ымученной  улыбкой  пододвинул  кресло  поближе  и  сел.  Затем
последовала долгая  пауза,  продолжавшаяся,  наверное,  несколько  минут.  В
полной тишине  лишь  тростниковое  перо  Астинуса  изредка  поскрипывало  по
пергаменту, да сдержанно покашливал мрачный пришелец.
   Наконец Астинус отложил перо и поднял взгляд на позднего  гостя.  Тот,  в
свою очередь, откинул на спину широкий капюшон  плаща.  Летописец  некоторое
время сурово разглядывал молодое лицо, затем удовлетворенно кивнул:
   - Я еще не видел твоего нового лица, Фистандантилус,  но  глаза  эти  мне
знакомы.  Впрочем,  взгляд  твои  немного  изменился.  В  нем  я  вижу  тень
грядущего.
   Значит, ты все-таки стал владыкой времени. Просто ты еще  не  обрел  того
могущества и пласта, которые были предсказаны.
   - Меня зовут не Фистандантилус, Бессмертный. Меня зовут Рейстлин, и этого
достаточно, чтобы ты понял, что произошло. -  Улыбка  Рейстлина  погасла,  а
глаза сузились в щелочки. - Но ты, конечно, знаешь об этом? Наверняка запись
о нашей битве уже хранится где-нибудь там...
   Маг сделал широкий жест в направлении заставленной книжными шкафами стены
кабинета. На полках  хранились  бесчисленные  свитки  пергамента  и  корешки
толстых томов. Я верно записал твое имя  и  подробно  описал  биту,  холодно
возразил Астинус. - Не хочешь ли сам прочесть об этом... Фистандантилус?
   Рейстлин нахмурился, и глаза его сердито блеснули из-под  бровей,  однако
Астинуса  это  не  смутило.  Откинувшись  на  спинку  кресла,  он   спокойно
разглядывал мага.
   - Принес ли ты то, что обещал?
   - Да, - сказал Рейстлин. - На его изготовление я потратил не одну неделю.
   Он высосал у меня столько сил...
   На лице Астинуса, лишенном печати прожитых лет, впервые за  время  беседы
промелькнуло нечто похожее на живое чувство. Он с интересом подался  вперед,
и глаза его заблестели. Рейстлин медленно раздвинул в стороны полы плаща,  и
хронист увидел, что в его груди зияет сквозная рана, в черной дыре  которой,
словно живое сердце, дрожит и поблескивает небольшой, похожий на хрустальный
шар, предмет.
   При виде этого зрелища Астинус не выдержал и вздрогнул - не то от страха,
но то от какого-то другого чувства. Однако  рана  эта,  скорее  всего,  была
всего лишь иллюзией, так как, повинуясь знаку мага, хрустальный  шар  выплыл
наружу.
   Другой рукой Рейстлин запахнул на груди одежду.
   Шар  подплыл  совсем  близко  к  Астинусу   и   медленно   опустился   на
подставленную ладонь летописца. Астинус осторожно накрыл его  другой  рукой.
От  прикосновения  хрустальная  сфера  наполнилась  бледным,  точно   лунным
сиянием, начала переливаться серебристым и красноватым снегом, даже  неявная
чужая тень третьей луны на  мгновение  окружила  магический  шар.  Подлунным
свечением одно видение стремительно сменялось другим.
   - Ты видишь, как время полнится событиями, - с гордостью в голосе  сказал
Рейстлин. - Теперь, Астинус, тебе не нужно  будет  полагаться  на  невидимых
посланников  из  других  планов  бытия,  чтобы  добыть  знания  о  том,  что
происходит в мире. Teперь твои собственные глаза заменят их и станут  твоими
слугами на пути познания истории.
   - Да, да! - выдохнул Астинус, с  восторгом  глядя  на  мерцающий  шар.  В
глазах его блестели слезы радости, руки слегка тряслись.
   Теперь твоя очередь, - заметил Рейстлин. - Где находятся Врата?
   Астинус с трудом оторвал взгляд от своей игрушки.
   - Разве ты сам не в силах догадаться, человек грядущего и былого? Или  ты
не изучал истории?
   Рейстлин молча смотрел на Астинуса.  Лицо  его,  неподвижное  и  бледное,
напоминало гипсовую маску.
   - Ты прав, Бессмертный. Я изучал историю. Так вот  почему  Фистандантилус
отправился в Заман... - сказал он наконец.
   Астинус кивнул.
   - Заман -  магическая  крепость  на  равнинах  Дергота...  неподалеку  от
Торбардина, родины горных гномов. Они владеют и Заманом, - произнес Рейстлин
бесстрастным голосом, словно читал страницу исторического трактата. - Сейчас
туда стекаются двоюродные братья горных гномов - гномы холмов,  чтобы  найти
там убежище от зла, захлестнувшего мир после Катаклизма.
   - Врата расположены...
   - ...в подземных лабиринтах Замана, -  с  горечью  закончил  Рейстлин.  -
Именно там Фистандантилус развязал Великую Гномью Войну...
   - Развяжет... - поправил Астинус.
   - Развяжет, - пробормотал Рейстлин, -  войну,  которая  и  определит  его
собственную судьбу!
   Маг надолго замолчал. Внезапно он поднялся с кресла  и  подошел  к  столу
Астинуса. Положив руки  на  книгу,  он  повернул  ее  к  себе.  Летописец  с
интересом наблюдал за ним.
   - Ты прав, - кивнул Рейстлин, пробежав глазами  ровные  строки;  чернила,
которыми они были написаны, еще не успели просохнуть. - Я  действительно  из
будущего. Я читал "Хроники" - в них все было написано именно так. Во  всяком
случае, это место я запомнил. Я знаю, что ты напишешь здесь... -  Он  указал
на пустое место под последней строкой и процитировал по памяти:
   - "Сегодняшнего числа, через  полчаса  после  восхода  Темной  Стражницы,
Фистандантилус принес мне Шар Проходящего Времени".
   Астинус ничего не ответил. У Рейстлина затряслись руки.
   - Ты напишешь это? - спросил он,  и  в  голосе  его  послышались  гневные
нотки.
   Астинус слегка пожал плечами. Рейстлин вздохнул:
   - Значит, я не сделал ничего, чего бы никогда не происходило. - Его  руки
внезапно сжались в кулаки, а когда он снова заговорил, его голос звучал так,
словно маг сдерживал гнев из последних сил. - Не так давно госпожа  Крисания
приходила к тебе от моего имени. Она рассказала, что ты, увидев  ее,  что-то
исправил в книге. Покажи мне это место.
   Астинус нахмурился.
   - Покажи! - повысил голос Рейстлин.
   Летописец неохотно выпустил из рук шар (он завис в воздухе  на  некотором
расстоянии от стола), и  свет  внутри  него  немедленно  погас,  после  чего
хрустальная сфера сделалась непрозрачной и темной. Хронист пошарил  на  полу
за креслом и вытащил оттуда толстый фолиант с деревянными крышками и кожаным
корешком. Чтобы отыскать нужное  место,  ему  понадобилось  всего  несколько
секунд.
   Затем Астинус повернул книгу так, чтобы маг мог прочесть натканное.
   Сначала  Рейстлин  прочел  отрывок  целиком,   затем   пробежал   глазами
исправление, внесенное летописцем. Наконец он выпрямился  и,  шурша  плащом,
сложил руки на груди. Лицо мага было бледным, но спокойным.
   - Это изменит время.
   - Это ничего не изменит, - ледяным тоном возразил Астинус. - Один человек
пришел вместо другого - только и  всего.  Замена  была  равноценной.  Время,
ничуть не потревоженное, продолжает течь дальше.
   - И оно несет меня с собой?
   - Да. Или ты считаешь, что можно остановить реку,  бросив  в  нее  горсть
гальки? - Астинус криво усмехнулся.
   Рейстлин пристально посмотрел на него, и мимолетная  улыбка  тронула  его
губы. Указав на шар, он прошептал:
   - Ну что же, тогда следи за этой галькой, Астинус, следи хорошенько!
   Прощай, Бессмертный.
   Комната внезапно опустела. Летописец вновь остался  один.  Астинус  долго
сидел неподвижно, молча размышляя о происшедшем. Потом, перевернув  все  еще
лежащую на столе книгу, он перечитал те строки, которые писал в тот  момент,
когда госпожа Крисания Таринская переступила порог его кабинета:
   Такого-то числа, за три часа до Полуденной Стражи,  ко  мне  явился  жрец
Паладайна Денубис, посланный  великим  Фистандантилусом,  чтобы  расспросить
меня о местоположении Врат. В благодарность  за  мою  помощь  Фистандантилус
передаст мне давно обещанный Шар Проходящего Времени...
   Имя "Денубис" было вычеркнуто, а вместо него вписано "Крисания".

Глава 7

   - Я умер, сказал Тассельхоф Непоседа.
   Несколько мгновений он молчал, потом вздохнул разочарованно:
   - Я умер. Это точно. Должно быть, я уже на Том Свете...
   Прошло еще несколько мгновений.
   - Ну что ж, - сказал Тас, - по крайней мере, ясно одно: крутом тьма.
   Подождав еще немного, кендер почувствовал, что  быть  мертвецом  ему  уже
наскучило. Тас прислушался к своим ощущениям и выяснил, что лежит на  чем-то
жестком, холодном и в высшей степени неудобном.
   - Должно быть, мое тело покоится на  мраморной  погребальной  плите,  как
тело Хумы, - вслух подумай кендер, пытаясь вернуть ослабевшее  воодушевление
и энтузиазм первых минут. - Или на постаменте  героев  в  часовне,  как  был
похоронен Стурм.
   Эта мысль развлекала его еще некоторое время.  Потом  кендер  неосторожно
пошевелился и охнул от острой боли в  боку.  Одновременно  он  осознал,  что
голова у него тоже раскалывается от боли. Ко всему,  он  дрожал  от  холода,
острый камень упирался ему куда-то под лопатку, а шея одеревенела, словно ее
прохватило сквозняком.
   - Да, этого я никак не  ожидал,  -  раздраженно  заметил  Тас.  -  Всегда
считалось, что раз человек умер, значит, он ничего не чувствует.
   Кендер специально сказал это погромче, на случай, если кто-нибудь  слышит
его. Боль никуда не исчезла, и он повторил еще раз:
   - Я сказал, что мертвец ничего не чувствует! И снова ничего не произошло.
   - Проклятье! - выругался Тас. - Наверное, это еще не настоящая смерть.
   Наверное, я умер, но душа моя еще не окончательно рассталась с  телом.  Я
даже не окоченел, а ведь это для трупа обязательно. Что ж, подождем.
   Он заерзал, устраиваясь поудобнее (уж очень досаждал ему каменный обломок
под лопаткой), сложил руки на груди и стал смотреть вверх,  в  непроницаемую
тьму. Уже через пару минут неподвижность до крайности надоела кендеру, и  он
нахмурился.
   - Мало того что я умер, так теперь мне еще придется изнывать от скуки?  -
сурово спросил Тас неизвестно кого. - Хорошо, - решил он тут же,  -  если  я
ничего не могу поделать с собственной смертью, то  уж  скучать  я  вовсе  не
обязан.
   Наверняка здесь какая-то ошибка. Нужно кого-нибудь отыскать  и  исправить
недоразумение.
   Кендер сел и попытался спустить ноги с края мраморной плиты,  на  которой
он, по его предположению, лежал. Никакой плиты, а тем более  постамента,  на
которые, по обычаям Кринна, укладывали погибших героев, не было и в помине.
   Тассельхоф, судя по всему, лежал на голом каменном полу.
   - Фу, как грубо и пошло! - разочарованно поморщился кендер. - Не  хватало
еще засунуть меня в погреб для овощей!
   С трудом поднявшись на ноги, он сделал шаг вперед и тут же  наткнулся  на
что-то холодное и твердое.
   - Камень, - уныло констатировал Тас, ощупывая преграду. - Хм, когда Флинт
умер,  его  положили  в  деревянный  гроб,  а  мне  досталась   усыпальница,
высеченная в скале. Все должно было  быть  совершенно  наоборот.  Ну  точно,
кто-то что-то напутал.  Эй!  -  крикнул  он,  безрезультатно  вглядываясь  в
темноту. - Есть тут кто?.. А впрочем, что  ты  можешь  знать?  -  с  досадой
перебил себя кендер и по привычке ощупал свои кошельки. - Даже  кошельки  на
месте! - изумился он. - Мне позволили взять с собой в загробный мир все, что
у  меня  было,  даже  магическое  устройство  Пар-Салиана.  Это  благородный
поступок. И все же, - кендер  решительно  сжал  губы,  -  я  был  бы  весьма
признателен, если бы кто-нибудь избавил меня от этой дурацкой боли. Поневоле
почувствуешь себя живым, если так гудит в голове.
   Поскольку тьма была такой, что Тас не видел даже  собственного  носа,  он
принялся на ощупь исследовать пространство и вскоре наткнулся на поверхность
какого-то крупного камня. Поверхность показалась ему  странной.  Она  словно
была изрезана некими знаками, возможно - рунами,  которые  если  и  не  были
знакомы Тасу, то по крайней мере пробудили в нем некие смутные воспоминания.
Форма камня тоже показалась необычной. "Никакая это не скала!  -  неожиданно
понял Тас.
   - Это какой-то стол! Стол, украшенный руническими письменами..."
   Память внезапно полностью вернулась к нему.
   - Понял! - с триумфом воскликнул кендер. -  Это  тот  большущий  стол  из
лаборатории  Фистандантилуса,  куда  я  спустился  за  Крисанией  в  поисках
Карамона и Рейстлина! Я опоздал - они отчалили отсюда, оставив меня  одного.
И в это время огненная гора рухнула прямо мне на голову! Ух  ты!  Значит,  я
нахожусь в том же месте, где умер?
   Кендер ощупал шею. Стальной ошейник был  на  месте,  -  ошейник,  который
надели  на  него,  прежде  чем  продать  в  рабство.  Продолжая  исследовать
окружающую темноту, Тас споткнулся. Он опустил руку и тут же  порезался  обо
что-то острое.
   - Меч Карамона! - сказал он, нащупав рукоятку. - Точно, я  видел  его  на
полу возле стола. А это означает, - Тас понемногу  распалялся,  -  что  меня
даже не похоронили! Мое тело бросили там,  где  оно  упало!  Я  до  сих  пор
нахожусь в подземельях разрушенного Храма!
   Кендер задумчиво слизнул с пальца кровь. Ему  в  голову  внезапно  пришла
неожиданная мысль. Наверное, он потому не сразу расстался  со  своим  телом,
что его решили заставить добираться на Тот Свет  пешком>  Вот,  оказывается,
как! Даже после смерти никто никуда не подвезет его задаром! Ну уж этого  он
терпеть не собирается!
   - Послушайте! - завопил кендер во всю силу своих легких и потряс во мраке
маленьким  кулачком.  -  Мне  нужно  поговорить  с  кем-то,  кто  всем  этим
заправляет!
   Ему никто не ответил.
   - Ну и темнота, - проворчал Тас, в очередной раз  запнувшись  о  какое-то
невидимое препятствие. - Это же  надо  -  застрять  в  подземелье  дурацкого
Храма!
   Теперь я нахожусь, наверное, на дне Кровавого Моря Истара...
   "Кстати, я могу встретить тут кого-нибудь из морских  эльфов,  о  которых
рассказывал мне Танис, - подумал неожиданно кендер. - Но нет,  лучше  забыть
об этом. Я же мертв, а мертвецы, как правило, не встречаются с живыми,  будь
то эльфы или  люди.  Если,  конечно,  я  не  превратился  в  ходячее  чучело
наподобие Сота. - При мысли об этом Тас заметно повеселел. - Интересно,  как
он добился этой работенки? Должно быть, это очень забавно -  побыть  Рыцарем
Смерти. Однако для начала неплохо бы узнать, куда я должен попасть и  почему
меня до сих пор там нет!"
   Кое-как  сориентировавшись  в  темноте,  Тас  пошел  туда,  где,  по  его
представлениям, должна была находиться дверь. Задумавшись  о  Кровавом  Море
Истара, которое, возможно, плескалось у него над головой,  кендер  удивился,
почему в подземелье до сих пор не хлынула вода. Внезапно его осенило:
   "Проклятье, как я мог забыть! Сам Храм не попал на дно Кровавого Моря! Он
был перенесен в Нераку! Я же сам был там, когда сражался с Владычицей Тьмы".
   Наконец кендер  нащупал  выход  -  это  был  дверной  косяк,  сама  дверь
отсутствовала - и осторожно ступил в столь же непроглядную тьму коридора.
   - Нерака... гм...  -  сказал  Тас,  раздумывая,  где  он  на  самом  деле
предпочел бы оказаться - в оплоте Такхизис или на  дне  океана.  Сделав  шаг
вперед, он наступил  на  что-то  круглое,  наклонился  и  поднял...  "Факел!
Наверное, это тот, что горел на стене в коридоре. Где-то у меня были  огниво
и трут..."
   Тас пошарил в кошельках и наконец отыскал заветную вещицу.
   - Странно, - вслух подумал он, когда  факел  наконец  разгорелся,  -  все
здесь выглядит точно так, как  было  в  последний  раз,  -  все  поломано  и
порушено землетрясением.  Мне  казалось,  Владычица  Тьмы  должна  была  уже
навести тут порядок. Когда я был в Нераке, этого безобразия и  в  помине  не
было. Интересно, где тут выход?
   Кендер  вспомнил  петляющий  коридор,  трескающиеся  стены  и   рушащиеся
колонны.
   - Да, ничего хорошего ждать не приходится, - вздохнул он и всхлипнул:
   - Как болит!.. Но другого выхода я не знаю.
   Он снова вздохнул, однако присущий кендерам оптимизм помог ему справиться
с унынием. "Помнится, здесь в стенах было полно щелей. Возможно, какая-то из
них так разошлась, что в нее сможет протиснуться кендер?"
   Тем не менее Тас пошел вперед весьма осторожно, памятуя о боли в голове и
об ушибленном боке, который не давал ему  как  следует  вздохнуть.  По  пути
кендер внимательно исследовал обе стены коридора, но ни та ни  другая  ничем
его не обрадовали. И лишь почти добравшись до лестницы,  Тас  нашел  наконец
то, на что надеялся и что  искал,  -  подходящую  щель  в  стене,  настолько
глубокую, что свет факела не смог осветить ее до конца.
   Никто, кроме миниатюрного кендера, не смог бы протиснуться  в  нее,  даже
для Таса она была узковата. Ему  пришлось  передвинуть  на  поясе  все  свои
кошельки и пролезать в щель боком.
   - Кто бы знал, что быть мертвецом - такая морока! - воскликнул кендер и с
треском разорвал свои чудные голубые штаны об острый выступ камня.
   Чем глубже забирался Тас, тем труднее давался ему  путь.  Кошельки  то  и
дело застревали, и он, не имея возможности развернуться, вынужден был тянуть
и дергать их за ремешки до тех пор, покуда они  не  освобождались.  В  конце
концов лаз сузился настолько,  что  кендеру  пришлось  отвязать  кошельки  и
поднять их над головой вместе с факелом. Только после этого, выдохнув воздух
и разорвав  рубаху,  Тасу  удалось  преодолеть  последние  несколько  шагов.
Несмотря на успех, кендер выбрался из щели разгоряченный, вспотевший и злой.
   - Никогда не понимал, почему люди так боятся смерти,  -  пробормотал  он,
вытирая лицо рукавом рубашки. - Теперь мне ясно!
   Некоторое время Тас потратил на то, чтобы отдышаться и  вернуть  кошельки
на прежнее место. Свет, который он заметил в  конце  внезапно  расширившейся
трещины, привел его к широкой дыре, из которой он в конце концов и выглянул,
не в силах бороться с вновь пробудившимся любопытством.
   - Да-а... - прошептал кендер. - Это превзошло мои ожидания!
   Расстилающийся перед ним ландшафт не был похож ни на  что,  прежде  Тасом
виденное. Пейзаж представлял собою  плоскую  голую  равнину,  протянувшуюся,
насколько хватало глаз. Над равниной висело низкое и  пустое  небо,  которое
светилось каким-то странным светом,  какой  бывает  виден  на  западе  после
захода солнца, словно где-то далеко пылает пожар и освещает  заревом  низкие
облака.
   Здесь  же  небо  не  только  над  горизонтом,  но  и  над  самой  головой
Тассельхофа было выкрашено в этот  странный,  тревожный  цвет.  Несмотря  на
закатное сияние, все вокруг выглядело каким-то чересчур темным  и  зловещим.
Земля казалась черной бумагой, расстеленной  под  низким  небом.  Само  небо
напоминало пустыню - ни солнца, ни облаков, ни звезд, ни лун. Ничего.
   Тас сделал пару осторожных шажков. Земля под ногами ничем  не  отличалась
от обычной земли. Кендер прошел немного  вперед  и  оглянулся  на  развалины
Храма.
   - Клянусь бородой великого Реоркса! - От  волнения  он  едва  не  выронил
факел.
   Сзади ничего не было!  Не  было  ни  развалин,  ни  трещины,  которую  он
преодолел с таким трудом. Все исчезло! Кендер осмотрелся  и  обнаружил,  что
стоит в центре огромного пустого пространства.  Со  всех  сторон,  насколько
хватало глаз, не было ничего.
   Тассельхоф Непоседа почувствовал, как сердце его ушло в пятки, да  там  и
осталось, не желая возвращаться на привычное место. Где бы он ни  находился,
это, без всякого сомнения, было самое скучное место, какое только можно себе
вообразить.
   - Это не может быть Тот Свет! - жалобно сказал кендер. - Этого  не  может
быть! Это какая-то ошибка... Хотя погодите-ка... Я  должен  встретить  здесь
Флинта! Фисбен говорил мне об  этом!  О  других  вещах  Фисбен,  признаться,
говорил невнятно, но об этом он сказал совершенно ясно!
   "Минуту, как же  это  было?  Я  помню  красивое  дерево,  под  ним  сидел
ворчливый старый гном и что-то  вырезал  из  деревянной  чурки...  А  вот  и
дерево! Интересно, откуда оно взялось?" Кендер  изумленно  заморгал.  Вдали,
где несколько мгновений назад ничего не было, он увидел высокое дерево.
   - Я совсем не так представлял себе красивое дерево, - пробормотал  Тас  и
поспешил вперед. При этом он обратил внимание на новое  любопытное  явление: