го - принц, как всегда, внимателен
и предупредителен; он любит своего отца,  хотя  тот  навряд  ли  заслуживает
подобного отношения. Без  колебаний  король  выходит  за  дверь.  Я  стою  в
коридоре, пытаясь не обращать внимания на холод,  обжигающий  лицо  и  руки.
Ноги у меня онемели.
   - Не верю я этим книгам, - с горечью говорит старый король  своему  сыну,
идущему подле него. - Балтазар слишком много времени  проводит  среди  книг,
слишком много.
   Должно быть, старику приятно само чувство гнева - оно озаряет и согревает
душу, как пламя лампы.
   - Книги говорили нам, что они вернутся, - и посмотри, что из этого вышло!
Книги! - Старик пренебрежительно фыркает. - Я не верю им. И не думаю, что мы
должны им верить! Быть может, века назад все, что в  них  написано,  и  было
верно, но с тех пор мир изменился. Те дороги, кои привели  наших  предков  в
этот мир, должно быть, давно разрушены. Исчезли.
   - Балтазар прошел по туннелям так далеко, как только мог, и выяснил,  что
дорога безопасна, а карты точны. Вспомните, отец: туннели защищены магией  -
могущественной древней магией, которой они и созданы, как и весь наш мир.
   - Древняя магия! - Теперь в голосе старого короля явственно слышен  гнев.
- Древняя магия ослабла. Именно древняя  магия  довела  нас  до  теперешнего
нашего  состояния!  Где  было  прежде  процветание,   ныне   лишь   разруха.
Опустошение - там, где прежде было изобилие. Лед - где прежде  бежала  вода.
Смерть - там, где прежде была жизнь!
   Король стоит в дворцовом портике, глядя прямо перед собой. Перед  глазами
его - всепоглощающая тьма; только внизу,  в  городе,  кое-где  еще  теплятся
огоньки. Там, где они горят, живут люди - а их теперь  мало.  Слишком  мало.
Слишком многие дома в королевстве  Кэйрн  Телест  уже  давно  погрузились  в
холодный мрак. Как и королева, те, что ныне остаются в  этих  домах,  вполне
могут обходиться без тепла и света; на них его и не тратят.
   Глаза короля видят лишь тьму, тело его обжигает холод, но  он  не  желает
замечать этого. Он видит свой город глазами  души,  глазами  памяти;  и  дар
этот, дар памяти, он хочет разделить  со  своим  сыном.  Теперь,  когда  уже
слишком поздно.
   - В древнем мире, еще до  Разделения,  говорят,  была  пылающая  огненная
сфера, которую называли  "Солнце".  Я  прочел  об  этом  в  книгах,  -  сухо
добавляет старый король. - Балтазар не единственный, кто умеет читать. Когда
мир был разделен на четыре части, огонь Солнца был разделен  между  четырьмя
новыми мирами. И этот огонь - сердце Абарраха; как  и  человеческое  сердце,
оно гонит живую кровь, несущую тепло и жизненную силу по всем членам тела; и
тело это - наш мир.
   Я слышу шорох одежд - король повернул голову. Я представляю себе, как  он
поднимает взгляд от темных улиц умирающего города и смотрит вдаль, за стены.
Конечно, он ничего не видит - там царит абсолютная  тьма.  Но,  быть  может,
перед глазами памяти его встает зеленая цветущая земля под высокими  сводами
пещеры в бахроме сверкающих сталактитов - земля, где смеялись и играли дети.
   - Там было наше солнце... - снова шорох. Старый король поднимает  руку  и
указывает вдаль, в непроглядную тьму.
   - Колосс, - тихо говорит Эдмунд. Он терпелив с отцом. Ему  нужно  сделать
много, так много - он же стоит подле старика и выслушивает его воспоминания.
   - Когда-нибудь и его сын сделает то же для него, - с надеждой шепчу я, но
слова эти не помогают  развеять  мглу,  окутывающую  наше  будущее,  и  тень
предвидения омрачает мое сердце...
   Предчувствие? Предвидение? Я не верю в подобные  вещи;  они  предполагают
существование высшей силы - бессмертной силы и разума, вмешивающихся в  дела
человеческие. И все же я знаю - так же верно, как  то,  что  Эдмунд  покинет
землю, где он родился, где родился его отец и его предки, - что ему  суждено
стать последним королем Кэйрн Телест.
   Сейчас я благодарен этому непроглядному мраку: он скрывает мои слезы.
   Король тоже умолк; мысли наши текут по одному  и  тому  же  руслу.  Он  -
знает. Быть может, теперь  он  любит  Эдмунда.  Теперь,  когда  уже  слишком
поздно.
   - Я помню колосс, отец, - поспешно говорит принц: он счел молчание короля
признаком недовольства и раздражения.  -  Я  помню  тот  день,  когда  вы  и
Балтазар впервые поняли, что его сила иссякает... - добавляет он сумрачно.
   Слезы замерзают у меня на щеках - что ж, по крайней мере,  это  избавляет
меня от необходимости вытирать их. Теперь и я отправляюсь  странствовать  по
дорогам памяти, озаренным светом - угасающим светом...

Глава 2
КЭЙРН ТЕЛЕСТ, АБАРРАХ

   ...Зал Совета  государя  Кэйрн  Телест  переполнен  людьми.  Король  ныне
встречается с именитыми горожанами, которые, собственно, и  составляют  этот
Совет, с теми, чьи предки исполняли эти обязанности века  назад,  когда  наш
народ еще  только  пришел  в  Кэйрн  Телест.  Хотя  обсуждаются  чрезвычайно
серьезные вопросы, порядок  ведения  собрания  от  этого  не  меняется,  все
формальности соблюдены. Каждый член Совета выслушивает других с вниманием  и
уважением - каждый, включая и Его Величество.
   Государь не издает королевских эдиктов, не  отдает  приказов,  не  делает
заявлений. Все государственные вопросы проходят голосование в Совете, король
же  действует  как  сила  направляющая,  как  советчик;  он  выражает   свои
пожелания; голос его является решающим,  лишь  когда  голоса  прочих  членов
Совета разделились поровну.
   К чему же тогда вообще государству иметь единого Повелителя? Потому,  что
народ Кэйрн Телест нуждается в порядке и законе. Столетия назад  мы  решили,
что нам необходима некоторая государственная структура.  Мы  трезво  оценили
себя и то положение, в коем находились, и пришли к выводу, что народ  наш  -
более  семья,  чем  сообщество,  а  потому  остановились  на   монархической
структуре власти, где король будет являться в некотором  роде  отцом  своего
народа: при  этом  совмещение  королевской  власти  с  Советом,  принимающим
решения голосованием, будет наиболее приемлемой формой правления.
   И никогда за сотни лет у нас не было причин жалеть  о  решении,  принятом
нашими  предками.  Первая  избранная  королева  родила  дочь,  которая  была
способна продолжить дело своей матери. У дочери этой родился сын -  и  таким
образом была утверждена королевская династия, правившая  века.  Народ  Кэйрн
Телест вполне удовлетворен этим. В вечно изменчивом мире, окружающем нас,  -
в мире, на изменения которого мы не можем повлиять, наша  монархия  является
нашей силой и опорой.
   - Итак, уровень реки не поднимается? - спрашивает король, обводя взглядом
озабоченные лица членов Совета.
   Все они сидят сейчас за столом в  центре  зала.  Во  главе  его  -  место
короля; кресло его отделано с большей тщательностью, однако оно не выше, чем
прочие.
   - Более того, Ваше Величество: ее  уровень  понизился.  По  меньшей  мере
вчера, когда я проводил свои измерения. - В голосе  главы  Гильдии  Фермеров
звучит тревога, почти страх. - Сегодня у меня не было  возможности  провести
дополнительные измерения, поскольку я должен был рано отправиться во дворец.
Однако же надежды на то, что уровень реки мог подняться за ночь, нет.
   - А что урожай?
   - Если в ближайшие пять циклов мы не сумеем  оросить  поля,  весь  урожай
хлеба, без сомнения,  погибнет.  По  счастью,  с  посевами  травы-кэйрн  все
обстоит  благополучно  -  судя  по  всему,  она  растет  даже  в   условиях,
непригодных для жизни. Что же до овощей... Мы пытались отправить  работников
на поливку садов, однако это не принесло пользы. Для них это  новая  работа.
Они не понимают ее - а вы знаете, как тяжело управиться  с  ними,  когда  им
предоставляется какое-либо новое задание.
   За столом кивают. Король хмурится и скребет бороду в задумчивости. Фермер
чувствует, что необходимо дать разъяснения - а быть может, и  оправдаться  в
глазах короля.
   - Работники постоянно забывают, что от них требуется, и  попросту  уходят
со своих мест. После мы находим их там, где  они  работали  прежде;  водяные
мехи так и остаются лежать  на  земле.  По  моим  подсчетам,  таким  образом
большая часть воды,  предназначенная  для  поливки  овощей,  была  потрачена
впустую.
   - И каков же ваш вывод?
   - Мой вывод... - Фермер обводит взглядом членов  Совета,  ища  поддержки;
вздыхает. - Я полагаю, что мы должны собрать все, что можем, пока мы это еще
можем. Лучше сохранить хотя  бы  то  немногое,  что  у  нас  еще  есть,  чем
позволить всему урожаю  померзнуть  и  погибнуть  на  полях.  Вот  я  принес
показать вам этот плод. Как вы видите, он не дозрел; урожай  нужно  было  бы
собрать по меньшей мере через шестнадцать циклов.  Но  если  мы  не  сделаем
этого сейчас, плоды погибнут от холода прямо на лозе. После сбора урожая  мы
снова можем засеять поля; быть может, к этому времени река вернется к своему
нормальному...
   - Нет, - прерывает речь фермера новый голос. Я достаточно  долго  ждал  в
передней. Уже понятно, что король не собирается посылать за мной.  А  потому
мне придется взять все в свои руки.  -  Уровень  реки  не  станет  выше,  по
крайней мере, в ближайшее время;  даже  если  это  и  случится,  то  в  ходе
каких-либо глобальных изменений, а предпосылок для таковых я не  вижу.  Хэмо
превратилась в грязный ручеек, Ваше Величество, и, если не произойдет  чудо,
вскоре вовсе пересохнет.
   Король оборачивается, раздраженно хмуря брови, когда я вхожу  в  зал.  Он
понимает, что я знаю гораздо больше, чем он, а потому не верит  мне.  Однако
же он привык полагаться на меня. Ему пришлось научиться этому.  Всякий  раз,
когда он пытался поступить согласно с собственным  мнением  и  вопреки  моим
советам, государь после  жалел  об  этом.  Вот  почему  ныне  я  королевский
некромант.
   - Я собирался послать за тобой, когда придет время, Балтазар. Однако  же,
- король сдвигает брови так, что они сливаются в одну линию, - я вижу, ты не
можешь ждать со ОБОИМИ дурными вестями. Садись же и дай Совету отчет о  том,
что знаешь.
   Судя по его тону, он с  удовольствием  обвинил  бы  меня  в  этих  дурных
вестях.
   Я сажусь в  кресло  на  дальнем  конце  каменного  прямоугольного  стола.
Медленно, медленно оборачиваются ко мне члены  Совета;  они  избегают  прямо
смотреть на меня. Впрочем, я  должен  признать,  что  воистину  являю  собой
необычное зрелище.
   Те, что живут в гигантских пещерах Абарраха, мира камня, по природе своей
достаточно бледны. Но моя кожа мертвенно-белая, настолько  белая  и  тонкая,
что кажется полупрозрачной, а  кровеносные  сосуды  придают  ей  голубоватый
оттенок.
   Эта неестественная бледность - следствие долгих часов, проведенных мною в
библиотеке над древними текстами. Волосы у меня черные  как  уголь  -  такой
цвет редко встречается среди моего народа; у них волосы почти всегда  белые,
только концы их темно-каштановые. Это да еще черные одеяния, приличествующие
моему призванию, только подчеркивают бледность лица, делая ее пугающей.
   Я редко появляюсь на людях  -  предпочитаю  оставаться  во  дворце  подле
библиотеки; лишь изредка я выхожу в город или появляюсь при дворе. То, что я
появился на заседании Совета, само по себе тревожный знак. Я  -  тот,  чьего
присутствия страшатся. Мой приход омрачает  сердца  людские,  где  бы  я  ни
появился, словно я набрасываю на них черный покров под стать  своим  одеждам
некроманта.
   Для начала я встаю.  Опираюсь  ладонями  на  стол  -  поза  моя  выглядит
несколько угрожающей, словно бы я тенью нависаю над  теми,  кто  смотрит  на
меня - испуганно, растерянно, завороженно...
   - Я предложил Его Величеству исследовать русло  Хэмо,  дойти  до  истоков
реки и попытаться выяснить, чем вызвано столь резкое  падение  уровня  воды.
Его Величество решил, что это дельное предложение, и я отправился в путь...
   Я замечаю, что некоторые члены Совета начинают хмуро переглядываться. Мои
исследования не обсуждались на Совете и не были им  санкционированы,  а  это
значит, что Совет заведомо не одобряет их.
   Король видит озабоченность членов Совета. Он делает движение,  словно  бы
собирается сказать слово в свою защиту, однако  же  я  продолжаю  свою  речь
прежде, чем он успевает сказать хоть слово:
   - Его Величество предложил поставить Совет в известность о нашем  решении
и получить его одобрение, но я воспротивился этому шагу. Не потому, что я не
испытываю уважения к членам Совета, - поспешно поясняю я, - но  только  лишь
за тем, чтобы сохранить спокойствие в народе. Его Величество и  я,  мы  были
уверены, что  падение  уровня  реки  обусловлено  только  каким-то  капризом
природы. Быть может, вследствие  сейсмической  активности  обрушилась  часть
свода пещеры и перегородила русло. Быть может,  реку  запрудила  разросшаяся
колония животных. К чему же без нужды тревожить людей? Но, увы, - я не  могу
удержаться от вздоха, - дело не в этом.
   Члены Совета смотрят на меня со все возрастающей  тревогой.  Они  наконец
привыкли к моей внешности и теперь начинают  замечать  изменения  в  ней.  Я
сознаю, что выгляжу не лучшим образом - гораздо хуже,  чем  обычно.  Веки  у
меня припухли и покраснели,  глаза  окружены  темными  тенями.  Дорога  была
долгой и утомительной. Я не спал уже много циклов. Мне не хватает  сил  даже
расправить плечи.
   Члены Совета забывают, что всего несколько мгновений назад  гневались  на
короля за то, что он принял решение самостоятельно, не советуясь с ними. Они
ждут в мрачном и угрюмом молчании, ждут моих слов.
   - Я прошел вверх по руслу Хэмо - через населенные земли,  через  леса  на
наших границах - и добрался до стены, образующей наш кэйрн.  Но  исток  реки
находился не там. Я обнаружил туннель, прорезающий  стену  пещеры;  согласно
древним картам, Хэмо вытекает из этого туннеля.  Как  выяснилось,  старинные
карты не лгут. Либо Хэмо пробила себе путь сквозь стену пещеры, либо же  она
течет по руслу, проложенному для нее теми, кто создал  наш  мир.  Или,  быть
может, и то и другое.
   Король качает головой, мои заумные рассуждения ему явно не  по  нраву.  Я
вижу, как на его лице проступает  нетерпеливое  выражение,  и,  еле  заметно
склонив голову, чтобы дать ему  понять,  что  я  понял  его,  возвращаюсь  к
основной теме:
   - Я долго шел по туннелю и обнаружил маленькое озеро в каньоне у подножия
того, что некогда было великолепным водопадом. Хэмо там падает  с  высоты  в
несколько сотен шагов, с высоты, равной высоте пещерных  сводов  над  нашими
головами.
   На людей Кэйрн Телест это описание явно производит впечатление.  Я  снова
качаю головой. Мне не хочется пробуждать в них беспочвенные надежды.
   - По размерам озерной котловины и по глубине русла я мог сделать вывод  о
том, сколь широким  и  могучим  был  некогда  речной  поток.  Некогда  струи
водопада могли сокрушить человека одним лишь весом воды. Теперь  в  ручейке,
стекающем по каменной стене, может купаться ребенок.
   Я говорю жестко, с  горечью.  Король  и  члены  Совета  смотрят  на  меня
встревожено.
   - Я пошел дальше, все еще надеясь отыскать  исток  реки.  Я  поднялся  по
стенам каньона и заметил странную вещь: чем выше я поднимался, тем  холоднее
становился воздух. Когда я добрался до вершины скалы, поднявшись  почти  под
своды пещеры, обнаружилась и причина этого феномена. Стены, окружавшие меня,
более не были каменными стенами  пещеры,  -  голос  мой  звучит  напряженно,
мрачно: воистину голос предвестника беды. - То были ледяные стены.
   Члены Совета ошеломлены, в  их  душах  просыпается  священный  ужас.  Это
чувство я и хотел внушить им. Однако же по выражению  замешательства  на  их
лицах я понимаю, что они все еще не понимают грозящей нам всем опасности.
   - Друзья мои, - мягко говорю я им, обводя их  глазами;  да,  все  взгляды
прикованы ко мне, все они слушают меня, - своды  пещеры,  по  которой  течет
Хэмо, покрыты льдом. В прежние времена этого не было, - добавляю я, заметив,
что они все еще не понимают; я едва удерживаюсь от того, чтобы стиснуть руки
в кулаки. - Произошли изменениями изменения необратимые. Но слушайте  же,  я
продолжу объяснять.
   Ужаснувшись своему открытию, я  продолжил  путешествие  к  истокам  Хэмо.
Дорога была опасной; я шел во тьме, а холод становился все  более  жестоким.
Это удивляло меня, поскольку я еще не покинул  пределы,  в  которых  колоссы
распространяют свои тепло и свет. И я  задумался:  почему  же  не  действуют
колоссы?
   - Если там было так холодно, как ты говоришь, как же мог ты идти  дальше?
- спрашивает король.
   - По счастью, Ваше Величество, магия моя сильна, она поддерживала меня, -
отвечаю я.
   Ему не по нраву слышать это -  но  именно  он  бросил  мне  вызов  своими
словами. Сила моей магии известна: я - один из  самых  могучих  магов  Кэйрн
Телест. Но король думает, что я похваляюсь своей силой.
   - В конце своего многотрудного пути я дошел до отверстия в стене  пещеры,
сквозь которое несет свои воды Хэмо,  -  продолжаю  я.  -  Судя  по  древним
картам, отсюда я должен был увидеть  Море  Великолепия  -  океан,  созданный
древними. Но то, что предстало моим глазам, друзья мои...  -  я  умолкаю  на
мгновение, дабы удостовериться, что они внимательно  слушают  меня,  -  было
бескрайним морем льда!
   При последних моих словах члены Совета содрогаются,  словно  я  принес  с
собой стужу и выпустил ее, подобно дикому зверю, здесь, в зале  Совета.  Они
смотрят на меня в потрясенном молчании, с ужасом в глазах.  Страшная  истина
моих слов медленно, но верно завладевает их разумом.
   Первым нарушает молчание король:
   - Как это возможно? Как могло случиться подобное?
   Я провожу рукой по лбу. Я устал - устал смертельно.  Воистину  магия  моя
была достаточно сильна, чтобы хранить меня в пути, но  теперь  пришло  время
расплачиваться за это.
   - Долгие часы я провел,  пытаясь  постичь  причины,  Наше  Величество.  Я
собираюсь продолжить исследования, дабы найти подтверждение своим  догадкам,
но, как мне кажется, я уже  знаю  ответ.  Могу  ли  я  воспользоваться  этим
плодом?
   Я склоняюсь над столом  и  беру  плод  из  чаши:  под  твердой  оболочкой
скрывается мякоть, из которой делают вино. Я разламываю плод пополам.
   - Это, - говорю я, демонстрируя большое красное семя в серединке плода, -
представляет собой сердце нашего мира, раскаленную магму. Это, - я показываю
на красные прожилки, идущие от семени через желтую мякоть к кожуре плода,  -
колоссы, созданные мудростью и силой  магии  наших  предков,  которые  несут
энергию, рожденную жаром магмы. Они согревают наш мир и дают ему жизнь - без
них наш мир был бы мертвым холодным камнем. Поверхность Абарраха  -  твердый
камень, подобный кожуре этого плода.
   Зубами  я  отрываю  кусок  кожуры  и  показываю  собранию  образовавшуюся
впадину.
   - Скажем, это представляет собой Священное Море  -  океан  пресной  воды,
находящийся над нами. Все, что окружает  сферу,  -  я  обвожу  плод  широким
жестом, - пустота, где мрак и холод.
   Итак, пока колоссы работают, они изгоняют из нашего мира холод, согревают
воды океана; поток воды течет по туннелю и несет нашей земле жизнь. Но  если
колоссы откажут...
   Я мрачно умолкаю и, коротко пожав плечами, швыряю остаток плода на  стол.
Он катится по столешнице и  падает  на  пол.  Члены  Совета  следят  за  его
падением словно завороженные, никто не пытается поднять плод, как будто  они
боятся даже коснуться его. Только одна женщина сильно вздрагивает, когда  он
шмякается на пол.
   - И ты хочешь сказать, что происходит именно это? Что  колоссы  перестают
действовать?
   - Я так полагаю, Ваше Величество.
   - Но разве в таком случае мы не должны были заметить какие-либо  признаки
этого процесса? Наши колоссы по-прежнему излучают свет, тепло...
   - Я позволю себе напомнить королю и Совету, что льдом был  покрыт  только
свод пещеры, а не ее стены. Я полагаю, что  колоссы  начали  функционировать