его,
- сказал Танис.
   - Все равно мы ничего сделать не можем.  -  Стурм  беспомощно  выругался.
Потом взгляд его упал на мешок с Дисками, лежавший у  ног.  -  Разве  только
помолиться этим Богам... Котел снова замер, снова провалился немного вниз  и
какое-то время раскачивался на цепи, зависнув над бездной.  Потом  медленно,
судорожными рывками пополз вверх. Уже видна была нависшая скала и  отверстие
в ней. Скрипя и содрогаясь, котел двигался дюйм за дюймом.  Сидевшие  внутри
мысленно упрашивали цепь продержаться еще немного...
   - Дракониды! - пронзительно крикнул Тас, указывая вверх.
   Две твари смотрели на них из отверстия, готовясь к прыжку.
   -  Ох,  не  выдержит  котел,  -  проворчал  Флинт.  -  Как   пить   дать,
разобьемся...
   - Может, они как раз этого и хотят, -  сказал  Танис.  -  У  них-то  ведь
крылья.
   - Пустите меня... - Рейстлин, шатаясь, выпрямился во весь рост.
   - Рейст, не надо! - взмолился Карамон. - Ты слишком слаб...
   - Еще на одно заклинание меня вполне хватит, - прошептал маг. - Хуже, что
оно может и не сработать. Если они увидят, что я волшебник...
   - Спрячься за  щитом  Карамона,  -  быстро  предложил  Танис,  и  великан
заслонил брата не только щитом, но и собственным телом в придачу.
   Туман клубился вокруг; дракониды  их  не  видели,  но  и  они  не  видели
драконидов. Дюйм  за  дюймом  полз  вверх  котел.  Скрипела  цепь.  Рейстлин
наготове ждал за щитом Карамона, ожидая, чтобы мгла расступилась.
   И вот дохнул холодный ветер, на  какой-то  миг  разорвав  завесу  тумана.
Дракониды были совсем рядом - рукой подать! Они одновременно  заметили  друг
друга. Один из монстров развернул крылья и, торжествующе крича,  с  мечом  в
руке слетел вниз.
   Рейстлин заговорил. Карамон отдернул щит, и маг  простер  длинные  тонкие
пальцы. Белый шарик сорвался с его  ладони  и,  ударив  драконида  в  грудь,
взорвался клейкими нитями паутины. Торжествующий крик сменился воплем ужаса:
паутина опутала крылья.  Драконид  кувырком  полетел  вниз,  задев  в  своем
падении край котла. Котел закачался.
   - Там еще один! - оседая на колени, прохрипел Рейстлин. - Помоги  встать,
Карамон! - Маг закашлялся, изо рта потекла кровь.
   - Рейст!..  -  взмолился  великан,  роняя  щит  и  подхватывая  теряющего
сознание близнеца. - Не надо, Рейст! Ты убьешь себя!..
   Повелительного взгляда оказалось достаточно. Вновь  таинственно  и  жутко
зазвучали магические слова... Уцелевший драконид замешкался: снизу еще  были
слышны крики его товарища, падавшего в пустоту. Драконид знал, что человек в
котле был магом. Он знал также, что колдовство, возможно, не окажет на  него
действия... Но этот колдун был совершенно не похож на тех,  что  встречались
ему ранее. Жизнь едва теплилась в его теле,  но  аура  силы,  исходившая  от
него, была такова, что... Маг воздел руку, указывая на драконида...  И  тот,
наградив спутников прощальным злобным взглядом, повернулся  -  и  удрал  без
оглядки. Рейстлин без сознания повис на руках брата.  Котел  достиг  верхней
площадки и остановился.

22. ПОДАРОК БУПУ. ЗЛОВЕЩЕЕ ЗРЕЛИЩЕ

   Едва они успели вытащить Речного Ветра из котла подъемника, как  страшная
судорога сотрясла пол Зала Предков. Поддерживая варвара, друзья из последних
сил бросились бежать по полу, рассыпавшемуся под ногами. И почти  сразу  тот
обрушился у них за спиной, унося в  туманную  бездну  и  цепь,  и  котлы,  и
огромное колесо.
   - Пещера рушится! - держа брата на руках, закричал Карамон.
   - Бежим! Скорее в храм Мишакаль! - Танис задыхался от боли.
   - Заново поверил в Богов? - сказал Флинт. Танис был не в силах ответить.
   Стурм  хотел  было  взвалить  Речного  Ветра  себе  на  спину,   но   тот
высвободился из его рук:
   - Я сам... Мои раны не так тяжелы. Оставь меня.
   Впрочем, подниматься с пола он не спешил. Танис  вопросительно  посмотрел
на Стурма. Рыцарь пожал плечами. Соламнийские Рыцари  почитали  самоубийство
почетным и благородным деянием. Эльфы считали его святотатством.
   Полуэльф запустил руку в длинные темные волосы  варвара  и  заставил  его
повернуть голову: их взгляды встретились.
   - Ну что ж, давай! - выговорил Танис  сквозь  зубы.  -  Ляг  и  умри!  Ты
позоришь Вождя! Она по крайней мере нашла в себе мужество бороться до конца!
   Глаза  Речного  Ветра  вспыхнули  яростью.  Перехватив  руку  Таниса,  он
отшвырнул его с такой силой, что тот охнул  от  боли,  ударившись  о  стену.
Варвар кое-как поднялся, с ненавистью глядя на полуэльфа.  Потом  повернулся
и, опустив голову, побрел по коридору, вздрагивавшему под ногами.
   Стурм поднял Таниса, хватавшего ртом воздух возле стены, и  они  со  всей
возможной скоростью поспешили за  остальными.  Пол  качался,  кренясь  самым
немыслимым образом.  Стурм  поскользнулся,  и  оба  врезались  в  стену.  Из
гробницы вывалился потревоженный саркофаг, по полу раскатились кости.
   Череп оскалился прямо в лицо  Танису,  упавшему  на  колени.  Тот  боялся
потерять сознание от боли.
   - Уходи... - хотел он сказать Стурму, но не смог. Рыцарь подхватил его, и
вдвоем они потащились  дальше  сквозь  тучи  пыли,  заполнившие  коридор.  У
подножия лестницы, носившей название Пути Мертвых, их ждал Тассельхоф.
   - Где все?.. - выкашливая пыль из легких, спросил Стурм.
   - Ушли наверх, в храм, - сказал Тассельхоф. - Карамон велел мне дождаться
вас здесь.  Флинт  говорит,  что  храм  всенепременно  устоит,  -гномская-де
работа, и этим все сказано. Рейстлин пришел в себя и  тоже  говорит,  что  в
храме безопасно. "На ладони Богини" - так  он,  кажется,  выразился.  Речной
Ветер тоже там. Как он на меня посмотрел!..  Я  уж  думал,  он  меня  тут  и
прихлопнет. Но он пошел наверх...
   - Ладно, ладно...  -  остановил  Танис  его  болтовню.  -  Отпусти  меня,
Стурм... Я должен  чуточку  передохнуть,  не  то  помру.  Забери  Таса  -  и
ступайте, я вас догоню... Проклятие! Да идите же вы!
   Стурм схватил Таса за шиворот и потащил его с собой  по  лестнице.  Танис
без сил привалился к стене. Холодный пот тек по груди и спине, каждый  вздох
был мукой... Раздался невероятный треск, и  остатки  Зала  Предков  полетели
вниз. Храм Мишакаль содрогался. Кое-как  поднявшись,  Танис  расслышал  там,
внизу, рев и грохот воды. Новое море поглощало Кзак  Царот.  Город,  умерший
давным-давно, был наконец погребен.
   ...Танис перешагнул последнюю ступеньку, двигаясь точно во сне.
   Подъем оказался сплошным кошмаром, каждый шаг - пыткой. А здесь, наверху,
царил благословенный покой. Тишину нарушало  лишь  хриплое  дыхание  друзей:
добравшись сюда, они без сил попадали на пол. Полуэльф тоже  не  мог  больше
сделать ни шагу.
   Он оглядел спутников, проверяя, все ли в  порядке.  Стурм  прислонился  к
стене; положив рядом с собой мешок с Дисками  Мишакаль.  Рейстлин  лежал  на
скамье, закрыв глаза, и часто болезненно дышал. Карамон, конечно  же,  сидел
подле него, с беспокойством и заботой глядя на брата. Тассельхоф примостился
у подножия пьедестала, мечтательно глядя вверх. Флинт, лежал  у  дверей.  Он
так выдохся, что не мог даже ворчать.
   - Где Речной Ветер?.. - спросил Танис.  Карамон  и  Стурм  переглянулись,
потом опустили глаза. Гнев победил боль: Танис поднялся на ноги. Стурм  тоже
поднялся - и загородил ему дорогу.
   - Это его воля и его  выбор,  Танис.  У  наших  народов  один  и  тот  же
обычай... Танис оттолкнул рыцаря  и  подошел  к  двойным  дверям.  Флинт  не
пошевелился.
   - Прочь! - сказал полуэльф. Его голос дрожал. Флинт хмуро  поднял  глаза.
Лицо древнего гнома пробороздили морщины, а  в  глазах  светилась  та  самая
мудрость, что когда-то привлекла к нему  несчастного  мальчишку  -полуэльфа,
получеловека - и породила между ними странную, но прочную дружбу.
   - Сядь и успокойся, сынок, - мягко сказал Флинт. Видимо, он тоже  кое-что
вспомнил. - Если твоим эльфийским мозгам этого не  понять,  так  прислушайся
хоть раз к тому, что говорит твое человеческое сердце... Танис зажмурился...
Слезы жгли ему веки.  И  тут  из  храма  послышался  безумный  крик.  Речной
Ветер!.. Отпихнув гнома,  Танис  толкнул  тяжелые  золотые  двери...  Быстро
шагнув, не обращая внимания на боль,  он  распахнул  вторую  пару  дверей  и
вступил в покой Мишакаль. В воздухе было разлито чудесное ощущение  покоя  и
мира; но на сей раз оно только раздуло ярость полуэльфа.
   - Я не могу веровать в таких Богов!.. - выкрикнул он. - Что вы  за  Боги,
если  требуете  человеческих  жертв?  Это  вы  когда-то  навлекли  на  людей
Катаклизм! Верно, вы могущественны! Но оставьте нас в покое, слышите?  Такие
Боги нам не нужны!..
   Полуэльф заплакал. Сквозь слезы он разглядел Речного  Ветра,  с  мечом  в
руке стоявшего на коленях перед изваянием. Танис неуклюже  рванулся  вперед,
надеясь все-таки остановить самоубийцу... Речной Ветер находился  по  другую
сторону пьедестала. Танис обогнул его... И замер,  потрясенный.  Он  не  мог
поверить своим глазам. Или это горе и боль сыграли с ним злую шутку?.. Танис
поднял глаза к прекрасному, благому лику  Богини  и  попробовал  привести  в
порядок отказывавшийся повиноваться рассудок. Потом посмотрел снова.
   Там, на полу перед изваянием, лежала  Золотая  Луна.  Она  крепко  спала;
спокойное дыхание равномерно  приподнимало  ее  грудь.  Бледно-золотая  коса
растрепалась, и неизвестно откуда взявшийся ветерок, напоенный  благоуханием
весны, трогал пряди волос, упавшие на лоб. Мраморная Богиня снова держала  в
ладонях жезл, составлявший одно целое с изваянием. Зато на шее Золотой  Луны
красовалось ожерелье, которое Танис в прошлый раз видел на статуе Мишакаль.
   - Теперь я - настоящая жрица, - негромко завершила свой  рассказ  Золотая
Луна. - Я ученица Мишакаль. Я еще очень многое должна постичь,  но  со  мной
самое главное - сила моей веры. Я стала целительницей. Через меня  на  землю
вернулся дар истинного исцеления... Вытянув  руку,  она  прошептала  молитву
Мишакаль и коснулась лба Таниса. И тотчас, залечивая раны и очищая  дух,  по
его телу пробежали токи чудесной силы.
   - Итак, у нас появилась жрица,  -  сказал  Флинт.  -  Дело  хорошее.  Но,
насколько я понял, этот, как его,  Повелитель  Верминаард  -  тоже  жрец,  и
притом не последнего разбора. И если мы нашли древних  Богов  Света,  то  он
стакнулся с Богами Тьмы, и притом куда раньше нас. И хотел бы я знать, каким
образом Диски помогут нам против туч драконов?
   - Ты прав, - тихо ответила Золотая Луна. - Я - не воин, я  -целительница.
Мне не дано объединить народы Кринна во имя изгнания  Зла  и  восстановления
Равновесия. Я должна лишь найти человека, наделенного силой  и  мудростью  и
способного это исполнить. Ему-то и будут вручены Диски Мишакаль.
   Друзья долго молчали, переваривая услышанное. Но потом...
   - Надо уходить, Танис, - прошипел Рейстлин. Маг  стоял  у  дверей  храма,
глядя в щелку на площадь. - Слушайте!..
   Рога. Северный ветер донес хриплый рев бесчисленных рогов.
   - Это армии, - пробормотал Танис. - Война началась.
   В сумерках они покинули Кзак Царот и направились на запад, в сторону гор.
Воздух был уже по-зимнему  холоден,  резкий  ветер  швырял  в  лицо  мертвые
листья. Идти решено было в Утеху: там они пополнят припасы и разузнают,  что
делается в мире. Тогда и можно будет пуститься на поиски вождя.
   Где же его искать?.. Единодушия не предвиделось. Стурм уже заводил речь о
Соламнии, Золотая  Луна  упоминала  Гавань,  Танис  же  полагал,  что  самое
подходящее место для Дисков Мишакаль - эльфийское королевство.
   Они шли до глубокой ночи, строя пока еще очень неопределенные  планы.  Им
не встретилось  ни  одного  драконида;  видимо,  спасшиеся  из  Кзак  Царота
поспешили на север, навстречу армиям  пресловутого  Повелителя  Верминаарда,
Верховного Владыки драконов.
   Вот взошла серебряная луна, за ней выплыла алая. Друзья  поднимались  все
выше в горы; рев рогов, раздававшийся за спиной, гнал прочь  усталость.  Они
разбили  лагерь,  лишь  достигнув  перевала,  но  костер  зажечь  так  и  не
отважились. Поужинав, они распределили стражу и легли спать.
   Рейстлин проснулся в стылый  предутренний  час,  когда  небо  на  востоке
только-только серело. Его  разбудил  чей-то  плач  -  реальный  или,  может,
приснившийся?.. Звук повторился. Золотая Луна, подумал маг с раздражением  и
хотел снова улечься, но лотом заметил Бупу, съежившуюся в комочек  и  горько
всхлипывавшую под одеялом.
   Рейстлин огляделся. Все спали, кроме Флинта, стоявшего на страже в другом
конце маленького лагеря. Гном явно ничего не слышал, да и смотрел он  совсем
в другую сторону. Маг поднялся.  Беззвучно  ступая,  он  подошел  к  Бупу  и
положил руку ей на плечо.
   - Что с тобой, маленькая?
   Бупу повернулась к нему. Глаза ее были красны от  слез,  нос  распух.  По
грязным щекам катились крупные капли. Она шмыгнула носом и кое-как утерлась.
   - Моя не хочет расставаться. Моя хочет ходи с тобой! - выговорила она.  -
Но... Но... Как же без своих! Без мой народ...  И  вновь  залилась  слезами,
уткнувшись в ладони лицом.
   И  тогда  на  лице  Рейстлина  появилось  выражение  величайшей  нежности
-зрелище поистине удивительное. Он притянул Бупу к себе и  стал  гладить  се
жесткие волосы.  Он  слишком  хорошо  знал,  каково  это  -  быть  слабым  и
беззащитным... Быть предметом жалости и насмешек...
   - Ты была мне настоящим и верным другом, Бупу, - сказал он. -  Ты  спасла
жизнь не только мне, но и тем, кто мне дорог. А теперь выполни мою последнюю
просьбу, маленькая. Возвращайся к своим! Моя дорога темна и опасна, и ты  не
должна далее следовать за мной.
   Бупу приподняла голову, глаза ее прояснились. Но потом на лицо вновь пала
тень:
   - Твоя без моя будет плохо...
   - Нет,  -  улыбнулся  Рейстлин.  -  Я  буду  счастлив,  зная,  что  ты  в
безопасности и среди своих.
   - Твоя уверен? - спросила Бупу заботливо.
   - Вполне, - сказал Рейстлин.
   - Тогда моя уходи. - Бупу проворно поднялась. - Только твоя  сперва  бери
подарок!
   И принялась рыться в заветном мешке. Рейстлин невольно вспомнил ту дохлую
ящерицу.
   - Не надо, маленькая... - начал было  он,  но  тотчас  осекся,  ибо  Бупу
вытащила из  мешка...  Книгу!  В  сером  холодном  утреннем  свете  блеснули
серебряные письмена на иссиня-черной  обложке...  Рейстлин  протянул  к  ней
трясущиеся руки и выдохнул:
   - Волшебная книга Фистандантилуса...
   - Твоя нравится?.. - спросила Бупу застенчиво:
   - О да, маленькая моя! - Рейстлин бережно принял бесценный дар и  любовно
погладил кожаный переплет. - Но где ты...
   - Моя бери у дракона, пока сияй голубой свет, -  объяснила  Бупу.  -  Моя
доволен, что твоя нравится. Теперь моя уходи. Моя ищи Верховный  Блоп  Пфадж
Первый Великий... - И она  привычно  вскинула  мешок  на  плечо,  но  потом,
остановившись, оглянулась назад. -  Твоя  кашляй,  -  сказала  она.  -  Твоя
уверен, что не хочет лечебный ящерица?
   - Нет, маленькая. Спасибо.  -  И  Рейстлин  поднялся.  Бупу  окинула  его
скорбным взглядом,  а  потом,  замирая  от  сознания  собственной  дерзости,
схватила его руку  и  быстро  поцеловала.  Отвернулась,  опустила  голову  и
громко, горестно всхлипнула.
   Рейстлин шагнул вперед и опустил ладонь на ее голову.  "О  Величайший,  -
воззвал он мысленно. - Если мне действительно дарована хоть какая-то сила...
Сила, о которой и сам я не подозреваю... Сделай так,  чтобы  маленькая  Бупу
прожила жизнь спокойно и счастливо..."
   - Прощай, Бупу, - сказал он тихо.
   Она в последний раз оглянулась - преданно, с обожанием. И помчалась прочь
со всей быстротой, на какую только были способны ее короткие  ножки.  -  Что
тут за шум? - спросил подошедший  Флинт.  Заметил  Бупу,  бегущую  прочь,  и
кивнул: - Ага, так ты наконец отделался от замарашки?
   Рейстлин ничего не ответил, только посмотрел на гнома с такой злобой, что
тот счел за благо поспешно отойти в сторону.
   Маг любовался волшебной книгой, не решаясь выпустить ее из рук. Его так и
подмывало скорее раскрыть ее и обозреть доставшиеся ему сокровища...  Однако
он знал - минуют долгие недели поисков и труда, прежде чем он сможет хотя бы
прочесть новые заклинания, не говоря уж о том, чтобы  ими  пользоваться.  Но
его труд будет вознагражден сторицей:  новые  заклинания  принесут  с  собой
новую силу!.. Рейстлин прижал  книгу  к  груди  и  счастливо,  с  молчаливым
восторгом  вздохнул.  Потом  убрал  ее  в  сумку,  положив  рядом  со  своей
собственной книгой заклятий. Остальные скоро  проснутся;  пусть-ка  поломают
голову, гадая, где он ее раздобыл.
   Рейстлин поднялся, глядя на запад,  -  небо  над  его  родиной  светлело,
разгораясь светом нового дня... Вдруг он  замер.  А  потом,  выронив  сумку,
подбежал к спящему полуэльфу и опустился подле него на колени.
   - Танис! - прошипел он. - Проснись!
   Танис проснулся, инстинктивно ища рукоять кинжала:
   - Какой... Рейстлин молча указал на запад.
   Танис  вгляделся,  моргая  спросонок.  С  горы,  у  вершины  которой  они
ночевали, открывался величественный вид. Было видно,  как  леса,  тянувшиеся
вдаль, сменяло зеленое море Равнин. И там, за дальней границей  Равнин...  -
Нет! - задохнулся Танис и схватил мага за плечи. - Не может быть!.. Утреннее
небо подпирали столбы дыма.
   - Да, - прошептал Рейстлин. - Это горит Утеха.

КНИГА ВТОРАЯ

1. НОЧЬ ДРАКОНОВ

   Отжав тряпку, Тика тупо уставилась на грязную воду, плескавшуюся в ведре.
Потом бросила тряпку на стойку бара и нагнулась было  к  ведру  -сходить  на
кухню, сменить воду, - но остановилась:  что  толку?..  Подобрала  тряпку  и
стала заново протирать столы, время от времени, думая, что Отик не замечает,
она промокала углом фартука глаза... Но Отик замечал все. Его пухлые  ладони
легли Тике на плечи и заставили девушку повернуться. Она отчаянно всхлипнула
и уткнулась в его плечо.
   - Не могу... - выговорила она. - Никак не могу оттереть... Отик, конечно,
знал, что слезы ее были  вызваны  совершенно  иными  причинами.  Он  ласково
потрепал Тику по спине.
   - Знаю, знаю, девочка. Не плачь. Я понимаю.
   - Все эта проклятая сажа! - рыдала Тика. - Отмоешь, а на другой день  все
снова черно! Жгут и жгут без конца...
   - Лучше не думай об этом, Тика. - Отик гладил ее  рыжие  кудри.  -  Скажи
спасибо, что хоть гостиницу не разнесли...
   - Сказать спасибо? - Тика отстранилась, ее лицо живо зарделось. - Ну нет!
Лучше бы она сгорела вместе со всей Утехой! Тогда бы нам хоть не приходилось
их здесь принимать... Лучше бы она сгорела!  Сгорела!..  -Девушка  осела  на
пол, безудержно рыдая. Отик только вздыхал.
   - Знаю, девочка. Что поделаешь, - повторил он.
   Тика была одета в белую блузку с рукавами-фонариками. Она всегда  ревниво
следила за тем, чтобы эта блузка - ее любимая - была  опрятна  и  белоснежно
чиста. Но теперь, как и все в разоренной Утехе, она была засалена  и  сверху
донизу в саже... На город напали без  предупреждения...  Вот  уже  несколько
времени в  Утеху  стекались  обездоленные  беженцы-северяне,  рассказывавшие
всякие ужасы о  крылатых  чудовищах,  которые  сеяли  повсюду  разрушение  и
смерть. Но Хедерик, Высокий Теократ, без устали уверял горожан, что Утехе не
грозила никакая беда.  И  люди  верили  ему  -  верили,  потому  что  хотели
поверить.
   А потом наступила ночь, когда прилетели драконы.
   В тот вечер в гостинице было  полно  народу:  "Последний  Приют"  остался
единственным местом, где можно было посидеть спокойно, не думая о  штормовых
тучах, стеной стоявших у северного края небес. Огонь ярко горел в очаге, эль
был превосходен, жареная картошка со специями -  восхитительна.  Но  даже  и
сюда проникало зловещее дыхание внешнего мира: все только и говорили, что  о
войне.
   Хедерик проливал в растревоженные души бальзам.
   - Мы ведь не безмозглые храбрецы-северяне,  вздумавшие  противиться  мощи
Повелителей Драконов, - возвещал  он,  взобравшись  на  стул.  -  Повелитель
Верминаард лично