ак  уж  много  -  они
обеспечивали себя сами,  либо  используя  ремесленный  труд,  либо  применяя
магию. Они никогда ничем не обменивались.  Такой  поступок  приравнивался  к
грубому, бесцеремонному вторжению во внутренний мир  другого.  Аша  напрягла
память, пытаясь воспроизвести подробности рассказов Заста.
   - Ты хочешь сказать, я могу оставить шлюпку только в обмен на что-то?
   Глаза гнома, ехидно смотревшего на девушку снизу  вверх,  сощурились  еще
больше.
   - В чем дело,  малышка?  Тебе  напекло  голову?..  Голос  у  гнома  вдруг
изменился; он стал похож на фальцет капризничающего, настаивающего на  своем
ребенка.
   - Да-а-а. Маленькая девочка дает душке-гному холодный кусочек металла,  и
добрый  душка-гном  позволяет  оставить  шлюпку  у  причала.  Если   девочка
отказывает душке-гному в холодном кусочке металла,  этот  добрый  душка-гном
просто конфискует ее дурацкую посудину. Я-ясно? Аша  покраснела,  у  нее  не
было с собой металла. Она толком и не  поняла,  что  от  нее  требовалось...
Вокруг девушки и  гнома  тем  временем  начали  собираться  зеваки  -  кучка
ухмыляющихся,  наглых  физиономий.  Аша  хотела  лишь  одного   -   поскорее
отделаться от "добряка" - гнома.
   Порывшись в карманах, она достала первое, что попалось  ей  под  руку,  и
протянула зануде.
   - У меня нет металла, но, может быть, это подойдет? Гном взял  предмет  и
принялся его разглядывать.  Его  обычного  прищура  как  не  бывало.  Затем,
заметив, что интерес к вещице возник не только у него  одного,  он  поспешно
сжал кулак.
   - Клянусь бородой Реоркса, оно платиновое... и с рубином, - непроизвольно
вырвалось у него, хотя не настолько громко, чтобы услышали  стоявшие  рядом.
Ну что разинули рты, - загавкал он. Проваливайте отсюда!.. Займитесь  своими
делами, если не хотите, чтобы я  позвал  гвардейцев  повелителя.  Обладатели
гнусных рож оскалились и, лениво  отреагировав  двумя-тремя  скабрезностями,
стали расходиться. Гном ухватил Ашу за рукав и вынудил ее пригнуться. Теперь
он был значительно вежливее.
   - Госпожа, тебе известно, что это?
   - Кольцо, - ответила Аша,  в  свою  очередь  удивляясь  неосведомленности
приставалы.
   - Ага-а, - протянул гном, облизывая губы, жадно  ощупывая  глазами  сумку
девушки. - Кольцо... Может... может быть, там найдется что-нибудь  еще?  Аше
его взгляд не понравился.
   -  Этого  хватит,  чтобы  ты  присмотрел  за  шлюпкой?  -  спросила  она,
придерживая рукой сумку.
   - О  да,  госпожа,  и  столько  времени,  сколько  тебе  будет  нужно.  Я
позабочусь о ней. Может быть, выскоблить настил? Очистить от ракушек  днище?
Привести в порядок паруса?
   - Делай, что хочешь, - уже на ходу бросила Аша, направляясь к набережной,
где виднелся ряд больших строений.
   - Когда ждать твоего возвращения? - семеня за девушкой, спросил гном.
   - Не знаю, - ответила она как  можно  беспечнее  и  беззаботнее.  -  Пока
шлюпка здесь, зачем мне торопиться.
   - Куда же ей деться, если я при ней... Но могут появиться  дополнительные
расходы... Аша лишь пожала плечами и  ускорила  шаг.  Из-за  спины  еще  раз
донеслось:
   - Платиновое... с рубином! Аша проигнорировала портовую таможенную службу
единственно по  причине  незнания,  что  таковые  существуют,  что  положено
объяснить - кто ты и  зачем  ты  здесь.  Она  прошла  мимо  охраны  с  такой
уверенностью и  невозмутимостью,  что  никто  не  успел  ее  остановить.  Ее
невозмутимостью на самом деле  было  не  что  иное,  как  наивность,  а  под
уверенностью скрывалось сильное волнение и  страх  неизвестности.  Следующие
несколько часов она провела блуждая по пыльным и душным улицам Палантаса. На
каждом шагу ей попадалось что-то, что изумляло или пугало, приятно  поражало
или отталкивало. Куда пойти?  Что  делать?..  Одно  она  знала  наверняка  -
необходимо найти повелителя Даламара. А потом можно  будет  и  отдохнуть.  В
рассказах Заступника иногда звучали выражения типа -  "гостиничные  номера",
"работа", "зарабатываете денег" - но не более того. Его рассказы о контактах
с людьми не отличались содержательностью, носили ограниченный характер. Даже
о таком простом понятии, как "зарабатывать себе  на  хлеб",  он  имел  очень
слабое представление. Что уж говорить об Аше... Девушка  наивно  глазела  по
сторонам, и выражение лица у нее то и дело менялось.
   Помпезные здания, столь непохожие на маленькие одноэтажные жилища  эрдов,
подавляли своими размерами. Она чувствовала себя потерянной в этих мраморных
кущах. А количество  людей!  За  одно  короткое  мгновение  она  увидела  их
столько, сколько не видела эрдов за всю  свою  жизнь.  И  все  они,  похоже,
невероятно спешили - порывисто двигались, работали локтями, уклонялись  друг
от друга,  разгоряченные,  запыхавшиеся.  Сначала  Аша  решила,  что  городу
угрожает враг и он  на  осадном  положении.  Она  обратилась  с  вопросом  к
девушке, несшей из колодца воду, и выяснилось: в Палантасе базарный день,  а
из-за духоты на улицах - просто безлюдье. Жара усугублялась близостью  воды.
В порту, по крайней мере, ощущалось дуновение бриза, город же  изнемогал  от
зноя. Горожане буквально барахтались в тугих, плотных волнах отраженного  от
мостовой тепла. В домах и лавках было  и  того  хуже.  Владельцы  магазинов,
борясь с  дремотой,  обмахивались  кто  чем  мог.  Тень  от  деревьев  стала
уютнейшим местом для тех, кто победнее. Кто побогаче, пользовались прохладой
отделанных мрамором апартаментов, лениво сетуя на погоду. Время от времени в
нос ударял запах мусора и отбросов, но, кроме Аши, его никто не  чувствовал.
В Палантасе в летнюю пору иначе и не пахло. А она все бродила  и  бродила...
Раз девушка оказалась около огромного здания, которое, как ей пояснили, было
городской библиотекой. Аша припомнила, что  Заступник  с  большим  уважением
отзывался о ней как о месте средоточения знаний обо всем на свете. В связи с
этим последовал  нехитрый  вывод:  не  спросить  ли  там  о  местонахождении
повелителя Даламара.  Навстречу  Аше  шагал  молодой  человек  в  коричневых
одеждах, которому она и задала вопрос. У монаха округлились глаза.
   Он как-то судорожно махнул рукой вдоль улицы и заторопился дальше. Следуя
в указанном направлении, Аша вышла к угрожающего вида башне,  чье  основание
терялось в густой листве деревьев. Еще пять минут назад ей  было  невыносимо
жарко, теперь же у  нее  по  коже  бегали  мурашки.  Под  деревьями  повисла
холодная, угрюмая тишина. Казалось, она предостерегает...  Аша,  вся  дрожа,
бросилась прочь и испытала истинное облегчение, вновь ощутив на себе  жгучее
прикосновение солнца. "Очевидно, монах что-то перепутал, - подумала  она.  -
Кто захочет жить в таком неуютном, нагоняющем тоску и жуть месте..." Девушка
миновала красивое и величественное сооружение,  которое,  судя  по  надписи,
являлось храмом Паладайна.
   Она проходила мимо однообразно роскошных особняков знати (Аша приняла  их
за  музеи),  магазинов,  где  можно  было  увидеть  все  -   от   сверкающих
драгоценностей до  оружия  и  доспехов.  И  всюду  толпы  людей.  Совершенно
растерянная, не понимающая, зачем нужно было  посылать  ее  в  этот  объятый
сутолокой город, Аша колесила  по  улицам.  Она  чувствовала  себя  усталой,
разбитой от долгой ходьбы и нещадного солнца. И до нее не сразу  дошло,  что
она привлекает внимание,  что  некоторые  при  виде  ее  просто  замирают  в
изумлении. Иные же - по преимуществу хорошо одетые мужчины  -  снимают  свои
украшенные перьями шляпы  и  при  этом  улыбаются.  Аша  отнесла  эти  знаки
внимания  на  счет  своей  внешности  и  восприняла  их   как   насмешку   и
издевательство. Изрядно запыленная, обиженная,  раз-несчастная,  девушка  не
переставала удивляться, как Заступник мог отправить ее  в  этот  ненавистный
каменный лабиринт. Однако мало-помалу она поняла,  что  все  эти  взгляды  и
поклоны - знаки восхищения. Может быть, путешествие изменило ее внешность?..
Чтобы убедиться в верности догадки, она остановилась перед витриной магазина
и стала изучать свое отражение. Неровное стекло чуть искажало лицо, но  ведь
то же самое происходило и дома, где зеркалом могла служить лужица или вода в
пруду... Нет, она  ничуть  не  изменилась:  волосы  по-прежнему  были  цвета
серебра, глаза - с тем же странным оттенком, черты  лица  -  правильные.  Но
всему  этому  недоставало   отточенности,   завершенности,   доведенной   до
совершенства, - красоты, свойственной эрдам. Аша в своих собственных глазах,
как и прежде, оставалась невзрачной и неприглядной. "До чего же все-таки они
странные", - сказала она себе, после того как засмотревшийся  на  нее  юноша
налетел на дерево. К тому времени, когда солнце  наконец  стало  садиться  и
тени значительно удлинились, когда появился намек на прохладу, - подошвы  на
обуви девушки практически отсутствовали. Людей на улицах поубавилось. Матери
созывали детей к ужину.
   Кое-где через окна можно  было  видеть  семью  в  полном  сборе.  А  она,
одинокая,  замученная  и  обессиленная,  без  приюта  и  зверски   голодная,
продолжала по инерции идти вперед. Заступник собрал ей в дорогу  кое-что  из
пищи, но с ней Аша расправилась еще до прибытия в Палантас. На свое счастье,
однако, девушка забрела в квартал с торговыми рядами. Промыкавшись весь день
по суетливому городу, Аша  никак  не  могла  взять  в  толк,  каким  образом
горожане принимают пищу.
   Теперь она поняла: ее выставляют прямо  на  улицу.  Способ  показался  ей
немного чудаковатым, но по большому счету - все здесь было чудным.  Продавцы
уже сворачивали торговлю... Девушка  подошла  к  прилавку,  на  котором  еще
оставались фрукты. Конечно, палящий зной дня не мог на них не сказаться,  но
по мнению Аши, они выглядели очень аппетитными. Она взяла  несколько  яблок.
За одно принялась тут же, а прочие положила в сумку. Затем она  остановилась
перед прилавком с выпечкой и  дополнила  содержимое  своей  поклажи  хлебной
булочкой. Еще не мешало бы и вина. Но поднялась какая-то возня,  вокруг  Аши
все вдруг разволновались.
   - Держи вора!.. Лови ее!.. Стра-а-ажа!..

4. Нападение. Арест. Тассельхоф удивлен

   Перед недоумевающей девушкой нелепо вытанцовывал высокий худой человек  в
кожаном переднике.
   - Воришка! Она украла мои фрукты! - тыча в Ашу пальцем, кричал он.
   - Она стащила мой хлеб, - вторила ему женщина, вымазанная мукой. Вон он -
у нее в сумке... Верни хлеб, дерзкая девчонка! Булочница потянулась к сумке,
но девушка перехватила руку.
   - Мерзавка! - возопила женщина. Она покушается на меня! Праздношатающиеся
и разного рода отребье, без чьего присутствия не обходится ни один  базар  и
кто слоняется в надежде на заваруху, дыша перегаром  дешевого  вина,  -  все
были тут как тут. Перед глазами Аши замелькали помятые,  ухмыляющиеся  рожи.
Девушка почувствовала, что ее ухватили за рукав.
   - Берусь обыскать ее! - выкрикнул  гнусного  вида  тип.  -  Сдается  мне,
яблочки выпирают у нее из-под блузки. Под  общий  гогот  кольцо  вокруг  нее
уплотнялось. Аше не приходилось бывать в  подобной  ситуации.  Избалованная,
изнеженная, она выросла в среде тех, кто никогда не повышал голоса и, уж тем
более, не пускал в ход руки. Девушка буквально остолбенела. Оружия  при  ней
не было. Воспользоваться чем-либо из подаренного эрдами ей просто не  пришло
в голову. Впрочем, Аша и не знала, как обращаться с магическими вещами, ведь
наставления,  прощаясь,  она  пропустила  мимо  ушей.  Гнусный  тип  все  не
отцеплялся.
   Приятели  его  подбадривали.  Блузка   затрещала,   и   девушка   ощутила
прикосновение  ненавистных  рук.  И  тут  паника  уступила  место  яростному
сопротивлению. Аша стала отчаянно отбиваться. Ненавидя всех и каждого,  весь
этот нелепый город, она рвала чьи-то волосы,  кусалась,  царапалась...  Лишь
после того, как ее рука была до боли вывернута, красный туман ненависти в ее
глазах начал рассеиваться. Аша услышала твердый властный голос.
   -  Полегче...  полегче,  любезная!  Прекрати   это.   Девушка   перестала
сопротивляться и, тяжело  дыша,  стала  озираться  по  сторонам.  Ее  держал
высокий мускулистый человек, одетый в тускло-алую тунику и такого  же  цвета
гамаши. С его появлением толпа начала рассасываться. Публика, словно плевки,
бросала на ходу язвительные и цветистые реплики в адрес  испортившей  забаву
стражи.
   Приставший тип, скорчившись и постанывая, лежал на земле.
   - Кто зачинщик потасовки? - задал вопрос стражник.
   - Она, ваша честь, украла хлеб с моего прилавка, - заголосила  булочница.
- А потом грозилась разделаться с нами...
   - И  мои  яблоки,  -  присоединился  к  ней  продавец  фруктов.  Взяла  и
преспокойно пошла прочь, как будто так и надо...
   - Я не думала ничего красть, - всхлипывая, возражала  Аша  (слезы  всегда
выручали ее в спорах с Застом). - Я решила, хлеб и фрукты  может  брать  кто
угодно... И я не собиралась ни с кем разделываться... Я устала и  голодна...
Я заблудилась... а этот человек - он полез...  Жуткое  воспоминание  вызвало
настоящие слезы. Стражник попытался утешить девушку:
   - Ну ладно... Ладно, не плачь.  Похоже,  от  жары  мозги  у  тебя  совсем
набекрень съехали. Заплати им, и будем считать, что вы  квиты...  Не  правда
ли? - добавил стражник и сверкнул глазами в сторону продавцов. Те зыркнули в
ответ и, нехотя, кивком подтвердили согласие.
   - У меня нет денег, - сглотнув слезы, сказала Аша.
   - Бродяжка! - отрезал продавец фруктов.
   - Хуже... Еще хуже, - хмыкнув,  пробурчала  булочница.  А  по  заморскому
одеянию и не скажешь... Посадить ее в колодки и высечь!  Стражнику,  видимо,
не пришлась по вкусу такая идея. Однако он не мог не видеть  валявшегося  на
мостовой хлеба, раздавленных переспелых яблок.
   - Судья с этим разберется... Пойдем, любезная... И вы тоже... если хотите
засвидетельствовать свои  претензии.  Они  тронулись.  Аша  и  стражник  шли
впереди, продавцы следом: булочница - негодующе  прямая,  продавец  яблок  -
озабоченно пришаркивающий, ломающий голову над тем, будет ли это ему  стоить
денег или нет.
   Вконец измученной Аше было уже все равно, куда ее ведут. Понурившись, она
шагала рядом со  стражником,  ни  на  что  не  обращая  внимания.  Аша  едва
заметила,  что  они  подошли  к  большому  каменному  зданию   с   огромными
деревянными дверями.
   Вход охранялся часовыми, одетыми в те же тускло-алые туники, что и  у  ее
конвоира... Помещение, куда привели девушку, оказалось, не в  пример  улице,
уютно полутемным и освежающе прохладным. Аша огляделась. Продавцы  о  чем-то
спорили со стражником - ей было наплевать. Все, что  ее  окружало,  являлось
частью невыносимого, ужасного города, который она собиралась  покинуть,  как
только доставит письмо. За столом сидел толстый человек и со скучающим видом
что-то писал  в  изрядно  потрепанной  книге.  Казалось,  его  нисколько  не
занимала  проблема  кражи.  За   ним   находилось   обширное   пространство,
отгороженное барьером из железных прутьев.  Камера  была  заполнена  людьми,
которые либо сидели, либо спали прямо на каменном полу.
   - Тюремщик, вот тебе еще... Мелкая кража. Посади ее вместе  со  всеми  до
утреннего судебного разбирательства, -  произнес  стражник.  Толстяк  поднял
голову, посмотрел на Ашу, и глаза его округлились.
   - Ну, если Воровская гильдия набирает таких хорошеньких рекрутов, я готов
сам в нее вступить, - сказал он вполголоса  стражнику.  Так,  госпожа,  свою
поклажу оставишь у меня.
   - Как?.. Почему?.. Не трогайте это! - прижала Аша к себе сумки.
   - Скорее всего их вернут, - пожав плечами сказал стражник. - Здесь  лучше
не скандалить. Ты уже и так влипла. Девушка  продолжала  держаться  за  свои
вещи.
   Толстяк нахмурился и предложил взять их силой.
   - Не прикасайтесь ко мне! - крикнула Аша и бросила сумки  на  стол  перед
тюремщиком. Только предупреждаю вас, - добавила она со злостью, -  некоторые
из вещей - магические, и с ними нужно обращаться  бережно.  К  тому  же  там
имеется  свиток,  который  я  должна  вручить  какому-то  Даламару.  Мне  не
известно, кто он, но я уверена, этот человек будет не в восторге, узнав, что
ему предназначенное побывало в чужих руках. Аша хотя и надеялась, но все  же
не предполагала, что ее слова произведут  какое-то  особое  впечатление.  Но
тюремщик, рывшийся в поклаже, внезапно отдернул руки,  как  если  бы  почуял
наличие хитроумного, способного взорваться устройства  (гномы-механики  были
мастаки на такого рода штучки).
   Продавец фруктов - со словами "я отказываюсь  от  обвинений"  -  поспешно
покинул здание суда.
   - Ведьма -  я  так  и  думала...  Сжечь  ее  на  костре,  -  упорствовала
булочница.
   - Мы больше этого  не  делаем,  -  проговорил  потрясенный,  побледневший
толстяк. Я не ослышался: ты сказала - Даламар?
   - Да, именно. Аша очень удивилась, что это имя так на всех подействовало,
и решила воспользоваться удобным моментом.
   - Со мной вам тоже нужно обращаться  должным  образом,  иначе  повелитель
Даламар, я в этом уверена, будет недоволен. Стражник и тюремщик чуть  слышно
переговаривались.
   - Что нам делать? - шептал толстяк.
   - Послать за леди Йенной. Ей лучше знать, - последовал совет.
   - Посадить ее в камеру?
   - А что, позволить  разгуливать  ей  здесь?!  В  конце  концов  Аша  была
препровождена за барьер из железных прутьев. Она поразилась,  обнаружив  там
детей. Что они могли такого совершить? Однако в этот момент девушка услышала
ругань тюремщика:
   - А ну, прочь, кендеры проклятые!.. Эй, где мои ключи?.. Ах ты, негодяй!
   Верни мне их сейчас же!.. Найди себе место, милочка, -  крикнул  толстяк,
отбиваясь от кендеров. - С тобой скоро все разъяснится... Что ты  делаешь  с
моей трубкой?.. Ах ты, подлец, отдай табакерку... О, Гилеан!.. С  руганью  и
проклятиями толстяк выбрался из камеры и  облегченно  вздохнул  лишь  тогда,
когда снова уселся за свой стол. Так вот они какие -  кендеры!  У  Аши  была
мысль познакомиться с существами, которых Заст называл "потешными  воришками
Кринна".
   И, как выяснилось, знакомство не заставило себя  долго  ждать,  поскольку
для любопытных кендеров появление  в  "их"  камере  чужака  всегда  являлось
событием.
   Они  облепили  девушку  со  всех  сторон.  Все  разом  задавали  вопросы,
хихикали, дотрагивались до нее, беспрерывно тараторили. Жара, шум  и  суета,
голод и страх - это было уже слишком.  У  Аши  все  поплыло  перед  глазами.
Очнулась она на полу и первое, что увидела, - озабоченное лицо  кендера.  По
сравнению с остальными этот выглядел старше,  под  глазами  имелась  меточка
морщин, и:  уголки  рта  окаймляли  линии,  говорившие,  впрочем,  скорее  о
смешливости кендера. Длинные, прочерченные сединой волосы  на  затылке  были
стянуты в  хвостик.  В  целом  его  лицо  оставалось  таким  же  открытым  и
дружелюбным, как лицо ребенка или любого другого кендера.
   Сразу стало ясно, что собратья его почитают и уважают: все, кто находился
в "отстойнике", держались теперь от них на определенной дистанции.
   - Что произошло? - пытаясь привстать, спросила Аша.
   - Ты упала в обморок, - объяснил  кендер.  -  Я  думаю,  тебе  нужно  еще
полежать. Самому мне никогда не приходилось падать  в  обморок.  По  крайней
мере не припоминаю, чтобы  со  мной  такое  случалось.  Я  бы  не  отказался
попробовать...
   Как ты себя чувствуешь? Стражник  сказал,  что  ты  нездешняя  и  что  ты
голодна.
   Скорее всего это так и есть. Ты проголодалась? Где-нибудь через час будут
давать суп и хлеб. Кормят здесь вполне сносно. В Палантасе хорошая тюрьма  -
одна из лучших на Ансалоне. Какие удивительные у тебя глаза  -  со  странным
золотистым оттенком. У кого-то  я  уже  такие  видел...  Мы  не  встречались
прежде?
   Ты не бывала в Утехе?
   -  Не  думаю,  -  устало  отвечала  Аша.  Болтовня  кендера   действовала
успокаивающе, но многочисленные вопросы смущали ее. Никогда  не  слышала  об
Утехе.  Девушку  мутило  от  головно