды?
   "Я стар, - подумал господин Набуки, прислушиваясь к пульсирующей  боли  в
груди. Боль нарастала, сильно отдавая  в  левое  предплечье.  -  Я  стар,  -
подумал он снова, повторяя это про  себя,  как  заклинание.  -  Сколько  мне
осталось? Я давно смирился с тем, что мое время уже не за горами. Так, может
быть, это выход?"
   Он открыл глаза. Русский разглядывал его с нескрываемым интересом,  скаля
в ухмылке окровавленные зубы. Господина Набуки замутило, и он  снова  закрыл
глаза.
   Не маньяк же он... Как же тогда должен выглядеть маньяк, если это  чудище
претендует на звание психически нормального человека?
   - Воды? - повторил свой вопрос пленник.  Он  вед  себя  так,  словно  это
господин Набуки был у него в плену, но теперь уже это не имело значение.
   - Благодарю вас, - не открывая глаз, сказал господин Набуки.  -  Со  мной
все в порядке.
   Это была ложь. Гипноз русского  оказался  слишком  силен,  мутная  пелена
кошмара снова