мчался на полной скорости. Наконец девушка оторвала взгляд от поля боя и устремила его на Сильвана.
     Янтарные глаза. Никогда он не видел подобных. Ее взгляд не молил о пощаде, а словно подзывал его к себе. Он приближался к ней, но не видел перед собой ничего, кроме этих глаз. Казалось, его несло прямо в них.
     Она выхватила "Утреннюю Звезду", занесла ее над головой и застыла, бесстрашно ожидая его.
     Сильван пустил коня вверх по склону и поравнялся с девушкой. Она нанесла ему удар своим оружием, но он легко парировал его мечом. Второй удар выбил "Утреннюю Звезду" из ее рук и заставил девушку пошатнуться. Сделав несколько шагов назад, она оступилась, потеряв равновесие, и тяжело упала на землю. Его спутники окружили ее. Один из них убил знаменосца и попытался ухватить коня за узду, но животное лягнуло его и, вырвав поводья, умчалось к сражавшимся, словно желало принять участие в битве.
     Девушка неподвижно лежала на земле. Она была забрызгана кровью, но он не знал, ранена ли она. Знаменосец лежал рядом.
     Испугавшись, что копыта коней могут причинить ей какой-нибудь вред, Сильван резко приказал гвардейцам отступить. Соскользнув с седла, он подбежал к девушке и поднял ее на руки. Она застонала, веки ее затрепетали. Юноша с облегчением вздохнул: она была жива.
     - Давайте я понесу ее, - предложил один из его отряда.
     Сильван покачал головой. Он осторожно положил ее на седло, потом сам сел позади. Крепко обхватив ее одной рукой, он взял поводья в другую руку. Голова девушки прислонилась к его серебряному нагруднику. В жизни своей он не видел ничего прекраснее этого лица, такого тонкого и красивого. Он заботливо и бережно прижал ее к себе.
     - Вперед! - отдал он команду, и отряд поскакал к лесу. Они двигались быстро, но не настолько, чтобы потревожить ее.
     На их пути стоял на коленях минотавр, его меч по-прежнему торчал из земли, и чудовище горько склонилось к нему.
     - Куда вы? - резко окликнул Сильван своих эльфов, когда несколько из них, обнажив мечи, направили коней в сторону минотавра. - Оставьте его. Он не представляет никакой угрозы.
     - Но это минотавр, Ваше Величество, - запротестовал командир. - Они всегда опасны.
     - И поэтому вы хотите убить его, безоружного и не оказывающего никакого сопротивления? - сурово спросил король.
     - Он бы не задумываясь расправился с нами в такой ситуации, - хмуро пробормотал эльф.
     - И значит, мы станем вести себя так, как эти звери? - Тон Сильвана был ледяным. - Я приказываю оставить его, командир. Наша задача выполнена. Надо выбираться отсюда, пока нас не окружили.
     Обстановка действительно осложнялась: отходившее войско Неракских Рыцарей быстро приближалось к ним, сохраняя превосходный порядок. Король и его спутники рысью устремились к лесу. Сильван гордо держал в руках свою награду.
     Наконец они достигли тени деревьев. Девушка шевельнулась, издала стон и открыла глаза. Сильван заглянул в них и почувствовал, что тонет в янтарной глубине.

***

     Девушка была покорной добычей, она не сопротивлялась, приняв свою судьбу как должное. Когда они прибыли в лагерь, она, отказавшись от помощи Сильвана, легко соскользнула с коня и отдала себя в руки эльфов. Солдаты застегнули на ее руках железные наручники, сковали цепями ноги и отвели ее в палатку, в которой не было ничего, кроме соломенного тюфяка и одеяла.
     Сильван пошел следом. Он не мог оставить ее.
     - Вы не ранены? Может быть, прислать к вам целителя?
     Она покачала головой. До сих пор она не произнесла ни единого слова. Жестом она отказалась также от пищи и воды.
     Юноша стоял у входа в палатку для пленных, чувствуя себя глупо и скованно в своем нарядном вооружении. Она, напротив, даже в цепях и кровавых пятнах сохраняла самообладание. Скрестив ноги, девушка уселась на одеяле и стала не мигая смотреть в темноту. Сильван вышел из палатки с неприятным чувством, что пленником скорее является он.
     - Где Глокоус? - обратился он к одному из своих спутников. - Он хотел допросить ее.
     Никто не знал, где находится советник генерала Коннала. Его не видели после того, как началась битва.
     - Дайте мне знать, когда он придет допросить ее, - велел юноша и пошел к себе в шатер переодеться. Погруженный в свои мысли, он стоял неподвижно, пока оруженосец снимал с него один за другим доспехи и расстегивал кожаные крепления.
     - Мои поздравления, кузен! - Кайрин быстрыми шагами вошел в шатер, отбросив полотнище, служившее дверью. - Вы просто герой! Мне даже не придется сочинять песнь о ваших подвигах. Солдаты уже сложили и распевают ее! - Он подождал насмешливого ответа, но не дождался и подошел ближе, пристально глядя на короля. - Кузен? Что с вами? Вы плохо выглядите. Вы не ранены?
     - Вы видели ее, Кайрин? - спросил Сильван. - Ступайте отсюда, - резко приказал он оруженосцу. - Я сам сделаю остальное.
     Тот поклонился и вышел из шатра. Сильван присел на свою походную койку, одна нога была разутой, на другой был сапог.
     - Видел ли я твою пленницу? - переспросил Кайрин. - Только мельком.
     - И что ты о ней думаешь?
     - Прежде мне не доводилось видеть ни одного человеческого существа; судя по ней, они не столь безобразны, как я думал. Но мне она показалась очень странной. Зачарованной. Или околдованной. - Кайрин сделал легкую гримасу. - Это люди завели такую моду - сбривать волосы на голове?
     - Что? А, нет, наверное. Возможно, это обычай Неракских Рыцарей. - Сильван сидел с одним сапогом в руке и пристально смотрел куда-то. Он видел перед собой только янтарные глаза. - Мне она показалась такой красивой. Самой прекрасной из всех женщин, что я когда-либо видел.
     Кайрин присел рядом с ним:
     - Сильван, она ведь наш враг. Это из-за нее сотни наших людей лежат сейчас мертвыми на поле. Или мучаются от ран.
     - Я знаю. Знаю! - вскричал король, вскакивая на ноги. Он швырнул в угол сапог, затем с размаху сел обратно и принялся яростно стягивать другой. - Она не сказала мне ни единого слова. Я не знаю, как ее зовут. Она только смотрела на меня своими странными глазами.
     - Ваше Величество! - В дверях шатра появился один из офицеров. - Генерал Коннал поручил мне сообщить вам новости. Сегодняшнее сражение выиграно. Мы победили.
     Сильван не ответил. Оставив сапог в покое, он опять принялся разглядывать темный угол шатра. Кайрин встал и вышел к порученцу:
     - Его Величество сильно утомлен. Он рад нашей победе.
     - Единственный из всех нас, - мрачно проворчал офицер.
     Лишь немногие в эльфийском лагере радовались одержанной победе. Они остановили продвижение противника, отбросили его от Сильваноста, но не сломили. На поле боя осталось тридцать погибших людей, а не четыреста, как надеялись эльфы. Они винили в этом странный, неожиданно поднявшийся от реки мокрый, холодный, серый туман, который, клубясь, повис над землей, пряча врага от врага и друга от друга. В этом тумане Неракские Рыцари просто исчезли, растворились. Словно сама пропитанная кровью земля расступилась и поглотила их.
     - Возможно, так произошло на самом деле, - объявил генерал Коннал собравшимся офицерам. - Они заранее организовали путь к спасению. Отступая под нашим натиском, они, используя туман, бросились в укрытие. И теперь прячутся где-нибудь неподалеку.
     - С какой целью, генерал? - нетерпеливо спросил король.
     Он был в ужасно плохом настроении, раздражен, не в духе и просто не находил себе места. Расставшись с Кайрином, Сильван вышел из своего неожиданно ставшего тесным и душным шатра и зашагал на встречу с командованием. Все единодушно отмечали его отвагу, он, без сомнения, был героем этого дня, что пришлось признать даже генералу Конналу. Но Сильвана не радовали эти похвалы. Его беспокойный взгляд то и дело обращался к палатке, где держали девушку.
     - У людей нет ни пищи, ни воды, - продолжал он, - как нет и способов добыть все это. Они отрезаны от всего мира. Более того, они понимают, что Сильваност им уже не взять. Скорее всего, они попытаются уйти обратно к границам.
     - Но они знают, что мы отрежем им путь, - сказал Коннал. - Однако вы правы, Ваше Величество, они не смогут долго скрываться от нас. Рано или поздно им придется оставить убежище, и тут-то мы нападем на них. Признаюсь, меня больше всего интересует, что они планируют, - пробормотал он скорее себе, чем слушавшим его, - поскольку какой-то план у них, безусловно, имеется.
     Офицеры стали вслух предлагать различные варианты: люди запаниковали и теперь разбежались на все четыре стороны, люди рассыпались и теперь ищут туннели, которые могли бы вывести их на север, и тому подобную чепуху. Каждая теория имела своих оппонентов, и споры не утихали. Устав от бесплодных рассуждений, Сильван резко вышел из командирского шатра и зашагал в ночь.
     - Есть кое-кто, кому это известно, - говорил он себе, - и она расскажет мне. Непременно расскажет!
     Он направился к ее палатке, проходя мимо бивуачных костров, у которых толпились эльфы, в разговорах заново переживая недавнюю битву. Солдаты горько сетовали на то, что им не удалось разгромить ненавистного врага, и клялись, что завтра с рассветом обыщут каждый камень, каждый куст, но найдут трусливых рыцарей, которые поспешили спрятаться, как только поняли, что поражение неминуемо. Эльфы поклялись перерезать их всех до одного. Подойдя к палатке, Сильван обнаружил, что не один он интересуется пленницей. У входа в палатку стоял Глокоус, только что получивший разрешение часового пройти внутрь. Сильван собирался сделать то же самое, когда вдруг понял, что Глокоус не заметил его.
     Им овладело неожиданное любопытство, и он решил подслушать, о чем маг будет расспрашивать девушку. Юноша обошел палатку кругом. Ночь была темной, позади палатки часовых не было выставлено, и он без помех подобрался к самому полотнищу, стараясь не шуметь. Он даже дышал как можно тише, чтобы не быть услышанным.
     Свеча, стоявшая на полу, горела, освещая два темных силуэта, - один, судя по изящной маленькой головке на тонком грациозном стебле шеи, принадлежал девушке, другой - высокому, стройному эльфу, чьи белые одежды казались темными на фоне пламени. Оба долго смотрели друг на друга, храня молчание, потом Глокоус неожиданно отвернулся. Он отпрянул от нее, словно чего-то успугался, хоть она не двинулась, не шевельнула рукой и не произнесла ни слова.
     - Кто ты? - Он пытался говорить требовательно, но в его голосе звучал страх.
     - Меня зовут Мина, - ответила она.
     - А меня зовут...
     - Нет нужды говорить мне это. Я знаю твое имя.
     - Откуда ты можешь его знать? - поразился он. - Оно тебе неизвестно. Ты никогда не видела меня раньше.
     - Но твое имя я знаю, - спокойно ответила она.
     Глокоус усилием воли вернул себе самообладание:
     - Отвечай на мои вопросы, ведьма. Меня интересует только одно. Как вы прошли сквозь мой щит? Какой заговор вы наложили на него?
     - Мы не применяли никакой магии. - Она удивленно подняла брови. - Рука Бога подняла щит перед нами.
     - Что еще за рука? - Глокоус разозлился, думая, что она насмехается над ним. - Какого Бога? Нет никаких Богов! Их больше нет на Кринне!
     - Есть Единый Бог, - уверенно произнесла девушка.
     - И как же имя этого Бога?
     - У Бога нет имени. Потому что он не нуждается в нем. Потому что это единое, подлинное, могущественное Божество.
     - Ты лжешь! Но ты расскажешь мне то, что я хочу знать. - Глокоус поднял руку.
     Сильванеш подумал, что Глокуос решил применить тот самый Правдоискатель, который кираты когда-то применили к нему самому.
     - Ты чувствуешь, как твое горло начинает сжиматься, - медленно заговорил маг. - Ты хватаешь ртом воздух, но не находишь его. Ты начинаешь задыхаться.
     "Нет, это не Правдоискатель, - удивился Сильван. - Что такое он делает?"
     - Что-то обжигает твои легкие, и тебе кажется, что они вот-вот загорятся, - продолжал свои пассы Глокоус. - Но вот твое горло сжато, и ты теряешь сознание. Я прекращу эту пытку, как только ты признаешься мне во всем.
     Он начал произносить странные слова, которых Сильван не понимал, хотя и понял, что это магические заклинания. Испугавшись за девушку, он кинулся к ней на спасение, готовый, если потребуется, разорвать ткань палатки голыми руками.
     Мина спокойно продолжала сидеть на койке. Она ничуть не задыхалась. Не хватала воздух ртом. Ее легкие явно ничто не жгло. Девушка дышала так же спокойно, как и раньше.
     Глокоус прекратил свои пассы и в изумлении уставился на нее:
     - Ты сопротивляешься мне? Как тебе это удается?
     - Твое колдовство не действует на меня, - пожала она плечами, и ее цепи зазвенели, как серебряные колокольчики. Девушка подняла на него глаза. - Я ведь знаю тебя. Знаю всю правду.
     Глокоус молча пристально смотрел на нее, и, хотя Сильвану был виден лишь его силуэт, он догадался, что эльф разгневан и страшно напуган.
     Маг торопливо вышел из палатки.
     Взволнованный, обеспокоенный Сильван направился ко входу. Проводив взглядом Глокоуса, скрывшегося в шатре генерала, он подошел к часовому.
     - Мне необходимо поговорить с пленницей, - сказал он.
     - Пожалуйста, Ваше Величество. - Тот поклонился и приготовился сопровождать короля.
     - В этом нет необходимости, - предупредил его король. - Вы можете быть свободны.
     Часовой не сдвинулся с места.
     - Но мне не грозит никакая опасность. Пленница закована в цепи! Ступайте пообедайте. Я отменяю ваше дежурство.
     - Но, Ваше Величество, я получил приказ...
     - Я отменяю ваш приказ! - Сильван рассердился, подумав о том, как смешно он, должно быть, выглядит в глазах девушки. В этих чудесных янтарных глазах. - Убирайтесь отсюда и прихватите с собой вашего напарника.
     Часовой мгновение колебался, но ему приказал король, и он не посмел ослушаться. Вдвоем они направились в сторону костров. Сильван вошел в палатку. Он стоял, глядя на девушку, и тепло и свет лились на него из ее глаз.
     - Я хочу узнать... хорошо ли... не плохо ли с вами тут обращались. - "Как глупо я себя веду!" - подумал Сильван, как только с трудом выговорил эти слова.
     - Благодарю вас, Сильванеш Каладон, - ответил девушка. - Мне ничего не нужно. Обо мне заботится Единый Бог.
     - Вы знаете, кто я? - удивился юноша.
     - Конечно, знаю. Вы Сильванеш, сын Эльханы Звездный Ветер из Правящего Дома Каладона и Портиоса из Правящего Дома Солостарана.
     - А кто вы?
     - Я Мина.
     - Просто Мина?
     Она пожала плечами, и цепи ее опять зазвенели колокольчиками.
     - Да, просто Мина.
     Янтарь стал застывать, окружая короля, и он почувствовал, что ему не хватает воздуха, как будто это он испытал на себе заклинания Глокоуса. Он подошел к девушке поближе и опустился на одно колено, приблизив свои глаза к этим янтарным звездам.
     - Вы упомянули своего Бога. Я хочу спросить вас. Если Неракские Рыцари повинуются этому Богу, то в моих глазах это злой Бог. Почему же такое юное и прекрасное существо, как вы, идет путями Тьмы?
     Мина улыбнулась ему той доброй и чуть жалостливой улыбкой, с какой смотрят на слепых или слабоумных.
     - В мире нет ни Добра, ни Зла. Нет Света и нет Тьмы. Есть только одно - Истина. Все остальное ничего не значит.
     - Но ваш Бог - это злой Бог, - возразил ей Сильван. - Иначе зачем он привел вас сюда? Мы мирно жили и ничем вас не обидели. А сейчас мои люди лежат на этом поле мертвые, и погибли они от ваших рук.
     - Я пришла не для того, чтобы завоевать вашу страну, - подняла брови Мина. - Я пришла для того, чтобы освободить вас, спасти вас и ваших людей. Если кому-то и пришлось умереть, то для того, чтобы могли жить другие. Они все понимали, они жертвовали собой, и это прекрасно.
     - Они, возможно, понимали, - тряхнул головой Сильван, - но я этого не понимаю, признаться. Как могли надеяться вы - женщина, одинокая и слабая, - спасти народ эльфов?
     Мина сидела тихо и неподвижно, сидела так спокойно, что ее цепи не издавали ни звука. Ее глаза были устремлены на пламя свечи. Юноше было приятно сидеть рядом - и смотреть на нее. Он согласился бы просидеть так всю ночь, а может быть, и всю жизнь. Он никогда не видел женщины с такими тонкими чертами лица, с такой изящной фигурой, с такой гладкой нежной кожей. Каждое ее движение было грациозным и плавным. Его глаза скользнули по бритой голове Мины. Форма ее была совершенной, короткий пушок волос чуть отливал красным. Какие они, должно быть, мягкие на ощупь, эти волосы...
     - Мне позволено открыть вам тайну, Сильванеш, - произнесла Мина.
     Сильван, задумавшись, вздрогнул от звука ее голоса:
     - Кем позволено?
     - Но вам придется поклясться мне, что вы никому не расскажете то, о чем я вам скажу.
     - Клянусь, - ответил Сильван.
     - Поклянитесь серьезно.
     - Я клянусь, - медленно начал Сильван, - могилой моей матери.
     - Нет, - улыбнулась девушка, - такой клятвы я не приму. Ваша мать не умерла.
     - Что? - отшатнулся юноша. - Что вы такое говорите?
     - Ваша матушка жива, жив и ваш отец. Великаны не растерзали ни его, ни ее войско, как вы опасались. Они были спасены Стальным Легионом. Но история ваших родителей уже окончена, теперь началась ваша собственная, Сильванеш Каладон.
     Мина протянула руку и коснулась щеки Сильвана. Цепи ее издали тихий протяжный звук, похожий на звон алтарных колокольчиков. Девушка приблизила его лицо к своему.
     - Поклянитесь мне Единым Истинным Богом в том, что вы никому не откроете того, что я скажу вам.
     - Но я не верю в этого Бога, - дрогнувшим голосом возразил Сильван. От ее прикосновения, которое показалось ему ударом грома, он вздрогнул, и по жилам его пробежал огонь желания.
     - Но Единый Бог верит в тебя, Сильванеш, - тихо проговорила Мина. - И это решает все. Он примет твою клятву.
     - В таком случае я клянусь... клянусь Единым Богом. - Смятение овладело им, когда он произносил эти слова, приносил эту клятву. Он совершенно не верил в этого незнакомого Бога, но странное чувство подсказывало ему, что где-то, страшно далеко, чья-то бессмертная рука начертала произнесенные им слова. Он должен сдержать свою клятву, чего бы ему это ни стоило.
     - Как вы прошли через щит? - спросила его Мина.
     - Глокоус поднял его так, чтобы я мог... - начал было Сильван, но, увидев ее улыбку, замолчал. - А что? Единый Бог поднял его для меня, как вы сказали Глокоусу?
     - Глокоусу я сказала то, что он хотел слышать. В действительности вы не проходили сквозь щит. Щит поглотил вас, когда вы были беспомощны.
     - О, я кажется, понимаю, о чем вы говорите. - Сильван отчетливо припомнил ночь шторма. - Я был без сознания. Упал без чувств с той стороны щита. А когда пришел в себя, то оказался на другой. Я не двигался. Это щит надвинулся на меня! Конечно, именно так это и произошло.
     - Этот щит способен устоять против любых атак, но на беспомощных он может напасть сам. По крайней мере насколько мне известно. Мои солдаты спокойно спали, и в это время он надвинулся и накрыл их.
     - Но если щит защищает эльфов, - возразил Сильван, - то как же он мог пропустить наших врагов?
     - Этот щит не защищает вас, - ответила Мина. - Щит не пропускает к вам тех, кто мог бы помочь вам. На самом деле щит - это ваша темница. И не только темница, но и палач.
     Сильван отодвинулся от нее, ее прикосновение путало его мысли, мешало ему сосредоточиться.
     - Что вы имеете в виду?
     - Ваш народ умирает от странной болезни, - отвечала она грустно. - Каждый день все больше эльфов ложится в постель, чтобы больше не подняться с нее. Некоторые думают, что эта болезнь вызвана щитом. Они правы. Но они не знают того, что жизни эльфов поддерживают энергию щита. Они питают его и продляют его существование. Сейчас этот щит - ваша тюрьма. Скоро он станет вашей могилой.
     Сильван отшатнулся:
     - Я вам не верю.
     - У меня есть доказательства этому, - спокойно ответила она, - доказательства того, что я говорю правду. Я могу поклясться в этом Единым Богом.
     - Тогда дайт