дь, - сказал он. - Согрейся у огня.  Ты  проделал
долгий путь, а вечерами у нас еще достаточно свежо. Моряки говорят что-то  о
неблагоприятной розе ветров  и  о  всякой  подобной  чепухе.  Надеюсь,  твое
путешествие было не слишком утомительным? По правде сказать,  я  предпочитаю
драконам грифонов...
   - Повелитель Гунтар, - перебил его Танис, - я прилетел в Санкрист не  для
того, чтобы обсуждать погоду и преимущества грифонов перед драконами!  Мы  в
опасности! И не  только  Палантас,  но  и  весь  мир.  Если  план  Рейстлина
удастся...Он не смог продолжать и только сжал кулаки.
   Гунтар наполнил свою кружку из кувшина, который  принес  из  погреба  его
старый слуга Уиллс, и подошел к Танису. Положив руку  на  плечо  рыцарю,  он
заставил того повернуться к себе лицом.
   - Стурм Светлый Меч очень хорошо о тебе отзывался и высоко тебя ценил,  -
сказал он. - Ты и Лорана были его самыми близкими друзьями.
   Танис склонил в ответ голову. Даже сейчас,  больше  чем  через  два  года
после смерти Стурма, он не мог вспоминать о нем без глубокой печали.
   - Мне достаточно было бы одной этой рекомендации, ибо я  любил  Стурма  и
почитал его как собственного сына, - серьезно продолжал Гунтар, - однако я и
сам уважаю и люблю тебя, Танис. Твоя отвага в битве не  знала  себе  равных,
твоя честь и благородство были достойны настоящего рыцаря...
   Заслышав старую песню, Танис раздраженно покачал головой, но Гунтар этого
не заметил.
   - Те почести, которых ты удостоился по окончании войны, были тобой  более
чем заслужены. Твою деятельность после войны я назвал бы - не побоюсь  этого
слова - выдающейся. Вам с  Лораной  удалось  посадить  за  стол  переговоров
народы, враждовавшие на протяжении  столетий.  Портиос  подписал  договор  о
мире, а теперь и  гномы  Торбардина,  после  избрания  нового  короля,  тоже
присоединятся к этому союзу.
   - Благодарю тебя; повелитель Гунтар, - ответил  Танис  в  соответствии  с
этикетом, однако не выпустил при этом из рук кружки с элем и не  поклонился.
- Твои похвалы много для меня значат. Хотелось бы мне, чтобы я действительно
их заслужил. А теперь мне любопытно узнать, куда ведет  эта  дорожка,  столь
щедро усыпанная сахарной пудрой?
   - Я вижу, что человеческого  в  тебе  куда  больше,  чем  эльфийского,  -
заметил Гунтар с легкой улыбкой. -  Хорошо,  Танис,  я  согласен  пропустить
преамбулу и приступаю к сути. Мое мнение таково: ваш -  твой  и  Элистана  -
былой опыт  сделал  вас  излишне  нервными  и  осторожными.  Давай  говорить
откровенно, мой друг. Ты не воин и не получил соответствующей подготовки,  -
я имею в виду, конечно, подготовку теоретическую. Поэтому  я  хочу  показать
тебе кое-что. Идем...
   Танис опустил свою кружку на каминную полку и  позволил  взять  себя  под
руку. Он вышли с соседнюю  комнату,  которая,  несомненно,  служила  Гунтару
чем-то вроде штаба и была заставлена  простой  деревянной  мебелью,  которой
рыцари отдавали предпочтение. По стенам были развешены мечи, щиты и  знамена
всех  трех  рыцарских  Орденов  -  Розы,  Меча  и  Короны.  Военные  трофеи,
захваченные в давних  битвах,  сверкали  на  специальных  подставках,  а  на
почетном месте, во всю длину стены, висело драконье копье - первое  из  тех,
что были выкованы Теросом  Железоделом.  Вокруг  него  холодно  поблескивали
кривые гоблинские сабли, клинки драконидов с зазубренными лезвиями, огромный
меч  великана-людоеда   с   обоюдоострым   лезвием   и   сломанный   клинок,
принадлежавший злосчастному рыцарю Дереку, Хранителю Венца.
   Что и говорить, это  была  внушительная  коллекция,  свидетельствующая  о
долгой и славной службе в союзе Соламнийских Рыцарей, однако Гунтар даже  не
взглянул на все это богатство,  а  направился  в  угол  комнаты,  где  стоял
большой  деревянный  стол.  Скрученные  карты  были  аккуратно  вставлены  в
небольшие ячейки под столом, каждая из  которых  -  как  разглядел  Танис  -
снабжалась крошечным ярлычком с пояснительной надписью.
   Гунтар некоторое время изучал ярлычки, потом вынул карту, расстелил ее на
столе и  поманил  Таниса.  Полуэльф  задумчиво  поскреб  бороду  и  подошел,
стараясь придать своему лицу заинтересованное выражение.  Гунтар,  напротив,
чувствуя себя в своей стихии, с удовольствием потер руки.
   - Все дело в снабжении, Танис.  Вот,  смотри,  это  армии  Повелительницы
Драконов, заблокированные в Оплоте. Я согласен, что Китиара  сильна:  у  нее
под знаменами собралось немало драконидов, гоблинов и людей, которые  ничего
не желали бы так сильно, как новой войны.  Я  согласен,  что  Повелительница
что-то задумала, так как  наши  шпионы  уже  давно  докладывают  о  какой-то
подозрительной активности во вражеском  стане.  Но  напасть  на  Палантас!..
Клянусь богами, Танис, это же прямая дорога  в  Бездну!  Взгляни  только  на
громадную территорию, которую ей придется пересечь,  а  ведь  она  полностью
контролируется Соламнийскими Рыцарями. Даже если у Китиары  достаточно  сил,
чтобы с боями пробиться так  далеко  на  север,  это  продвижение  неизбежно
повлечет за собой растягивание  коммуникаций.  Для  того  чтобы  надежно  их
защищать, ей понадобится не одна, а целых две армии!  Мы  без  труда  сумеем
перерезать эти коммуникации, и тогда у ее войска будут большие  проблемы  со
снабжением.
   Гунтар снова подергал себя за усы.
   - Видишь ли, Танис, если я и уважал кого-то из драконьих повелителей, так
это Китиару. Она безжалостна и честолюбива, не задумываясь проливает свою  и
чужую кровь, однако в уме ей не откажешь. По крайней мере, на  бессмысленный
риск  она  не  пойдет.  Два   года   Китиара   выжидала,   копила   силы   и
перегруппировывала  свою  армию,  укрывшись  в  месте,  которое  -  как  она
прекрасно понимала -  мы  не  отважимся  атаковать.  Она  приобрела  слишком
многое, чтобы вдруг допустить такое безрассудство.
   - Я думаю, что она это и не планирует, - сквозь зубы пробормотал Танис.
   - Что же еще она может придумать? -  терпеливо  осведомился  предводитель
рыцарей.
   - Не знаю, - излишне резко возразил Танис. - Ты только  что  сказал,  что
уважаешь Китиару, но настолько ли, чтобы считать ее действительно  серьезным
противником? В достаточной ли степени ты ее боишься? Я  хорошо  ее  знаю,  и
меня не покидает ощущение, что у нее на уме какой-то блестящий и неожиданный
фокус... - Замолчав на полуслове, полуэльф уставился в карту.
   Гунтар некоторое время молчал. До него дошли  кое-какие  странные  слухи,
касающиеся отношений между Танисом и Китиарой. Он, разумеется, ни одному  из
них не поверил, однако посчитал нетактичным выяснять, насколько близко знает
Танис Повелительницу Драконов.
   - Ты же не веришь в опасность, не так ли? - неожиданно спросил Танис.
   Гунтар в замешательстве переступил с ноги на  ногу  и  пригладил  сначала
один седеющий ус, затем другой. Наклонившись вперед, он принялся с  излишней
тщательностью и осторожностью скручивать карту.
   - Танис, друг мой, ты же знаешь, как я тебя ценю и уважаю...
   - Мы уже говорили об этом, повелитель Гунтар. Глава Соламнийских  Рыцарей
не обратил на его реплику никакого внимания.
   - ...Ты знаешь также, что никого в мире я не почитаю так, как Элистана. И
все же, когда вы рассказываете мне страшную историю, состряпанную кем-то  из
черных магов, - историю об этом волшебнике Рейстлине, который якобы проник в
Бездну, чтобы биться с Владычицей Тьмы...Прости меня, Танис, я уже не  молод
и повидал на своем веку множество вещей, однако то,  что  я  узнал  от  вас,
кажется мне просто детской сказкой!
   - Так говорили и о драконах, - пробормотал Танис.
   Некоторое время он стоял задумчиво опустив голову и почесывая подбородок,
затем вдруг поднял голову и пристально посмотрел на Гунтара.
   - Властитель, - сказал он решительно. - Я видел, как мужал и набирал силу
Рейстлин, мы вместе скитались, я сражался с  ним  рядом  и  сражался  против
него, - поверь, я знаю, на  что  способен  этот  человек!  -  Танис  схватил
Гунтара за руку.
   - Если ты не хочешь последовать моему совету, то прислушайся  хотя  бы  к
словам Элистана. Ты нужен нам, повелитель  Гунтар!  Ты  и  твои  рыцари!  Мы
должны укрепить Башню Верховного Жреца, хотя у  нас  осталось  слишком  мало
времени. Даламар разъяснил нам, что в том плане бытия, где обитает Владычица
Тьмы, время не имеет никакой власти - Рейстлин может биться с ней  годами  и
месяцами, но для нас пройдет всего несколько дней. Даламар уверен,  что  его
хозяин вернется очень скоро.  Элистан  ему  верит,  я  тоже.  Почему  же  мы
поверили словам темного эльфа?
   Все очень просто: Даламар боится. Не скрою, испугались и мы...твои шпионы
донесли, что в Оплоте кипит какая-то подозрительная деятельность,  -  вот  и
доказательство! Поверь мне, Повелительница  Драконов  непременно  придет  на
помощь своему сводному брату. Китиара знает, что в  случае  победы  Рейстлин
сделает ее повелителем нашего мира, а ведь она - заядлый игрок и ради  этого
готова рискнуть всем. Прошу тебя, властитель, если не хочешь выслушать меня,
то поезжай в Палантас, побеседуй с Элистаном!
   Гунтар внимательно рассматривал стоявшего перед ним Таниса. Сам  он  стал
главой Соламнийских Рыцарей благодаря тому, что в душе был человеком простым
и честным. К тому же он почти никогда не ошибался, определяя характер тех, с
кем ему приходилось  общаться.  К  полуэльфу  Гунтар  проникся  уважением  и
любовью чуть ли не с первой их встречи, произошедшей сразу  после  окончания
войны, однако доверительных, близких отношений между ними так и не возникло.
В характере Таниса было что-то  сдержанное,  даже  холодное;  не  многим  он
позволял пересечь те невидимые границы, которые сам же устанавливал.
   Глядя на полуэльфа, старый  рыцарь  внезапно  почувствовал  себя  гораздо
ближе к нему, чем когда-либо за всю историю их знакомства. В слегка раскосых
глазах  эльфа-полукровки   предводитель   Соламнийских   Рыцарей   разглядел
мудрость, которая никому не дается легко и приходит только  с  годами  через
великую боль и страдания. Увидел он в  глазах  Таниса  и  кое-что  другое  -
непоколебимое мужество, которое дает ему  столько  сил,  что  он  не  боится
признаться в своем страхе.
   Теперь в Танисе Гунтар признавал прирожденного лидера, и не такого,  кто,
отважно размахивая саблей, первым  бросается  на  врага,  увлекая  за  собой
остальных; нет, полуэльф был из таких  вождей,  что  не  лезут  на  рожон  и
управляют  людьми  исподволь,  заставляя  каждого  делать  все,  на  что  он
способен, и - иногда чуть больше, помогая  человеку  открыть  в  себе  такие
внутренние ресурсы, о существовании которых до  определенного  момента  мало
кто подозревает.
   И наконец, Гунтар  понял,  почему  Стурм  Светлый  Меч,  чье  безупречное
генеалогическое  древо  уходило  в  глубь  столетий,   последовал   за   эти
полуэльфом-получеловеком, рождением своим обязанным - если верить  слухам  -
грязному насильнику - изуверу. Он понял и то, почему  благородная  Лорана  -
принцесса народа  эльфов,  одна  из  самых  могущественных  и  прекраснейших
женщин, каких он только видел на своем веку, - ради его любви рискнула всем,
в том числе и самой жизнью.
   - Хорошо, Танис, - кивнул Гунтар. При этом суровые морщины  на  лице  его
разгладились, а холодный официальный тон потеплел. - Я  вернусь  с  тобой  в
Палантас. Рыцарей я мобилизую на оборону Башни Верховного Жреца. Как  я  уже
сказал, наши лазутчики сообщили о необычайном оживлении, которое наблюдается
в Оплоте, и будет совсем не лишним, если рыцари заранее подготовятся к любым
неожиданностям. В конце концов, у нас давно не проводилось полевых учений.
   Приняв  решение,  Гунтар  начал  немедленно  действовать,  и  уже   через
несколько минут все в доме заходило ходуном. Он потребовал  к  себе  Уиллса,
приказал подать доспехи, наточить  меч  и  оседлать  его  личного  крылатого
грифона. Слуги носились по коридорам с  таким  топотом,  что  на  шум  вышла
супруга почтенного рыцаря, настаивая, чтобы Гунтар непременно взял в  дорогу
свой походный плащ на меху.
   Танис, позабытый за всей этой суетой, вернулся к очагу, взял с полки свою
кружку с элем и опустился  в  кресло,  чтобы  отдать  должное  великолепному
напитку. Однако он так и не донес кружку до губ.  Глядя  в  танцующие  языки
пламени, он снова увидел  темные  вьющиеся  локоны  и  очаровательную,  чуть
искривленную, лукавую улыбку...

Глава 6

   Крисания  не  могла  сказать,  как  долго  они  с  Рейстлином  брели   по
розовато-серым равнинам Бездны. Время утратило свою протяженность,  а  может
быть, это  она  потеряла  чувство  времени.  Иногда  ей  казалось,  что  они
очутились в этом гиблом и страшном месте  всего  несколько  минут  назад,  а
иногда - что блуждают они по этой постоянно меняющейся пустыне уже несколько
лет. От яда, попавшего в раны, ей  удалось  излечиться,  однако  теперь  она
чувствовала себя истощенной, выжатой, лишившейся  сил  и  желаний.  Раны  на
руках никак не хотели заживать, и  бинты,  которые  она  накручивала  каждый
день, за ночь промокали насквозь.
   Крисания испытывала чувство  голода,  но  это  не  означало,  что  у  нее
появился аппетит. Здесь он сразу же у нее пропал  и,  похоже,  надолго.  Это
чувство было  скорее  рефлекторным.  Просто  хотелось  что-нибудь  пожевать,
вспомнить вкус свежеиспеченного хлеба или лесной земляники...Жажды  она  так
же не ощущала, но все равно мечтала то о чистой ключевой воде, то  о  глотке
шипучего сидра или густом, пряном аромате тарбеанского чая.  В  Бездне  вода
имела розовато-красный или бурый оттенок и сильно отдавала железом и кровью.
   И все же они куда-то двигались, во всяком случае, так сказал  Рейсшин.  В
то время как  Крисания  слабела,  он,  напротив,  день  ото  дня  становился
сильнее.
   Теперь он помогал Крисании  идти,  беспрестанно  подгонял  ее,  заставляя
шагать все вперед и вперед, без отдыха  и  почти  без  сна,  мимо  пустынных
мрачных городов.
   Каждый шаг, как он утверждал, приближал их к Обители Богов.
   А у Крисании уже в глазах рябило от поселков  нижнего  мира,  повторяющих
строения мира живых - Кве-шу, Кзак Царота и прочих. Самое жуткое впечатление
оставила переправа через Новое Море, в  черных  глубинах  которого  Крисания
видела искаженные ужасом  лица  всех  тех,  кто  погиб  в  Истаре  во  время
Катаклизма.
   Они высадились на берег в том месте, где,  по  словам  Рейстлина,  должен
находиться Оплот. В этом месте Крисания чувствовала  себя  хуже  всего,  что
было неудивительно, так как Оплот был центром, где собирались для поклонения
своей темной королеве ее  приверженцы.  Храмы  Такхизис  были  выдолблены  в
скалах глубоко под горами, известными под названием Властители Судеб. Именно
в этих храмах, как сказал Рейстлин, жрецы Темной Воительницы совершали  свои
страшные обряды" которые превращали  еще  не  вылупившихся  из  яиц  светлых
драконов в уродливых драконидов.
   Между тем довольно долгое время - а может быть, всего несколько минут - с
ними  ничего  особенного  не  случалось.  На  Рейстлина,  одетого  в  черную
развевающуюся мантию, мало кто обращал особое внимание, а Крисанию  и  вовсе
не замечали, словно она была невидима для обитателей этого мира. Как бы  там
ни было, они без труда миновали подземный  Оплот,  и  Рейстлин,  который  на
глазах набирался сил, сообщил Крисании, что теперь они почти у цели. Обитель
Богов находилась где-то к северу от них, в Халькистовых горах.
   Каким образом он определил направление и стороны света  в  мире,  где  не
было ни солнца, ни звезд, ни лун, Крисания понять не могла, да и не особенно
старалась. Здесь никогда не  наступала  настоящая  ночь,  а  день  оставался
сумрачным, неестественным, розовато-серым. Впрочем, она  редко  задумывалась
над этим, с трудом поспевая за магом. По сторонам она уже не  смотрела  .  -
что толку, если везде - до самого горизонта - одна и  та  же  угрюмая  мгла?
Когда  Рейстлин  внезапно  остановился,  для   жрицы   это   явилось   такой
неожиданностью,  что  она  едва  не  налетела  на  него.  Почувствовав,  как
напряглось под черным бархатом его тело, услышав, как маг со свистом  втянул
в себя воздух, Крисания в тревоге подняла от земли взгляд.
   Навстречу им брел по дороге старик в белой накидке Учителя...
   - Повторяйте за мной слова, обращая внимание  на  интонацию  и  смысловые
ударения.
   Учитель медленно прочел заклинание. Класс так же медленно повторил за ним
магическую формулу. Весь, кроме одного ученика.
   - Рейстлин!
   Класс мгновенно замер.
   - Да, Учитель? - Рейстлин даже  не  пытался  скрыть  прозвучавшую  в  его
голосе насмешку.
   - Я не видел, чтобы твои губы двигались, когда все повторяли задание.
   - Наверное, это потому, Учитель, что  я  его  не  повторял,  -  отозвался
Рейстлин.
   Скажи это кто-нибудь еще из молодых учеников-магов, собравшихся в классе,
остальные непременно захохотали  бы  во  весь  голос  или  по  крайней  мере
захихикали. Теперь же они молчали, прекрасно зная,  что  насмешка  Рейстлина
относится не только к Учителю, но и к ним самим. Лишь  некоторые  осмелились
мрачно покоситься на смельчака и беспокойно заерзали на скамьях.
   - Значит ли это, что ты знаешь это заклинание, ученик?
   - Конечно знаю, - дерзко ответил Рейстлин. - Я знал его, когда  мне  было
шесть лет. А когда ты выучил его, Учитель? Вчера вечером?
   Учитель покраснел от ярости и бросил на юношу тяжелый взгляд.
   - На этот раз ты зашел слишком далеко. Тебе не кажется, что  в  последнее
время ты часто позволяешь себе быть дерзким?
   Под взглядом Рейстлина ученики - те,  кто  еще  осмеливался  смотреть  на
него, - поспешно отвернулись и втянули головы в плечи. Один лишь Учитель  не
дрогнул, и на глазах у Рейстлина его белая накидка  превратилась  в  черную.
Грубое и глупое, слегка одутловатое лицо прорезали глубокие резкие  морщины,
превратив его  во  властную,  волевую,  хищную  маску.  Вокруг  шеи  Учителя
обвилась длинная цепь, с которой  свисал  кроваво-красный  рубин  невиданных
размеров.
   - Фистандантилус! - невольно ахнул Рейстлин.
   - Вот мы и встретились, ученик. Но  куда  же  подевалась  твоя  магия?  -
Старый маг рассмеялся и принялся ощупывать  своей  высохшей  рукой  кровавый
камень на груди.
   Паника охватила Рейстлина. Где его магия? Нет ее!
   Руки его затряслись, а слова  заклинаний  закружились  в  голове,  словно
подхваченные ураганом сухие осенние листья, ускользавшие от него прежде, чем
он успевал их схватить. Между тем в руках  Фистандантилуса  возник  огненный
шар, и Рейстлин едва не захлебнулся собственным страхом.
   "Посох, - промелькнула у него  в  голове  спасительная  мысль.  -  Его-то
волшебная сила никуда не должна деться!"
   Рейстлин поднял свой магический жезл и, держа его перед собой, воззвал  к
нему о помощи. Но - странное дело! - тот принялся извиваться и  корчиться  в
его руках.
   - Нет! - в ужасе крикнул Рейстлин. - Покорись мне! Подчинись!!!
   В ответ посох обвился вокруг его руки. Собственно говоря, это был уже  не
деревянный посох, а огромная змея. Влажно блестящие ядовитые зубы  вонзились
в плечо мага.
   Вскрикнув от боли, Рейстлин  упал  на  колени,  тщетно  пытаясь  что-либо
противопоставить  парализующему  действию  яда.  Увы,   сражаясь   с   одним
противником, маг на время позабыл про  второго  и  опомнился  только  тогда,
когда до слуха его донеслись отрывки магического  заклинания,  произносимого
вслух.
   Боязливо подняв взгляд, он увидел, что Фистандантилус  исчез,  а  на  его
месте стоит дронт - темный эльф,  сражавшийся  с  ним  на  последней  стадии
Испытания.
   Дронт внезапно превратился в Даламара, швырнувшего в него огненным шаром.
Шар на лету превратился в сверкающий меч, который  вонзил  в  его  плоть  по
самую рукоятку безбородый гном со странно знакомым лицом.
   Языки пламени окружили его, клинок проворачивался  где-то  в  подвздошье,
ядовитые  клыки  впи