глянулся на подругу:  Золотая  Луна  стояла  рядом  с  ним,
закрыв глаза и тяжело  опираясь  на  посох,  прекрасное  лицо  осунулось  от
изнеможения  и  перенесенных  испытаний.  Глаза  Речного  Ветра   потеплели,
смягченные жалостью и состраданием. Но гордость  взяла  свое:  на  его  лицо
вернулось обычное суровое выражение.
   - Кзак Царот совсем  рядом,  -  сказал  он  ровным  голосом.  -  А  следы
давнишние.
   И повел отряд за собой в лес. Тропа скоро вывела их на мостовую.
   - Улица! - воскликнул Тассельхоф.
   - Окраина Кзак Царота! - с трудом выдохнул Рейстлин.
   - Ну наконец-то! - Флинт с отвращением осматривался  по  сторонам.  -  До
чего, однако, гадкое место! Если тут и есть какой-нибудь  "величайший  дар",
то, наверное, он неплохо запрятан!
   Танис был вполне с ним согласен. Более неуютное место в самом  деле  было
трудно представить. Широкая улица вскоре вывела их  на  мощеную  площадь.  С
восточной стороны  стояли  четыре  колонны:  здание,  которое  они  когда-то
поддерживали, лежало в руинах. Посередине площади  кольцом  стояла  каменная
стена фута в четыре высотой. Подойдя и осмотрев ее, Карамон объявил, что это
был колодец.
   - И притом глубоченный, - сказал он, наклонился и заглянул вниз. -  А  уж
разит оттуда... Зато к  северу  от  колодца  стояло,  кажется,  единственное
здание, пережившее Катаклизм. Замечательные мастера искусно изваяли  его  из
белоснежного  камня;  стройные  колонны  возвышались  по  сторонам.  Высокие
двойные двери сверкали золотом при свете луны.
   - Это был храм древних Богов, - сказал Рейстлин, более про  себя,  нежели
обращаясь к кому-либо. Но  Золотая  Луна,  стоявшая  рядом,  расслышала  его
шепот.
   - Храм? - переспросила она, глядя на здание.  -  Как  он  прекрасен...  И
пошла через площадь, повинуясь необъяснимому влечению.
   Танис и остальные решили посмотреть, что делалось  вокруг,  но  ни  одной
целой постройки больше не обнаружили. Повсюду  валялись  рухнувшие  колонны;
обломки камня свидетельствовали о загубленной  красоте.  Рядом  с  колоннами
валялись разбитые, изуродованные статуи. И все выглядело древним -  до  того
древним, что даже гном почувствовал себя молодым.
   - Ну вот мы и здесь, - сказал Флинт,  присаживаясь  на  обломок  колонны.
Нашел глазами Рейстлина и зевнул: - Что дальше, маг?
   Рейстлин открыл рот, но ответить не успел, ибо Тассельхоф завопил:
   - Драконид!
   Все обернулись разом, выхватывая  оружие.  Драконид,  готовый  к  прыжку,
злобно пялился на них с края колодца.
   - Остановите его! - закричал Танис. - Пока он не всполошил остальных!..
   Но никто не  успел  перехватить  драконида:  тварь  развернула  крылья  и
скрылась внутри колодца. Золотые глаза Рейстлина так и  вспыхнули  в  лунном
свете. Подбежав к стене, волшебник перегнулся через край и уже простер руки,
собираясь произнести заклинание... Но в последний момент заколебался.  Потом
опустил руки.
   - Не могу, - сказал он. - Не могу сосредоточиться... Не  могу  думать.  Я
должен выспаться...
   - Как и все мы, я думаю, - проговорил Танис устало. -  Если  там,  внизу,
что-нибудь есть, драконид его предупредил, и мы все равно ничего уже сделать
не можем. Так что давайте пока отдохнем.
   -  Драконид  действительно  полетел  что-то  предупредить,  -   прошептал
Рейстлин. Закутавшись в плащ, он поводил широко раскрытыми глазами. -Неужели
вы не чувствуете? Даже ты, Полуэльф?.. Зло, готовое пробудиться и  вырваться
из-под земли... Воцарилась тишина.
   Стоя на каменной стенке, Тассельхоф смотрел вниз:
   - Драконид летит вниз, совсем как листок! Даже крыльями не машет! Он...
   - Помолчи! - прикрикнул Танис.
   Тассельхоф  с  изумлением  посмотрел  на  него:   голос   Таниса   звучал
неестественно,  напряженно.  Нервно  сжимая  кулаки,  полуэльф  смотрел   на
колодец. Было очень тихо... Слишком  тихо.  Штормовые  облака  сгущались  на
севере, но ветер  затих.  Не  скрипели  ветви  деревьев,  не  шевелилось  ни
листика... Свет двух лун, серебристой  и  алой,  порождал  двойные  тени,  и
оттого все видимое боковым зрением казалось искаженным и нереальным.
   И вот Рейстлин медленно попятился прочь от колодца, загораживаясь  руками
словно бы в попытке отвратить неведомую опасность.
   - Я тоже чувствую! - Танис проглотил слюну. - Что это?..
   - Правда, что там? - Тассельхоф нетерпеливо уставился вниз:  колодец  был
темен и глубок и чем-то напоминал зрачки мага, похожие на песочные часы.
   - Уберите его оттуда! - закричал Рейстлин.
   Подстегнутый страхом волшебника и  собственным  ощущением  близкой  беды,
Танис ринулся к Тасу. И ощутил на бегу,  как  задрожала  под  ногами  земля.
Кендер  вскрикнул  от   неожиданности,   когда   древняя   каменная   кладка
растрескалась и зашевелилась под ним. Тас почувствовал, что валится в жуткую
черную  пустоту,  и  принялся  отчаянно  цепляться  руками   и   ногами   за
рассыпающиеся камни. Танис мчался к нему со всех  ног,  но  он  был  слишком
далеко... По счастью. Речной Ветер тоже услышал крик  Рейстлина:  долговязый
варвар подбежал к колодцу быстрей полуэльфа и успел схватить Таса за шиворот
в самый последний момент, когда обломки камней и  известки  уже  сыпались  в
бездну.
   Земля  вновь  заходила  ходуном.  Танис  все  еще  пытался  понять,   что
происходит, но ум отказывался служить. Потом  из  колодца  вырвался  ледяной
вихрь и погнал по площади пыль и сухие листья, запорошив глаза.
   - Бегите! - крикнул Танис,  задыхаясь  от  смрада,  разлившегося  вокруг.
Колонны, устоявшие в Катаклизме, опасно раскачивались.
   Путешественники с ужасом смотрели на колодец...
   - Золотая Луна, - сказал Речной  Ветер,  оглядываясь  вокруг.  И  выронил
Таса. - Золотая Луна!..
   Пронзительный вопль, донесшийся из  колодца,  заглушил  его  голос.  Этот
вопль буквально пронизывал мозг; казалось,  голова  вот-вот  не  выдержит  и
расколется... Один Речной Ветер,  ни  на  что  не  обращая  внимания,  искал
Золотую Луну, отчаянно выкрикивая ее имя.
   Оглушенный Танис не мог двинуться с места. Он видел, как  Стурм  медленно
пятился прочь от колодца, держа руку на  рукояти  меча.  Рейстлин  прокричал
что-то, но Танис не смог  разобрать  слов.  Истощенное  лицо  мага  отливало
желтым  металлом,  золотые  глаза  казались  красными  в  свете  алой  луны.
Тассельхоф с большим интересом и любопытством смотрел на колодец. Сорвавшись
с места, Стурм схватил кендера под мышку и  бросился  под  защиту  деревьев.
Карамон вскинул на руки брата и последовал за ним. Что до Таниса - он  знал,
что  из  колодца  вот-вот  должно  было  вырваться  чудовищное   зло...   Но
по-прежнему не мог сдвинуться с места. "Беги, дурень,  беги!.."  -настойчиво
билось в мозгу... Речной Ветер  тоже  остался  у  колодца,  превозмогая  все
возраставший страх. Он никак не мог найти Золотую Луну. Он не видел, как она
шла к уцелевшему храму: как раз в это  время  он  спасал  кендера,  едва  не
свалившегося в колодец. Речной Ветер лихорадочно озирался, силясь устоять на
колеблющейся земле. Жуткий, пронзительный вой и содрогание камней под ногами
вновь пробудили в нем кошмарные воспоминания. "Смерть  на  черных  крыльях!"
Обливаясь потом, он заметался, но все-таки заставил себя обратиться  мыслями
к Золотой Луне. Он был нужен ей. Он знал - только он один  знал,  -  что  ее
личина уверенности и силы скрывала страх и сомнения...  Он  должен  отыскать
ее, ведь ей так страшно одной... Когда колодец начал рушиться внутрь. Речной
Ветер отскочил прочь и увидел Таниса. Полуэльф  что-то  кричал,  указывая  в
сторону  храма.  Завывание,  становившееся  все  громче,  не  дало   варвару
разобрать слов, но он тотчас понял, в чем дело. Золотая Луна!.. Речной Ветер
побежал было в ту сторону, но очередной толчок швырнул его на колени.  Танис
бросился к нему... И тут из колодца вырвался Ужас, так долго  преследовавший
его во сне... Речной Ветер крепко зажмурился.
   Это была драконица.
   Мгновенно ослабев, Танис смотрел на драконицу, взлетавшую из  колодца,  и
единственной мыслью, бившейся у него в голове, было: "Как  она  прекрасна...
Как она прекрасна..."
   Черная, лоснящаяся, она взвивалась все выше, сверкая при луне чешуей.  Ее
глаза горели багрово-красным, словно кипящая лава. В свирепо разинутой пасти
виднелись страшные белые клыки, а  между  ними  метался  ярко-красный  язык.
Проскочив узкость колодца,  драконица  развернула  громадные  крылья,  разом
заслонив и звезды и обе луны. На сгибах крыльев  поблескивали  белые  когти;
алый свет Лунитари, казалось, заливал их кровью...  Ужас  скрутил  судорогой
живот полуэльфа,  ужас,  какого  Танис  не  испытывал  еще  никогда.  Сердце
мучительно заколотилось, дыхание  перехватило...  Он  мог  только  смотреть,
содрогаясь и благоговея, на  эту  смертоносную  красоту.  Драконица  кругами
уходила все выше  в  ночное  небо,  и  парализующий  страх  постепенно  стал
отступать. Танис потянулся за луком и стрелами... Но в это  время  драконица
заговорила.
   Всего лишь одно ее слово - одно слово на языке магии, - и с  небес  упала
на землю непроглядная тьма, ослепившая всех. Танис мгновенно утратил  всякое
понятие о том, где что находилось вокруг.  Он  знал  только,  что  над  ними
кружилась драконица, собиравшаяся напасть. Обороны от нее не было. Припав  к
земле, Танис пополз куда-то среди  мусора  и  камней,  пытаясь  хоть  как-то
укрыться... Ослепленный тьмой, он весь обратился в слух. Ужасный крик  стих;
Танис слышал, как размеренно хлопали кожистые крылья  чудовища,  набиравшего
высоту.  Потом  хлопанье  прекратилось.  Танис  явственно   вообразил   себе
гигантского черного стервятника, выжидающе  зависшего  в  вышине...  Наконец
послышалось негромкое шуршание, подобное  шороху  листьев,  тронутых  первым
дыханием бури. Шорох делался все громче и громче, пока не превратился в  шум
урагана. Танис как можно тесней вжался  в  камни,  закрыв  голову  руками...
Драконица пикировала на них с высоты.
   Тьма, созданная ее собственным волшебством,  мешала  Хисант  рассмотреть,
что происходило внизу, но она  знала  -  пришельцы  все  еще  были  там,  на
площади. Ее слуги-дракониды давно уже донесли  ей,  что  по  стране  шлялась
кучка каких-то бродяг, несших с собой голубой хрустальный  жезл.  Повелитель
Верминаард непременно хотел, чтобы она забрала этот жезл  и  надежно  укрыла
его у себя, дабы он никогда больше не попал в мир людей. Один  раз  она  уже
упустила его - к величайшему  неудовольствию  Повелителя  Верминаарда.  Жезл
надо было  вернуть.  Или  уничтожить.  Поэтому  Хисант  помедлила  несколько
мгновений, не торопясь вызывать тьму, и внимательно рассмотрела  пришельцев,
стараясь найти жезл. Откуда ей было знать,  что  он  находился  уже  вне  ее
досягаемости! Драконица  радовалась:  оставалось  только  уничтожить  жалких
людишек.
   Хисант  стремительно  падала  с  неба,  подобрав   перепончатые   крылья,
превратив свое тело в разящий вороненый клинок. Она неслась прямо к колодцу,
туда, где она видела бегущих людей, пытавшихся спастись. Хисант  знала,  что
магический  ужас,  навеваемый  драконами,  приковал  их  к   месту,   и   не
сомневалась, что с первого же удара покончит сразу со всеми.
   Она разинула клыкастую пасть... Танис слышал, как приближалась драконица,
как с шумом распахнулись широкие крылья, как  заклокотал  воздух,  вбираемый
чудовищной глоткой... И наконец раздался какой-то странный звук - ни дать ни
взять пар вырвался из-под  крышки  котла.  Что-то  жидкое  пролилось  наземь
совсем рядом с ним... Камни кругом затрещали, начали плавиться и пузыриться.
Несколько капель брызнуло на  руку  Таниса,  и  полуэльф  ахнул,  пронзенный
жестокой болью.
   Но кому-то пришлось еще хуже, чем ему самому. Танис услышал крик. Это был
низкий мужской голос... Речной Ветер! Крик говорил  о  такой  нечеловеческой
муке, что Танис сжал кулаки, впившись ногтями в ладони, -он  сам  готов  был
закричать и тем выдать себя драконице...  Крик  длился  целую  вечность,  но
потом сменился стоном и наконец смолк совсем.
   Танис почувствовал, как во мраке мимо него пронес лось громадное  тело  и
камни, на которых он лежал, вновь задрожали.  Эхо  полета  чудовища  уходило
вниз, вниз, все глубже в недра земли... Земля успокоилась, и сделалось тихо.
   Кое-как переведя дух, Танис открыл глаза. Тьма рассеялась без следа.  Две
луны и звезды  сияли  в  небесах.  Какое-то  время  полуэльф  просто  глотал
холодный воздух, силясь успокоить колотившую  его  дрожь.  Потом  вскочил  и
побежал туда, откуда раздавался крик.
   Он первым подбежал к телу варвара... И, задохнувшись, поспешно отвернулся
прочь.
   То, что осталось от Речного Ветра,  более  не  было  человеческим  телом.
Сгоревшая плоть обнажила кости, глаза вытекли, рот так и застыл в беззвучном
вопле  муки.  Под  оголенными  ребрами  виднелось  медленно   пульсировавшее
сердце... Танис без сил поник  наземь,  его  вырвало.  Полуэльф  видел,  как
умирали люди, сраженные его рукой. Он видел зарубленных, видел  растерзанных
троллями, но это... Это был ужас, которого - Танис уже  знал  это  -  он  не
позабудет  до  конца  своих  дней...  Сильные  руки  стиснули  его  плечи...
Молчаливое понимание, сочувствие и утешение. Приступ тошноты миновал.  Танис
сел и кое-как отдышался, вытирая лицо.
   - Ты-то не ранен? - заботливо спросил Карамон.
   Танис только кивнул,  не  в  силах  выговорить  ни  слова.  Голос  Стурма
заставил его подскочить:
   - Смилосердствуйтесь, справедливые Боги! Танис, он еще  жив!  Он  шевелит
рукой!..
   Танис  поднялся  и  на  нетвердых  ногах  подошел  к  телу.  Почерневшая,
обугленная рука в  самом  деле  приподнялась,  жутко  и  беспомощно  шаря  в
воздухе...
   - Прикончи его! -  хрипло  выговорил  Танис.  -  При  кончи  его  скорее,
Стурм!..
   Рыцарь уже вытащил меч. Поцеловав рукоять, он поднял меч  к  небу.  Встал
над телом Речного Ветра и, закрыв глаза, мысленно удалился в родной для него
мир древней славы, где гибель в бою почиталась за великую  честь.  Медленно,
торжественно затянул он  соламнийский  погребальный  гимн.  И  пока  звучали
святые слова, предназначенные упокоить дух воина и перенести его  в  обитель
заоблачного покоя, меч в его руках повернулся клинком вниз, повиснув над еще
трепетавшим сердцем Речного Ветра.

   О Хума!
   Прими его душу в объятья,
   За гранью небес,
   Равнодушных и гневных.
   Пускай отдохнет он, уставший сражаться.
   Пусть гаснущий свет его глаз потускневших
   За тучи тяжелого дыма умчится,
   Коснувшись бессмертного звездного блика.
   И вздохом последним душа удалится
   Превыше вороньего жадного крика,
   Туда, где лишь сокол вещает о смерти,
   В объятия Хумы, где сонмище древних,
   За гранью небес,
   Равнодушных и гневных...

   Голос рыцаря смолк.
   Танис ощутил, как благодать Богов омывает его  подобно  прохладной  воде,
облегчая горе, унося ужас. Карамон молча плакал, стоя с  ним  рядом.  Лунный
свет играл на отточенном клинке... Но в это время прозвучал  ясный,  звонкий
голос:
   - Остановитесь! Поднимите его и несите сюда!
   Танис и Карамон разом шагнули вперед, заслоняя искалеченное тело: Золотая
Луна ни за что не должна была увидеть его. Стурм,  не  сразу  вернувшийся  к
реальности, в последний миг удержал руку, готовую нанести милосердный  удар.
Золотая Луна стояла перед ними - высокий, стройный силуэт на  фоне  золотого
сияния храмовых дверей. Танис  хотел  заговорить,  но  ледяные  пальцы  мага
стиснули его руку. Содрогнувшись, он высвободился.
   - Повинуйтесь! - прошипел Рейстлин. - Несите его к ней!
   Таниса охватила ярость от одного вида этих  холодных  глаз  и  ничего  не
выражавшего лица.
   - Несите его, - повторил Рейстлин. - Не нам выбирать, жить ему  или  нет!
Пусть над ним свершится воля Богов!

16. ГОРЕСТНЫЙ ВЫБОР. ВЕЛИЧАЙШИЙ ДАР

   Лицо Рейстлина было бесстрастно: ни единый мускул  не  трепетал,  выдавая
его чувства - если он вообще испытывал какие-то чувства. Танис встретил  его
взгляд и, как всегда,  ощутил,  что  маг  видел  куда  больше,  нежели  было
доступно ему самому. И внезапная волна ненависти взвилась в душе  полуэльфа,
изумив его самого. Ненависти - и зависти разом!
   - Надо что-то  делать!  -  резко  проговорил  Стурм.  -  Он  еще  жив,  а
драконица, чего доброго, вот-вот вернется!
   - Ладно... - Танис с трудом разжал губы.  -  Заверните  его  в  одеяло...
Только дайте мне сперва переговорить с Золотой Луной...  И  полуэльф  побрел
через двор. Каждый его шаг  гулко  отдавался  в  ночной  тишине.  Взойдя  на
мраморные ступени, он подошел к Золотой Луне, стоявшей у  мерцавших  золотом
дверей. Покосившись через  плечо,  он  увидел,  как  его  друзья  обвязывали
одеялами древесные сучья, на скорую руку сооружая носилки. С  крыльца  храма
не было видно, во что превратился Речной Ветер:  лишь  черное,  бесформенное
пятно на земле...
   - Пусть его принесут сюда, Танис, - повторила Золотая Луна. Полуэльф взял
ее за руку.
   - Золотая Луна, - выговорил он кое-как. - Речной Ветер страшно изранен...
Он умирает. Ты ничего не сможешь сделать... И даже жезл...
   - Не надо, Танис, - тихо прервала его Золотая Луна.
   И он растерянно замолчал, вглядываясь в ее лицо. И, к  своему  изумлению,
обнаружил,  что  Золотая  Луна  была   исполнена   какого-то   вдохновенного
спокойствия. Она вдруг напомнила Танису моряка, долго  боровшегося  в  утлой
лодчонке со штормовым морем и наконец вошедшего в тихие воды.
   - Идем в храм, друг мой, - сказала Золотая  Луна.  Взгляд  ее  прекрасных
глаз заворожил полуэльфа. - Идем, и пусть Речного Ветра принесут сюда.
   ...Золотая Луна не  слышала  шума,  с  которым  появилась  драконица,  не
видела, как та бросилась на Речного Ветра. Оказавшись на разрушенной площади
Кзак Царота, она ощутила странную  силу,  властно  потянувшую  ее  к  храму.
Перешагивая кучи мусора, поднялась она по  ступеням,  не  видя  перед  собой
ничего, кроме золотых дверей, горевших в свете  двух  лун  -  серебристой  и
алой. В это время сзади началась какая-то суматоха  и  голос  Речного  Ветра
окликнул ее:
   - Золотая Луна!..
   Она заколебалась, не желая бросать друзей  и  чувствуя  приближение  злой
силы, готовой вырваться из колодца.
   - Войди в храм, дитя, - позвал ее ласковый голос.
   Золотая Луна вскинула глаза, глядя на двери... Это был голос  ее  матери.
Песни Плача, жрицы кве-шу, умершей давным-давно, когда Золотая Луна была еще
маленькой девочкой.
   - Песнь Плача? - прошептала Золотая Луна. - Мама...
   - Много лет миновало, и горькими были они для  тебя,  доченька!  -Золотая
Луна не столько слышала, сколько сердцем чувствовала  дорогой  голос.  -  И,
боюсь, не скоро это бремя упадет с твоих плеч: ибо,  если  не  дрогнешь,  на
твоем пути встанет еще худшая тьма. Знай, однако, что  правда  воссияет  над
тобою в ночи, хоть и неярок поначалу будет ее свет в безбрежной  мгле.  Зато
без нее все погибнет безвозвратно. Войди же со  мною  в  храм,  доченька,  и
обретешь то, что ищешь.
   - Но мои друзья... Речной Ветер... - Золотая Луна обернулась  и  увидела,
как Речной Ветер, споткнувшись, упал на содрогающиеся камни мостовой. -  Они
не могут сразиться с тем, что летит сюда... Они погибнут! Только жезл  может
помочь! Как же я брошу их? - И она повернула назад, но в это  время  нависла
тьма. - Я ничего не вижу! - закричала Золотая Луна. -Речной  Ветер!..  Мама!
Помоги, мама!... Ответа не было.
   "Это несправедливо! - молча кричала Золотая Луна,  в  отчаянии  стискивая
кулаки. - Мы не хотели этого!  Мы  хотели  просто  любить  друг  друга...  А
теперь... Что же теперь? Мы стольким пожертвовали - и напрасно? Мне тридцать
лет, мама! Тридцать, а я  бездетна!  У  меня  отняли  юность...  Отняли  мой
народ... В обмен на это? - Золотая Луна  потрясла  жезлом.  -  И  хотят  еще
что-то отнять?.. - Но тут ее гнев начал понемногу стихать. -Речной Ветер,  -
спросила она себя. - Или он тоже гневался все эти