. Вот-вот его  швырнут  в  какую-нибудь
глубокую, очень темную и холодную яму, и он будет падать, падать и падать  в
эту ледяную тьму, и никогда не достигнет дна, потому что никакого дна у этой
пропасти нет...
   Крисания растерянно озиралась по сторонам. Где это  она?  Куда  подевался
Рейстлин? Лишь несколько мгновений назад он шел рядом, тяжело опираясь на ее
руку, и вот маг исчез, а сама она оказалась на улице  какого-то  незнакомого
поселка.
   Незнакомого ли? Она, казалось ей, однажды побывала если не  здесь,  то  в
очень похожем месте. Со всех  сторон  ее  окружали  могучие  деревья,  такие
толстые, каких она никогда и нигде не видала. Некоторые строения  помещались
прямо на мощных ветвях, а один дом очень напоминал постоялый двор. Потом она
увидела верстовой столб с надписью.
   Утеха!
   "Как странно..." - подумала Крисания,  озираясь.  Да,  это  действительно
была Утеха, куда она приехала  с  Танисом  Полуэльфом  в  поисках  Карамона.
Только теперь знакомый поселок выглядел как-то необычно. Все здесь было  как
будто запорошено розоватой пылью, а здания имели  неестественные  пропорции.
От этого Крисании хотелось протереть глаза, словно  в  них  попали  странные
мелкие пылинки.
   - Рейстлин! - позвала она.
   Ответа не было. Проходившие мимо люди вели себя так, словно они не видели
Крисанию и не слышали ее.
   - Рейстлин! - крикнула  жрица,  чувствуя  первые  признаки  надвигающейся
тревоги. Неужели с ним  что-то  случилось?  Куда  он  девался?  Быть  может,
Владычица Тьмы сумела...
   До ее слуха донесся какой-то шум. Она различила сердитые детские голоса и
тонкий, едва слышный призыв о помощи.
   Повернувшись  на  звук,  Крисания  заметила  десятка  полтора  мальчишек,
сгрудившихся  вокруг  распростертой  на  земле  темной  массы.  Она   видела
мелькающие там и сям кулаки, пинающие кого-то ноги и  взлетающую  в  воздухе
палку.
   Пронзительный крик о помощи повторился, но взрослые жители Утехи  шли  по
своим делам как ни в чем не бывало.
   Подобрав  подол  своего  белого   платья,   Крисания   торопливым   шагом
направилась к  детям.  К  своему  ужасу,  она  довольно  скоро  поняла,  что
распростертое на земле тело принадлежало мальчишке!
   "Они убьют его!" - в страхе подумала Крисания.
   Дойдя до места свалки, она схватила ближайшего к ней сорванца  за  плечо,
повернула к себе, собираясь оттащить его в сторону, и в страхе отпрянула.
   Вместо детской рожицы она увидела мертвенно-бледное, как у трупа, похожее
на череп лицо. Пергаментная кожа туго обтягивала скулы, губы  имели  лиловый
оттенок, а зубы были черными и гнилыми.
   Воспользовавшись  замешательством  жрицы,   мальчишка-мертвец   вырвался,
глубоко оцарапав кожу Крисании длинными ногтями. Жрица почувствовала острую,
жалящую боль и  ахнула.  Мальчишка  -  с  гримасой  извращенной  радости  на
страшном лице - снова повернулся к лежащему на земле телу,  чтобы  вместе  с
остальными продолжить свое изуверское занятие.
   Глядя на набухающие кровью царапины  на  руке,  Крисания  покачнулась  от
неожиданной слабости. Боль туманила рассудок, парализовала волю.  Избиваемая
жертва издала еще один слабый, жалобный крик.
   - Паладайн, помоги мне... - взмолилась Крисания. - . дай мне силу!
   Преодолевая слабость,  она  решительно  схватила  за  шиворот  одного  из
маленьких демонов и отшвырнула в сторону, потом другого. Вскоре  ей  удалось
дотянуться до окровавленного тела на земле и прикрыть его собой от ударов.
   Одновременно с этим  она  старалась  отогнать  детей  от  их  потерявшего
сознание сверстника.
   Она снова почувствовала, как длинные ногти вспарывают  ей  кожу,  как  яд
растекается  по  жилам,  однако  вскоре  Крисания   заметила,   что   стоило
кому-нибудь коснуться ее, как  нападавший  тут  же  отшатывался  в  сторону,
испытывая, по-видимому, не меньшую боль, чем  она  сама.  Наконец  маленькие
чудовища с мрачными лицами отступили на почтительное расстояние, оставив  ее
- истекающую кровью и почти теряющую сознание от боли - наедине с несчастной
жертвой.
   Действуя   предельно   осторожно   и   ласково,   Крисания    перевернула
бесчувственное, покрытое синяками , и пятнами крови тело на  спину.  Откинув
со лба мальчугана влажные каштановые волосы, она заглянула ему в лицо и едва
удержалась от крика. Ошибки быть не могло - эти правильные черты  она  ни  с
кем не могла спутать.
   - Рейстлин! - прошептала жрица, стараясь унять дрожь в руках.
   Мальчик медленно открыл глаза...
   Одетый в черное маг  с  трудом  сел  и  угрюмо  осмотрелся  по  сторонам.
Крисания молча следила за ним.
   - Что происходит? - растерянно спросила она, вздрагивая то ли от  страха,
то ли от озноба, вызванного действием попавшего в глубокие царапины яда.
   Рейстлин кивнул, обращаясь больше к самому себе, чем к своей спутнице.
   - Вот как она мучает меня, - негромко проговорил маг. - Так  наносит  она
свои удары, выбирая место, где моя защита слабее всего.
   Его золотистые глаза со странными зрачками повернулись к Крисании, тонкие
губы растянулись в улыбке.
   - Ты сражалась за меня, ты одолела Темную Воительницу...
   Он прижал жрицу к себе и, словно  крыльями,  обнял  ее  своими  руками  в
широких черных рукавах.
   - А теперь ты должна отдохнуть. Когда боль успокоится, мы пойдем дальше.
   Не переставая вздрагивать, Крисания  положила  голову  на  грудь  мага  и
услышала, как при каждом вздохе хрипят и булькают его легкие. От  колдовских
мантий Рейстлина исходил чуть слышный  сладкий  запах  розовых  лепестков  и
тлена...

Глава 5

   - И вот что выходит из всех  этих  мужественных  решений  и  обещаний,  -
сказала Китиара низким, густым голосом.
   - А ты действительно ожидала чего-то другого? - спросил Сот  и  с  лязгом
пожал  одетыми  в  броню  плечами.  Скрежет   древних   доспехов   прозвучал
бесстрастно, однако  в  тоне  Рыцаря  Смерти  Китиаре  послышалась  какая-то
странная нотка,  которая  заставила  ее  внимательно  посмотреть  на  своего
спутника.
   Оранжевые глаза бессмертного рыцаря сверкали  в  черных  глазницах  столь
ярко, что Китиара невольно вспыхнула, однако тут же спохватилась.
   Шагая  по  комнате,  битком  набитой  доспехами,   оружием,   надушенными
рубашками и толстыми коврами из шкур диких зверей,  она  нервно  сжимала  на
груди воротник своей тонкой, как паутина, ночной  рубашки.  Рука  ее  слегка
дрожала. Этот  непроизвольный  жест  не  имел  почти  никакого  отношения  к
скромности; Китиара знала это и не могла понять, что  же  заставило  ее  так
смутиться.  Стыдливость  никогда  не  была  ей  свойственна,  тем  более   в
присутствии существа, которое превратилось в горстку праха триста  с  лишним
лет назад. И все же под взглядом этих пылающих оранжевых глаза Китиаре вдруг
стало не по себе.
   - Разумеется, нет, - ответила она спокойно.
   - Он, в конце концов, всего лишь  эльф,  -  продолжал  Сот  неторопливым,
почти ленивым тоном. - И не делает секрета из того, что боится своего  брата
больше, чем самой смерти. Разве удивительно, что он подумал и решил  принять
сторону Рейстлина, вместо того чтобы сражаться против него на стороне  кучки
дряхлых, выживших из ума, бессильных магов, из которых сыплется песок?
   - Но ведь в случае их победы он  мог  бы  многое  получить,  -  возразила
Китиара, пытаясь говорить в тон Соту.  Все  еще  вздрагивая,  она  сняла  со
спинки кровати подбитый мехом ночной халат и накинула его на плечи.
   - Маги обещали ему титул магистра Ложи Черных Мантий, после чего он почти
наверняка занял бы место  Пар-Салиана  во  главе  Конклава,  как  признанный
мастер магического искусства. На всем Кринне ему не было равных.
   "Ты удостоился бы и других наград,  темный  эльф!  -  мысленно  закончила
Китиара, наливая себе бокал темно-красного вина. - Когда мой спятивший  брат
окончательно проиграет, тебя никто не сможет остановить. Как  мы  спланируем
нашу дальнейшую жизнь? Ты  будешь  править  при  помощи  своего  магического
посоха, а я - при помощи моего меча. Вместе мы смогли бы поставить на колени
этих гордых Соламнийских Рыцарей. Мы изгнали бы эльфов из их родных краев  -
твоей родины, мой милый Даламар!  Ты  вернулся  бы  домой  с  триумфом,  как
победитель и владыка, а я была бы рядом с тобой..."
   Бокал выскользнул из ее пальцев, Китиара попыталась поймать его на  лету,
но ее действия были слишком поспешными, а рука -  слишком  сильной.  Хрупкое
стекло треснуло у нее  в  ладони,  острые  осколки  вонзились  в  мякоть,  и
смешанная с вином кровь закапала на ковер.
   Вражеские копья и мечи касались  ее  тела  едва  ли  не  чаще,  чем  руки
любовников, во многих местах на  нежной  коже  Китиары  остались  их  следы.
Однако всегда Повелительница  Драконов  переносила  боль  не  морщась  и  не
жалуясь. Сейчас  же  ее  глаза  вдруг  наполнились  слезами.  Боль  казалась
совершенно невыносимой.
   Неподалеку на  табуретке  стояла  полоскательница,  и  Китиара  погрузила
раненую руку в холодную воду. Ей пришлось  даже  прикусить  губу,  чтобы  не
вскрикнуть. Вода в миске немедленно покраснела.
   - Позови кого-нибудь из жрецов! - прорычала Китиара Соту.
   Рыцарь немедленно подошел к двери и окликнул слугу, тут  же  бросившегося
на поиски. Китиара, вполголоса бормоча проклятия  и  моргая  глазами,  чтобы
стряхнуть с ресниц слезы, схватила полотенце и обмотала  им  кисть.  К  тому
времени, когда, торопясь и путаясь в длинных полах своей накидки, в  комнату
вошел один из жрецов, полотенце уже насквозь промокло от крови, а  загорелое
лицо Китиары стало пепельно-серым.
   Жрец  наклонился  над   раной,   и   воительница   почувствовала   легкое
прикосновение к своей руке. Это  был  медальон  с  изображением  Пятиглавого
Дракона, который висел на шее у лекаря, бормотавшего обращенные к  Владычице
Тьмы молитвы. Скоро кровотечение остановилось, и рана на глазах затянулась.
   - Порезы были  неглубокими,  -  успокаивающе  сказал  он.  -  Рука  скоро
перестанет болеть и будет действовать нормально.
   - Тем  лучше  для  тебя,  -  отрезала  Китиара,  все  еще  сражавшаяся  с
непонятной слабостью. - Это правая рука, в ней я держу меч.
   - Уверяю тебя, госпожа, что ты будешь владеть мечом с той же ловкостью  и
мастерством, что и раньше, - заверил ее жрец. - Могу я еще чем-нибудь...
   - Нет! Убирайся!
   - Да, госпожа, - жрец поклонился и исчез. Китиара, не  желая  встречаться
взглядом с Сотом, отвернула  голову,  словно  прислушиваясь  к  удаляющемуся
шороху черной накидки жреца.
   - Какие они все глупые! Я с трудом выношу их присутствие. Впрочем,  время
от времени даже  жрецы  бывают  полезны.  -  Китиара  поморщилась,  так  как
излеченная рука еще болела. "Это все мое воображение", - с горечью  подумала
она.
   - Итак, что мне, по-твоему...делать с темным эльфом?
   Но прежде, чем Сот успел ответить, воительница громко призвала слугу.
   - Убери здесь, - распорядилась она, когда тот явился.  -  И  принеси  мне
новый бокал!
   С этими словами Китиара ударила униженно кланяющегося лакея по лицу.
   - Да не такую хрупкую эльфийскую поделку, я их  терпеть  не  могу!  Подай
золотой кубок. А эту дрянь выброси с глаз долой!
   - Но как же госпожа... - несмело возразил слуга. - Им же  цены  нет!  Эти
бокалы привезены из Палантасской Башни Высшего Волшебства в подарок от...
   - Я сказала - выкинь! - Китиара подхватила уцелевшие бокалы и швырнула их
один за другим в стену. Слуга с трудом увернулся от первого летящего сосуда,
который громко звякнул о камень и разлетелся вдребезги.
   Расколотив последний бокал, Китиара села в кресло  и  затихла.  Некоторое
время она сидела молча и неподвижно.
   Слуга поспешно смел осколки, убрал полоскательницу с окровавленной  водой
и торопливо вышел. Когда он вернулся с вином и золотым  бокалом,  в  комнате
ничего не изменилось.
   - Не прикажешь ли  зажечь  свечи,  госпожа?  -  негромко  спросил  лакей,
опуская на столик бутылку и массивный золотой кубок.
   - Пошел прочь! - ответила Китиара, едва шевеля губами.
   Слуга с поклоном удалился и плотно прикрыл за собой дверь.
   Рыцарь Смерти неслышным шагом пересек комнату и,  остановившись  рядом  с
воительницей, опустил руку на  ее  плечо.  Китиара,  которая,  казалось,  не
видела его, дернулась от  прикосновения  железной  перчатки.  Исходивший  от
Рыцаря Смерти могильный холод пронзил ее насквозь, но она  не  сбросила  его
руки.
   - Ну? - поторопила она, глядя в темноту комнаты, единственным  источником
света в которой были горящие нездешним огнем глаза мертвеца. - Я задала тебе
вопрос. Что нам делать, чтобы остановить Даламара и этого  безумца  -  моего
брата? Как вести себя, чтобы Такхизис не уничтожила нас?
   - Ты должна захватить Палантас, - ответил Сот.
   -  Думаю,  это  вполне  возможно,  -  пробормотала   Китиара,   задумчиво
похлопывая по бедру рукояткой кинжала.
   - Совершенно справедливо, госпожа, - поддакнул предводитель  ее  армии  с
неприкрытым и неподдельным восхищением в голосе. - Гениально!..
   Военачальник - человек лет сорока  с  небольшим  -  приложил  невероятные
усилия, зубами и ногтями пробивая себе путь  наверх,  к  своему  теперешнему
положению главы  Драконьей  Армии.  Сутулый,  никем  не  любимый,  с  лицом,
обезображенным  кривым  шрамом,  этот  человек  ни   разу   не   пользовался
благосклонностью Китиары, хотя она, бывало, щедро  одаривала  приглянувшихся
ей командиров. Но он не терял надежды.
   Бросив взгляд на свою повелительницу, предводитель увидел, как  ее  лицо,
бывшее  в  последние  несколько  дней  необычайно   суровым   и   замкнутым,
просветлело и засияло  от  похвалы.  Китиара  снизошла  даже  до  того,  что
улыбнулась в ответ своей знаменитой кривовато-лукавой улыбкой,  которой  она
так умело  пользовалась  в  случае  необходимости,  и  сердце  военачальника
забилось чаще.
   - Приятно видеть, что ты не утратила сноровки в военном деле, -  прогудел
стоявший тут же Сот.
   Предводитель вздрогнул. Ему давно уже следовало привыкнуть к  присутствию
Сота; не раз  и  не  два  он  сражался  вместе  с  рыцарем-мертвецом  и  его
воинами-скелетами, однако холод могилы, который распространяли  вокруг  себя
древние, опаленные огнем доспехи Сота, всякий раз пробирал его до костей.
   "Как  только  Китиара  может   спокойно   его   выносить?   -   задумался
предводитель.
   - Говорят, это металлическое пугало допущено даже в покои госпожи!"
   Мысль об этом остудила его настолько, что сердце военачальника  вернулось
к нормальному ритму. Может быть, девушки-рабыни не так  уж  плохи,  как  ему
начало казаться в последнее время? Во всяком случае, уединившись с  ними  на
ночь, можно было не сомневаться, что ты действительно один.
   - Разумеется, я не  утратила  ни  умения,  ни  сноровки!  -  откликнулась
Китиара с таким явственным гневом в голосе, что предводитель с беспокойством
огляделся по сторонам, пытаясь выдумать достойный предлог, чтобы смыться.  К
счастью, весь город готовился к  войне,  и  найти  подходящую  Причину  было
нетрудно.
   - Если я больше не нужен тебе,  госпожа,  -  поклонился  предводитель,  -
позволь мне идти. Я должен проверить, как обстоят дела с. починкой доспехов.
   Нужно еще немало сделать, а времени у нас не так уж много.
   - Ступай, -  с  отсутствующим  видом  пробормотала  Китиара,  не  отрывая
взгляда от огромной карты, которая была  выложена  мозаикой  прямо  на  полу
штаба.
   Предводитель отсалютовал и пошел к двери, придерживая меч,  чтобы  он  не
слишком бряцал о броню. У дверей его настиг голос Китиары:
   - Эй!
   - Слушаю, госпожа? - военачальник повернулся.
   Китиара хотела что-то сказать, но  вдруг  передумала  и,  прикусив  губу,
слегка покачала головой.
   - Я хотела спросить...не согласишься ли  ты  разделить  со  мной  сегодня
вечернюю трапезу? - Она пожала плечами. - Правда,  уже  довольно  поздно.  У
тебя, вероятно, есть уже какие-то иные планы?..
   Предводитель слегка растерялся и ответил не сразу. Ладони его  немедленно
взмокли.
   - Видишь ли, госпожа, я действительно кое-что  запланировал,  однако  это
дело может подождать и до завтра...
   - Нет, - сказала Китиара решительно и как бы с облегчением. - В этом  нет
необходимости. Как-нибудь в другой раз. Можешь идти.
   Военачальник, все еще недоумевая, медленно развернулся и пошел к двери.
   Оранжевые глаза Сота жгли ему спину даже сквозь кирасу.
   Торопливо ступая по коридорам, командир размышлял  о  том,  много  ли  он
потерял. Он был уверен, что второго приглашения  ждать  придется  недолго  и
свое он без труда наверстает. А сегодняшний вечер он компенсирует  тем,  что
пошлет за кем-нибудь из рабынь порезвее...
   - Тебе следует немного  отдохнуть.  Подари  себе  вечер  удовольствий,  -
сказал Сот, когда шаги военачальника затихли вдали.
   - Нужно еще многое сделать, а времени  действительно  мало,  -  повторила
Китиара, притворяясь, будто полностью поглощена изучением  карты.  Сама  она
стояла на изображении Оплота, а взгляд ее был  устремлен  в  северо-западный
угол комнаты, где под защитой труднопроходимых гор расположился Палантас.
   Проследив за  взглядом  Повелительницы  Драконов,  Сот  медленно  измерил
шагами расстояние между двумя городами и остановился у единственного прохода
через горы, недалеко от Башни Верховного Жреца.
   - Рыцари, конечно же, попытаются задержать тебя здесь, - сказал он. - Тут
они остановили твое воинство в прошлый раз.
   Китиара ухмыльнулась, тряхнула своими  вьющимися  волосами  и  подошла  к
Рыцарю Смерти походкой, в которой сквозила легкая неуверенность.
   - Разве это зрелище не заслуживает внимания?  Все  эти  красавцы  рыцари,
выстроившиеся в шеренгу поперек прохода... - Неожиданно почувствовав  прилив
сил,  какого  она  не  испытывала  уже  давно,  Китиара   расхохоталась.   -
Представляю себе, какое на их лицах появится выражение,  когда  они  увидят,
что мы для них припасли. Да ради одного этого стоило затевать войну!
   Она наступила на Башню Верховного  Жреца  и,  повернувшись  на  каблуках,
словно втаптывая мозаику в мрамор пола, сделала маленький шаг и остановилась
у внешней стены Палантаса.
   - Наконец-то красавец город почувствует,  как  меч  войны  рассекает  его
нежную, упругую плоть.  -  Улыбнувшись,  воительница  повернулась  к  Рыцарю
Смерти:
   - Думаю, мне все же стоит поужинать сегодня с главнокомандующим. Пошли за
ним.
   Сот поклонился, и его оранжевые глаза довольно блеснули.
   - Нам необходимо обсудить несколько тактических  вопросов,  -  продолжила
Китиара  и  снова  засмеялась,  расстегивая  пряжки  на  своих  доспехах.  -
фланговые охваты, заход в тыл, стремительные атаки  и  пробивание  брешей  в
стене...
   - А теперь успокойся, Танис, - добродушно сказал повелитель Гунтар. -  Ты
преувеличиваешь опасность...
   Танис Полуэльф пробормотал в ответ что-то неразборчивое.
   - Как ты говоришь? - Гунтар повернулся  к  нему,  держа  в  руке  большую
кружку с прекрасным элем (нацеженным из большой заплесневелой бочки в  самом
дальнем углу его погребов). Эль он вручил Танису.
   - Я сказал, что действительно очень беспокоюсь, - отрезал  полуэльф.  Это
была ложь, но гораздо более подходящая для разговора с  главой  Соламнийских
Рыцарей, чем то, что он имел в виду на самом деле.
   Гунтар Ут Вистан пригладил свои длинные усы - древний  символ  рыцарства,
который и нынче был в почете, - пряча  под  рукой  улыбку.  Он,  разумеется,
слышал, что Танис пробормотал вначале. Гунтар задумался,  почему  вопрос  об
угрозе нападения не  дали  решать  непосредственно  военным.  Теперь  вместо
серьезной подготовки к решительному отпору  противнику,  стремящемуся  взять
реванш после последнего поражения, ему предстояло думать о взаимодействии  с
какими-то  учениками  черных  магов,  белыми  жрецами,  нервными  героями  и
библиотекарем!
   Гунтар вздохнул и мрачно дернул себя за усы. Только кендера  ему  еще  не
хватало!
   - Танис, мой друг, прися