что Забродов сейчас начнет читать надписи на корешках
книг, показывая богатство своей библиотеки. Он даже не удивился бы,  приехав
через пару недель, если бы застал добермана за чтением "Метаморфоз" Овидия в
оригинале или за рассматриванием какой-нибудь топографической карты.
   - Ты смышленый, - приговаривал Забродов, - несмотря на то, что Полковник.
- Мещеряков морщился, понимая, что фраза адресована ему, а не  доберману.  -
Видишь, как ты быстро во всем разобрался, - затем Илларион взглянул на часы.
- Ну, что, Андрюха, или пьешь еще или поезжай. Мне, понимаешь ли, Полковника
надо вывести, чтобы он  на  деревья  помочился  или  на  колесо  чьей-нибудь
машины.
   - У тебя намордник для него есть?
   - Зачем ему намордник? Он послушный. Полковник, ты послушный?
   Пес сел напротив Забродова, и, как в цирке, кивнул. Мещеряков ахнул.
   - Видал, каков?!  Поумней  твоих  подчиненных  будет,  не  говоря  уже  о
начальниках!
   -  Хорошо  тебе,  Забродов,  ни  от  кого  ты  не  зависишь,  никому   не
подчиняешься. Можешь шутить, подкалывать, и никто тебя не накажет.
   - Я это заслужил, Мещеряков.
   - Я, по-твоему, не заслужил?
   - Когда на пенсию выйдешь, вот тогда и  ты  сможешь  всех  подкалывать  и
шутить. А пока ты при должности, при портфеле и при погонах. Шутки шутить  -
не полковничье дело! Вам, товарищ Мещеряков, приказы отдавать надо,  руку  к
голове прикладывать. Так что, уволь, такой образ жизни пока не для тебя.
   - Понимаю, - согласился Андрей. Втроем они спустились на улицу. Мещеряков
подал руку, Забродов пожал.
   - Полковнику пожать лапу не хочешь? Пес сел и поднял  лапу,  правую,  как
положено. Мещеряков нагнулся и тряхнул собачью лапу.
   - Ну вот,  порядок,  -  пошутил  Забродов,  -  теперь  вы  друзья.  Самое
интересное, звание у вас одинаковое.
   Мещеряков сел за руль машины  и,  поворачивая  ключ  в  замке  зажигания,
подумал:
   "А что было бы, назови он добермана Генералом? Чего доброго, заставил  бы
честь отдавать".
   Доберман бросился к машине, залаял. Из-под колеса выскочил котенок.
   - Ко мне, Полковник, нельзя! - негромко приказал Забродов.
   Доберман,  весь  дрожа,  замер  на  месте,  как  вкопанный,  похожий   на
скульптуру. Забродов подошел и поощрительно погладил пса.
   - Умница, молодец! Что я могу сказать, соображаешь.  Так  и  дальше  себя
веди.
   "Интересно, впишется Андрей  в  арку  или  нет?  -  Мещеряков  справился,
скрежет металла не послышался. - Прогресс", - подумал Забродов  и,  негромко
свистнув,  позвал  добермана,  направляясь  к  арке,  в  которой  еще  висел
голубоватый дымок выхлопа.

Глава 3

   - Твой "лендровер" готов. Заедь за  машиной  пораньше,  часиков  в  шесть
утра, - сказал Феликс по телефону.
   Выяснять, почему понадобилась такая спешка  и  есть  ли  смысл  приезжать
именно в шесть утра, а не в семь или восемь, Илларион не стал. Он знал,  его
друг Феликс о лишнем никогда не попросит.
   - Буду, - коротко ответил Забродов.
   На этот раз пришлось воспользоваться такси. И ровно в шесть утра Илларион
уже входил в калитку,  на  которой  красовалась  табличка  "Осторожно!  Злая
собака". Феликс был уже на ногах.
   Люди делятся на сов и жаворонков. Жаворонки бодры с утра,  но  вечером  с
ними лучше не оказываться в одной компании - они зевают, невнимательны. Совы
- наоборот, вечером бодры и деятельны, а с утра скорее мертвы, чем живы.
   Феликс же и Илларион не принадлежали ни к одной из  этих  людских  пород.
Прошлая служба в ГРУ приучила их полностью контролировать мысли и тело. Если
требовалось, они могли по трое суток быть на ногах; сидеть в  засаде,  почти
не шевелясь, несколько дней подряд, при этом с  виду  оставались  такими  же
свежими, как человек, пробывший  с  неделю  на  курорте.  Зато  потом  могли
отсыпаться сутками. Поэтому по лицу Феликса нельзя было  понять,  провел  он
ночь за работой или же спал как убитый.
   - Здорово, - Феликс  вскинул  широкую  ладонь  и  с  размаху  пожал  руку
Иллариону. - Машина твоя теперь в полном порядке. Если бы ни я, ты бы на ней
наездил, в лучшем случае, полтысячи километров, а потом бы развалилась.
   - Не набивай себе цену.
   Ворота сарая были распахнуты, и когда мужчины  вошли  вовнутрь,  Илларион
увидел не только свой "лэндровер", но и громоздкий джип  "чероки"  девяносто
девятого года выпуска. "Лэндровер" внешне ничем  не  изменился,  все  та  же
потертая  зеленая  краска,  вмятины  по   бокам,   изношенная   до   предела
разрешенного резина. "Чероки" же  сиял  краской,  лаком,  никелем.  Эти  две
машины  разнились  между  собой  так  же  сильно,  как  солдат  в  камуфляже
отличается от бизнесмена в смокинге.
   - Заглянуть под капот хочешь? - спросил Феликс.
   - Я тебе доверяю полностью. К тому же знаю, хуже внутри не стало.
   - Это ты верно подметил.
   Феликс чувствовал  себя  несколько  неловко,  словно  стеснялся  красавца
"чероки".
   - Твоя?
   - Пока моя...
   - Ты поменял ориентацию? - усмехнулся Илларион, обходя сверкающую машину.
   - Нет, - досадливо щелкнул языком Феликс, - мы  с  приятелем  одну  аферу
затеяли. Он немного битый джип пригнал,  отремонтировал,  и  продать  хочет.
Машина почти нулевая, за восемнадцать тысяч, в  крайнем  случае,  отдать  ее
хотим, но лучше -  за  двадцать.  Я  сам  такими  делами  не  занимаюсь,  он
уговорил. Как и тебе, не сумел отказать. А теперь ему срочно понадобилось  в
Свердловск к родителям поехать, сегодня мне придется на базаре этим монстром
торговать.
   Илларион с трудом представлял себе Феликса, торгующего  хоть  чем-то,  не
было в нем купеческой жилки.
   - И так на душе муторно, не смотри на  меня,  -  поджал  губы  Феликс.  -
Забирай машину и езжай, я свои  обязательства  перед  тобой  выполнил.  Все,
садись за  руль  и  уматывай!  -  уже  зло  добавил  мастер  по  реставрации
автомобилей.
   Илларион любил изучать городскую  среду.  Одним  из  его  увлечений  было
обследовать московские окраины, заезжать в те районы, где никогда прежде  не
доводилось бывать. Потом это пригождалось в работе. А  авторынок  для  него,
любителя одной и той же машины, оставался белым пятном на карте столицы.
   - Можно, я с тобой поеду?
   - Зачем? Ты себя в той тусовке, по-моему, не очень уютно почувствуешь.
   - Я тебе этого не говорил.
   - Мне там, кстати, регулярно бывать приходится.
   - Ты на своей машине поедешь, я на своей. Надо же мне твою работу принять
в деле, двигатель испробовать.
   Феликс смотрел на Забродова все еще зло,  но  губы  уже  растягивались  в
улыбку:
   - Черт с тобой, компания мне не помешает. Только потом  не  жалуйся,  что
зря день пропал. И не забывай, Илларион, ты со мной  едешь,  поэтому  первым
покачу я - ты будешь ведомым.
   Машины одна за другой выехали со двора.  Илларион,  оставивший  добермана
дома, за пса не волновался, тот умел неплохо находить себе занятие сам.
   На рынке, несмотря на раннее время, уже царило оживление.
   - Свой "лэндровер" оставишь у платной стоянки, - распорядился  Феликс.  -
Заодно, если удастся продать "чероки", завезешь меня домой. Хоть какая-то от
тебя польза.
   Продавцы выстраивали машины рядами. Они усердствовали не меньше продавцов
яблок, которые  непрестанно  протирают  фрукты,  чтобы  те  блестели.  Сияли
капоты, стекла. Казалось, что некоторыми машинами совсем и не пользовались.
   Сосед Феликса, достав баночку с ваксой, усердно тер ею протекторы старого
"мерседеса", и те понемногу приобретали товарный вид. Чувствовалось, что все
продавцы - люди не случайные и оказались на рынке не впервые,  так  сказать,
живут здесь. Ставились раскладные столики, появлялись термосы с кофе, чаем.
   Феликс же особо машину не украшал, она и так поражала своей новизной.  Он
извлек из папки красиво отпечатанный на принтере лист, где  указывались  год
выпуска, возможная цена. Илларион  же  тем  временем  развлекался  тем,  что
вспоминал  марки  редких  машин  и  затем  отыскивал   их   взглядом   среди
выставленных на продажу. Пока ему не удавалось загадать такую марку, которой
бы здесь  не  оказалось.  Отсутствовали  лишь  машины  этого  года.  В  этом
отношении "чероки", пригнанный Феликсом, являлся исключением.
   - У тебя цена такая, что сразу  отбивает  охоту  покупать  автомобиль,  -
облокотясь о капот, сказал Илларион.
   - Ни черта ты в психологии торговли не понимаешь, - окрысился  Феликс.  -
Видишь, снизу приписано: "Возможен обмен с доплатой"?
   - Обмен на что?
   - На что угодно. Можно другую машину - постарше, плюс  деньги.  Мне  даже
квартиру в дальнем Подмосковье предлагали. Но если  я  насчет  машины  сразу
могу сказать, годна она или нет, то в  квартирных  делах  не  разбираюсь,  и
решил не рисковать.
   - А купить только за деньги желающих нет?
   - До  кризиса  этот  "чероки"  на  "три-пятнадцать"  ушел  бы,  а  теперь
посложнее. Совсем богатые новые машины  покупают  в  салонах,  в  магазинах,
чтобы было потом кому претензии предъявлять. А средний слой, те,  кто  может
спокойно двадцать штук выложить, в России вывелся.
   - На что же ты рассчитываешь? - поинтересовался Забродов.
   - Одна надежда на черные деньги. Стоит машина как новая, классом  пониже,
тут много не сэкономишь. Тот, кто  собрал  двадцать,  может  и  чуть  больше
выложить. Но беда в том, что покупку нового автомобиля  декларировать  надо.
Трудно объяснить, где большие деньги взял, не заплатив ни рубля  налогов,  а
подержанную машину можно документально на небольшую сумму оформить.
   - Криминал какой-то, - усмехнулся Илларион.
   - На базаре так всегда. На любом: и там,  где  огурцами  торгуют,  и  где
машинами. Разве с квартирами другая ситуация?
   - По-моему, еще хуже, - согласился Забродов.
   Уже появлялись первые покупатели.
   О них Феликс шепотом сказал Иллариону:
   - Это "олени" ходят.
   - Какие "олени"?
   - Ну не скажешь же о человеке, что он козел? - усмехнулся Феликс.  -  Это
покупатели, которые в машинах ни хрена не смыслят, смотрят только на краску,
на обивку, на спидометр. Сверху все машины накрашены-напидарашены, а  внутри
может сплошное гнилье стоять! Тут некоторые автомобили за месяц по три  раза
продаются. Придет человек и видит машину своей мечты.  Двигатель  заводится,
работает бесшумно,  только  потом  почему-то  выясняется,  что  ездить  этот
автомобиль отказывается. И вновь притаскивают ее на базар. И сидит  человек,
продает свою мечту очередному "оленю".
   У джипа "чероки" "олени" задерживались, но никто даже не рисковал открыть
дверцу, заглянуть в салон. Понимали, не выглядят  они  на  людей,  способных
выложить двадцать штук, значит, незачем перед продавцом позориться.
   Когда рядом не оказалось покупателей, Феликс обратился к соседу:
   - Ты, Вася, недоработал. Не может  машина  девяносто  третьего  года  так
блестеть.
   Илларион глянул на автомобиль. "Хонда" сияла  красками,  титановые  диски
матово блестели на солнце.
   - Почему? - удивился Илларион. - По-моему, это максимум, чего можно  было
достичь.
   - Ты почему краску не состарил? Сразу видно, что машина перекрашенная.  -
И уже Забродову Феликс принялся объяснять. - Краску на старой  машине,  если
ее по новой покрасил, нужно "состарить".
   - Как на иконах и на подделках "малых голландцев"? - усмехнулся Забродов.
   - Именно. На все существует своя технология.  Если  видишь  краску,  чуть
тронутую временем, не такую блестящую, не такую яркую, сомнений не будет. На
базаре стоящих машин раз два и обчелся, все остальные битые.
   - И эта? - усомнился Илларион, глядя на "хонду".
   - Хочешь, покажу?
   - Феликс, ты мне антирекламу не устраивай, - возмутился Вася.
   - Он твой автомобиль покупать не собирается, а  "оленю"  я  ни  черта  не
скажу. Пусть думают, будто твоя машина у прежнего хозяина шесть лет в гараже
на колодках стояла, и он каждое утро ее тряпочкой  протирал.  Видишь,  зазор
какой? - указал пальцем Феликс на щель между  крышкой  капота  и  крылом.  -
Машина хорошая, слов нет, но  в  Германии  ее  помяли.  В  Германии  хороший
жестянщик три тысячи марок возьмет за то, чтобы кузов вытянуть.  А  в  Литве
или в Беларуси это обойдется долларов в триста. Вот и таскают битые  машины,
красят и тут продают. А потом удивляются, почему это на иномарках так быстро
резина съедается?
   Феликсу пришлось прервать свою  лекцию,  потому  что  появился  очередной
"олень". И тут Иллариону пришлось удивиться перемене в  настроении  Феликса.
Сработала корпоративная солидарность, один продавец помогал другому.
   - Илларион, смотри, - Феликс разговаривал с Забродовым  так,  словно  тот
собирался покупать машину, - не часто такой автомобиль  найдешь.  "Хонда"  -
это  фирма.  Недаром  они  "формулу  один"  делают.  Тут  одни   космические
технологии. Тебе приходилось видеть, чтобы такая  машина  мертвой  во  дворе
стояла?
   - Нет, - подыграл Илларион.
   Большего от него и не требовалось - одно-два слова.
   - Потому что они все живые, ездят. Их у  нас  мало,  поскольку  европейцы
сами на них раскатывают, а сюда привозят всякий хлам.  Только  пара  стоящих
машин тут на весь базар найдется, и это одна из них.
   Феликс, обернувшись, сделал вид, что только сейчас заметил "оленя".
   - Извините, что мешаем, мы посмотреть хотели, мой друг сегодня без  денег
приехал,  жаль,  что  машина  не  ему  достанется,  а  вам,  -   и   передал
потенциального покупателя в руки Василию.
   - Мне даже неприятно стало, - признался Илларион, когда зашел с  Феликсом
за громаду "чероки", - Базар, Илларион, по-другому здесь не выживешь.
   Илларион прищурился. По проезду между автомобилями шел парень в куртке из
толстой бычьей кожи.
   Казалось, что у него кожа на лице не менее толстая. Он немного  брезгливо
посматривал на  "фольксвагены",  "мазды",  "опели",  чуть  задержался  возле
"кадиллака", машины более внушительной и солидной.
   - Погоди, Илларион, кажется, наш клиент идет.
   - Морда мне его не нравится, - признался Забродов.
   - Почему она тебе должна нравиться? - резонно заметил  Феликс  и  сел  на
переднее сиденье машины.
   Мужчина был достаточно молод, лет тридцать с небольшим,  и  по  его  виду
было понятно, что он не привык сидеть в  офисе,  не  привык  писать  деловые
бумаги. Но и на торговца  он  не  походил,  огромные  кулаки,  как  у  него,
требовали ежедневного применения.
   Мужчина остановился напротив джипа "чероки", заложил руки за  спину  и  с
минуты две постоял, покачиваясь, скользя взглядом по машине.
   - Ты хозяин, что ли? - спросил он у Забродова. Естественно, обращение  на
"ты" Иллариону не понравилось, но он не хотел портить торговлю Феликсу.
   - Он хозяин, - лениво бросил Забродов и сел на подножку.
   Феликс выбрался в проход между рядами. Чувствовалось, что и ему  противен
покупатель, но особо этого он не выказывал.
   - Почти двадцать штук, говоришь?
   - Да.
   - Круто для такой тачки.
   - Почти нулевая, - прищурившись, отвечал Феликс.
   - Угнанная, небось? Но для краденой цена поменьше быть должна.
   - Была бы краденая, я бы так и сказал, -  даже  не  улыбнувшись,  отвечал
Феликс. - Сам ментам доплачивал, чтобы  проверили.  Провели  по  компьютеру,
двигатель чистый и кузов.
   - Все равно, круто берешь.
   - Она того стоит. А если денег нет, то можно и поменяться с  доплатой.  Я
бы хороший дизель взял, трехчетырехлетний и деньги сверху. Один мужик мне за
нее квартиру в Серпухове предлагал.
   - А если партию товара предложу и доплату? - криво усмехнулся покупатель.
   - Что ж, тоже можно. Смотря, какой товар. Если не очень объемный и  легко
реализуемый, обсудим.
   Молодой мужчина колебался. Джип ему явно приглянулся. Он уже  видел  себя
на переднем сиденье, рассекающим на крутой машине московские улицы.
   - Ее оформить за копейки можно, - подсказал Феликс, - декларация ни тебе,
ни мне не понадобится.
   - Это хорошо. Подними-ка капот! - мужчина  явно  искал  в  машине  изъян,
чтобы придраться и сбить цену. Но все оказалось в полном порядке.
   - Товар у меня компактный, легко реализуемый, - глаза мужчины сузились.
   - Какой?
   Он прищурился так сильно, что белки глаз стал совсем не видны.
   - Партия героина, - шепотом произнес он. Феликс даже не сразу понял:
   - Чего?
   - Партия героина, говорю. Ты мужик  интеллигентный,  я  же  вижу,  то  ли
музыкант бывший, то ли художник, - покупателя сбили с толку  длинные  волосы
Феликса, стянутые на затылке в хвост. - Среди твоих друзей  наверняка  сбыть
такую штуку - не большая проблема. В розницу,  конечно.  Я  по  опту  отдам,
подъем большой.
   Феликс выставил перед собой ладони:
   - Знаешь что, мужик, я тебя не видел, ты мне ничего не говорил, лучше иди
отсюда.
   - Как знаешь. Я хорошую сделку тебе предложил,  зря  отказываешься,  -  в
голосе неудавшегося покупателя не было  ни  обиды,  ни  презрения,  а  глаза
выражали только недоумение, мол, чего ерепенишься?
   - Иди. И лучше возле меня не появляйся.
   - Пока, - бросил мужчина и медленно зашагал вдоль ряда машин, ни одна  из
которых ему уже больше не нравилась после того, как он положил глаз на  джип
"чероки".
   - Вот так-то, - сказал Феликс и от расстройства закурил, присев  рядом  с
Забродовым на подножку машины.
   - По-твоему, он серьезно говорил или дурака валял?
   - Конечно, серьезно, - зло усмехнулся Феликс, - тут и не такое услышишь.
   - Тогда почему ты отказался?
   Феликс посмотрел на Забродова, пытаясь понять, серьезно  он  говорит  или
шутит. Все-таки они  довольно  давно  не  встречались,  мало  ли  что  могло
измениться в жизни человека?
   Новые времена принесли новые нравы и занятия. Многие из старых  знакомых,
из тех, кто при прежней власти служил государству, уходили в криминал.
   - По-моему, ты шутишь, - неуверенно сказал Феликс.
   - Я  все  понимаю,  -  Забродов  потер  ладони,  те  были  сухие,  словно
обсыпанные  мелом,  -  уходить  от  налогов,  прятать   прибыли,   оформлять
сомнительные документы... Но всему,  Феликс,  существует  предел.  Торговать
наркотиками нельзя, даже для меня существуют неприемлемые вещи.
   - Ты говоришь так, будто я продал джип за  партию  героина.  Я  наоборот,
послал этого мужика куда подальше.., и он ушел.
   - Вежливо послал, - уточнил Илларион.
   - Хочешь, догоню, пошлю его жестче?
   - У тебя, Феликс, точно что-то с мозгами  случилось,  я  тебя  не  узнаю.
Может, ты еще из дому побоишься выскочить,  если  ночью  услышишь  на  улице
женский крик "Помогите!"?
   - Выскочу, - неуверенно отвечал Феликс.
   - Я уже не уверен в этом, - вздохнул Илларион. - Этот парень тебе  героин
не втюхал, так втюхает кому-нибудь другому. И разойдется партия  в  розницу.
Скольких человек она убьет?
   - Одно дело, если к женщине  на  улице  пристают,  другое  -  если  идиот
отравой ширяется.
   - Это то же самое, - Забродов поднялся. - Извини, Феликс, если мои  слова
показались  тебе  нравоучением.  Если  я  могу  смерть  остановить,   я   ее
останавливаю.
   - Я не могу во все вмешиваться, - напомнил Феликс. - Ты не  представляешь
себе нюансы, жизнь на базаре имеет свои законы.
   - Для тебя - да. Но я человек свободный - со стороны пришел.
   - Куда ты?
   - Разберусь с торговцем смертью.
   - Если надо, Илларион, я с тобой.
   - Я в этом не сомневаюсь.
   Во время разговора Забродов не спускал глаз С парня, который приценивался
к джипу. Тот ушел далеко, но  Забродов  умел  следить,  его  натренированный
взгляд мог часами отслеживать  человека  в  толпе,  даже  если  тот  пытался
оторваться.  А  парень  вел  себя  достаточно  неосторожно   для   человека,
торгующего наркотиками.
   Забродов внешне ничем не выделялся из завсегдатаев и продавцов на  рынке,
разве что, имел взгляд абсолютно независимого человека.
   - Постой, - негромко окликнул он парня,  когда  тот  с  чашечкой  кофе  и
бутербродом в пластмассовой тарелочке устраивался под зонтиком летнего кафе.
   Секунд пять парень раздумывал, узнавать Забродова или нет.
   Наконец, сделал выбор: