Но  сперва  Око  должно  предстать  перед  Советом
Белокамня...
   - Пойти? С тобой?.. - Гнош снова заломил руки, на сей раз от волнения.  -
На Совет?.. И там, возможно, меня попросят сделать доклад?..
   - Вне всякого сомнения, - сказал Фисбен.
   - Сей момент! Дайтетолькособраться. Гдетаммоибумаги...  И  Гнош  умчался.
Фисбен обернулся к остальным гномам,  которые  потихоньку  подкрадывались  к
нему, необычайно заинтересованные его посохом. И так грозно  сдвинул  брови,
что гномы шарахнулись назад и исчезли за дверью лаборатории.
   - Ну как, выяснил что-нибудь?.. - спросил Тас, не без  опаски  подходя  к
Фисбену. Старого волшебника, казалось, окутывала тьма. -  Я  надеюсь,  гномы
ничего с Оком не сделали?
   - Нет, - вздохнул Фисбен. - К счастью для них. Потому  что  оно  все  еще
жизнеспособно и очень могущественно. И  теперь  немногим  предстоит  принять
решения, от которых будут зависеть судьбы многих. Быть  может,  даже  целого
мира...
   - О чем ты? Разве не совет будет решать?
   - Ты не так понял, сынок, - ласково проговорил Фисбен. - Давай-ка чуточку
передохнем... - Маг сел на пол, прислонившись к стене. И продолжал,  покачав
головой: - Я сосредоточил на Оке всю свою волю, Тас... Нет, не затем,  чтобы
повелевать драконами, - добавил он, видя округлившиеся глаза  кендера.  -  Я
заглянул в будущее...
   - И... И что там? - спросил Тас  нерешительно.  Лицо  мага  было  слишком
печально, и Тас вовсе не был уверен, что ему непременно хочется знать.
   - Я видел две дороги, уходившие вдаль, - сказал Фисбен. - Если мы изберем
ту, что полегче, сначала покажется, что  все  идет  как  надо,  но  в  конце
опустится тьма - опустится уже навсегда. Если же мы выберем  другую  дорогу,
путь наш будет нелегок. Он будет стоить жизни иным из тех, кого мы  с  тобой
любим, сынок. И, что гораздо хуже, кое-кто из них может  поплатиться  душой.
Но лишь величайшими жертвами окупается надежда целого мира... Фисбен  закрыл
глаза.
   - И во всем этом замешано Око? - дрожа, спросил Тас.
   - Да.
   - И ты з-знаешь, что н-нужно делать, чтобы... Чтобы выбрать тот т-трудный
путь?
   Тас с ужасом ждал ответа.
   - Знаю, - ответил Фисбен негромко. - Но решать я не властен. Решать будут
другие...
   - Понятно, - вздохнул Тас. - Кто-нибудь  важный,  наверное.  Какие-нибудь
короли, знатные эльфы или вельможные рыцари...
   "Будет стоить жизни иным из тех, кого мы любим", - отдавались  у  него  в
голове слова старого  мага.  Тас  почувствовал,  как  перехватило  горло,  и
опустил голову на руки. Нет, с этим приключением определенно что-то было  не
так!  Ну  вот  куда,  спрашивается,  подевался  Танис?  И  славный   старина
Карамон?.. И милая проказница Тика?.. Он тщетно старался поменьше  думать  о
них, особенно со времени того сна...
   ...И Флинт. И зачем только я ушел без  него,  думал  Тас,  чувствуя  себя
очень несчастным. А вдруг он умер? А вдруг его больше нет? Жизни  тех,  кого
любим... Это что же получится, если мы начнем погибать? Да я никогда об этом
даже не думал! Я всегда был уверен, что уж вместе-то мы кого угодно  побьем!
А врозь? Зачем мы разлучились?  Вот  с  тех  пор  все  через  пень-колоду  и
покатилось... Широкая ладонь Фисбена гладила его хохолок - красу и  гордость
кендера. Впервые в жизни Тас чувствовал себя маленьким. Слабым, испуганным и
одиноким. Старый волшебник обнял его. Тас зарылся лицом в  просторный  рукав
его одеяния и горько заплакал.
   - Да, - сказал Фисбен. - Кто-нибудь очень важный...

6. СОВЕТ БЕЛОКАМНЯ. ОЧЕНЬ ВАЖНАЯ ПЕРСОНА

   Совет Белокамня собрался на двадцать восьмой день  месяца  декабря.  День
этот в Соламнии называли Днем Голода  -  в  память  о  страданиях  народа  в
первую, самую тяжелую зиму после  Катаклизма.  Скорбную  дату  издавна  было
принято посвящать посту и размышлению.  А  посему  государь  Гунтар  и  счел
возможным приурочить Совет именно к ней.
   Вот уже более месяца миновало  с  тех  пор,  как  армия  отбыла  морем  в
Палантас, и вести, приходившие оттуда, были неутешительны. Аккурат  двадцать
восьмого утром Гунтар получил  очередное  донесение.  Прочтя  его  два  раза
подряд, рыцарь тяжело  вздохнул,  нахмурился  и  спрятал  бумагу  в  поясной
кошель... Предстоявший Совет был уже вторым за последнее время. Прошлый  раз
его собирали по поводу прибытия на  Южный  Эргот  эльфийских  изгнанников  и
появления на севере Соламнии армии Повелителей. О Совете было  объявлено  за
несколько месяцев, с тем чтобы все его члены успели съехаться загодя. Правом
решающего голоса на нем обладали Соламнийские Рыцари, гномы-механики,  гномы
холмов, темнокожие мореходы Северного Эргота  и  представитель  соламнийских
изгнанников, живших на Санкристе. Правом совещательного  голоса  располагали
эльфы, горные гномы и кендеры. Они могли высказывать свое мнение, но участия
в голосовании не принимали.
   Несмотря на полное представительство, тот первый Совет прошел из рук  вон
скверно. Все  вдруг  начали  припоминать  друг  другу  прошлое  и  требовать
возмещения старых обид.  Так,  Армана  Хараса,  делегата  горных  гномов,  и
Дункана Каменотеса, представителя гномов холмов, пришлось разнимать силой  -
иначе старинная вражда двух томских племен снова привела бы к кровопролитию.
А  Эльхана  Звездный  Ветер,  в  отсутствие  отца   выступавшая   от   имени
Сильванести, вообще не произнесла ни единого слова до самого  конца  Совета.
Она и приехала-то только ввиду того, что здесь был  Портиос  из  Квалинести.
Эльхана опасалась, как бы Квалинести не  объединились  с  людьми,  и  желала
предупредить подобный союз.
   Беспокоилась она зря. Люди и эльфы настолько не доверяли друг другу,  что
все общение между ними исчерпывалось  требованиями  простой  вежливости.  Не
произвела впечатления даже страстная речь государя Гунтара, основной  мыслью
которой было: "Наше единение принесет мир; наш раздор похоронит надежду!"
   Портиос на это ответил, что  в  появлении  драконов  были  виноваты,  вне
всякого сомнения, люди: пусть, мол, и выпутываются, как знают. Прослушав это
заявление Портиоса, Эльхана высокомерно поднялась и  покинула  Совет;  после
этого двух мнений относительно позиции  Сильванести  быть  не  могло.  Арман
Харас, горный гном, заявил, что его племя и радо было бы помочь, но, пока не
будет найден Молот Хараса, об объединении горных  гномов  не  может  быть  и
речи.  И  Гунтару  пришлось  исключить  горных  гномов  из  числа  возможных
союзников: кто тогда мог знать, что Молот совсем скоро будет найден!
   Единственным, кто немедля и в  открытую  предложил  Рыцарям  помощь,  был
вождь кендеров, Кронин  Чертополох.  Но,  поскольку  "помощь"  дружественной
армии кендеров для любой нормальной  страны  была  хуже  всякого  нашествия,
предложение выслушали с вежливыми улыбками, зато за спиной Кронина произошел
обмен взглядами, полными неподдельного ужаса.
   Вот так - практически впустую -  и  завершился  тот  Совет.  На  нынешнее
заседание Гунтар возлагал большие надежды. Обретение  Ока,  по  его  мнению,
должно было добавить всем оптимизма... Уже  прибыли  представители  от  двух
эльфийских  народов.  Приехал  Беседующий-с-Солнцами  и  при  нем   человек,
называвший себя жрецом Паладайна. Гунтар  с  нетерпением  ожидал  встречи  с
Элистаном, о  котором  ему  столько  рассказывал  Стурм,  А  вот  кто  будет
представлять Сильванести, Гунтар пока не знал. Вероятнее  всего,  думал  он,
это будет вельможа, назначенный регентом  после  таинственного  исчезновения
Эльханы... Эльфы прибыли на Санкрист два дня назад. Их шатры рассыпались  по
полям, пестрые шелковые знамена развевались  в  ненастном  сером  небе.  Их,
собственно, и ждали; слать гонца к горным гномам не было  времени,  а  гномы
холмов, по слухам, насмерть резались с драконидами, так что добраться до них
было попросту невозможно... Гунтар очень надеялся, что  сегодняшняя  встреча
сплотит эльфов и людей во имя изгнания драконидских орд с Ансалона. Но  всем
этим надеждам было суждено рухнуть еще до начала Совета.
   Прочтя донесение из  Палантаса,  Гунтар  покинул  свой  шатер,  собираясь
напоследок обойти Долину Белокамня и самолично проверить, все ли в  порядке.
Старый слуга Уиллс перехватил хозяина на полдороге.
   - Господин! Скорее назад!
   - Что такое? - спросил Гунтар, но запыхавшийся старик был не в  состоянии
ответить. Вздохнув, рыцарь вернулся к своей палатке,  перед  которой  нервно
прохаживался государь Микаэл в полном боевом снаряжении. Один взгляд на  его
лицо - и у Гунтара упало сердце.
   - Что случилось?
   Быстро шагнув навстречу, Микаэл схватил его за руку:
   - Есть сведения, государь, что  эльфы  намерены  потребовать  возвращения
Ока. Если же мы ответим отказом, они объявят нам войну!
   - Что? - Гунтар не верил собственным ушам. - Нам? Войну?.. Что за чепуха,
они же... Погоди, ты уверен? Насколько надежно это сообщение?
   - Боюсь, государь Гунтар, оно вполне надежно, - ответил стоявший рядом  с
рыцарем человек.
   - Позволь представить тебе Элистана, жреца Паладайна, - сказал Микаэл.  -
Прости, что я не сделал этого  сразу:  доставленная  им  новость  совершенно
выбила меня из колеи...
   - Весьма наслышан, - сказал Гунтар, протягивая руку жрецу.
   Рыцарь внимательно разглядывал Элистана.  Признаться,  он  воображал  его
себе совсем не таким. Почему-то он думал,  что  увидит  близорукого  эстета,
худого и бледного от неумеренного сидения над книгами.  Вместо  этого  перед
ним стоял рослый, широкоплечий муж, которого  легко  было  представить  себе
мчащимся в битву плечом к плечу с лучшими рыцарями Соламнии.  На  шее  же  у
него висел древний символ Паладайна - платиновый медальон с  выгравированным
изображением дракона.
   Стурм, помимо прочего, рассказывал Гунтару, что жрец положил немало  сил,
пытаясь склонить эльфов к союзу с людьми... Элистан устало улыбнулся, словно
прочтя мысли рыцаря. И заговорил, отвечая на невысказанный вопрос: - У меня,
к сожалению, мало что вышло. Я смог  лишь  убедить  их  не  отказываться  от
посещения  Совета.  Хотя,  боюсь,  они  прибыли  сюда  только  затем,  чтобы
предъявить вам ультиматум: либо  отдать  Око  миром,  либо  защищать  его  с
оружием в руках... Гунтар сел,  вернее,  осел  в  походное  кресло  и  вялым
движением предложил садиться гостям. Перед ним на столе были разложены карты
различных частей Ансалона. По картам расползались темные пятна, обозначавшие
распространение вражеских армий.  Взгляд  Гунтара  задержался  на  них...  И
внезапным взмахом руки он смел карты со стола, прорычав:
   - Может, нам просто взять и сдаться без  лишних  хлопот?  Давайте  пошлем
драконьим Повелителям  записочку:  так,  мол,  и  так:  не  утруждайте  себя
истреблением наших народов, мы и без вас отлично справляемся...  -  И  он  в
ярости швырнул на стол только что полученное донесение:  -  Вот,  почитайте!
Это из Палантаса. Тамошние олухи настоятельно предлагают рыцарям покинуть их
город. Они, изволите видеть, ведут с Повелителями переговоры, и  присутствие
рыцарей их сильно компрометирует. А собственная тысячная армия палец о палец
не ударит!
   - А что предпринимает государь Дерек? - спросил Микаэл.
   - Укрепляет Башню Верховного Жреца на южных подступах к городу,  -ответил
Гунтар. - При нем рыцари и тысяча  пеших,  большей  частью  это  беженцы  из
захваченного Трогала. Башня охраняет единственный перевал через Вингаардские
горы. Это на время защитит Палантас. Но если  дракониды  прорвутся...  -  Он
замолчал. - Проклятие! - прошептал он затем, с тихим бешенством  пристукивая
кулаком по столу. - Да две тысячи воинов могли бы сколько угодно  удерживать
перевал! Ослы!.. А теперь еще и  это!..  -  И  он  махнул  рукой  в  сторону
эльфийских палаток. Голова его поникла на  руки.  -Может,  посоветуешь  что,
жрец?
   - В Дисках Мишакаль говорится, -  после  некоторого  раздумья  проговорил
Элистан, - что Зло по природе своей склонно истреблять  себя  самое.  -  Его
рука легла Гунтару на плечо. - Я не знаю, чем  кончится  нынешнее  собрание.
Мои Боги не пожелали мне этого открыть. Быть  может,  они  и  сами  того  не
ведают; вполне вероятно, что судьба мира висит на волоске и все  зависит  от
того,  к  какому  решению  мы  нынче  придем.  Но  одно  я  знаю  совершенно
определенно: не допускай поражения в свое  сердце  загодя,  ибо  это  станет
первой победой Зла... С этими словами Элистан поднялся и тихо вышел наружу.
   После ухода жреца  Гунтар  долго  сидел  молча.  И  в  какой-то  миг  ему
померещилось, будто темнота объяла весь  мир.  Улегся  даже  ветер.  Тяжелые
облака неподвижно висели над самой землей. Казалось, они глушили все  звуки:
даже звонкий рог,  отмечавший  наступление  рассвета,  пропел  на  удивление
безжизненно...  Размышления  Гунтара  прервал  шорох.  Это  Микаэл   собирал
раскиданные по полу карты.
   Гунтар поднял голову, протирая глаза.
   - Ну и что ты думаешь?..
   - О чем? Об эльфах?
   - О жреце, - сказал  Гунтар,  глядя  на  входную  занавеску,  за  которой
скрылся Элистан.
   - Я не ожидал, что он окажется... Таким, - Микаэл  тоже  посмотрел  в  ту
сторону. - Он больше напоминает жрецов  древности,  тех,  что  напутствовали
Рыцарей во дни сражений до Катаклизма. Не то что нынешние  шарлатаны.  Этот,
пожалуй, сам пойдет в битву и  будет  одной  рукой  призывать  благословение
Паладайна, а другой - крушить врагов булавой. А его медальон!  Такого  никто
не видал с той самой поры, когда Боги от нас отвернулись. Но настоящий ли он
жрец?.. - Микаэл передернул плечами. - Одного медальона  тут  маловато...  -
Вполне согласен с тобой. - Гунтар поднялся на ноги и направился к выходу.  -
Ну  что  ж,  похоже,  пора.  Останься  здесь,  Микаэл:  вдруг   придет   еще
какое-нибудь донесение... - Он уже шагнул было наружу, но  в  последний  миг
задержался. - Как странно, Микаэл,  -  пробормотал  он,  следя  взглядом  за
удалявшимся Элистаном. - Наш народ никогда  не  доверял  магии,  мы  черпали
надежду в вере и уповали на Богов. А теперь вся наша  надежда  -  на  магию,
когда же появляется случай вновь обрести веру -  нас  одолевают  сомнения...
Государь Микаэл не ответил. Гунтар покачал головой и в глубокой задумчивости
зашагал  по  направлению  к  Долине  Белокамня...  Гунтар  говорил   правду:
соламнийцы  издавна  были  верующим  и  богопослушным  народом.  Долина   же
Белокамня с незапамятных пор считалась святыней. Белоснежная  скала  посреди
вечнозеленой долины влекла к себе и почитателей, и  просто  любопытных.  Сам
Король-Жрец Истара однажды благословил ее и посвятил Богам, объявив, что  ни
один смертный не должен был отныне к ней прикасаться.
   Долина осталась святым местом даже после  Катаклизма,  когда  пошатнулась
вера в прежних Богов. Может  быть,  отчасти  потому,  что  Катаклизм  ее  не
затронул. Легенда гласила, что, когда с  неба  упала  огненная  гора,  земля
окрест растрескалась и содрогнулась, но самого Камня не коснулось ничто.
   Белая скала производила столь странное впечатление,  что  даже  и  теперь
никто не дерзал подойти и потрогать ее. Что за силы таились в ней, не ведала
ни одна живая душа. Все знали только, что возле Белокамня всегда было  тепло
и в любое время года пахло весной. И  трава  в  долине  оставалась  зеленой,
несмотря на мороз.
   Как ни тяжело было у Гунтара на душе, даже  он  почувствовал  облегчение,
стоило только войти в Долину  и  набрать  полную  грудь  теплого,  душистого
воздуха. Ему даже показалось, будто рука Элистана  вновь,  легла  на  плечо,
проливая в сердце мир и спокойствие... Быстро оглядевшись, Гунтар  убедился,
что все было готово. На зеленой траве стояли  тяжелые  деревянные  кресла  с
затейливыми резными спинками. Пять из них, предназначенные для членов Совета
с правом решающего  голоса,  стояли  слева  от  Белокамня.  Три  кресла  для
обладателей совещательного голоса стояли по правую сторону. Свидетелям  (как
то  предписывала  Мера)  предстояло  разместиться  на  полированных  скамьях
напротив.
   Иные   уже   занимали   места.   Большинство    эльфов,    сопровождавших
Беседующего-с-Солнцами,  заранее  явилось  в  долину.   Представители   двух
эльфийских народов сидели рядом, сторонясь людей. Рассаживались тихо: одни -
в память о Дне Голода,  другие,  например,  гномы-механики,  не  соблюдавшие
этого дня, - из уважения ко всему окружающему. Места в передних  рядах  были
свободны: здесь сядут почетные гости и  те,  кто  имел  право  выступать  на
Совете.
   Вот во главе свиты воинов-эльфов появился сын Беседующего, Портиос.  Лицо
молодого вельможи было сурово.  Он  сел  в  переднем  ряду.  Гунтар  поискал
глазами Элистана: рыцарь намеревался просить жреца выступить.  Шарлатан  или
нет - в любом случае его слова произвели на Гунтара глубокое впечатление,  и
он хотел, чтобы их услышали все.
   И пока он тщетно высматривал Элистана, на глаза ему попались  три  весьма
странные личности, самовольно расположившиеся в переднем ряду: старый маг  в
измятой, сплющенной шляпе, его дружок-кендер и с ним  гном-механик  из  горы
Небеспокойсь. Эта троица прибыла накануне вечером. Гунтар снова обернулся  к
Белокамню. Вот появились члены Совета с  правом  совещательного  голоса.  Их
было только двое: вельможа Квинат от Сильванести - и  Беседующий.  Гунтар  с
большим любопытством пригляделся к этому последнему, зная, что перед ним был
один из немногих жителей Кринна, отчетливо помнивших ужасы Катаклизма.
   Беседующий сутулился так, что выглядел чуть ли не горбуном. Волосы у него
были совершенно седые, лицо измождено. Но когда  он  опустился  в  кресло  и
устремил взор  на  присутствующих,  Гунтар  увидел,  что  глаза  эльфа  были
по-прежнему ясными и  проницательными.  С  Квинатом,  сидевшим  подле  него,
Гунтар был знаком лучше. Про себя рыцарь считал его таким же самонадеянным и
гордым, как Портиос, но гораздо глупее.
   Что же до Портиоса, то он, пожалуй, Гунтару даже нравился.  Молодой  эльф
обладал всеми качествами, которые традиционно ценили Рыцари,  кроме  одного:
слишком уж он был вспыльчив... Тут Гунтару пришлось  отвлечься  ибо  настало
время занимать свои места главным членам Совета. Первым вышел Мир Кар-Тхон с
Северного Эргота, темнокожий исполин с  седеющей,  серо-стальной  шевелюрой.
Затем появился Сердин Мар-Тазал, представитель Изгнанников на  Санкристе.  И
наконец - он сам, государь Гунтар Ут-Вистан, Соламнийский Рыцарь.
   Усевшись, Гунтар еще раз, последний,  огляделся  кругом.  За  его  спиной
возвышалась громада Белокамня. Солнце скрывали серые облака, и было заметно,
что камень светился своим особенным светом. По другую  сторону  скалы  сидел
Беседующий, рядом с ним Квинат, а напротив, на  скамейках  -свидетели.  Даже
кендер вел себя относительно смирно, только болтал ногами  -  скамейка  была
для него слишком высока. Гном-механик торопливо перелистывал  толстую  пачку
исписанной бумаги.  Гунтар  невольно  поежился,  искренне  сожалея,  что  не
хватило  времени,  просмотреть  докладище  и  выжать  из   него   кратенькое
сообщение... Старый маг зевал и почесывал затылок, рассеянно озираясь.
   Все было готово.
   По знаку Гунтара вперед выступило двое рыцарей, несших золотую  подставку
и деревянный сундук.
   Вынос Ока Дракона сопроводила тишина, казавшаяся гробовой.
   Рыцари остановились прямо перед Белокамнем. Один из них утвердил в  траве
золотую подставку. Второй отпер сундук и, подняв  крышку,  осторожно  извлек
Око - хрустальный шар более двух футов в поперечнике.
   Толпа  начала  перешептываться...  Беседующий-с-Солнцами  пошевелился   в
кресле,  нахмурился.  Его  сын,  Портиос,  сказал  что-то  знатному   эльфу,
сидевшему подле него.  Гунтар  отметил  про  себя,  что  все  эльфы  явились
вооруженными. Гунтар был отчасти знаком с эльфийским этикетом. Это был очень
плохой знак.
   Делать нечего, пора было переходить к делу. Призвав собравшихся к тишине,
государь Гунтар Ут-Вистан объявил:
   - Позвольте считать Совет Белока