было  не  в
солидарности с ЦСКА и его фанатами. Мимо драки ?стенка на стенку? он  бы
прошел  равнодушно.  Зато  терпеть  не  мог  агрессивной  злобы   против
человека, подвернувшегося кому-то под руку, неспособного защитить себя.
   - Эй, ты, чмо, иди сюда, если такой крутой!
   Голос не сопливого пацана, голос здоровенного ?качка?,  для  которого
клубная атрибутика только ширма, карнавальный наряд, скрывающий неуемную
жажду насилия.
   Мрак в подворотне был не в пользу Комбата. Глаза  у  всей  своры  уже
привыкли к темноте. А он до последнего момента шел  по  ярко  освещенной
улице с громадными щитами, агитирующими  в  пользу  ?Спрайта?  и  чипсов
?Lays?.
   Кто-то шустрый попытался заскочить сзади. Комбат ухватил его за конец
шарфа  и  отбросил  навстречу  набегавшему  темному  силуэту  с  длинным
предметом в руке - арматурой, обрезком трубы, просто палкой? Напоровшись
на неожиданное  препятствие,  ?качок?  потерял  равновесие  и  промазал:
занесенная штуковина со свистом рассекла  воздух,  скользнув  по  рукаву
Комбата.
   Рублев ответил коротким  хуком  в  подбородок.  Ломать  кости  он  не
собирался. Знал, что столкнулся с трусливыми  по  природе  людьми,  ради
которых не придется выкладываться на полную катушку.
   Шустрый парень, намеревавшийся заскочить  сзади,  попробовал  нырнуть
ему в ноги. Получил по зубам ботинком  на  толстой  рифленой  подошве  и
пополз на четвереньках в сторону уличного света. Зато очухался  ?качок?,
подобрал свою палку и ударил. Комбат успел сообразить, что увернуться не
успеет - только руку выставить, защитив голову. Палка все-таки оказалась
обрезком трубы - если б не куртка на подкладке, могла бы треснуть кость.
   Вырвав у ?качка? кусок трубы, Комбат хлестко  влепил  ему  по  ногам.
Теперь не встанет без  посторонней  помощи...  Кажется,  разобрались.  А
четвертый где? Сразу драпанул или его здесь не было?
   Выволакивая пострадавшего поближе к свету, Комбат понял, куда девался
четвертый из компании. Он сбегал за подмогой. По  тротуару  приближалась
свора в полтора десятка человек. Без шума и  крика,  чтобы  не  спугнуть
врага.
   "Ну что, отпал вопрос дурного настроения? Кажется, встряска удалась -
даже с перебором?. Парню, которого четверо метелили ногами, в самом деле
сильно  досталось:  из  разбитой  губы  сочилась  кровь,  один  глаз  не
открывался. Зато второй расширился от ужаса.  Рублев  уже  пожалел,  что
вытянул человека раньше времени.
   Подбежавшие с одинаковыми лицами ?качки?, взяли  их  в  круг.  Рублев
изготовился к удару. Удар должен быть  впечатляющим  -  чтобы  неповадно
было.
   Тут  послышался  резкий  сигнал  видавшего  виды  ?жигуля?,   который
вывернул прямо на тротуар, заставив часть фанатов отскочить в сторону.
   Если Комбат  производил  впечатление  человека  серьезного,  которого
лучше не провоцировать, то вид  вновь  прибывшего  должен  был  кое-кого
отрезвить. Уже по тому, как этот человек выскочил из  машины,  следовало
сделать для себя выводы.
   Вдруг на глазах у ?красно-белых? двое  кинулись  обниматься,  позабыв
обо всем остальном.
   -  Как  жизнь?  -  Рублев  узнал  старого  друга,   сослуживца   Колю
Красильникова.
   - Потихоньку. Что здесь у вас за ?сабантуй?? Вмазал ?Спартаку??
   - Еще как, - подтвердил один из фанатов.
   - Это дело стоит отметить. Только наглеть не надо.  Людей  трогать  -
последнее дело.  А  что  с  этим?  Что-нибудь  серьезное?  Давай,  Боря,
загружай парня в машину. Пусть глянут  знающие  люди,  можно  его  домой
отпускать или нет.
   Полтора десятка человек молча наблюдали, как ?жигуль?  с  пассажирами
дает задний ход, вкатываясь снова на мостовую.
   - Осторожней,  там  гибддшники  за  поворотом  дежурят,  -  услужливо
предупредил кто-то.
   Красильников кивнул и, дождавшись лазейки, встроился в поток машин...
   - Тебе куда?
   - Вообще-то домой направлялся. А ты с  каких  это  пор  за  ?Спартак?
болеешь?
   - Всегда болел. Просто с тобой эту тему не трогал. Я  же  видел,  что
тебя футбол не греет.
   - Слушай! Давай держать связь! Не пропадай! Надо бы  сесть  один  раз
основательно, с вечера до утра.
   - Точно. Чтобы с толком, с расстановкой.
   - Да хоть сейчас поехали ко мне, - предложил Комбат.
   - Извини, ждут. Тут у меня командировка в Азербайджан. Завтра отбываю
рано утром. Мне еще на ночь глядя ЦУ получать.
   - В море хоть окунешься. Надолго едешь?
   - Сроков не ставили: отработать и обратно. Лишнего  болтать  не  имею
права, сам понимаешь.
   Рублев  понимал,  на  какую  госконтору   работает   Коля.   Выглядит
по-прежнему неплохо: борцовская шея, улыбка. Прядь, то и  дело  падающая
вниз, прищуренный глаз. Этот глаз умел когда-то замечать красоту даже  в
самые неподходящие моменты - красоту  леса  и  горной  речушки,  лета  и
осени, восхода и заката.
   Парня врачи оставили в  больнице,  хоть  и  не  обнаружили  серьезных
переломов - только легкое сотрясение мозга.
   - В кои веки  встретились  и  на  тебе,  -  посетовал  Рублев,  когда
вернулись к машине вдвоем. - Значит по возвращении? Не забудь.
   - Как только так сразу.
   ...На прощанье сцепили в пожатии руки. Ладонь Красильникова  была  со
свежими царапинами.
   - Кто это тебя?
   -  Кошка  соседская.  Всегда  жили  с  ней  мирно.  Утром  наклонился
погладить, а она вдруг цапнула и давай деру.
   Почему-то поведение  кошки  показалось  Рублеву  не  слишком  хорошим
предзнаменованием. Но он тут же отогнал эту мысль. Верить  в  приметы  -
бабское занятие.
   Обменялись телефонами.
   - Счастливо! Береги себя!
   - Как вернусь, сразу дам знать, - пообещал Красильников.
   Крепкие пальцы, до сих пор не выпускавшие рублевскую ладонь, еще  раз
стиснули ее напоследок.

Глава 2

   В последующие дни Рублеву не стало легче. Теперь и вылезать никуда не
хотелось. В пасмурном осеннем свете рисовалась полупустая комната: стол,
диван, два стула. Тумба с телевизором. Врубить телек, что ли?
   На  одном  канале  замелькали  дерганые  клипы,  на  другом  выясняли
семейные отношения  герои  сериала.  На  третьем  о  чем-то  рассказывал
тщедушный человечек в клетчатой рубашке детского размера. Рублев  бросил
нажимать на кнопки пульта и уставился на экран, как мог бы уставиться  в
стену - не вслушиваясь, не понимая, о чем идет речь.
   Но слух работал независимо от его желания.  Всплыло  слово,  название
города. Один раз, второй. Баку... Что он там болтает, этот тип?
   "...Конечно, место было оцеплено, я не имел возможности приблизиться.
Кое-что удалось заснять с крыши товарного вагона. Вагон стоял в бурьяне,
недалеко от путей - весь ржавый, со снятыми колесами. Потом нам  повезло
отыскать местного жителя. Он рассказал, что шел, как у нас говорят,  ?по
шпалам? около пяти часов утра, когда уже было  совсем  светло.  Все  три
трупа  лежали  на  насыпи,  в  одежде,  забрызганной  кровью.  Буквально
день-два назад он встречая этих людей недалеко от станции?.
   Рублев  встряхнулся,  разогнал  рукой  плотный  сизый  дым  от   трех
выкуренных подряд сигарет, перебрался поближе к телевизору, чтобы ничего
не пропустить.
   "...успел расслышать несколько слов и сразу понял, что  это  приезжие
из России. Все примерно одного возраста, около тридцати. Крепкие ребята.
Майки, джинсы, у одного большая спортивная сумка.  В  следующий  раз  он
увидел их уже мертвыми.  Никого  вызывать  не  стал,  местное  население
панически боится милиции. Отношение российских граждан к  своим  органам
охраны правопорядка по сравнению со здешним можно назвать трепетным?.
   "Пустая болтовня пошла, - досадливо поморщился Комбат.
   Ему  не  хотелось,  чтобы  щуплый  человечек  -  судя  по  всему   из
журналистского племени - отвлекался от главного. Где кадры,  которые  он
отснял? Какого черта его собственная, несоразмерная  телу  и  никому  не
интересная голова столько времени маячит на экране?
   Оказалось, что кассету конфисковали вместе с видеокамерой.
   - ?Люди в штатском остановили меня уже в Баку, на автовокзале,  когда
я выходил из пригородного автобуса..."
   "Сам виноват,  -  подумалось  Рублеву.  -  Нехожеными  тропками  надо
возвращаться, если что-то добыл?.
   -  ?В  течение  двух  часов  лишили  аккредитации  и  препроводили  в
аэропорт. Такая оперативность, согласитесь, наводит на размышления.  Что
за ней стоит? Нежелание  выносить  сор  из  избы  или  нечто  большее  -
потребность надежно замести следы. Чтобы ответить на этот вопрос,  нужно
по крайней мере идентифицировать личности погибших. Похоже, все они были
из России. По собственной ли инициативе  оказались  в  Азербайджане  или
кто-то направил их туда?"
   В  следующем  сюжете  рассказывалось  о  торфяных  пожарах  в  районе
Чернобыля. Комбат  смотрел  на  экран  еще  несколько  минут  в  тщетной
надежде, что человечку в клетчатой рубашке дадут слово еще раз. Потом он
убрал гитару на шкаф,  резко  сбросил  в  мусорное  ведро  переполнившие
пепельницу окурки.

***

   Пока репортер присутствовал на экране, внизу несколько раз  появилась
информационная строка:  фамилия  корреспондента  и  название  агентства,
которое он представлял.
   Если  перед  Комбатом  появлялась  ясная  цель,  он  действовал   без
промедления  -  к  концу  дня  щуплого  человечка  удалось  отловить   в
Шереметьево. На этот раз спецкор летел в дальнее зарубежье - своего рода
компенсация за вредную работу в ближнем.
   Пока Хоружий стоял в очереди на регистрацию, он спокойно  отвечал  на
вопросы Комбата, не строя из себя важную персону. Сразу понял, что имеет
дело не с досужим любопытством.
   - Все это случилось недалеко от станции Насосная. Знаете такую?
   - Не слыхал.
   - Вы вообще бывали в Баку?
   - Тринадцать лет назад, еще при Советской власти.
   - Сорок минут езды из города. Унылое  место,  как,  впрочем,  и  весь
Апшерон. Нефтеносные районы редко выглядят живописно.
   Говорил он быстро,  но  внятно,  по  привычке  оценивая  внешний  вид
собеседника.
   - С того места, откуда я  снимал,  можно  было  зафиксировать  только
милицейскую машину и позы - как эти ребята лежали. Двое лицом  вниз,  на
третьем - сплошная маска из запекшейся крови. Накрывать их не торопились
и вообще держались на расстоянии. Мне приходилось иметь дело с тамошними
ментами. Они не только к трупам брезгуют лишний раз приближаться, их  ни
за что не заставишь работать с собаками.
   - Почему все-таки кассету забрали? - хмуро, не пытаясь быть любезным,
спросил Комбат.
   - Во-первых, аллергия на журналистов, общая для ментов всех  стран  и
народов. Во-вторых, если это действительно  российские  граждане,  зачем
давать бывшему ?старшему брату? повод для запросов?
   - Какие к черту запросы? Сколько наших гниет заживо по всему свету  -
в тюряге или, натурально, в рабах. Моряки,  летчики  -  перевозили  черт
знает что черт знает для кого.
   - Помиловали ведь недавно летчиков в Индии. Если бы у  нас  никто  не
чесался...
   - Бывают, конечно, исключения. Политикам  тоже  реклама  нужна.  А  в
девяти случаях из десяти - твои проблемы.
   Хотелось узнать  подробности,  но  в  глубине  души  Комбат  опасался
выспрашивать, боясь прямо услышать о Колиной смерти.
   - Наши соседи все равно стараются представить все в лучшем виде. Хотя
не всегда получается.  Вон,  даже  в  отчете  американского  госдепа  по
терроризму     говорится,     что     Азербайджан     служит     центром
материально-технической   помощи   международным    группам    боевиков,
большинство из которых связано с чеченскими делами.
   - Думаешь, здесь есть связь? - помрачнел  Комбат,  невольно  переходя
на ?ты?.
   - Думать я могу многое. Фактов по делу раз-два и обчелся. На  той  же
кассете ничего особенного не  было.  У  нас,  в  ФСБ,  справки  наводить
бесполезно. Операции за пределами страны всегда строго засекречены.
   - А мужичок местный? Он больше ничего не вякнул интересного? Как  его
звали?
   -  Зачем  вам,  уважаемый?  -  профессионально-острый  взгляд   резко
сфокусировался на лице Рублева.
   Резонный вопрос. Хитрить и прикидываться Комбат сейчас не мог.
   - Друг мой туда улетел. Недавно. Паршивое  предчувствие  -  дай  бог,
чтобы я ошибся, - выдавил  Рублев,  сжав  кулаки  в  прорезных  карманах
легкой куртки.
   - Летчик?
   - Да нет. Обычным пассажиром.
   - Наверное, все-таки не обычным... А местный кадр ничего  такого  мне
больше не сообщил. И нечего ему  было  сказать,  у  меня  на  этот  счет
профессиональная интуиция.  А  имя-фамилия...  Есть  такое  стереотипное
выражение:
   "источник пожелал остаться неизвестным?.

***

   Жена Красильникова Оля не узнала Комбата. Видела его только  однажды,
в день, когда надела белое подвенечное платье. Теперь бросила исподлобья
короткий, недоброжелательный взгляд. После того, как гость представился,
взгляд еще несколько секунд оставался прежним и только потом потеплел.
   - Простите.
   - Ничего страшного. Я не кинозвезда, чтобы меня признавать.
   - Коли сейчас нет, - как-то  странно  проговорила  Ольга,  будто  муж
сидел в комнате, а она хотела это обстоятельство утаить.
   Но тем не менее впустила Рублева в квартиру. Он чувствовал себя не  в
своей тарелке, язык не поворачивался начинать разговор. А может,  все  в
порядке и он напрасно переживает?
   Мальчишка  лет  десяти  в  кроссовках  и  шортах  до  колен  на  бегу
поздоровался с незнакомцем и проскочил в дверь.
   - Надолго чтоб не исчезал! - крикнула мать вдогонку.
   Всю дорогу Комбат подыскивал осторожные слова. Спросить,  когда  Коля
обещал вернуться? Не задерживается ли? Не передавал ли вестей?  Разговор
как-то не клеился.
   Оля сама помогла - провела ладонью по лицу, как  проводят  смертельно
усталые люди.
   - Позавчера заходил  человек.  Сказал.  -  Комбат  напрягся,  опустил
глаза, словно сам был в чем-то виноват.
   - Вроде бы без вести Коля пропал  на  прошлой  неделе.  В  Чечне.  Не
уточнил, где именно. Сказал предпримут все меры и тому подобное.
   Последние фразы Оля произнесла деревянным голосом, как бы отстраняясь
от смысла сообщения, не желая его признавать.
   - Откуда человек? Из ФСБ?
   Комбат понимал всю бессмысленность вопроса,  но  не  хотел  допускать
тягостного молчания. Сейчас она давила на обоих.
   Ольга кивнула:
   - Я даже не пыталась его допытывать. По всему видно,  что  конторский
вояка, сверх положенного ничего не скажет.
   Комбат  не  столько  слушал  ответ,  сколько  торопился   обмозговать
следующую фразу, которая цеплялась бы за конец последней Ольгиной.
   - Сам он хоть говорил, что в те края собирается?
   - Нет, но я сразу  почувствовала.  ?Обманули  тебя  дважды,  -  молча
пожалел ее Комбат. - И фээсбэшник, и собственное предчувствие?.
   Конечно, не только за это стоило пожалеть Ольгу. Можно закрыть  глаза
на очевидное, но все складывается один к одному. Не Чечня,  а  пригороды
Баку. Не пропал без вести, а убит - и там, в ФСБ, это прекрасно знают.
   Рублев с трудом выговорил нужные слова:
   - Думаю с ним все в порядке, эти  места  он  как  свои  пять  пальцев
знает.
   Нормальному мужчине вранье всегда дается с трудом.  Тем  более,  если
обманываешь слабое существо, женщину. Если бы он сам был уверен  в  том,
что сказал! Дверь за Колей еще  не  закрылась,  оставляя  узенькую  щель
надежды.

Глава 3

   На бакинских улицах  и  переулках  на  него  никто  не  оборачивался.
Загорелый до  смуглоты,  с  темными  волосами  и  усами,  он  скорей  на
московских улицах мог вызвать  нездоровый  интерес.  Этим  летом  так  и
случалось несколько раз. Но стоило Комбату произнести два-три слова, как
его отпускали, даже не заглядывая в паспорт. Свой.
   Здесь ситуация обратная, рот лучше не открывать без надобности.  Один
раз попробовал, когда, проголодавшись, покупал в лавочке  свежий  чурек.
Все, кто стоял рядом, обернулись как по команде.
   Сегодня  первый  день,  как  он  здесь.  Надо  сначала   осмотреться,
сориентироваться, что изменилось и в какую сторону.  Бросаются  в  глаза
латинские буквы на всех вывесках и табличках. Перешли на новый  шрифт  -
ну и на здоровье.
   В остальном перемены те же,  что  и  в  больших  российских  городах.
Тогда, в восемьдесят седьмом, центральные улицы  не  пестрели  рекламой,
меньше было магазинчиков, ларьков и  кафешек.  Хотя  частный  дух  здесь
никогда не удавалось вытравить. В первый приезд Рублев удивлялся  обилию
кебабных  в  полуподвальных  помещениях  и  чайхан,  увитых  виноградом.
Знакомый бакинец объяснил, что каждое такое  заведение  -  это  ?точка?,
которая только на бумаге принадлежит  государству.  Конечно,  оно  сдает
символический план, имеет официальный  штат  с  мизерной  зарплатой.  Но
фактически у ?точки?  есть  реальный  хозяин,  кладущий  себе  в  карман
реальную прибыль.
   Знакомый - звали его Гасан  -  когда-то  служил  солдатом  в  Афгане.
Охранял склад, Комбат столкнулся с ним, когда  приехал  с  водителем  за
боеприпасами. Целые сутки пришлось прождать начальника, который один мог
отдать  приказ  об  отпуске  ?цинков?  и  прочего  добра.   Было   время
поговорить, пообщаться.
   Для бакинца Гасан неплохо шпарил по-русски. Много рассказывал о  том,
как вернется домой и пойдет работать к своему дяде в  кебабную.  Называл
точный адрес, приглашал в гости, описывая в  подробностях  разные  сорта
шашлыка. Люля-кебаб из молотого мяса, тикя-кебаб из  кусковой  баранины,
особенный деликатес - кебаб из бараньих яиц, самого нежного мяса во всей
туше.
   Через три года после встречи Рублев  оказался  в  столице  солнечного
Азербайджана и зашел в кебабную к Гасану. Ему накрыли великолепный стол.
Плюс  свежая  зелень,  помидоры,  холодная  водка.  И   деньги   наотрез
отказались брать. Все оказалось  вкусным,  только  вот  ?огненная  вода?
здесь имела специфический запах и привкус нефтепродуктов.
   Теперь, вспомнив о Гасане, Рублев снова  явился  туда  же,  спустился
вниз по лестнице  в  прохладу  подвальчика.  Не  затем,  чтобы  заморить
червячка - нужно решить вопрос  с  ночлегом.  На  гостиницу  денег  нет,
светиться в поисках частной квартиры тоже не хочется.
   Постаревший дядька Гасана сообщил, что племянник заимел свое  дело  -
на пляже в Бузовнах.
   - Давно приехал? Садись покушай, - от старика пахло горячим  бараньим
жиром и дорогими импортными сигаретами.
   - Спасибо. В другой раз.
   Уточнив  дорогу.  Рублев  направился  на  вокзал,  чтобы  успеть   на
электричку. Каждая улица делилась по всей длине на две неравные части. В
тени пешеходов и машин казалось больше, зелень смотрела  веселей,  а  на
солнце даже асфальт и стены домов выглядели изнемогающими.
   Комбат помнил, что местные мужчины в большинстве  своем  носят  летом
белые сорочки с темными брюками. Сейчас, в  белой  рубашке  с  короткими
рукавами он не выделялся, не выглядел иностранцем. Белый цвет еще  резче
подчеркивал смуглый цвет лица и рук. Этим летом загорать не пришлось, но
в прошлом году он столько навоевался на свежем воздухе, что загар так  и
не сошел за зиму, намертво въелся в кожу...
   Электричка  медленно  тянулась  среди  выжженной   солнцем   пустоши.
Несколько раз останавливалась посреди перегона, и в головной вагон,  где
ехал Рублев, подсаживались пассажиры. Вдалеке  проплывали  то  небольшая
овечья  отара  с  десяток  голов,  то   ровное,   как   стол,   лишенное
растительности поле с беспорядочно натыканными нефтяными вышками  старой
конструкции. С высоты насыпи были видны  застарелые  маслянистые  пятна,
растекшиеся по земле давным-давно, когда скважины еще бурили на суше,  а
не на морском дне.
   Вскоре через открытые оконные проемы  слабый  горячий  ветерок  донес
новый  запах  -  солоноватый  запах  Каспия.  В   давно   и   безнадежно
загрязненной бакинской бухте море пахло по-другому, а здесь, за городом,
его дуновение добавляло в бездонную бочку жары чуточку прохлады.

***

   Шашлычная Гасана представляла собой небольшое одноэтажное строение  -
оштукатуренное, с плоской кры