одумал, что  таких  теперь  становится  все
больше и больше, - мирное время избаловало рыцарей.
   Магистр Вильям жил в этом мире лишь из жалости к нему  какого-то  бога  -
или богини.
   Разумеется, Магистр немедленно выказал желание лично  сопровождать  столь
высоких гостей в Чертог Паладайна.
   - Благодарю, господин мой, но это, право же, излишне, - отказался  Танис.
- Для нас они - не столько герои, сколько друзья, и нам хотелось  бы  побыть
там без чужих людей.
   Нечего и думать об этом! (Апчхи!) Магистр никак не может позволить этого!
(Чхи!) Танис Полуэльф, прославленный Карамон Маджере и их юный друг,  Рыцарь
Короны, который впервые побывает в Чертоге Паладайна! Нет, нет (Чхи,  чхи!),
он непременно должен дать им хотя бы достойный эскорт!
   И эскорт не замедлил явиться - шесть рыцарей при полном вооружении.
   Магистр сам семенил впереди, указывая дорогу, а процессия двигалась вслед
за ним торжественно и печально, словно похоронное шествие.
   - Не исключено, что наше, - пробормотал себе под нос Танис.
   Он краем глаза взглянул на Карамона. Нельзя сказать, что гигант  выглядел
умиротворенно.  Заметив  взгляд  друга,  он  еле  заметно   пожал   плечами:
неизбежное зло приходится терпеть не ропща.
   Процессия остановилась перед двустворчатыми железными дверьми со  Знаками
Паладайна. За этими дверьми начиналась  лестница,  ведущая  вниз,  к  корням
холма, на котором стояла Башня.
   - Что ты с ними сделал? - шепнул Стил Танису, не глядя на него.
   Рыцари окружали их живыми изваяниями.
   - Я? Ничего.
   - Но ведь это чары. Ты, наверное, немного маг?
   - Нет, я не маг, - тихо ответил Полуэльф. - Но могу сказать тебе, что это
было. Ты хотел знак, и ты получил его.
   Стил побледнел. На лице его ясно читался благоговейный страх. Они  стояли
перед железными дверьми и дожидались, пока рыцари принесут  факелы,  ибо  им
предстояло спуститься в. подземелье. Танис взглянул на юношу  с  неожиданным
пониманием:
   - Мне ведомо, что ты сейчас чувствуешь. Однажды я встретился с Владычицей
Тьмы лицом к лицу. И знаешь, чего мне больше всего хотелось в тот миг? Пасть
на колени и восславить ее. - С той встречи прошло уже много  лет,  но  Танис
каждый раз содрогался, вспоминая ее. - Ты понимаешь?
   Она, конечно, не моя богиня, но она богиня. А я - простой смертный. Что я
могу противопоставить ей?
   Стил молчал,  все  еще  бледный.  Паладайн  показал  ему,  что  не  стоит
насмехаться над богами, даже если ты служишь другим. Но  более  всего  юного
воина занимала мысль - а зачем он это сделал?  Зачем  понадобилось  светлому
богу впускать в средоточие света носителя Тьмы?
   Двери распахнулись. Рыцари с  факелами  начали  спускаться  по  ступеням,
освещая путь почетным гостям.

10. "Моя честь - моя жизнь"

Слова Полуэльфа произвели на Стила должное впечатление. Паладайн был бог. Конечно, далеко не такой могущественный, как его вечный враг, Властительница Тьмы, но тем не менее бог. Башня была его вотчиной, и его присутствие ощущалось здесь на каждом шагу.
   Стил попытался посмеяться над сценой у ворот -  она  в  самом  деле  была
забавна. Еще бы, целые толпы рыцарей во главе  с  вечно  чихающим  Магистром
дали обвести себя вокруг пальца - и кому! Злейшему врагу!
   Это было смешно, но смех замер у Стила на губах.
   Они вышли к ступеням, широким и низким, ведущим в саму  гробницу,  святая
святых Башни. Здесь покоились многие отважные войны, и  среди  них  -  Струм
Светлый Меч.
   Эст суларус оз митас. Моя честь - моя жизнь.
   Стил огляделся в поисках того, кто произнес это голосом низким и звучным,
так что эхо прокатилось под сводами.  Но  рыцари  спускались  к  гробнице  в
торжественном молчании.
   Он снова услышал тот же голос - и больше не вглядывался. Он знал.
   Словно тонкие иглы кололи его кожу. Здесь обитал бог.
   Мать его была права - юного рыцаря и в самом деле разрывало надвое.
   То он заставлял себя смеяться над этой торжественностью и этим  говорящим
в стенах гробницы богом, потому что его божество было стократ  прекраснее  и
сильнее, то глаза его загорались, а сердце начинало стучать сильно  и  часто
от гордости, что он, быть может, и в самом деле  сын  одного  из  славнейших
Рыцарей Света, Стурма Светлый Меч, героя самой печальной легенды Ансалона из
тех, что он знал.
   На тебя падет проклятие, предупреждал его Ариакан.
   Но знание истины! Что по сравнению с ним все проклятие мира!
   Стил бросил вызов богу, и бог, похоже, принял этот вызов.
   Сердце его сжималось, душа трепетала в благоговейном страхе.
   Чертог Паладайна оказался большим,  вытянутым  в  длину  залом  с  рядами
каменных гробниц, где покоился прах  героев  прошедших  столетий.  Последняя
война добавила в зал немало новых изваяний.
   После погребения Стурма и других павших в Войне Копья  рыцари  замуровали
ход к гробнице, чтобы враги не смогли надругаться над мертвыми.
   Но через год после окончания войны рыцари вернулись сюда,  и  Чертог  был
открыт, став местом паломничества многих странников, как ранее  стала  таким
местом  могила  Хумы.  Стурм  был  провозглашен   Героем   Ансалона.   Танис
присутствовал при этом, равно как и его жена Лаурана. Были здесь в тот  день
и  Карамон  с  Тикой,  и  Портиос  с  Эльханой  -  правители  Сильванести  и
Квалинести, эльфийских народов. И даже кендер Тассельхоф был допущен тогда в
Башню. Рейстлин, тогда уже обратившийся ко Злу, разумеется,  не  прибыл,  но
прислал письмо с просьбой почтить за него память старых друзей.
   Уходя из Башни, рыцари  спешили,  и  потому  тела  погибших  были  просто
оставлены на полу Чертога, прикрыты плащами, - святость  места  должна  была
стать им лучшей защитой. А  в  день  Провозглашения  погибшие  были  преданы
гробницам как подобает, со всей пышностью и торжественностью. В центре  зала
был воздвигнут постамент из белого  мрамора.  На  нем  в  окружении  гробниц
павших товарищей лежало тело Стурма,  оставаясь  нетленным,  словно  и  сама
смерть была не властна над ним.
   Говорили, что его берегут чары эльфийского камня, красующегося в ожерелье
у него на груди. Эльхана отдала ему эту драгоценность как  залог  их  вечной
любви, и иных чар не было в сияющем кристалле, но  как  знать,  быть  может,
именно любовь эльфийской королевы хранила ее возлюбленного  и  после  смерти
вот уже двадцать с лишним лет.
   С того дня Танис ни разу не бывал в Чертоге. Это было  для  него  слишком
тяжелым испытанием. Теперь, вспоминая невыразимо печальную торжественность и
святость того дня, он не чувствовал в себе ни того ни  другого.  Хуже  того,
вступив под гулкие своды Чертога, он ощутил  неприятное  предчувствие  беды,
словно попался в ловушку. Если здесь бог задумает открыть рыцарям, кого  они
впустили в Башню, из-за железных дверей не выйдет не только Стил, но  и  его
спутники.
   "Все будет хорошо, - повторял себе Танис. - Ну что может случиться?
   Стил вряд ли поверит нам, даже увидев тело отца. Что ему нетленные  герои
прошлого? Ему не терпится продать душу Тьме - пусть продает. Хотя, - тут  же
одернул он себя, - как могу я судить? Я был уверен, что нас вообще  сюда  не
впустят".
   Магистр Вильям остановился перед постаментом, скорбно склонив голову.
   То же сделали и шестеро рыцарей. Выглядело это так, словно они  пришли  к
могиле по меньшей мере родного брата.
   Танис приблизился к постаменту - и забыл о Стиле. Он позабыл обо всем  на
свете. Он смотрел на бледное лицо друга - тот словно спал зачарованным сном.
Нельзя было печалиться о павшем, глядя на эти спокойные,  прекрасные  черты.
Стурм и в смерти остался таким, как в жизни, - отважным и гордым рыцарем.
   Все тревоги и страхи оставили Полуэльфа. Жизнь  была  прекрасна,  впереди
были только добро и свет.
   Стурм был облачен в доспех отца, руки рыцаря сжимали  древний  меч,  тоже
принадлежавший его отцу. На груди у  него  ясным  светом  сиял  камень,  дар
любви. Копье дракона лежало подле него, и, словно  живая,  здесь  же  лежала
роза, искусно вырезанная из дерева, - работа  старого  гнома.  Был  здесь  и
прощальный подарок кендера - белое перо, заключенное в прозрачный кристалл.
   Танис опустился на колени, припал щекой к  холодной  руке  и  еле  слышно
прошептал своему другу поэльфийски:
   - Стурм, гордое, благородное сердце. Я знаю,  ты  простил  Китиаре,  хотя
боль, что принесла она тебе, была несравнима с  болью  того  удара,  которым
сразила тебя Темная Госпожа. Этот мальчик - ее сын. И  боюсь,  даже  больше,
чем просто ее сын.
   Теперь, глядя на тебя, я вижу, как вы схожи, друг мой.  Это  твои  черты,
твоя отвага, твоя гордость и твое одиночество. Взгляни на него.
   И он в большой опасности, Стурм. Владычица Тьмы держит в когтях его душу,
шепчет ему слова ненависти и лжи, обещая честь и славу - от себя.
   Прости, что нарушаю твой покой, но, Стурм, мальчику нужна твоя помощь.
   Если ты можешь, сделай что-нибудь. Уведи его с темных извилистых троп.
   Танис выпрямился и взглянул на Карамона.
   Тот стоял точь-в-точь в такой же позе по другую сторону постамента.
   - Я отдал бы жизнь за своих мальчиков, - пробормотал он. - И я знаю,  что
ты... ты сделаешь как надо. Ты всегда делал как надо, Стурм.
   И Карамон поднялся с колен вслед за Танисом - медленно, словно нехотя.  В
его глазах стояли слезы.
   Танис искательно обернулся - Стила  не  было  рядом.  Он  стоял  поодаль,
позади почтительно отошедших рыцарей, но не сводил глаз с тела  отца.  Черты
лица его застыли, он был бледен - и тем разительнее было его сходство с  тем
кто лежал перед ним.
   - Ну вот и все, - пробормотал Танис. - Бедная Сара. Что ж,  мы  старались
как могли.
   Вздохнув, он развернулся, чтобы уйти.
   И тут Стил, для  которого,  похоже,  исчезли  все  окружающие,  шагнул  к
постаменту на негнущихся ногах.
   - Отец... - сказал он. Это был зов не воина, но  ребенка,  несчастного  и
потерянного.
   Пальцы юноши стиснули холодные пальцы мертвого.
   Яростная вспышка белого пламени, яркого и нездешнего, на миг  ослепила  и
обездвижила всех, кто был в Чертоге.
   Танис закрыл глаза  и  увидел  на  внутренней  поверхности  век  пляшущие
красные и желтые круги. Тогда  он  открыл  глаза,  силясь  рассмотреть  хоть
что-нибудь в ослепительном потоке света, заливавшего Чертог.  Зрение  эльфов
отличается от человеческого, они видят лучше и свет, и тьму, но быть  может,
все это было лишь бредом его потрясенного разума.
   Ибо Танис увидел, что Стурм Светлый Меч восстал ото сна  и  стоял  теперь
посреди Чертога, одетый в свет.
   Танис  видел  его  так  ясно,  что  чуть  не   бросился   вперед,   чтобы
прикоснуться, схватить за руку, назвать по имени... Но что-то  удержало  его
от этого. Взгляд Стурма был устремлен на сына, и были в этом взгляде  скорбь
и любовь.
   Не говоря ни слова,  Стурм  дотронулся  до  ожерелья  у  себя  на  груди,
медленно подошел к сыну...
   Стил стоял онемевший и недвижный, сейчас он больше походил  на  мертвеца,
чем его отец.
   Стурм протянул руку и коснулся груди сына. Яркий свет  вспыхнул  под  его
пальцами, Стил судорожно вдохнул и быстро накрыл этот сгусток света ладонью.
Пальцы его светились, словно перламутровая раковина, если посмотреть  сквозь
нее  на  свет.  Свечение  становилось  все  тише,  затем  исчезло.  Но  Стил
по-прежнему стоял сжимая пальцы, словно в руке его что-то было.
   - Святотатство! - вскричал вдруг Магистр тонким пронзительным  голосом  и
выхватил меч из ножен.
   Поток света исчез. Танис, еще не  вполне  пришедший  в  себя,  недоуменно
сморгнул. Похоже - что бы это ни было,  явь  или  сон,  -  видение  посетило
только его.
   Мраморный постамент был пуст. Вернее, на  нем,  сложенные  по  очертаниям
человеческой фигуры, остались шлем, сияющий древний доспех и меч. Самого  же
Стурма не было на постаменте.
   - Колдовство! - надрывался Магистр. - Нас обманули! Это  не  рыцарь,  это
прислужник Владычицы Тьмы! Хватайте его! Убейте его!
   - Камень! - крикнул кто-то. - Эльфийский камень! Он украл его!
   Обыщите его!
   - Взять его! Обыскать его!
   Магистр, размахивая мечом, подскочил к Стилу.
   Тот был безоружен и потому схватился за  первое,  что  попалось  ему  под
руку, - меч, лежащий поверх доспеха.
   Магистр отлетел в сторону от первого же удара. Раздался  лязг  металла  -
старик врезался в какой-то постамент и свалил с него пыльные трофеи.
   К Стилу ринулись остальные. Как бы силен и искусен он ни был, он  не  мог
справиться один с семерыми разом.
   - Карамон, прикрой ему спину! - крикнул Танис. В один  прыжок  перемахнув
через опустевший постамент Стурма, он выхватил из ножен меч.
   Гигант, казалось, только сейчас вышел из оцепенения.
   - Танис! Мне показалось, я видел...
   - Я знаю! Я видел сам! - выкрикнул Танис. - Карамон, ты  поклялся  своими
детьми, что убережешь Стила от опасности!
   - Так оно и будет, - отозвался  Карамон  с  мрачной  улыбкой  и,  схватив
одного из рыцарей за руку, забрал у него меч. Толкнув его  плечом  так,  что
воин кубарем покатился по полу, Карамон шагнул ближе к Танису и Стилу.
   - Вам незачем трудиться ради меня, - прошипел юноша сквозь зубы.
   - А мы не ради тебя. Но ради твоего отца я сделаю и не такое, - отозвался
Танис, размахивая мечом.
   Стил отбил атаку очередного нападающего и  бросил  на  Полуэльфа  взгляд,
полный недоверчивого изумления.
   - Я все видел, - просто отозвался Танис. - И теперь знаю наверняка.
   Лицо Стила затуманилось. Он глянул на зажатую в кулак  руку  -  свет  еще
сочился  сквозь  пальцы  -  и  помотал  головой,  словно  пытаясь  стряхнуть
наваждение. Похоже, сам он принял увиденное за колдовской морок. Но  тут  на
него ринулось сразу трое, и ему пришлось заняться более насущными делами.
   Увидев, что на защиту святотатца встали его спутники, Соламнийские Рыцари
несколько поостыли и, окружив всех троих, замерли в  нерешительности.  Танис
Полуэльф был самой важной персоной в округе, а Карамона чтили как героя.  Но
тут Магистр Вильям выпутался наконец из груды рухнувших на него  доспехов  и
вскочил на ноги.
   - Эти двое тоже  предались  Злу!  -  крикнул  он.  -  Они  все  подосланы
Владычицей Тьмы! Хватайте всех!
   И рыцари ринулись на них всей кучей.
   Глаза Стила загорелись темным огнем. О такой битве он мечтал  всю  жизнь.
На его счастье, рыцари, объятые святым гневом, старались не  убить  его,  но
легко ранить, чтобы взять живым. Он  сражался  с  отвагой  и  безрассудством
юности, но все же не прошло и нескольких минут, как  он  был  дважды  ранен.
Танис делал все что мог, но сказывалось давнее отсутствие  практики.  Больше
всего проку было от Карамона: он работал и мечом, и кулаком, и  его  тяжелые
удары надолго выводили нападавших из строя.
   То ли желая без посторонней  помощи  пленить  эмиссара  Такхизис,  то  ли
считая, что силы и так неравны, Магистр не послал за  подмогой.  Это  давало
некоторую надежду, и Танис между двумя ударами крикнул Карамону:
   - Надо пробиваться к лестнице! За дверьми никого, а у  ворот  всего  двое
стражников!.. А потом...
   - Сначала  -  ворота!  -  пыхтя  отозвался  Карамон.  Перегнувшись  через
постамент, он ударом кулака отшвырнул от Стила одного из нападавших. -  Прах
побери эту тесную кольчугу!
   Стила отжимали к постаменту, его уже не было  видно  за  сплошной  стеной
сверкающих стальных доспехов. Но Танис слышал его злой смех и  видел  свежие
раны, а потому еще не спешил предаваться отчаянию. Мальчик явно не собирался
даваться живым.
   Он не желал осрамиться перед могилой собственного отца.
   Если бы не почтение к его громкому имени, Танис был бы уже трижды  мертв.
Он сражался в полную силу, от него же старались только  защищаться,  отрезая
путь к бегству. Магистр с беспокойством поглядывал в сторону лестницы.
   Если он  поднимет  тревогу,  для  троих  осквернителей  праха  будет  все
кончено.
   - Стурм, старый негодяй, - пробормотал Танис. - Ты  втравил  нас  во  все
это, будь же любезен позаботиться о том, чтобы мы ушли живыми!
   Двери Чертога оставались широко распахнутыми. Было ли это  дыханием  бога
или простым сквозняком, но внезапный порыв ветра, налетевшего  извне,  задул
все факелы, погрузив усыпальницу во тьму. Пыль, скопившаяся за  столетия  на
каменных гробницах, взвилась  вихорьками  и  запорошила  глаза  Соламнийским
Рыцарям.
   Магистр, уже открывший  рот,  чтобы  отрядить  кого-нибудь  за  подмогой,
закашлялся и согнулся.
   Чтобы там ни было в руке у Стила, во время боя он сунул это под  панцирь,
и Танис, которому, как ни странно,  поднявшаяся  пыль  не  причинила  вреда,
отыскал его по тихому мерцанию из-под черного доспеха.
   Отшвырнув кого-то ударом рукояти меча в лицо, Танис пробрался  к  немного
растерявшемуся юноше и потянул его за собой.
   - Пора выбираться отсюда! - прошептал он ему прямо в ухо.
   Он уже  подбирал  какие-нибудь  убедительные  слова,  ожидая,  что  юноша
заупрямится - Стурм бы заупрямился непременно, - но  увидел  на  лице  Стила
кривую, презрительную усмешку. Так усмехалась Кит, когда делала что-то,  что
было ей не  слишком  по  душе.  Не  выпуская  из  рук  отцовский  меч,  Стил
повернулся и направился к ступеням. В темноте он видел как кошка.
   Танис ориентировался во мраке как эльф, то есть еще лучше любой кошки,  и
потому без труда нашел Карамона, тоже несколько опешившего.
   - К выходу! Найдешь?
   Карамон только кивнул. Проходя осторожно вслед за ним меж трущими глаза и
отплевывающимися рыцарями, Танис коснулся на миг белого мрамора:
   - Благодарю, старый друг.
   Стил был уже готов взлететь по ступеням к воротам и вызвать на  бой  всех
рыцарей Башни - Танис едва успел нагнать и удержать его. Юноша гневно вырвал
руку, но остановился.
   - Карамон, двери!
   Захлопнув  за  собой  железные  створки,  Карамон  огляделся  в   поисках
чего-нибудь  запирающего.  В  углу  на  широких  ступенях  стояли   огромные
мраморные плиты, предназначенные для восстановительных работ, еще  шедших  в
Чертоге. Пыхтя и сопя, гигант сумел сдвинуть одну из них и подволочь прямо к
дверям. Изнутри на двери обрушился град ударов, но было уже поздно.
   - Ну вот теперь идем,  -  сказал  Танис  возмущенному  юноше.  -  Прибери
куда-нибудь меч и делай вид, что ничего  не  произошло.  -  Он  обернулся  к
Карамону и вздохнул:
   - Нет, не выйдет.
   Карамон был красен и отдувался, как только что подравшийся бык.
   Только сейчас Танис заметил, что рукав его куртки черен  от  крови,  -  в
пылу боя он не почувствовал раны. Рассеченный лоб Стила тоже заливала кровь.
Доспех его был пробит в нескольких местах.
   Им не удастся пройти в ворота в таком виде даже волей Паладайна.
   Выход был близок, нужно было только взбежать  по  ступеням,  ибо  вход  в
Чертог Паладайна был у самых ворот, и троица, вероятно, могла  бы,  внезапно
выскочив из подземелья, умчаться, прежде чем стражи поймут, в чем  дело.  Но
тут  снизу  донесся  громкий  и  чистый  зов  рога,  эхом  прокатившийся  по
подземелью. Это был сигнал тревоги.
   Через минуту стражи закроют ворота.
   - Бежим! - крикнул Танис и добавил, обернувшись к Стилу:
   - И не пытаемся ввязаться в драку!
   И они помчались. Стражи у ворот уже сводили  створки.  Едва  взглянув  на
Стила, первым выбежавшим на свет, они схватились за мечи.
   Молния ударила в землю у самых ворот.  В  небе  плеснули  огромные  синие
крылья. Послышались вопли,  толпа  кинулась  врассыпную,  большая  же  часть
поспешила прорваться в ворота, мешая стражникам запереть их.
   Труднее всего оказалось заставить Стила бежать, не пытаясь  сразиться  со
стражами. Танис и Карамон буквально тащили его за собой.
   За стеной, над самым мостом, дико  ревя  и  разя  молниями  разбегающихся
крестьян, кружила Флейра, синяя драконица.
   - Сара! - завопил Танис, размахивая руками.
   Сара направила зверя вниз. Протянув руку, она помогла Танису забраться  в
седло. Усевшись, тот немедленно схватил руку Стила  и  с  помощью  Кар