ете егеря,  я  отдам  вам
северную часть заказника.
   - Тогда мы можем ее брать прямо сейчас. Видите  ли,  в  Междуреченске
уже несколько дней находятся наши люди. Поэтому и прекратились убийства.
Егерь засел где-то в болотах;  наверное,  за  долгие  годы  жизни  среди
животных у него выработалось звериное чутье. Но когда-нибудь он  выйдет,
и тогда.., ну, вы сами понимаете.
   Драча такая постановка вопроса  категорически  не  устраивала.  Разве
главное  в  том,  чтобы  прекратились  убийства?  Сиятельным   охотникам
требовались гарантии безопасности. Чащин живой или  мертвый,  без  этого
они не станут  рисковать  своими  драгоценными  жизнями  и  давление  на
Василия Даниловича только усилится. Он вздумал поставить вопрос ребром -
егерь в обмен на северную часть заказника  и  никак  иначе,  но  Матрос,
пресекая в зародыше попытку торга, грубо оборвал его:
   - Шо за дела в натуре! Там братва задницы  себе  рвет,  обложила  лес
так, что муха  не  пролетит,  теперь  вашему  мокроделу  ловить  нечего,
считай, он уже покойник. Так чего мы еще должны  ждать,  что  за  гнилые
базары?
   Драч  сразу  сник.  Для  видимости   он   маленько   посопротивлялся,
выторговал еще три дня, в течение которых не должно происходить убийств,
но сути  дела  это  не  меняло.  Пришельцы  выиграли  схватку.  Бандитам
понадобился заказник, но они не решались прийти и взять его силой. На их
счастье, случилась беда, и, пообещав избавить от нее людей,  преступники
добились  своего.  Вопрос  в  том,  сдержат  ли  они  слово  или   после
недели-другой  безуспешной  охоты  плюнут  на  свои  обещания?  Как   же
бесславно закончится тогда его скромная  карьера,  особенно  если  Чащин
вновь начнет убивать.
   В  отличие  от  главы  района  Коровин  был  убежден,  что   убийства
прекратились навсегда, хотя и не был посвящен в тайну  операции.  Просто
он знал, что у Волыны все схвачено и он не раздает понапрасну  обещаний.
Настроение у Григория Адамовича было под стать летнему  дню  -  светлое,
радостное, солнечное. Переговоры с Драчом завершились успешно, а вечером
они с Наташей по традиции идут в ресторан. Коровину даже показалось, что
девушка соскучилась и обрадовалась их встрече. Они поговорили  несколько
минут, затем  Наташу  вызвали  к  администратору  гостиницы,  а  Коровин
вернулся к себе в номер.  Тут  случилась  еще  одна  приятная  для  него
неожиданность  -  Матрос  собрался  и  ушел  по  каким-то  своим  темным
делишкам.
   Радость  Григория  Адамовича  несколько   поуменьшилась,   когда   он
посмотрел  в  зеркало.  Там  отразился  сорокалетний  мужик   не   самой
привлекательной внешности, с залысинами на лбу и сединой  на  висках,  с
кожей, задубевшей от  ежедневного  бритья,  и  мешками  цвета  хаки  под
глазами. Что могла найти в нем двадцатилетняя  красавица?  Да  ничего  -
только деньги! Объявился падкий на женскую красоту мужичок, водит ее  по
ресторанам, приобщает к богатой жизни, пусть этим и ограничится. А  свою
личную жизнь Наташа устроит без него - красивых, молодых людей  на  роль
любимых мужей, если поискать, найти можно.
   Эти мысли сбили жениховский запал Григория  Адамовича.  Он  собирался
сделать в ресторане Наташе предложение, но так и не решился, более того,
был не в пример прошлым встречам молчалив  и  задумчив.  Наташа,  как  и
всякая  девушка,  тонко  чувствовала  отношение  к  ней   мужчины.   Она
догадывалась о причинах странного поведения  Коровина.  Ее  где-то  даже
забавляла его нерешительность. Скорее из озорства, чем  желая  побыстрее
заполучить богатого столичного жениха, она  впервые  разрешила  Коровину
проводить себя до дому и подставила губы для поцелуя. Всего  на  секунду
или две, а потом убежала.
   Коровин остался один в незнакомом темном дворе. Мимолетный поцелуй, а
затем поспешное бегство девушки окончательно сбили его с  толку.  Он  не
понимал, что  это  могло  означать:  аванс  на  будущее  или  прощальная
благодарность за  все  хорошее?  Надо  было  решительнее  вести  себя  в
ресторане, и сейчас он бы  знал  точно,  да  или  нет.  И,  кажется,  уж
лучше ?нет?, чем нынешнее подвешенное состояние.  Воистину,  нет  ничего
хуже, чем ждать и  догонять.  У  Коровина  еще  теплилась  надежда,  что
девушка его разыгрывает, что она стоит за входной дверью. Вот сейчас  он
развернется уходить, а она с веселым смехом выскочит из подъезда.
   Коровин так и сделал. Разумеется,  никто  из  подъезда  не  выскочил.
Зато, когда он свернул на дорожку, перед  ним  вырос  молодой  парень  с
сигаретой в зубах.
   - Ты че, старый козел, борзеешь, девке проходу не даешь?  -  процедил
он и сплюнул окурок на брюки Григория Адамовича.
   Заметное  брюшко  и  неуверенная  походка  Коровина   внушили   парню
уверенность в собственном превосходстве. Ему  казалось,  что  достаточно
хорошенько припугнуть заезжего нахала, в крайнем случае  съездить  разок
по физиономии, и тот постарается забыть даже имя девушки. Он не  знал  о
суровой юности Григория Адамовича.
   - Отвали парень, уступи старшему дорогу, -  внешне  сдержанно  сказал
Коровин.
   На самом деле внутри его все кипело.  Неужели  этот  хам,  мохнорылый
лапотник, и есть претендент на руку и сердце девушки? Тогда у него  есть
шансы, да еще какие! А этого придурка следует поучить хорошим манерам.
   - Что ты сказал, козел? - почти выкрикнул конкурент Коровина.
   - А ты другие слова, кроме  ?козла?,  знаешь?  -  миролюбиво  спросил
Григорий Адамович и неожиданно ударил парня в живот.
   Тот  согнулся,  хватая  открытым  ртом  воздух.  Коровин  примерился,
собираясь одним ударом надолго уложить хама на асфальт, и опустил  руку.
Давно он не бил людей по  лицу,  разучился,  что  ли?  Вот  если  бы  он
действовал, повинуясь инстинкту, а не разуму, тогда бы изуродовал  гада.
А  хладнокровно,  намеренно  сломать  челюсть,  пусть  даже   Наташиному
ухажеру, он не мог. Ну не мог - и все тут.
   - Ладно, живи пока, - Коровин оттолкнул парня в сторону,  намереваясь
уйти, но тут на дорожку выскочили еще двое.
   - Валек.., что он, падла, сделал с тобой! -  завопили  они  и  дружно
бросились на Григория Адамовича.
   Коровин получил удар в глаз и по шее, ответно расквасив одному нос, а
другому губу, и тут в затылке словно  разорвалась  петарда,  озарив  все
вокруг  немыслимого  цвета  огнями.  И  сразу   провал,   темнота.   Это
очухавшийся  Валек  смачно  приложился   к   бестолковке   великодушного
конкурента. Коровин потерял сознание, но ненадолго, так как почувствовал
удары ногами по обмякшему телу и услышал гнусавый голос:
   - Отшмонай его, Валек, глянь, что в лопатнике.
   - Ты сдурел, это же грабеж, а Наташа всех нас знает! Мигом упекут лет
на ..надцать.
   Тут парни сообразили, что  за  нанесение  телесных  повреждений  тоже
грозит  приличный  срок.  Они  исчезли,  оставив  Коровина   лежать   на
остывающем после  жаркого  дня  асфальте.  Отчаянно  матерясь  от  боли,
Григорий Адамович кое-как поднялся. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь  из
жителей  двора  увидел  его  в  таком  жалком  состоянии.   Потом   ведь
обязательно все расскажет Наташе, если заметит ее с Коровиным.  А  после
встречи с дефективным Вальком Григорий Адамович почувствовал уверенность
в своем будущем успехе.
   Он с трудом доковылял  до  улицы.  Как  и  предупреждала  Наташа,  на
окраинах города шансы встретить такси и НЛО были примерно  равны.  Минут
через двадцать подкатил автобус. Коровин уселся на заднем сиденье, пряча
лицо. Швейцар у входа в гостиницу лишь проводил его любопытным взглядом.
Видно,  ее  постояльцы  регулярно  конфликтовали  с  горячими   местными
парнями. Зато реакция Матроса оказалась неожиданно бурной.
   - Что, неужели местные ?бугры? нам  на  хвост  сели?  -  встревоженно
спросил он, увидев желто-синюю физиономию Коровина.
   - Да нет, на местную шпану  нарвался,  -  честно  признался  Григорий
Адамович.
   Матрос тут же успокоился и даже полюбопытствовал:
   - И сколько же их было? Или не успел сосчитать.
   - Почему же, успел. Трое.
   - Трое? На тебя одного? Многовато, -  хохотнул  Матрос.  -  Или  один
светил, другой бил, а третий на стреме стоял?
   - Отстань, слышишь! - вдруг ощерился на него Коровин.
   Он только сейчас понял, что улетит,  больше  не  повидав  Наташу.  Ну
разве можно встречаться с ней в таком виде?

Глава 21

   Банальная истина - человеку свойственно ошибаться. Даже многоопытные,
мудрые люди время от времени этим грешат. Комбат был склонен искать базу
убийц в городе. Чащин  категорически  не  верил,  что  она  находится  в
северной части национального парка. Каждый весьма логично аргументировал
свою точку зрения. Но разве могут законы логики охватить хотя  бы  сотую
часть всего многообразия жизненных явлений.
   Серая палатка стояла недалеко  от  обрыва  реки  у  северной  границы
заказника. Если бы Коровин увидел ее, то надолго лишился бы покоя.  Ведь
за  обрывом  начинался  галечный  участок  берега  с  залежами  рубинов.
Впрочем, бандиты ничего не ведали  о  драгоценных  камнях,  они  выбрали
место для стоянки по другим  соображениям.  Рядом  заканчивалась  колея,
дальше машинам ходу не было, до воды рукой подать,  и  на  возвышенности
меньше назойливого гнуса. Правда, на берегу часто появлялись рыбаки,  но
бандиты не собирались прятаться. Раньше им гарантировала алиби  всеобщая
убежденность в маниакальном стремлении егеря убивать, теперь они  вообще
находились под негласным покровительством главы района.
   Жаркий летний день медленно сменялся теплым  душным  вечером.  Делать
было нечего. Уж после завтрака  смотался  в  город,  не  оставив  ценных
указаний. Батон, свесив ноги,  сидел  на  краю  трехметрового  обрыва  и
курил. Изредка до него с лесной полянки  доносились  громкие  звуки:  то
радостное восклицание, то  отборный  мат.  Там  Хомяк  ловил  стрекоз  и
кузнечиков. Этим  увлекательным  делом  он  занимался  почти  два  часа.
Недавно подвыпивший мужичок  одного  за  другим  таскал  здесь  линей  и
хариусов. Хомяк, в юности увлекавшийся рыбалкой, буквально позеленел  от
зависти. Он в Подмосковье  ловил  плотву,  окушков,  пескарей,  карасей,
добыча больше  ладони  считалась  нормальным  трофеем,  а  здесь  жалкий
пьянчуга тягал  килограммовых  рыб.  Хомяк  подманил  рыболова  стаканом
водки, тот, проглотив сорокаградусный напиток, выдал свои тайны  и  даже
продал за пять баксов сделанную из орешника удочку. Вот только наживка у
рыбака закончилась,  и  теперь  Хомяк  носился  по  поляне,  гоняясь  за
насекомыми. Наконец он с недовольной миной подошел  к  обрыву,  держа  в
руке полиэтиленовый пакет. Там копошились десяток кузнечиков  и  парочка
стрекоз.
   - И это всего лишь за столько времени? - удивился Батон. - Негусто.
   - А ты бы мне помог, чем груши околачивать, - зло бросил Хомяк.
   - Я рыбу терпеть не могу, ни ловить, ни хавать. Осетрина еще ладно, а
у других только успевай кости сплевывать. И Уж будет  недоволен.  Он  же
сказал - по возможности соблюдать  правила,  а  здесь  костры  разжигать
запрещено.
   - А пошел бы он подальше, командир  гребаный.  У  меня  от  сухомятки
скоро язва будет.
   - Язва у тебя, Хомячок, будет от  казенной  баланды,  если,  конечно,
раньше тебя не замочат. Такая наша работа, сегодня бабки и крутые телки,
а завтра гроб и могила, - философски заметил Батон.
   - Да, если Уж проколется, и мы с тобой загремим лет  на  двадцать,  -
глухо донесся из палатки голос Хомяка.
   - Размечтался! Уж - штатный мокрушник хозяина, которого раньше  никто
из наших в глаза не видел.  Думаешь,  он  после  дела  оставит  в  живых
свидетелей? Четыре  жмурика  как-никак,  -  сказал  Батон,  который  был
поумнее своего кореша.
   - Е-мое, а ведь в натуре. Как же  я  сам  не  допер?  -  выскочил  из
палатки Хомяк с маленькой саперной лопаткой в руке.
   - Неважно, кто допер, главное  -  действовать  сообща.  Надо  первыми
шлепнуть Ужа, а в Москве сказать, что его пристрелил  тот  самый  егерь,
который сдвинулся по фазе.  Раз  мокрушник  отбросит  коньки,  пропадает
всякий смысл ликвидировать контактировавших  с  ним  людей.  Врубаешься,
кореш?
   - Угу, - промычал Хомяк. - А когда его.., это самое.., в расход?
   - Вот послушаем, что он скажет, когда заявится, и решим. Чувствую, Уж
поехал в город к нашему хозяину за новым заданием.
   Хомяк  быстро  успокоился.  Так  он  был  устроен,   не   мог   долго
зацикливаться на неприятностях, стараясь все  время  получать  от  жизни
маленькие и большие радости. Подцепив на крючок кузнечика, он  спустился
с обрыва и стремительно зашел в воду.
   - Ух, холодная. На улице жара, а вода - аж зубы ломит, - сообщил он.
   Батон достал очередную сигарету и улегся на обрыв.  Тут  Хомяк  резко
дернул удочку.
   - Ушел, зараза! - возмущенно сказал он, наматывая катушку.
   Хомяк сделал новый заброс. Не успело течение вынести поплавок ближе к
середине реки, как он мгновенно, без предупреждения исчез. Хомяк подсек,
начал сматывать леску. Удочка согнулась  в  дугу,  на  том  конце  лески
кто-то яростно и  отчаянно  сопротивлялся.  Хомяк  тянул,  надеясь,  что
прочное удилище заменит  отсутствие  сноровки.  Наконец  он  вытащил  на
галечную отмель довольно большую  и  очень  нарядную  рыбу.  Золотистого
цвета, с коричневыми пятнышками на боках  и  густо-красными  плавниками,
красавица прыгала на камнях, все еще надеясь уйти в воду.
   - Линь! - гордо сообщил Хомяк. - Где-то на килограмм потянет.
   Батон как-то сразу забыл о неприятии рыбных блюд.  Щелчком  зашвырнув
сигарету в воду, он принялся за дело: лопатой  срезал  дерн,  подготовил
место  для  кострища,  вырезал  две  рогульки  и  достал  кусок  толстой
проволоки:
   - Раз нет сковороды, будем делать из рыбы шашлык.
   - Кинь дурное. Я ведро заныкал. Вытащил его из ?тачки?, пока Уж ходил
отливать, и спрятал вон в те кустики. Как знал, что сегодня  обязательно
порыбачу. Ты помой его хорошенько с песком, уху  забацаем.  Знаешь,  как
под уху идет водочка.
   Хомяку везло. Скоро в обыкновенном полиэтиленовом пакете  трепыхалось
несколько рыбин. Когда закипела  вода  в  ведре,  там  уже  было  больше
десятка штук. Хомяк смотал удочку. Батон тем временем  высыпал  рыбу  на
землю и ахнул от изумления:
   - Ты гля. Она ведь желтая была и плавники красные. А теперь  плавники
желтые, а сама серая.
   - Все правильно. Я это заметил, еще когда тот мужик ловил. Он  мне  и
объяснил. Говорит, потому и линь, что от слова ?линять?.
   Нараставший шум мотора заставил приятелей насторожиться.
   - Ну вот, едет, падла. Сейчас вякать начнет, что мы  костры  жжем,  -
Батон с таким остервенением вспорол брюхо линю, что  едва  не  перерубил
его пополам. - Обидно. Я же его, гада, элементарно замочу одним ударом.
   Но Уж не стал поднимать шум,  угрожать.  Подойдя  к  двум  приятелям,
чистящим  на  берегу  рыбу,  он  довольно  усмехнулся.  Наверное,   тоже
соскучился по горячей пище. Он подошел к месту, где они охлаждали в реке
водку, две бутылки оставил, а одну спрятал. Батон с  Хомяком  возмущенно
переглянулись и Батон, не выдержав, съязвил:
   - А ты, значит, бросаешь пить.
   - Хватит двух. С  завтрашнего  дня  начинается  настоящая  работа,  -
спокойно ответил Уж. - За столом все расскажу.
   Уж  не  торопился,  умышленно  мотая  нервы  своим  компаньонам.   Он
опрокинул стопку, с наслаждением похлебал янтарной, подернутой тоненькой
жировой  пленочкой  ухи,  отправил  в  рот  кусок  нежного  мяса  и,   с
удовольствием пожевав, сказал:
   - Короче, мужики, вы уже взрослые, хватит вам шустрить  на  подхвате,
пора и настоящим делом заняться.
   - В смысле? - одновременно выкрикнули Батон и Хомяк.
   - Нам осталось замочить всего одного, но  самого  главного  человека.
Егеря. Как только шлепнем его, получаем бабки и  разбегаемся.  Шлепнуть,
конечно, не проблема, но для этого его надо найти. А как? Мужик прячется
в огромном лесу или, хуже того, засел в болоте. Если в  болоте,  то  его
отыскивать вообще дохлый номер. Но если он шастает по  лесу,  его  можно
обдурить. Вот ты, Хомяк, на что рыбу ловил?
   - На кузнечика.., и стрекозу, - немного удивившись, ответил тот.
   - Тоже в каком-то смысле живец. И мы егеря на живца ловить будем.
   - Где же нам взять живца? - спросил Батон.
   - А мы сами на что? Мы же в курсе, что егерь никого не мочит.  Пришил
из мести одного клоуна и забился от  страха  в  лесную  глушь.  Я  купил
ведра, будем изображать из себя грибников-ягодников. Заберемся  в  чащу,
станем перекликаться, вдруг он услышит и выйдет  полюбопытствовать,  кто
это без  спросу  забурился  в  его  владения.  Говорят,  он  службу  нес
образцово, браконьеров чуял на  ветру.  Может,  и  сейчас  не  выдержит,
пойдет разбираться. Тут мы и засандалим ему  маслину  в  репу.  Пиф-паф,
ой-ой-ой, помирает егерь мой. Главное, далеко друг от друга не  уходить.
Чтоб, если у одного выйдет облом, второй мог подстраховать.
   - Но как мы его узнаем? - спросил Батон.
   - Во-первых, после того, как убрались менты и вояки, дураков  шастать
в лесу уже  не  осталось.  Во-вторых..,  одну  минуту,  -  Уж  нырнул  в
автомобиль и принес цветную фотографию, на которой скованно  улыбавшийся
Чащин стоял рядом с довольным мужиком, поставившим одну ногу на медвежью
тушу. - Вот, глядите, запоминайте. Если  захотите,  потом  тоже  сделаем
фото на память. Ты, Батон, поставишь ему ногу на голову, а ты, Хомяк, на
задницу.
   - А ты, Уж?
   - Сказано - если захотите. Я не захочу. Я лучше буду снимать.
   - Ты хитрый, - сказал Батон. - Но  мы  тоже  перебьемся.  А  если  не
найдем егеря?
   - Найдем. Хоть год будем искать, мы просто  обязаны  найти.  Так  что
постарайтесь, это в ваших интересах.
   Уж разлил первую  бутылку  и  швырнул  ее  в  кусты.  Он  не  получал
удовольствия от выпивки. Вернее, это не шло ни в какое сравнение  с  тем
чувством пьянящего блаженства, которое охватывало его  после  очередного
убийства. Правда, никогда раньше ему не приходилось так  часто  и  много
убивать и обыденность притупила остроту ощущений, но,  когда  он  узнал,
что его гастроли подходят к концу, он вновь  ощутил  былые  эмоции.  Тем
более ликвидация трех человек сразу. Уж почему-то был уверен, что именно
он обнаружит егеря и убьет его точным выстрелом в голову. И не  дай  бог
Хомяку или Батону перебежать ему дорогу.
   - Ты понял, - шептал Батон Хомяку, когда они отошли перекурить на сон
грядущий,  -  как  только  завалим  егеря,  Уж  нас  шлепнет.  Надо  его
опередить, гада. А потом скажем, что егерь  замочил  Ужа,  а  мы  егеря.
Тогда все обойдется, ведь главное, что дело сделано. И Ужа нам  простят,
мы ведь не нанимались ему в няньки.
   Хомяк смотрел на Батона широко раскрытыми от ужаса глазами  и  нервно
затягивался истлевшей до фильтра сигаретой.

***

   Красный спортивный автомобиль резко притормозил у ресторана  ?Оазис?.
Из машины вышел коротко подстриженный мужчина  плотного  телосложения  в
белой рубашке и коричневых брюках. Бросив  по  сторонам  профессионально
настороженный взгляд, он упругим шагом прошел в  заведение.  В  зале  за
столиком у окна сидели Матрос и какая-то  девушка.  Эта  картина  сильно
разочаровала мужчину. Он заглянул  в  бар,  жестом  подозвал  бармена  и
медленно  через  соломинку  осушил  протянутый  бокал.  Затем  он  вновь
заглянул в зал. Девушка что-то увлеченно рассказывала  своему  кавалеру.
Мужчина посмотрел на часы и решительно двинулся  к  отдыхающей  парочке.
Тут Матрос наконец соизволил заметить его.
   - Опаздываешь, Ворон, - с легким недовольством сказал он.
   - Да я здесь уже давно, даже успел в бар наведаться, -  ответил  тот,
бросив выразительный взгляд на девушку.
   Ворон узнал ее. Это была одна из  стриптизерш  ресторана.  До  начала
работы она общалась с Матросом.  Возможно,  после  окончания  работы  их
общение продолжится и станет более тесным.
   Матрос понял безмолвный намек одного из своих помощников.
   - Иди, милочка.  Зачем  тебе  забиват