в... В него.
   - Нет! - крикнул он на языке кве-шу. - Разве вы не узнаете меня?  Это  же
я, Реч... В ответ запели тетивы, и он почувствовал, как в  его  тело  входит
стрела за стрелой.
   - Это ты принес голубой хрустальный жезл в нашу  страну!  -  кричали  его
соплеменники. - Это ты виноват в том, что было сожжено наше селение! Это  ты
виноват!
   - Я не хотел, - прошептал он. -  Я  не  хотел...  Простите  меня...  Тика
бешено размахивала мечом, прорубаясь сквозь мириады  эльфийских  воителей...
Когда они неожиданно начали  превращаться  в  драконидов!  Блестели  красные
змеиные глаза, длинные языки  облизывали  клинки  мечей...  Юная  официантка
похолодела от ужаса.  Споткнувшись,  она  налетела  на  Стурма.  Раздраженно
обернувшись, рыцарь велел ей убираться  с  дороги.  Попятившись  назад,  она
нечаянно толкнула Флинта. Рассерженный гном  отпихнул  ее  прочь.  Заливаясь
слезами,  сходя  с  ума  от  ужаса  при  виде  драконидов,  которые   падали
зарубленными,  но  тотчас   вскакивали,   оживая.   Тика   утратила   всякое
самообладание и принялась полосовать мечом все движущееся...  Она  пришла  в
себя только при виде Рейстлина, стоявшего перед нею в своих черных  одеждах.
Маг молча указал вниз. У ног девушки, пронзенный ее мечом, лежал Флинт.
   Это я завел их сюда, думал Флинт, значит, мне  и  расхлебывать.  Я  самый
старший. Я уж их отсюда как-нибудь выведу.
   Поудобнее перехватив топорище секиры, гном выкрикнул боевой клич, вызывая
на битву неупокоенных эльфов. Но те лишь засмеялись.
   Разъяренный  Флинт  бросился  вперед...  И  обнаружил,  что  окончательно
охромел. Распухшие колени невыносимо болели, а узловатые пальцы дрожали так,
что Флинт с трудом удерживал свой топор. Ему не хватало воздуху. И он понял,
почему эльфы не нападали. Они попросту ждали, пока старость его доконает.
   Едва сообразив это. Флинт почувствовал, что мысли  начинают  путаться,  а
глаза утрачивают зоркость. Он ощупал карман и  задумался:  "Куда  же  я  мог
сунуть проклятые очки?.." Потом перед ним возник кто-то знакомый, но кто? Уж
не Тика ли? Безобразие, да где же наконец эти оч... Золотая  Луна  бежала  и
бежала между скрюченными, искореженными деревьями. Она была совсем одна, она
заблудилась. Она тщетно пыталась отыскать друзей. Где-то далеко гремели мечи
и слышался голос Речного Ветра: он звал ее. Но потом  его  голос  оборвался,
сменившись мучительным предсмертным  хрипом.  И  она  бросилась  вперед,  не
разбирая дороги, не замечая колючих кустов, чьи шипы в кровь изодрали и руки
ее, и лицо. И наконец она нашла Речного  Ветра...  Он  неподвижно  лежал  на
земле, пронзенный множеством стрел. Она узнала эти стрелы.
   Подбежав, она упала подле него на колени.
   - Мишакаль, о Мишакаль!.. Помоги!..
   Никакого ответа. Лицо Речного  Ветра  оставалось  пепельно-серым,  краски
жизни не спешили возвращаться к нему. Остановившиеся глаза неживым  взглядом
смотрели в зеленоватое небо...
   - Где же вы.  Боги?  Почему  вы  молчите?  Заклинаю  вас,  исцелите  его!
-взывала Золотая Луна. И наконец все  поняла.  -  Нет!..  -  закричала  она.
-Меня, меня наказывайте! Это я сомневалась! Это я задавала вопросы! Но  ведь
я видела Тарсис! Я  видела,  как  убивали  детей!  Боги,  Боги,  как  же  вы
допустили такое?!  Я  пытаюсь  веровать,  но  как  же  не  усомниться,  видя
подобное!.. Наказывайте меня, не его... Горько  плача,  склонилась  она  над
телом  любимого  мужа.  Она  не  видела,  как  воины-эльфы  окружили   ее...
Завороженный жуткими чудесами, творившимися кругом, Тассельхоф на  минуточку
сошел с тропы, но тем не менее его друзья тотчас ухитрились потеряться. Зато
неупокоенные не обращали на него никакого внимания. Их  притягивал  и  питал
страх; а Тас не боялся.
   Почти целый день кендер бродил по лесу, но затем вышел к дверям  Звездной
Башни. И тут его  беззаботной  прогулке  наступил  внезапный  конец.  Друзья
нашлись: по крайней мере один.
   Тика прижималась спиной к запертой  двери,  не  на  жизнь,  а  на  смерть
сражаясь в полчищами каких-то уродливых,  поистине  кошмарных  существ.  Тас
понял: надо скорее открыть эту дверь, иначе ей не спастись Маленький, юркий,
он легко проскочил между сражавшимися и занялся  замком.  Тика  беспорядочно
размахивала мечом, удерживая эльфов на расстоянии.
   - Скорее, Тас! - крикнула она, ловя ртом воздух.
   Замок  оказался  на  удивление  прост.  Настолько  прост,  что  Тас  даже
задумался - и зачем было вообще его устраивать?..
   - Я сейчас, секундочку! - бодро  пообещал  он.  Но  только  взял  в  руки
отмычку, как что-то наподдало ему сзади. -  Эй,  осторожнее!  -  раздраженно
бросил он через плечо. Потом обернулся... И в ужасе замер.  Тика  лежала  на
земле, се рыжие кудри слиплись от крови... - Нет!  -  разом  потеряв  голос,
прошептал кендер. - Только не Тика!..
   А может быть, она просто ранена? Может быть, если удастся затащить  ее  в
Башню, кто-нибудь сумеет ей помочь?.. У Таса дрожали руки, перед глазами все
плыло - слезы слепили его. Надо спешить, спешить изо всех сил. Что же он  не
открывается, этот замок!.. Ведь он так прост!..
   В отчаянии Тас дернул отмычку... И  почувствовал  легкий  укол  в  палец.
Замок щелкнул, дверь Башни начала медленно раскрываться, но Тассельхоф видел
только свой палец, на котором  поблескивала  крохотная  капелька  крови.  Из
замка торчала тонкая  золотая  иголочка.  Простой  замок.  И  в  нем  совсем
простенькая ловушка. В которую он и попался. Уже чувствуя,  как  разливается
по жилам смертоносный жар начавшего действовать яда,  он  посмотрел  вниз  и
увидел, что опоздал. Тика была мертва.
   Рейстлин с братом благополучно пересекли лес. Карамон со все возраставшим
изумлением  следил  за  тем,  с  какой  легкостью  Рейстлин  отгонял   прочь
нападавшие на них  злобные  существа.  Иногда  он  разил  их  удивительными,
неслыханной силы заклятиями; в других случаях  хватало  простого  напряжения
воли.
   С Карамоном Рейстлин был необыкновенно добр и заботлив.  День  угасал,  и
ослабевший  великан  все  чаще  останавливался  передохнуть.  К  наступлению
сумерек он едва переставлял ноги,  тяжело  опираясь  на  плечо  брата.  Силы
покидали его. А вот Рейстлин, напротив, делался все сильнее.
   И вот, когда ночные тени милосердно прикончили  жалкий  зеленоватый  свет
дня, близнецы добрались до Башни и  остановились  у  ее  подножия.  Карамона
лихорадило от боли.
   - Дай я присяду, Рейст, - проговорил он. - Передохну чуток...
   - Конечно, братец, присядь, - мягко отвечал Рейстлин.  И  бережно  усадил
Карамона у жемчужной стены Башни. Потом отступил на шаг. Его блестящие глаза
были холодны и спокойны. Он сказал:
   - Прощай, Карамон.
   Тот уставился на  брата,  не  веря  собственным  ушам.  В  сторонке,  под
деревьями, стояли неупокоенные эльфы, следовавшие за  близнецами  неотлучно,
хотя  и  на  почтительном  расстоянии.  Поняв,  что  маг,  сдерживавший  их,
собирался уйти, они придвинулись ближе...
   - Неужели ты бросишь меня здесь, Рейст? - медленно выговорил Карамон. - Я
же не смогу драться. Я Так ослаб! Я без тебя пропаду...
   - Вполне вероятно, братец, вполне вероятно,  -  ответил  волшебник.  -Но,
видишь ли, ты мне больше не нужен. Вся твоя сила - во мне. И теперь я таков,
каким должен был быть, не сыграй  со  мной  злую  шутку  природа.  Теперь  я
полноценен и полон!
   Карамон смотрел на него, силясь понять.  Рейстлин  повернулся  и  зашагал
прочь.
   - Рейст!..
   Исполненный муки крик Карамона заставил мага остановиться. Лица Рейстлина
не было видно в потемках надвинутого капюшона - только блеск золотых глаз.
   - Понял теперь, каково быть беззащитным и слабым? - спросил  он  тихо.  И
пошел дальше - ко входной двери Башни, где лежали в траве трупы Тики и Таса.
Не останавливаясь, Рейстлин перешагнул через  мертвого  кендера  и  исчез  в
темноте.
   Выскочив к Башне, Стурм, Танис и Китиара увидели  у  ее  подножия  чье-то
тело: призрачные воины уже окружили упавшего и, вопя, замахивались  ледяными
клинками.
   У Таниса остановилось сердце. Он закричал:
   - Карамон!..
   - Где его брат, хотел бы я знать? - сказал Стурм и покосился на  Китиару.
- Похоже, бросил его умирать!
   Все вместе они бросились  на  помощь  богатырю.  Мечи  Стурма  и  Китиары
разогнали эльфов, а Танис склонился над израненным Карамоном.
   Умирающий великан поднял глаза...  Он  мало  что  видел  сквозь  кровавую
пелену, но Таниса все же узнал. Собрав последние силы, захлебываясь  кровью,
он выговорил:
   - Присмотри за  Рейстлином,  Танис...  Я  ведь  больше  не  смогу  о  нем
позаботиться. Береги его...
   - Беречь?.. ЕГО? - в ярости выкрикнул Танис. - После того,  как  он  тебя
здесь бросил?
   Карамон обмяк в его объятиях, устало закрывая глаза.
   - Нет, Танис... - прошептал он. - Это я велел  ему  уходить...  И  голова
богатыря безжизненно упала на грудь.
   Ночной мрак сгустился окончательно, и эльфы почему-то исчезли. Китиара  и
Стурм стояли подле мертвого великана.
   - Ну? Что я тебе говорил? - резко спросил Стурм.
   - Бедный Карамон, - прошептала Китиара, наклоняясь над телом.  -Почему-то
мне всегда казалось, что именно  так  все  и  кончится...  -  Она  помолчала
немного, потом тихо добавила,  размышляя  вслух:  -  Значит,  наш  маленький
Рейстлин и в самом деле обрел силу и могущество!
   - Ценой жизни брата, - сказал Танис.
   Китиара мельком посмотрела на него, словно не в силах взять в толк, о чем
это он. Потом пожала плечами. Она смотрела  на  окровавленного  Карамона.  -
Бедный малыш, - сказала она негромко.
   Стурм прикрыл тело своим плащом, и все втроем они направились ко входу  в
Башню.
   - Танис, смотри... - Стурм вытянул руку.
   - Ох, только не это!.. - простонал полуэльф. - Тас!.. И Тика!..
   Тело кендера, искореженное предсмертными судорогами, скорчилось у  самого
порога. Рядом с ним лежала официантка; рыжие кудри запеклись  кровью.  Танис
опустился на колени... Одна из сумочек  кендера  раскрылась,  ее  содержимое
раскатилось  по  полу.  Танис  заметил  блеск  золота  и  подобрал   колечко
эльфийской работы, сделанное  в  виде  переплетенных  листьев  плюща.  Слезы
затуманили его взор. Он закрыл руками лицо... Стурм взял друга за плечо:
   - Мы все равно ничем не поможем им, Танис. Надо идти, мы  должны  с  этим
покончить! И будь что будет, но Рейстлина я... Нам это снится,  твердил  про
себя Танис. Это всего лишь сон!.. Нет. Это Рейстлин так говорил, А я  видел,
во что он превратился... Сейчас я проснусь, приказал он себе,  напрягая  всю
силу воли, заставляя себя поверить, что это не наяву.  Но  когда  он  открыл
глаза, перед ним по-прежнему был мертвый кендер, распростертый  на  каменном
полу. Стиснув кольцо в кулаке, Танис последовал  за  Стурмом  и  Китиарой  в
затхлый, обросший слизью коридор. На мраморных стенах его  в  золотых  рамах
висели картины. Сквозь цветные  витражи  высоких  окон  вливался  мертвенный
свет. Когда-то здесь царствовала красота, но ее более не было  и  в  помине:
изменились даже картины, теперь они изображали  сцены  чудовищных  казней...
Потом трое воителей  заметили  яркий  зеленый  свет  впереди.  Источник  его
находился в комнате на том конце коридора.
   И вместе со  светом  в  лица  им  било  зло,  обдавая  фальшивым,  чуждым
теплом...
   - Похоже, средоточие зла именно там, - сказал Танис. Ярость наполнила его
сердце. Ярость, горе и жажда отмщения. Он хотел бежать  вперед,  но  зеленый
воздух сгустился, не желая  его  пропускать:  каждый  шаг  давался  огромным
усилием.
   Китиара, шедшая рядом с ним, пошатнулась, и Танис подхватил  ее,  хотя  у
него самого только-только хватало сил двигаться. Лицо  Китиары  было  залито
потом, темные кудри прилипли к мокрому лбу, а в глазах  стоял  страх.  Танис
впервые видел, чтобы она чего-то боялась. Стурм, отягощенный латами,  тяжело
дышал, пробиваясь вперед.
   Сперва им казалось, что они совершенно  остановились.  Но  нет:  дюйм  за
дюймом они все-таки приближались к  источнику  зеленого  света.  Свет  резал
глаза, каждое движение давалось невероятным трудом. Они выбивались  из  сил.
Легкие горели, перенапряженные мышцы отказывались служить... Все, подумалось
Танису. Больше я не смогу сделать ни шагу... И тут знакомый  голос  окликнул
его по имени. Подняв гудящую голову, он увидел перед собой Лорану, державшую
в  руках  свой  эльфийский  меч.  Зеленый  свет,  по-видимому,  на  нее   не
действовал. Она подбежала к Танису с радостным криком:
   - Танталас! Ты жив!.. Я так ждала тебя... - И осеклась, заметив  рядом  с
ним женщину, которую Танис обнимал за талию, помогая идти. - Кто...  -начала
было Лорана. И вдруг, неведомо каким образом,  поняла.  Это  была  та  самая
женщина. Китиара. Его человеческая возлюбленная.  Лорана  побледнела.  Потом
залилась краской.
   - Лорана, - пробормотал Танис, охваченный  смущением  и  стыдом.  Как  он
ненавидел себя за то, что причинил ей боль.
   - Танис! Стурм! - Китиара вытянула руку вперед, и ужас, прозвучавший в ее
голосе, заставил их вздрогнуть.  Там,  впереди,  в  залитом  зеленым  светом
мраморном коридоре...
   - Дракус Тсаро,  дегхниах!  -  нараспев  произнес  Стурм  по-соламнийски.
Громадный зеленый дракон просовывал голову на гибкой шее под арку,  заслоняя
собой свет. Имя его было  Циан  Кровавый  Губитель.  Его  считали  одним  из
громаднейших драконов Кринна: лишь Величайший Алый  был  крупнее  его.  Циан
чуял сталь, человеческую  плоть  и  эльфийскую  кровь.  Сверкающими  глазами
уставился он на пришельцев... Они не могли  сдвинуться  с  места.  Скованные
магическим ужасом, они были способны лишь стоять и  смотреть,  как  рушились
мраморные стены: дракон крушил камень с  такой  легкостью,  точно  это  была
ссохшаяся глина.  Циан  неотвратимо  надвигался  на  них,  разинув  страшную
пасть... Они были совершенно беспомощны перед ним.  Ослабевшие  руки  готовы
были выронить оружие. Они готовились  к  смерти...  Дракон  был  уже  совсем
рядом, когда из неприметной двери появилась  темная  фигура  и  остановилась
перед ними.
   - Это ты, Рейстлин, - сказал Стурм. -  Во  имя  Богов!  Ты  заплатишь  за
гибель брата!
   И, забыв  о  драконе,  помня  лишь  безжизненное  тело  Карамона,  рыцарь
бросился  вперед,  занося  меч.  Но  Рейстлин  смотрел  на  него  холодно  и
непреклонно.
   - Убей меня, рыцарь, и ты погубишь себя, да и  всех  остальных.  Ибо  моя
магия - и только она -  поможет  вам  одолеть  Циана  по  прозвищу  Кровавый
Губитель!
   - Остановись, Стурм! - Душу Таниса переполняло отвращение,  но  он  знал,
что маг был прав. Он чувствовал силу, исходившую от его черных, одежд. - Нам
нужна его помощь...
   - Нет, - покачал головой Стурм, пятясь прочь от подошедшего Рейстлина.  -
Я уже говорил тебе: полагаться на мага - это не для меня. Прощай, Танис:
   И прежде, чем  они  успели  остановить  его,  Стурм  обошел  Рейстлина  и
направился прямо к дракону. Громадная голова Циана раскачивалась на  змеиной
шее туда-сюда: его забавлял и  радовал  этот  вызов  его  могуществу  -самый
первый с тех пор, как Циан покорил Сильванести.
   - Сделай же что-нибудь! - Танис схватил Рейстлина за руку.
   - Он стоит между мной и драконом, -  отвечал  тот.  -  Если  я  произнесу
заклинание, оно уничтожит обоих.
   - Стурм!.. - закричал Танис, и горестное  эхо  прокатилось  по  коридору.
Рыцарь помедлил, прислушиваясь... Но прислушивался он не к голосу полуэльфа.
В ушах у него звучала песня боевой  трубы  -  прозрачная  и  чистая,  словно
ветер, долетевший с заснеженных гор его  родины.  Эта  песня  летела  сквозь
мрак, отчаяние и смерть, наполняя сердце пронзительным счастьем.
   И Стурм ответил на зов трубы радостным боевым кличем.  Он  высоко  поднял
отцовский меч, чей древний клинок  был  украшен  изображениями  Зимородка  и
Розы. Серебряный лунный свет пролился  в  разбитое  окно,  и  меч  вспыхнул,
рассекая повисшую в воздухе тошнотворную зелень.
   Вновь пропела труба, и вновь Стурм ответил... Только на сей раз его голос
дрогнул, ибо знакомая, чистая  мелодия  вдруг  сменилась  хриплым,  зловещим
ревом рогов.
   Не может быть, сказал себе Стурм, идя навстречу дракону. Неужели это были
вражеские рога? Неужели меня заманили в  ловушку?..  И  точно:  из-за  спины
чудовища, хохоча над его  простотой,  выскакивали  воины-дракониды...  Стурм
остановился и покрепче перехватил меч. Его руки вспотели так,  что  промокли
перчатки. Дракон был громаден и непобедим. Окруженный бесчисленным  войском,
он смотрел на Стурма и кровожадно облизывался... У  рыцаря  свело  судорогой
мускулы живота. Все было кончено. В третий раз прокричал  рог  -  зловеще  и
жутко. Все кончено. Все было вотще. Его ждало позорное поражение и смерть. С
отчаянием и страхом он огляделся вокруг... Где же Танис?  Танис  -  вот  кто
помог бы ему. Но  полуэльфа  нигде  не  было  видно.  "Моя  честь  есть  моя
жизнь..." - начал он повторять рыцарский Кодекс, но  привычные  слова  вдруг
показались ему бессмысленными и пустыми. И потом, он ведь не был посвящен  в
рыцари - так какое отношение к нему имел Кодекс?.. Он  посвятил  свою  жизнь
ложным ценностям... Рука Стурма, сжимавшая меч, дрогнула. Потом  опустилась.
Потом и вовсе разжалась, и меч упал на пол. Стурм упал на колени и заплакал,
по-детски прикрывая руками голову... И Циан Кровавый  Губитель  оборвал  его
жизнь одним взмахом лапы, насадив тело рыцаря на сверкающий коготь. А  потом
брезгливо уронил его на пол, и визжащие  дракониды  толпой  ринулись  к  еще
содрогавшемуся телу, намереваясь изрубить его на мелкие  части...  Но  между
ними и поверженным рыцарем возникло сверкающее видение: меч Стурма подхватил
маленький воитель, чьи доспехи серебрились в лунном луче.  Лицом  к  лицу  с
драконидами стояла Лорана. По ее щекам текли слезы.
   - Прикоснитесь к нему, - сказала она, - и умрете!
   - Лорана!.. - закричал Танис и бросился к ней, но на него тотчас ринулись
дракониды.  Отчаянными  ударами  он  прокладывал  себе  путь,  пробиваясь  к
эльфийке. Но едва ему это удалось, как раздался крик Китиары. Она звала его.
Танис обернулся и увидел, что ее теснят дракониды. Он промедлил  всего  лишь
мгновение... И увидел, как Лорана упала на  тело  Стурма,  пронзенная  сразу
несколькими мечами.
   - Нет! - крикнул он. - Лорана!..
   К ней, скорее к  ней...  Но  тут  опять  послышался  зов  Китиары,  и  он
остановился, хватаясь за голову... Сверкнули клинки - и вот  уже  больше  не
было Китиары.
   Полуэльф заплакал от горя и бешенства и понял, что сходит с  ума.  Скорее
бы смерть. Может, хоть она прекратит эту  пытку.  Он  бросился  на  дракона,
занося волшебный меч Кит-Канана. В голове билась единственная мысль:  убить!
И умереть самому!..
   Рейстлин вырос между ним и Цианом, словно обелиск  из  черного  камня,  и
Танис упал на пол, зная, что сейчас будет убит.  Он  крепко  сжал  в  кулаке
маленькое золотое  колечко  и  приготовился  к  смерти...  Но  маг  внезапно
заговорил, произнося странные, дышащие  силой  слова,  и  в  ответ  раздался
яростный рев дракона. Между ними начался поединок, но  Танису  уже  не  было
дела. Крепко зажмурившись, он отрешился от всего. От смерти, от жизни.  Лишь
одно оставалось реальным: золотое колечко, стиснутое в кулаке... Танис вдруг
необыкновенно отчетливо ощутил его прохладный, твердый металл.  Переплетение
крохотных листьев, больно врезавшихся в ладонь... Он еще сильнее сжал кулак.
Кольцо впилось в тело Боль. НАСТОЯЩАЯ боль... Так я все-таки сплю!
   Танис открыл глаза. Серебряный свет Солинари заливал Башню, смешиваясь  с
алым сиянием Лунитари. Танис лежал на холодном мраморном  полу,  так  крепко
стиснув кулак, что боль вынудила его проснуться. Эта боль... Кольцо!  Сон!..
Разом все вспомнив, Танис вскинулся в ужасе,  оглядываясь  кругом.  Зал  был
пуст... Если не считать еще одного человека.  У  стены,  надрываясь  кашлем,
полулежал Рейстлин.
   Танис кое-как поднялся на  ноги  и,  пошатываясь,