т - Фистандантилус  оказывается  Рейстлином,  чтобы  потом  снова
стать Фистандантилусом, но Фистандантилус теперь  превратился  в  Рейстлина!
Уяснил?
   Но Карамон ничего не уяснил. Тас повернулся к магу и беспечно спросил:
   - Разве не так, Рейст?..
   Маг не ответил. Он смотрел на кендера  столь  грозно,  что  Тассельхоф  в
беспокойстве и словно ища защиты  покосился  на  Карамона  и  сделал  в  его
сторону два  крошечных  шажка.  Но  тут  Рейстлин  изобразил  рукой  манящее
движение, и Тас в один миг оказался перед магом, причем тот  держал  его  за
шиворот на уровне собственного лица.
   - Зачем Пар-Салиан послал тебя? - От голоса Рейстлина у кендера по  спине
побежали мурашки.
   - Ну, он подумал, что Карамону скорее всего  понадобится  помощь,  а  тут
и...
   Пальцы Рейсшина еще сильнее стиснули воротник  Тасовой  куртки,  а  глаза
превратились в узкие щелочки. Кендер почувствовал себя нехорошо.
   - Ну, на самом деле он, пожалуй, и не думал посылать нас  вдвоем.  -  Тас
попытался извернуться и взглядом призвать Карамона себе в  союзники,  однако
маг держал его крепко, и ему не  удалось  совершить  этот  маневр.  -  Можно
сказать,  что  тут  вышло...  гм-м-м...  что-то  вроде  несчастного  случая.
Наверное, П-пар-Салиан даже не знает, что послал  меня.  Кстати,  если  меня
отпустить, та я. смогу говорить гораздо свободнее.
   - Продолжай, - приказал Рейстлин и как следует встряхнул кендера.
   -  Рейст,  прекрати!  -  нерешительно  вмешался  Карамон.  -  Какая  тебе
разница...
   - Заткнись! - яростно прошипел маг, не отрывая от Таса пылающего взгляда.
   - Продолжай!
   - У меня было кольцо,  которое  кто-то  потерял...  ну,  может  быть,  не
потерял... - Тас слегка замялся,  встревоженный  выражением  лица  мага.  Он
решил не скрывать правду, насколько вообще  способен  на  это  кендер.  -  В
общем, я случайно зашел в чью-то комнату, и кольцо  упало  прямо  ко  мне  в
кошелек. Скорее всего так оно и было, потому что я  не  знаю,  как  еще  оно
могло очутиться у меня.
   Когда маг в красном плаще отправил Бупу домой, я понял, что следом  будет
мой черед... Я не мог бросить Карамона! И тогда-то я п-помолился Фисбену, то
есть Паладайну, надел кольцо и - пуф!!! - Тас выразительно взмахнул  руками.
- Я превратился в мышь!
   В этом месте кендер выдержал паузу в надежде, что  его  слушатели  как-то
отреагируют на столь необычное приключение,  но  оба  брата  молчали.  Глаза
Рейсшина нетерпеливо сверкнули, а рука сильнее стиснула воротник куртки. Тас
вынужден был продолжить, хотя дышать ему стало еще труднее.
   - Мне удалось спрятаться, - пропищал он так тонко, будто вновь  обратился
в мышь. - Я пробрался в лавара... рабола... лабораторию Пар-Салиана, где  он
устроил настоящее представление: камни пели, Крисания лежала вся  белая,  но
Карамон почему-то испугался, и я не  смог  бросить  его  одного.  Поэтому...
поэтому... - Тас пожал плечами, насколько это было возможно в его положении.
- Теперь я здесь.
   Рейстлин еще некоторое время держал кендера за шиворот и сверлил глазами,
словно намеревался проделать в нем дыру и заглянуть внутрь, в самую душу.
   Затем,  удовлетворившись  результатами  только  наружного   осмотра,   он
выпустил Таса и снова повернулся к  пылающему  камину.  Мысли  его  отлетели
куда-то далеко-далеко...
   - Что это может значить? - бормотал маг едва слышно. -  Кендер...  законы
магии запрещают это. Неужели ход времени все же может быть изменен?  Или  он
лжет? Может быть, с его помощью они хотят остановить меня?
   - Что ты говоришь? - с интересом спросил кендер спину Рейстлина. -  Из-за
меня может измениться течение времени? То есть я мог бы...
   Рейстлин обернулся со столь яростным  видом,  что  Тас  прикусил  язык  и
отполз поближе к Карамону.
   - Твой брат удивился, увидев меня, - сказал он гиганту. - Странно, ведь я
видел его на невольничьем рынке, и он наверняка тоже видел меня...
   - Невольничий рынок! - внезапно воскликнул Карамон. С него было  довольно
этих умных разговоров о реках времени. Что касалось невольничьего рынка,  то
тут ему все было понятно. - Рейст! - позвал он брата. - Ты сказал,  что  уже
несколько месяцев живешь здесь. Значит, это  ты  устроил  так,  чтобы  жрецы
обвинили меня в нападении на Крисанию! Это ты купил меня! Это ты послал меня
на Игры!
   Рейстлин, недовольный тем, что его сбили  с  мысли,  сделал  нетерпеливый
жест, но Карамон проявил настойчивость.
   - Почему? - сердито спросил он. - Почему ты отправил меня к этому гному?
   - О боги, Карамон! - Рейстлин повернулся и холодно взглянул на  брата.  -
Какая мне может быть польза от пьяницы и разжиревшего увальня? Там,  куда  я
отправлюсь, мне понадобится сильный и умелый воин.
   - И ты... ты велел, чтобы я убил Варвара? - сверкнул глазами  Карамон.  -
Ты послал предупреждение этому... как бишь... Кварату?
   - Не будь простаком, братец, - перебил его Рейстлин. - Какое мне дело  до
мелких придворных интрижек? До всей этой глупой возни? Если мне  понадобится
разделаться с врагом, то я лишу его жизни  в  мгновение  ока.  Кварат  очень
льстит себе, если считает,  что  я  так  расстарался  из-за  его  ничтожной,
персоны.
   - Нотном сказал...
   - Гном слышит только звон монет, которые сыплются на его ладонь. Впрочем,
думай как знаешь. - Рейстлин пожал плечами. - Мне это безразлично.
   Карамон обдумывал слова брата.  Тас  открыл  было  рот  -  на  его  языке
скопилась по меньшей мере  тысяча  вопросов,  которые  ему  ужасно  хотелось
задать, - но Карамон сверкнул на него глазами, и кендеру пришлось проглотить
свои вопросы. Гигант думал долго, с видимым напряжением,  и  наконец  поднял
голову.
   - Что ты имел в виду, когда говорил "гам, куда я отправлюсь"?
   - Неважно, - отрезал Рейстлин. - Об этом ты узнаешь, когда придет  время,
если можно так выразиться. Мои дела в этой эпохе почти закончены, но кое-что
осталось. Здесь есть еще один человек, которого, как и  тебя,  нужно  сперва
подготовить.
   - Крисания, - пробормотал Карамон.  -  Я  знаю,  она  нужна  тебе,  чтобы
сразиться с Владычицей Тьмы, верно? Как там они говорили?.. Тебе нужен жрец,
чтобы...
   - Я очень устал, брат, - перебил его Рейстлин. Повинуясь жесту его  руки,
пламя в камине погасло, а магический кристалл  в  посохе  перестал  изливать
свет.
   Комната сразу погрузилась в холодную, зыбкую полутьму. Даже  лунный  свет
померк за окном - Солинари опустилась за высокие городские стены.  Рейстлин,
негромко шурша по полу подолом рубашки, вернулся к своей кровати.
   - Я хотел бы отдохнуть.  В  любом  случае  вам  нельзя  оставаться  здесь
надолго. Шпионы наверняка уже доложили о вашем присутствии, а Кварат все  же
опасный противник... по крайней мере  для  вас.  Постарайтесь  уцелеть:  мне
будет нелегко подыскать себе нового телохранителя. Прощай, брат мой, и  будь
наготове.
   Скоро я призову тебя. Помни о дате.
   Карамон хотел что-то сказать, но вдруг выяснилось, что  он  обращается  к
закрытой двери. Вместе с Тасом они каким-то чудом оказались уже  в  коридоре
Храма.
   - Невероятно! - вздохнул кендер завистливо. - Я не почувствовал  никакого
движения, а ты? Только что мы были там, и вдруг - бац! -  уже  здесь.  А  он
только едва рукой пошевелил. Наверное, очень здорово  быть  магом  -  сигать
сквозь пространство, время и закрытые двери! - И он  покосился  на  дверь  в
комнату Рейсшина.
   - Идем. - Карамон стремительно повернулся к выходу.
   - Скажи, Карамон, - догоняя друга, спросил кендер, - что  Рейстлин  хотел
сказать этим своим "помни о дате"? Может  быть,  скоро  его  день  рождения?
Может быть. ты должен сделать ему подарок?
   - Нет, - проворчал Карамон. - Не говори глупости.
   - Вовсе это не глупости, - оскорбление возразил кендер. - В конце концов,
не за горами праздник Середины Зимы. Может быть, Рейстлин  ждет  подарка  по
этому случаю? Наверняка они тут, в Истаре, празднуют Середину Зимы  так  же,
как и мы.
   Может быть, ты...
   Карамон вдруг остановился.
   - В чем дело? - спросил кендер, испуганный промелькнувшим на лице гиганта
выражением ужаса. Торопливо оглядевшись по сторонам, Тас  на  всякий  случай
нащупал черенок небольшого ножа, который носил в поясной сумке. - Ты  что-то
услышал?
   - Дата! - воскликнул Карамон. -  Дата,  Тас!  Праздник  Середины  Зимы  в
Истаре! - Резко обернувшись, он схватил  кендера  за  плечо.  -  Год?  Какой
сейчас год?
   Тас попытался собраться с мыслями.
   - Кажется... мне кто-то говорил... девятьсот шестьдесят второй.
   Карамон застонал и обхватил руками голову.
   - Да что случилось-то? - удивился Тас.
   - Думай, Тас, думай! - пробормотал Карамон и, не отнимая рук  от  головы,
нетвердым шагом двинулся по темному коридору. - Что я  должен  был  сделать?
Что я могу сделать?
   Тас медленно пошел следом.
   "Подумаем, - размышлял он. - Праздник Середины Зимы девятьсот  шестьдесят
второго года... Историческая дата... Почему она кажется мне знакомой?"
   - Вспомнил! - торжествующе воскликнул Тас. - Это был  последний  праздник
перед... перед... Его бросило в пот.
   - Последний праздник перед Катаклизмом! - прошептал он.

Глава 10

   Денубис отложил перо и потер глаза. В библиотеке стояла отрадная тишина.
   Жрец сидел за столом, прикрыв рукою глаза в надежде,  что  краткий  отдых
восстановит ясность его мысли. Однако надежда была напрасной. Когда  Денубис
открыл глаза и снова взялся за  перо,  чтобы  продолжить  перевод  священных
текстов, зрение опять его подвело. Слова  и  строчки  плавали  на  странице,
наползали друг на друга, и он не мог вникнуть в смысл ни одной фразы.
   Денубис насупил брови и попытался сосредоточиться, так что в конце концов
ему удалось кое-что разобрать, однако  работа  по-прежнему  давалась  ему  с
огромным трудом. Вдобавок у Денубиса разболелась голова, да так сильно,  что
он сам уверился, будто виски у него ломит вот уже несколько дней кряду.  Эта
тупая, пульсирующая боль будет, наверное, преследовать его даже во сне.
   - Погода виновата, - в который уже раз сказал себе  Денубис.  -  Странная
погода, слишком жаркая для праздника Середины Зимы.
   Действительно, стояла необычная  жара,  из-за  высокой  влажности  воздух
казался тяжелым и  был  совершенно  недвижим.  Листья  на  деревьях  в  саду
безвольно обвисли, и даже за тысячу миль от Истара, в Катав, океанские  воды
стелились неподвижной гладью,  отражая,  раскаленное  небо.  Там  также  был
полный штиль, и суда уныло стояли в порту, у причалов, а капитаны  бранились
и пили, пока в трюмах гнил дорогой груз.
   Вытерев со лба испарину, Денубис попытался продолжить  работу,  но  мысли
уводили его в сторону. Он переводил Диски  Мишакаль  на  родной  язык,  и  с
детства знакомая речь  заставила  его  вспомнить  странную  сказку,  которую
прошлой ночью обсуждали два его земляка, два Соламнийских Рыцаря.  Это  была
мрачная повесть - жрец попытался изгнать ее из памяти, однако все его усилия
оказались тщетными.
   Речь шла о рыцаре по имени Сот, который соблазнил молодую жрицу-эльфийку.
   Он даже женился на ней и привел ее хозяйкой в  свою  Даргаардскую  Башню.
Однако Сот к тому времени уже был женат, во всяком случае так утверждали оба
рыцаря, поэтому у них были веские причины подозревать, что его  первая  жена
умерла насильственной смертью.
   Рыцари послали в Даргаардскую Башню отряд, который должен  был  доставить
Сота на рыцарский суд чести, однако к этому времени его убежище превратилось
в хорошо укрепленную цитадель,  которую  защищала  верная  своему  господину
дружина.
   Но вот что удивительно: эльфийка,  обманутая  Сотом,  осталась  с  ним  в
осаде, верная своему брачному обету и своей  любви,  которая  связала  ее  с
хозяином Даргаарда, несмотря на то что его вина была неопровержимо доказана.
   Денубис вздрогнул и вновь попытался отогнать от себя невеселые мысли.  Ну
вот, опять в переводе он сделал ошибку! Нет, это невозможно,  ему  необходим
отдых. Денубис как раз собирался отложить  перо,  когда  за  его  спиной  со
скрипом отворилась дверь  в  библиотеку.  Жрец  торопливо  обмакнул  перо  в
чернильницу и склонился над пергаментом.
   - Денубис, - окликнул его неуверенный голос. Жрец поднял голову.
   - Крисания, сестра моя, - по всем правилам поприветствовал он вошедшую.
   - Я не помешала твоей работе, Денубис? Если  да,  то  я  могла  бы  зайти
позже...
   - Нет, нисколько, - заверил ее Денубис. - Я очень рад.
   И это было правдой. В присутствии Крисании жрец отчего-то чувствовал себя
намного лучше и  спокойнее.  Вот  и  сейчас,  стоило  ей  приблизиться,  как
головная боль отпустила то. Денубис встал с высокого стула, предназначенного
для письма, и пододвинул Крисании кресло. Сам он  уселся  в  другое  кресло,
рядом с ней, не переставая гадать про  себя,  что  могло  заставить  молодую
женщину искать его общества.
   Словно подслушав его мысли, Крисания огляделась по сторонам и улыбнулась.
   - Мне нравится здесь, - сказала она. -  Здесь  всегда  уютно  и  тихо.  -
Улыбка на ее лице погасла. - Иногда я... устаю от большого скопления  людей,
- добавила она и бросила взгляд на дверь, ведшую в главную часть Храма.
   - Да, теперь здесь тихо, - кивнул Денубис. - Раньше было не так. Когда  я
только переселился в Храм, в библиотеке всегда было  полно  писцов,  которые
переводили священные книги и речения богов на всевозможные  языки,  чтобы  с
ними  мог  познакомиться  всякий.  Правда,  Король-Жрец  считал,  что   боги
разговаривают с каждым на его языке, и постепенно  работа  угасла,  а  писцы
разошлись, найдя для себя другие, более важные занятия. Вот только я...
   Жрец вздохнул.
   - Наверное, я слишком стар, - добавил он извиняющимся тоном. - Я  пытался
придумать себе какое-нибудь иное дело, но не сумел. Вот я и остался здесь. И
никто особенно не возражает...
   Он нахмурился, припомнив долгие, неприятные разговоры с Кваратом.
   Посвященный постоянно  поддразнивал  его,  подталкивая  куда-то,  пытаясь
заставить Денубиса стать тем, кем он хотел его видеть. В конце концов Кварат
отступился, решив, видимо, что Денубис  безнадежен,  в  результате  чего  он
получил возможность вернуться к своим свиткам в мирном уединении библиотеки,
где он просиживал за работой  день  за  днем.  Переведенные  тексты  Денубис
отсылал  в  Соламнию,  где  они,  непрочитанные,  оседали   в   каком-нибудь
книгохранилище.
   - Впрочем, что мы все обо мне, - заметив печальное лицо Крисании,  сказал
Денубис. - Не случилось  ли  чего?  Быть  может,  тебе  нездоровится?  Прошу
прощения, если я лезу не в свое дело,  но  я  не  мог  не  заметить,  что  в
последнее время ты не слишком весела.
   Некоторое время Крисания молчала, рассматривая сложенные на коленях руки,
затем посмотрела на жреца.
   - Денубис, - спросила она неуверенно, - как ты думаешь,  Братство...  оно
такое, каким и должно быть?
   Этого Денубис не ожидал. Крисания больше  походила  на  молодую  женщину,
которую бросил возлюбленный, нежели на человека, пекущегося о делах вышних.
   - Разумеется, - ответил он растерянно. - Как же иначе?
   - В самом деле? - Крисания пристально  посмотрела  ему  в  глаза,  отчего
Денубис судорожно сглотнул. - Ты с давних пор предан Братству, ты появился в
Храме еще до  того,  как  здесь  вошли  в  силу  Король-Жрец  и  Ква...  его
подручные.
   Только что ты говорил о прежних  временах,  значит,  ты  видел,  как  они
менялись.
   Скажи, это была перемена у лучшему?
   Денубис открыл рот, чтобы сказать "да". Как же  может  быть  иначе,  если
Братство возглавляет  такой  безупречный  и  полный  святости  человек,  как
Король-Жрец? Глаза Крисании, однако, заглядывали ему в самую душу, и Денубис
почувствовал, как ее пытливый взгляд проникает в  самые  сокровенные  уголки
его сознания, в которых - уж  он-то  знал  об  этом  -  годами  скапливались
свидетельства печальных перемен. Почему-то жрец вспомнил Фистандантилуса,  и
это воспоминание не было отрадным.
   - Я... ну да, конечно, - невразумительно пробормотал он. Ответ  прозвучал
неубедительно, и Денубис почувствовал это. Он покраснел  и  счел  за  лучшее
замолчать.
   Крисания кивнула, словно такого именно ответа она и ожидала.
   - Нет, теперь стало лучше, - твердо сказал Денубис, не желая  смущать  ее
неокрепшую веру, как была смущена вера его собственная. Взяв молодую женщину
за руку, он слегка подался вперед. - Я просто старый человек, сестра моя,  -
сказал он. - В этом все дело. Старики не любят перемен.  Для  нас  все,  что
было в нашей молодости, представляется лучше теперешнего. Порой мне кажется,
что прежде даже вода была вкуснее... - Он невесело усмехнулся. - Я не  сумел
приспособиться и привыкнуть к тому, что происходит нынче. Мне трудно  понять
теперешние времена.
   Братство строит мир добра, оно несет порядок в самые  отдаленные  области
Кринна и определяет структуру общества...
   - Хочет оно того или нет, - пробормотала Крисания, но  Денубис  пропустил
ее замечание мимо ушей.
   - Братство уничтожает зло, - продолжил он торжественно, но  история  Сота
снова непрошенно всплыла в его памяти. Он поспешил отогнать ее прочь, однако
при этом позабыл  то,  что  собирался  сказать.  Денубис  попробовал  начать
сначала, но сбился.
   - В самом деле? - переспросила Крисания. - Братство борется со злом? А не
кажется ли тебе, что мы уподобляемся детям, которых ночью  оставили  в  доме
одних и которые пытаются бороться с темнотой,  зажигая  все  новые  и  новые
свечи? Мы не способны понять, что у мрака есть свое предназначение,  которое
от нас пока скрыто, и мы в ужасе сжигаем дом, после чего остаемся с темнотой
один на один.
   Денубис растерянно моргал, плохо понимая, о чем идет речь, а Крисания все
продолжала говорить. Она возбуждалась все больше и больше, и жрец сообразил,
что она высказывает ему все, что скопила за месяцы пребывания в Храме.
   - Мы даже не пытаемся помочь  тем,  кто  однажды  оступился  и  сбился  с
дороги!
   Вместо того чтобы наставить их на истинный путь, мы поворачиваемся к  ним
спиной, называем их недостойными и пытаемся избавиться от них!  Известно  ли
тебе, - напрямик обратилась Крисания к Денубису, - что Кварат принял решение
избавить мир от расы великанов?
   - Но, сестра моя, великаны, в конце концов, просто жестокие убийцы,  и  к
тому же людоеды!  К  счастью,  от  них  удалось  избавиться...  -  попытался
возразить жрец.
   - Они созданы богами, как и мы, - твердо сказала Крисания. - Имеем ли  мы
право с нашими немощными возможностями и утлым умом  считать,  что  постигли
величественный замысел богов? Имеем ли мы право исправлять их  ошибки,  если
это вообще ошибки? Разве можем мы уничтожать то, что создано богами?
   - Даже пауков? - не подумав, брякнул Денубис и смутился, заметив на  лице
Крисании раздраженное недоумениею - Не обращай внимания, все это  старческое
брюзжание.
   - Я пришла сюда с уверенностью, что Братство  -  это  добро  и  свет,  но
сейчас я... я... - Крисания стиснула голову руками.
   Денубис вдруг почувствовал, что головная боль вернулась к нему, а  вместе
с ней заныло и сердце. Протянув вперед дрожащую руку,  он  ласково  погладил
иссиня-черные волосы молодой женщины, утешая ее так, как он утешал  бы  свою
дочь, которой, впрочем, у него никогда не было.
   - Не стыдись своих вопросов, дитя, - сказал он мягко, уже не  помня,  как
сам недавно стыдился своих сомнений. - Я не умею  утешать.  Ступай  поговори
лучше с Королем-Жрецом. Он рассеет твои сомнения. Он человек  более  мудрый,
чем я.
   Крисания с надеждой подняла на него взгляд:
   - Ты так думаешь?
   - Да, - улыбнулся Денубис. - Сходи к  нему  сегодня  же  вечером,  в  час
приема, и не бойся. Насколько я знаю, такие вопросы никогда не сердили его.
   - Хорошо, -  кивнула  Крисания,  и  в  лице  ее  появилась  решимость.  -
Наверное, ты прав. С моей стороны было глупо держать свои сомнения в себе. Я
спрошу Короля-Жреца. Наверняка он сумеет расс