сему. Кто знает, чего боялся Самах и почему, но он точно испытывал страх, даже в этом Чертоге, который Совет собственноручно наполнил сильнейшей магией. Она была создана, чтобы уничтожить врагов Совета. Но все закончилось тем, что она обернулась против своих же создателей.
     Холодная рука прикоснулась к руке Альфреда. Он подпрыгнул, испуганно обернулся и увидел стоящего рядом Джонатана.
     - Не бойся того, что внутри.
     - ...внутри... - последовало унылое эхо.
     - Умершие, после всего случившегося, наконец получили долгожданный покой. Ничто уже не напоминает о том трагическом конце. Я ведь и сам все это видел.
     - ...видел...
     - Ты входил сюда? - удивленно спросил Альфред.
     - И не раз, - казалось, лазар улыбнулся, когда его дух на мгновение вернулся в тело. - Я приходил и уходил. Этот Чертог был, как может быть и любое другое место, моим домом. Здесь я смог найти облегчение для моего мучительного существования. Здесь я получил способность терпеть испытание временем и ждать конца.
     - Конца? - Альфреду не понравилось, то, как это прозвучало.
     Лазар не ответил: призрак выскользнул из тела и начал беспокойно парить около него.
     Альфред сделал глубокий вдох, его былая уверенность быстро испарялась.
     - Что случится, если мы потерпим неудачу?
     Повторив слова Эпло, Альфред прислонил руки к стене, начиная напевать руны. Под его пальцами камень раздался в стороны. Руны, излучающие голубое свечение, окаймляли проем, ведущий не во тьму, как было во время их прошлого визита в Чертог Проклятых, но к свету.

***

     Седьмые Врата представляли собой комнату с семью мраморными стенами и куполообразным потолком. Шар, свисающий с потолка, излучал ровный белый свет. Как и обещал Джонатан, мертвых тел, ранее устилавших пол, уже не было. Но слова предупреждения оставались начертанными на стене:
     "Каждый, кто войдет в этот чертог, неся зло, увидит, как зло обратится против него самого".
     Альфред переступил через порог. Он вновь почувствовал то обволакивающее, любящее тепло, которое он ощутил во время своего первого визита в Чертог. Чувство комфорта и спокойствия подействовали как бальзам на его встревоженную душу. Он приблизился к продолговатому столу, вырезанному из белого дерева, которое явно было из древнего, еще неразделенного мира.
     Джонатан тоже подошел и встал рядом. Если бы Альфред внимательно присмотрелся к лазару, он мог бы заметить перемены, которые произошли с ним, как только тот вошел в комнату. Призрак оставался вне тела, но уже не извивался, стараясь навсегда покинуть его. Недавно расплывчатый и бесформенный образ теперь превратился в мерцающее, но достаточно четкое, изображение герцога, каким Альфред увидел его впервые: молодым и жизнерадостным. Тело, казалось, стало просто тенью души.
     Альфред, однако, ничего этого не заметил. Он уставился на руны, нацарапанные на столе, смотря так, словно он был под гипнозом и не мог оторвать взгляд. Он подходил все ближе и ближе.
     Хуго Длань стоял в дверном проеме, с благоговением рассматривая комнату, но не испытывал особого желания переступить порог.
     Собака подтолкнула Хуго вперед и подбадривающе завиляла хвостом.
     Хмурое выражение сошло с его лица. Он улыбнулся.
     - Ну, если ты просишь, - обратился он к животному и вошел внутрь. Оглядываясь по сторонам, присматриваясь ко всему, он подошел к белому столу и, положив на него свои руки, начал лениво водить пальцами по рунам.
     Пес вбежал в комнату... и исчез.
     Дверь в Седьмые Врата мгновенно закрылась.
     Альфред не замечал Хуго. Альфред не видел, как исчез пес. Он не слышал того, как закрылась дверь. Он просто стоял у стола. Протянув вперед руки, он аккуратно поместил свои пальцы на белое дерево...

***

     - Мы собрались сегодня здесь, Братья... - сказал Самах со своего места во главе стола, - ... чтобы разделить мир.

ГЛАВА 25

СЕДЬМЫЕ ВРАТА

     Чертог, известный как Седьмые врата, был заполнен сартанами. Совет Семи расположился вокруг стола, все остальные стояли. Альфреда оттеснили к стене, он очутился рядом с одной из семи дверей. Сами двери и семь квадратов на полу перед каждой из них были оставлены открытыми.
     Лица окружающих были напряжены, бледны, измучены. Альфред подумал, что все происходящее более всего похоже на отражение в зеркале. Он внимательно наблюдал за событиями, стремясь почувствовать всеобщее настроение. Самах время от времени бросал взгляд на каждого, кто осмелился переместиться на другое место, его вид недвусмысленно указывал на то, кто здесь главный. Суровый и неумолимый, он выглядел внушающей ужас силой, скрепляющей воедино всё и вся.
     Если он будет действовать нерешительно, их покой и привычный миропорядок рассыплются подобно куску заплесневелого сыра.
     Альфред переступил с ноги на ногу, стараясь облегчить телесный дискомфорт, возникший от стояния в одной позе долгое время. Он не страдал боязнью замкнутых пространств, но напряжение, страх, настроение толпы создавали ощущение, что стены сомкнулись над ним. Стало тяжело дышать. Комната внезапно показалась наполненной вакуумом.
     Он начал протискиваться прочь от стены, чтобы пропустить стоящих сзади. Он был поражен безумным зрелищем разрушающихся мраморных блоков, внутрь хлынул свежий воздух, его окружило безбрежное пространство голубого неба. Альфреду безумно хотелось убежать отсюда, не видеть больше никогда Самаха и Советников, скрыться в мире вместо того, что быть против мира.
     - Братья. - Саамах потупил взор. Под сводами зала зазвучали завершающие слова Главы Совета Семи. - Время настало. Будьте готовы использовать всю свою магию.
     Сейчас Альфред мог разглядеть Олу. Она была бледной, но собранной. Он знал о ее нежелании, знал, как неистово она боролась за свое мнение. Она смогла. Она была женой Самаха. Он никогда бы не бросил ее в тюрьму к их вековечным врагам, так, как это он проделывал с другими непокорными.
     Самах стоял с опущенной головой, сложенными руками, глаза его были прикрыты. Он начал погружаться в транс, то состояние медитативной сосредоточенности, необходимой для освобождения огромной магической мощи, которую Самах как Глава Совета мог призвать.
     Альфред попытался сделать что-то, но его мысли как обычно стали рассеиваться, стремительно и безвозвратно ускользать, разбегаться во все стороны без надежды на спасительный выход, подобно мышам, посаженными в ящик к коту.
     - Вы кажетесь неспособными сконцентрироваться, брат, - низкий, спокойный голос послышался совсем рядом с Альфредом.
     Вздрогнув, Альфред стал искать глазами откуда донесся голос, и увидел человека, изучающего стену напротив. Мужчина был молод, и было невозможно сказать о нем что-либо определенное. На его голову был накинут капюшон мантии, а руки были перевязаны бинтами. Бинты. Альфред вглядывался в полосы белой ткани, закрывающие кисти рук мужчины, запястья, предплечья, и душу его стал заполнять благоговейный страх.
     Молодой человек повернулся к нему и улыбнулся - тихо улыбнулся.
     - Сартаны пожалеют об этом дне, брат. - Его голос изменился, в нем появилась горечь. - Это легкое сожаление не избавит от страданий невинные жертвы. Но хотя бы перед концом сартаны придут к пониманию всей гнусности того, что они натворили. Если это хоть немного вас утешит.
     - Мы всё поймем, - сказал Альфред, запинаясь, - но поможет ли нам это понимание? Станет ли будущее лучше от этого?
     - Поживем - увидим. Брат, - сказал Эпло.
     Это был Эпло! И я был Альфред, не тот безымянный, безликий сартан, который однажды, давным-давно, стоял и дрожал в этом самом зале. И еще, в то же самое время, я был несчастным сартаном. Я был здесь и я был там.
     - Мне нужно больше смелости, - прошептал Альфред. Капли пота тонкой струйкой стекали с его лысины, капая на ворот мантии. - Я мог бы сказать им, постараться предостеречь от этого безумия. Но я такой трусливый. Я видел, что случилось с другими. Я... не мог face это. Думаю сейчас, возможно, я думаю это было бы лучше... По меньшей мере я могу жить с собой, думаю, я не проживу долго. Теперь я должен нести это бремя до конца своей жизни.
     - Это не твоя вина, - сказал Эпло. - Прекрати, наконец, все время извиняться.
     - Да, это так, - отвечал Альфред. - Да, это так. Каждый из нас, кто откроет глаза, ослепленные ненавистью и предубеждением, нетерпимостью.... это наша вина.
     - Возденьте руки. Братья. - Под сводами звучал голос Самаха. - Вознеситесь вместе с нашими мыслями к далекому источнику нашей мощи и затем овладейте тем, что по ту сторону. Представляйте себе возможности, когда этот мир не в единственном числе, но распадается на составные части: землю, воздух, огонь и воду.
     Одинокая сигла начала светиться голубым в пространстве на равном удалении от всех четырех дверей. Это были двери, которые станут дорогами в новые миры. Он задрожал.
     - Наши враги-патрины, были заключены в тюрьму. Они там сейчас содержатся и не могут сопротивляться, - продолжал Саамах. - Мы легко можем уничтожить их, но нам не нужна их смерть. Мы увидим их раскаянии и исправление, они должны вернуть себе доброе имя. Их тюрьма, их новый дом, даст нам время необходимое для их исправления, а сейчас ее двери готовы закрыться за ними.
     Сигла в проеме пятой двери вспыхнула ярким пламенем, полыхая злобным, багровым огнем. Лабиринт. Искупление. Эпло жестоко расхохотался.
     "Саамах, ты должен остановиться немедленно!" - неистовый крик готов был вырваться из груди Альфреда. - "Лабиринт не тюрьма, но камера пыток! В ваших словах скрыт страх и слышится затаенная жестокость. Лабиринт будет использовать эту ненависть чтобы убивать и разрушать.
     Но Альфред не произнес свои слова вслух. Он слишком боялся.
     - Мы создали рай для патринов, - улыбнулся Саамах одними уголками губ. Улыбка была жестокой. - Когда они усвоят этот суровый урок, Лабиринт освободит их. Мы построим для них город и научим их жить как цивилизованные люди.
     "Да, - сказал Альфред сам себе, - патрины очень хорошо усвоят этот урок. Урок ненависти, который вы им преподнесли... Они выйдут из лабиринта, укрепившись в своей ненависти и ярости. За исключением немногих... Таких, как Эпло, кто сумел понять, что правда обретается в любви.
     Шестая дверь начала мерцать сумеречными цветами, мягкими, приглушенными. Нексус.
     - И наконец, - сказал Саамах, сделав жест в сторону двери, располагавшейся прямо напротив него, двери, которая как будто по мановению его руки начала медленно открываться, - мы создаем путь, который позволит нам перемещаться из одного мира в другой. Мы создаем Врата Смерти. Когда этот мир погибнет, лучшие миры будут рождены из него. И сейчас время пришло.
     Саамах медленно повернулся лицом к двери, которая сейчас стояла широко открытой. Альфред старался хоть краем глаза разглядеть то, что появлялось за распахнутой дверью. Становясь на цыпочки, он заглядывал поверх голов беспокойной толпы. Голубое небо, белые облака, зеленые деревья, волнующийся океан... Старый мир...
     - Разделите это на части, братья, - приказал Саамах. - Разделите мир.
     Альфред не был способен использовать магию. Не мог. Он видел лицо "достойной сожаления, но необходимой" вселенской катастрофы. Он видел несчастья людей, их боль и пережитый кошмар. Тысячи и тысячи, мечущихся в смятении, которые не могут найти ни убежища, ни спасения.
     Он начал рыдать и утирать слезы. Он не мог сдержаться, потому что не мог помешать происходящему.
     Эпло положил забинтованные руки на его плечи.
     - Держи себя в руках. Это не поможет. Саамах наблюдает за тобой.
     Испуганный Альфред поднял голову. Его глаза встретили взгляд Самаха и он увидел в его глазах страх и раздражение. И больше Саамах не был Самахом.
     Это был Ксар.

ГЛАВА 26

СЕДЬМЫЕ ВРАТА

     - Альфред?
     Голос звал его откуда-то издалека, сквозь время и пространство. Это был обморок, от которого он еще не очнулся. Голос требовал прийти в себя, вернуться.
     - Альфред!
     Рука легла на его плечо и встряхнула его. Альфред опустил взгляд на руку, заметил бинты. Он был испуган и постарался вырваться, но не смог. Рука ухватила его крепко.
     - Нет, пожалуйста, оставь меня в покое! - захныкал Альфред. - Я в своей усыпальнице. Я в безопасности. Здесь мирно и спокойно. Никто не сможет ранить меня здесь. Позволь мне уйти!
     Рука не позволила ему вырваться. Она крепко поддерживала его и тянула куда-то, этот сильный захват не был соперническим, но дружеским и утешительным, поддерживающим и обнадеживающим. Он увлекал его назад, в мир живых.
     И затем, когда он еще окончательно не успокоился, рука оторвалась от него. Бинты упали. Он увидел, что эти рука покрыта кровью. Жалость наполнила его сердце. Рука была протянута, почти касалась его.
     - Альфред, ты мне нужен.
     И кроме того, у его ног примостился пес, который внимательно разглядывал его влажными глазами.
     - Ты мне нужен.
     Альфред ухватился за протянутую руку и пожал ее.
     Рука сжала его запястье довольно болезненно, резко оттолкнула его назад, так что Альфред не смог устоять на подгибающихся ногах и покатился на пол.
     - И стой подальше от этого проклятого стола, ясно тебе? - Эпло распоряжался, возвышаясь над ним и свирепо разглядывая его. - Мы почти потеряли тебя в тот раз. - Он сурово сверлил взглядом Альфреда, но сквозь показную суровость проскальзывала озабоченность, а на губах играла тихая улыбка. - Ты вообще как, в порядке?
     Пытаясь встать на четвереньки на пыльном мраморе, Альфред не ответил. Он мог только пристально разглядывать в бессловесном изумлении Эпло - Эпло, стоящего прямо перед ним, Эпло, который, оказывается, живой!
     - Ты выглядишь, - сказал Эпло, внезапно ухмыльнувшись, - в точности как этот пес.
     - Мой друг! - Альфред наконец смог нормально сесть. Его глаза наполнились слезами. - мой друг...
     - Сейчас не время распускать нюни, - предупредил Эпло. - И вставай же, проклятье на твою голову. У нас почти нет времени. Повелитель Ксар...
     - Он здесь! - испуганно воскликнул Альфред, поднимаясь на ноги. Он задержался, повернувшись лицом к главной части стола.
     Альфред начал моргать. Не Саамах. Конечно, не Ксар. Джонатан стоял во главе стола. Кроме него там был только Хуго Длань, жесткий и напряженный.
     - Почему.... я видел Ксара... - другая мысль посетила Альфреда. - Ты! - Он то приближался, то удалялся от Эпло, вглядываясь в его лицо. - Ты. Ты настоящий?
     - Из крови и плоти, - сказал Эпло.
     Сила руны, вытатуированных на его руках, сильно и заботливо поддерживала Альфреда, помогала сартану, который был чрезвычайно бледен и покачивался.
     Альфред робко потянулся костлявым пальцем, осторожно потыкал Эпло.
     - Ты выглядишь реальным, - решил он в конце-концов. Затем осмотрелся вокруг. - А собака?
     - Песик убежал, - ответил Эпло. И улыбнулся: - Возможно, он унюхал колбасу.
     - Не мог убежать, - сказал Альфред боязливо. - Часть тебя. В прошлом. Но как это все могло случиться?
     - Этот чертог, - ответил Джонатан. - Проклятый... и благословенный. В случае с Эпло рунная магия сохранила его тело живым. Магия этого чертога внутри Седьмых Врат оказалась способна вселить душу назад в тело.
     - Когда принц Эдмунд пришел сюда, - припомнил Альфред, - его душа наконец освободилась от тела.
     - Он был мертв, - ответил Джонатан. - И воскрес только силой некромантии. Его душа была в рабстве. В это состоит разница.
     - Ах, - воскликнул Альфред, - кажется, я начинаю понимать...
     - Чрезвычайно рад за тебя, - прервал Эпло. - Сколько лет вам понадобиться для того, чтобы достичь окончательного понимания? Как я говорил, у нас совсем мало времени. Мы установили контакт с высшей силой.
     - Я знаю как! Я был там, во время Разделения! Саамах был здесь и все Советники собрались вокруг стола. И вы были... Ничего не понимаю, - Альфред смиренно замолчал, перехватив беспокойный взгляд Эпло. - Я расскажу вам также, но попозже.
     -
     Здесь четыре двери, - уточнил Альфред, - те, которые слегка приоткрыты, каждая ведет в один из четырех миров. Дверь наверху ведет в Лабиринт. Дверь, которая заперта, должна открыть путь в Вортекс, а дверь, которая широко открыта, и есть те самые Врата Смерти.
     Эпло проворчал:
     - Я ведь просил стоять подальше от проклятого стола. Что дверь не должна вести никуда, кроме как внутрь зала. В том случае, если ты забыл это, мой друг, это та самая дверь, через которую мы вошли сюда. Хотя, как я припоминаю, ты прикрыл ее, когда мы вышли. Или, точнее, она почти прихлопнула тебя.
     - Но это было на Абаррахе, - возразил Альфред. Он беспомощно огляделся вокруг, и внезапное знание ужаснуло его. - Мы не в Чертоге Проклятых. Мы не на Абаррахе. Мы - внутри Седьмых Врат.
     Эпло скептически сдвинул брови.
     - Вы здесь, - сказал Альфред. -_ Как вы попали сюда?
     Эпло вновь пожал плечами.
     - Я проснулся, наполовину замерзший, в тюремной камере. Я был один. Ни единой души вокруг. Я вышел в коридор и стал двигаться внутрь его, туда, куда указывал голубой свет рун. Затем я услышал твой голос, ты что-то напевал. Защитные руны пропустили меня. Я пришел прямо сюда, найдя дверь открытой. Потом вошел внутрь. Ты сидел за проклятым столом, и как всегда хныкал и извинялся.
     Сбитый с толку Альфред посмотрел на Джонатана.
     - Мы все еще на Абаррахе? Я чего-то не понимаю...
     - Поскольку вы вошли в Седьмые Врата, вы нашли Седьмые Врата. Сейчас вы в Седьмых Вратах.
     - ...Седьмых Вратах, - повторило эхо, и это был радостных звук.
     - Та дверь, - Джонатан бросил взгляд в направлении двери, помеченной сиглой как Врата Смерти, - стояла открытой все эти века. Закройте Врата Смерти, вы должны закрыть эту дверь.
     Чудовищность этой задачи ошеломила Альфреда. Совет Семи и сотни других могучих сартанов создали и открыли эту дверь. А закрыть ее должен он один?
     -
     Как я очутился здесь? - потребовал ответа Эпло, который еще не до конца поверил в происходящее. - Я не использовал магию.
     -
     Не магия, - ответил Джонатан. - Знание. Самопознание. Это и есть ключи от Седьмых врат. Если мои сородичи, которые нашли это место много лет назад, на самом деле познали себя, они могли постигнуть секрет этого могущества. Они пришли закрыть. Но не закрыли достаточно крепко. Им могли не позволить...
     "...не позволить..."
     - Мне нужно доказательство. Открой дверь, - сказал Эпло. - Да не эту! - Он нарочно избегал проходить рядом с теми дверями, которые уже стояли распахнутыми. - Открой другую дверь, одну-единственную, которая стоит закрытой. Позволь мне узнать, что там, за ней.
     - Какая дверь? - Альфред судорожно сглотнул.
     Несколько мгновений Эпло помолчал, затем произнес:
     - Ту самую, которая, как вы утверждаете, ведет в Лабиринт.
     Альфред медленно наклонил голову. Его мысли вернулись во времени, в Чертог, каким он был в момент до Разделения. Вновь он увидел дверь, отмеченную пылающей багровой сиглой.
     Он сориентировался на нужную дверь. Завершая свой путь вокруг стола - он был осторожен и старался не касаться рун на его поверхности - он остановился напротив той самой двери.
     Он протянул руку, нежно касаясь сиглы, выдавленной в мраморе. Он начал рисовать знак, очень мягко, затем его пение зазвучало решительнее. Он очерчивал сиглу пальцами, и эта сигла разгоралась неровным светом, окрашиваясь в красный.
     Песня застряла в горле Альфреда. Он закашлялся, поперхнулся, постарался продолжить пение, хотя сейчас песня была нарушена и звучала фальшиво. Он толкнул дверь.
     Дверь беззвучно распахнулась.
     И они оказались внутри Лабиринта.

ГЛАВА 27

ЛАБИРИНТ

     Пройдя через Врата Смерти, два сартанских судна прибыли в Нексус. Они опустились на землю у руин, которые когда-то были резиденцией лорда Ксара. Теперь же это была лишь груда сгоревших бревен. По приземлении все сартаны бросились к иллюминаторам, в молчаливом потрясении взирая на ужасные разрушения.
     - Теперь вы можете воочию узреть всю