тусе, да, Танис? - осведомился Тассельхоф,
когда они взобрались в седла и поехали вдоль разрушенной улицы,  только  что
расчищенной от обломков. - Я однажды был в  Солантусе  -  там  замечательная
тюрьма! Одна из лучших, в которых я побывал. Разумеется,  я  попал  туда  по
ошибке. Небольшое недоразумение с набором столового серебра, который упал  с
полки и случайно попал в мои кошельки...
   Горожане, покончив с похоронами, вернулись на  развалины,  чтобы  собрать
осколки своей разбитой прошлой жизни. Заслышав  веселый  и  звонкий  голосок
кендера, многие оборачивались и долго смотрели путникам вслед...
   Даламар поднялся по крутой спиральной лестнице, ведущей в лабораторию под
самой крышей Башни Высшего Волшебства. Он шагал по ступенькам, хотя  мог  бы
перенестись  в  лабораторию  магическим  способом,  и  размышлял  о   долгом
путешествии, которое предстояло  ему  сегодняшним  вечером.  Жрецы  Элистана
вылечили его, но темный эльф все еще чувствовал слабость и не  хотел  лишний
раз напрягать свои силы - физические и магические.
   Поздним вечером, когда на небе появится черная луна Нутари, он отправится
в Вайрет, в другую Башню, чтобы присутствовать на заседании Конклава магов -
одном из самых важных за последние несколько  сотен  лет.  Пар-Салиан  решил
удалиться от дел, и теперь нужно будет выбрать его преемника.  Наверное,  им
станет Юстариус, магистр Ложи Красных Мантий.
   И Даламар нисколько не был против этого.  Он  и  сам  понимал,  что  пока
недостаточно силен и могуществен, чтобы стать Верховным Магом.
   Пока...Однако что-то ему подсказывало, что на том же совете  магов  будет
избираться магистр Ложи Черных Мантий...
   Даламар улыбнулся. Он знал, кто будет новым магистром.
   Темный эльф уже подготовился к отбытию. Стражи получили строгий наказ  не
впускать в Башню никого - ни живых, ни мертвых - в его отсутствие.  Вряд  ли
это вообще могло случиться, поскольку не тронутая пожарищами Шойканова  Роща
надежно охраняла подступы к цитадели магического искусства,  однако  Даламар
подумал, что мрачному одиночеству и тишине Башни скоро придет конец.
   По распоряжению темного  эльфа  несколько  комнат  Башни  были  тщательно
убраны и обставлены новой  мебелью.  Даламар  планировал  вернуться  сюда  с
несколькими учениками - разумеется, принадлежащими к Черной Ложе, - хотя  он
допускал и возможность того, что если среди Красных Магов Окажутся один  или
двое, обладающие исключительными способностями и талантом,  то  и  их  можно
будет  пригласить  с  собой.  Причиной  такого  желания  Даламара  были  его
прозорливость  и  дальновидность,  стремление  как   можно   раньше   начать
передавать другим те знания и умения, которые  он  приобрел,  однако  темный
эльф не стыдился признаться самому себе и  в  том,  что  желает  обрести  не
только учеников, но и добрых товарищей.
   Но все это будет потом; пока же ему оставалось еще одно важное дело.
   Отворив дверь лаборатории, темный эльф ненадолго замер на пороге.  Он  не
был здесь с того самого дня, когда Карамон, замкнув  Врата,  вынес  раненого
Даламара наружу.
   В лаборатории было темно. По команде мага в подсвечниках тут же вспыхнули
свечи, согревая комнату мягким желтым светом, но  тени  никуда  не  исчезли,
просто отступили и  притаились  по  углам,  словно  живые.  Даламар  взял  с
ближайшей  подставки  серебряный  подсвечник  и  начал   медленно   обходить
лабораторию, собирая разбросанные свитки, кольца, магический жезл  и  прочую
мелочь. Как  только  в  руках  у  него  оказывалось  достаточное  количество
магических предметов, Даламар произносил негромкий приказ, и они  немедленно
отправлялись вниз, в его собственный кабинет.
   Вот он прошел темный угол,  в  котором  лежало  тело  Китиары.  Ее  кровь
засохла на полу безобразным пятном; к тому же здесь было холоднее  обычного,
словно Сот побывал тут совсем  недавно.  Даламар  не  стал  задерживаться  и
прошел к массивному каменному столу, заставленному ретортами и  колбами.  Из
одного сосуда на него с мольбой  глянули  печальные  круглые  глаза,  и  маг
произнес слово, которое погасило их - навеки.
   Наконец  он  подошел  к  Вратам  и  остановился.  Пять  драконьих  голов,
глядевших в жуткую пустоту, все так же разевали  пасти  в  неслышном  крике,
вознося хвалу своей Темной Королеве. По ним пробегали тусклые  отблески,  но
это было лишь отражение света горевших в лаборатории свечей.
   Даламар стоял перед Вратами и долго вглядывался  во  мрак.  Ничего  -  ни
движения, ни намека  на  свет...Темный  эльф  протянул  руку  и  потянул  за
свисающий с потолка  тонкий  золотой  шнур.  Сверху  упала  тяжелая  пыльная
портьера красного бархата, заслонившая Врата от взглядов посторонних.
   Отвернувшись  от  Врат,  Даламар  уперся  взглядом   в   книжные   полки,
уставленные многочисленными томами. Желтый  свет  подсвечника  скользнул  по
темно-синей коже переплетов и отразился от серебряных рун. От  книг  исходил
пронизывающий холод.
   Колдовские книги Фистандантилуса - теперь его.
   Там, где заканчивались синие корешки, стояли другие книги,  переплетенные
в черную кожу и дерево, также украшенные серебряными магическими  знаками  и
рунами.  Даламар  невольно  протянул  руку,  чтобы  дотронуться  до  них,  и
почувствовал,  что  каждый  фолиант  излучает  странное  внутреннее   тепло,
благодаря которому книги казались на ощупь живыми.
   И книги Рейстлина - тоже его.
   Даламар пристально посмотрел на каждую и  вздохнул.  В  этих  томах  были
описаны чудеса, разгадки многих тайн, каждая книга  могла  стать  источником
могущества и власти, но темный эльф отвернулся. Пройдя мимо полок  к  двери,
он взялся за ручку и, обернувшись, отправил подсвечник на  каменный  стол  у
окна.
   Взгляд его сам собой остановился на одном предмете в лаборатории.
   В темном углу стояла  вещь,  хозяином  которой  прежде  был  Рейстлин,  -
волшебный Посох Магиуса. На мгновение дыхание темного эльфа перехватило: ему
показалось, что на вершине посоха - в хрустальном  шаре,  который  оставался
темным с того дня - сверкнул огонек. Лишь несколько минут спустя  Даламар  с
облегчением вздохнул, сообразив, что это всего лишь отблеск пламени свечей.
   Произнеся негромкую команду, он погасил свечи в подсвечниках,  и  комната
погрузилась во мрак. Да, он действительно ошибся. В наступившем мраке  Посох
Магиуса перестал быть виден: ни  малейшая  искра  не  освещала  изнутри  его
хрустальное навершие, стиснутое золотой драконьей лапой.
   Даламар втянул в легкие побольше воздуха  и,  со  вздохом  выпустив  его,
вышел из лаборатории и  решительно  захлопнул  за  собой  дверь.  Достав  из
небольшой коробочки, испещренной могущественными рунами, серебряный ключ, он
вставил его в разукрашенную замочную скважину серебряного замка - совершенно
нового замка, созданного отнюдь не кузнецами  Кринна.  Прошептав  магическую
формулу, Даламар повернул  ключ,  и  замок  щелкнул.  В  ответ  этому  звуку
раздался еще один щелчок.
   Смертоносная ловушка была готова.
   Отвернувшись от двери, Даламар призвал к себе одного из хранителей Башни.
   Повинуясь его приказу, из стены выплыли бестелесные глаза и  придвинулись
ближе.
   - Возьми этот ключ, - приказал темный эльф. - Ты будешь хранить его целую
вечность. Не отдавай его никому, даже мне самому. Начиная с этой  минуты  ты
будешь охранять эту дверь, в которую не должен войти никто. Пусть  тех,  кто
попробует это сделать, настигнет мгновенная смерть.
   Глаза несколько раз мигнули  в  знак  повиновения.  Когда  Даламар  начал
спускаться по лестнице, он увидел, что светящиеся глаза страшного хранителя,
вглядываясь в бесконечную тьму, заняли свое место в дверном проеме.
   Темный эльф довольно кивнул и пошел дальше... домой...
   Тук-тук-тук!
   Тика Вилайн Маджере села на кровати и прислушалась.
   Ее сердце стучало так громко, что она почти ничего не слышала, и  все  же
молодая женщина терпеливо  выжидала,  когда  звук,  поднявший  ее  ото  сна,
раздастся снова.
   Но вокруг было тихо. Неужели ей это приснилось?
   Откинув с лица рыжие вьющиеся  волосы,  Тика  сонно  покосилась  в  окно.
Стояло раннее утро; даже солнце еще не взошло, и небо было глубокого  синего
цвета, каким оно бывает только перед рассветом.  Птицы  в  ветвях  понемногу
просыпались, перепархивая с ветки на ветку и  звонко  пересвистываясь  между
собой, однако Утеха еще спала. В  этот  предрассветный  час  даже  городской
сторож обычно уступал настойчивому и ласковому теплу весенней ночи и  сладко
похрапывал под своим навесом, упираясь подбородком в грудь.
   "Наверное, мне это приснилось! - с некоторым  страхом  подумала  Тика.  -
Интересно, привыкну ли я когда-нибудь к тому, что  приходится  спать  одной?
Любой звук или шорох заставляет меня подскакивать на постели и таращиться во
тьму..."
   Она легла и натянула на  голову  одеяло,  пытаясь  снова  уснуть.  Крепко
зажмурив глаза,  Тика  попробовала  вообразить,  что  Карамон  снова  здесь,
попыталась представить себе, как она лежит рядом с ним,  положив  голову  на
его плечо, и прислушивается к его ровному дыханию, к мощным ударам сердца  -
таким уютным и привычным звукам, которые  всегда  позволяли  ей  чувствовать
себя в безопасности...Вот его рука похлопала ее по плечу, а  знакомый  голос
пробормотал сонно:
   - Это просто плохой сон, Тика...К утру все пройдет...
   Тук-тук-тук-трах!
   Молодая женщина открыла глаза. Нет, это ей не приснилось. И звук, что  бы
это ни было, доносился сверху. Кто-то или что-то засело в ветвях гигантского
гингко, прямо над ее головой!
   Отшвырнув в сторону одеяла, Тика соскочила на пол и, двигаясь с легкостью
и сноровкой, которые  приобрела  во  время  войны,  схватила  ночной  халат,
висевший на спинке кровати, и втиснулась в него, впопыхах перепугав  рукава.
Затем она неслышно выбралась из спальни в коридор.
   Тук-тук-тук-трах-бах!!
   Тика решительно сжала  губы.  Кто-то  забрался  на  дерево  -  туда,  где
находился их новый, недостроенный дом, который  Карамон  принялся  возводить
для Тики среди могучих ветвей гингко. Но  кто  и  зачем?  Может  быть,  вор?
Карамон же оставил наверху все свои инструменты...
   Тика едва не рассмеялась, но  только  всхлипнула.  Инструменты!  Молоток,
насаженный  так  плохо,  что  слетал  при  каждом  ударе;   беззубая   пила,
напоминающая челюсть овражного гнома; рубанок, которым нельзя было  строгать
даже масло! И все же они были дороги Тике, и она оставила все это добро там,
где оставил его он.
   Тук-тук-тук-трах-бах-бах!
   Тика уже вышла в прихожую своего  маленького  дома,  когда  ей  в  голову
пришла мысль об оружии. Торопливо  оглядевшись  по  сторонам,  она  схватила
первое, что попалось под руку,  -  увесистую  сковороду  на  длинной  ручке.
Крепко сжимая сковороду  в  руке,  она  неслышно  и  незаметно  выскользнула
наружу.
   Лучи солнца чуть тронули вершины далеких гор, и снежные пики зазолотились
на фоне безмятежно голубого неба. Капли росы сверкали в траве, как крошечные
бриллианты, а утренний воздух был  прозрачен  и  свеж,  как  арбуз.  Молодые
блестящие листья гингко шуршали наверху и радовались  нежным  прикосновениям
солнечных лучей, разбудивших их. Новорожденный день  казался  таким  свежим,
чистым и новым, словно это был первый день только что сотворенного мира,  на
который боги еще взирают с довольными улыбками.
   Но Тика не думала ни о богах, ни о прелести утра,  ни  о  холодной  росе,
которая  стекала  по  ее  босым  ногам.  Сжимая  за  спиной  сковороду,  она
подкралась к  ведущей  наверх  лестнице  и  принялась  карабкаться  в  клеть
недостроенного дома, укрепленную на самых толстых сучьях могучего дерева.  У
края платформы она, однако, приостановила свой  подъем,  осторожно  заглянув
через люк внутрь.
   Ага! В доме действительно кто-то есть! Тика с  трудом  разглядела  темную
фигуру, сидевшую на корточках в темном углу,  и,  неслышно  перебросив  свое
тело через край люка, стала подкрадываться к незваному пришельцу по  теплому
деревянному полу. И тут ей послышалось сдавленное хихиканье...
   Тика на мгновение заколебалась, потом решительно сжала в руках  сковороду
и. пошла дальше.
   "Это просто воображение разыгралось", - твердила она себе,  все  ближе  и
ближе подходя к укрытой плащом фигуре.
   Теперь она смогла лучше рассмотреть вора. Это был мужчина, человек  очень
сильный, если судить по его  загорелым  мускулистым  рукам  и  ширине  плеч.
Своими габаритами он, пожалуй, мог бы поспорить с Карамоном  -  Тика  поняла
это, хотя незнакомец и был обращен к ней спиной. Но вот он  поднял  руку,  и
молодая женщина заметила зажатый в его кулаке молоток Карамона!
   Как он смеет хватать Карамоновы инструменты?!
   Тика была в ярости, и никакие, даже самые устрашающие размеры не могли ее
испугать. К тому же она знала, что все мужчины становятся одинакового роста,
стоит только повалить их на землю и приставить к горлу острие меча.  Меча  у
нее не было, зато была сковорода. Тика широко размахнулась и...
   - Карамон! Сзади!!! - раздался пронзительный голос.
   Гигант с удивительным проворством вскочил на ноги и обернулся.
   Сковорода со звоном упала на пол. За ней последовали молоток и  несколько
гвоздей...
   Тика благодарно всхлипнула и заключила Карамона в объятия.
   - Разве это не замечательно, Тика? Готов поспорить, ты ужасно удивилась!
   Ведь ты  правда  удивилась,  Тика?  А  скажи,  неужели  ты  действительно
треснула бы Карамона по голове сковородой, если бы я не остановил  тебя?  На
это было бы любопытно взглянуть, хотя я не уверен, пошло бы это Карамону  на
пользу или нет.
   А помнишь, как ты огрела  сковородой  драконида,  который  хотел  ударить
Гилтанаса?
   Тика?.. Карамон?..
   Тассельхоф посмотрел на двух своих старых друзей. Они  не  произнесли  ни
слова, они даже не слышали, что он говорил. Они просто  стояли,  держа  друг
друга за руки, и молчали, и кендер почувствовал, как какая-то подозрительная
влага стекает по его лицу.
   - Ну ладно, - сказал он, с трудом выдавив  из  себя  улыбку.  -  Вы  пока
побудьте тут, а я спущусь вниз и подожду вас в гостиной.
   Кендер ловко спустился по лестнице и вошел в аккуратный маленький  домик,
стоявший в тени гигантской кроны гингко. Оказавшись внутри, он первым  делом
достал  носовой  платок  и  трубно  высморкался  и   лишь   потом   принялся
осматриваться по сторонам.
   - Судя по всему, - пробормотал он, с  восторгом  разглядывая  новехонькую
серебряную мисочку с хрустящим печеньем, -  Тика  и  Карамон  еще  некоторое
время пробудут там, наверху, может быть даже до обеда...
   Кендер перевел взгляд на чудесный соусник, стоящий на  верхней  полке,  и
рассеянно сунул мисочку (вместе с печеньем) в свой  самый  большой  кошелек,
пребывая в полной уверенности, что поставил ее обратно на полку.
   -  Пожалуй,  у  меня  есть  время,  чтобы  произвести  инспекцию   своего
имущества.
   Усевшись на полу и задумчиво  жуя  печенье,  кендер  вытряхнул  на  ковер
содержимое своих знаменитых кошельков. Первое, что попалось ему на  глаза  и
наполнило сердце  гордостью,  был  комплект  самых  последних  карт  Кринна,
подаренный ему Танисом. Скрестив ноги, Тас принялся разворачивать карты одну
за другой и водить по  пергаменту  маленьким  пальцем  в  поисках  всех  тех
замечательных мест, которые он когда-то посетил.
   - Это были потрясающие приключения, - вздохнул он некоторое время спустя,
- но вернуться домой еще лучше. Я останусь здесь, с Тикой и Карамоном, и  мы
заживем как одна семья. Карамон говорил, что построит для  меня  специальную
комнату в своем новом доме, где будет  множество  шкафчиков,  куда  я  смогу
складывать свои кошельки...А это еще что такое?..
   Кендер пристально вгляделся в карту.
   - Мерилон? Никогда не слышал про город с таким названием.  Интересно,  на
что он похож...Что же это? - опомнился Тассельхоф. - Ты же обещал  покончить
с приключениями, Непоседа! У тебя и без того полным-полно  историй,  которые
можно рассказывать Флинту. Ты же собирался осесть и стать  уважаемым  членом
общества!
   Может быть, тебя сделают Главным шерифом!..
   Скатав карту (и мечтая при этом о том, как он станет  шерифом  и  получит
сверкающую шерифскую  звезду),  Тас  повернулся  к  ней  спиной  и  принялся
рассматривать остальные свои сокровища.  При  этом  он  разговаривал  сам  с
собой, задавая себе вопросы и сам же на них отвечая.
   - Так...белое куриное перо, изумруд, дохлая крыса...Интересно, откуда она
взялась?.. Кольцо с украшениями в  виде  листьев  плюща,  маленький  золотой
дракон...Вот честное слово, не помню, как они  попали  ко  мне...вернее,  не
помню, чтобы я  клал  их  в  кошелек.  А  это?..  Кусок  разбитого  голубого
кристалла, зуб дракона, лепестки белой розы, детский плюшевый заяц, довольно
потертый между прочим...Ага! Ну и ну! Чертеж Гнимша с планами  механического
подъемника!
   Та-ак...А  это  что  за  книга?  "Краткое  руководство  по   производству
волшебных фокусов"...Любопытнейшая вещь,  я  уверен,  что  когда-нибудь  она
может мне очень и очень пригодиться. Что там у меня еще есть?..
   Кендер нахмурился и даже покачал головой:
   - Серебряный браслет Таниса! Сколько же можно его терять?! Интересно, что
бы Танис делал, если бы я не ходил за ним по пятам и не собирал все, что  он
теряет?  Удивительная  беспечность!  И  как  только  Лорана  умудряется  его
терпеть?
   Кендер заглянул в последний кошелек и разочарованно вздохнул:
   - Вот и все, пожалуй...Что же, все это было очень интересно. Иногда  даже
не боюсь этого слова - чудесно!  Я  повстречался  с  несколькими  драконами,
полетал на Цитадели, побывал мышью, разбил Глаз Дракона, подружился с  самим
Паладайном...
   Он помолчал, затем снова испустил тяжелый вздох.
   - Иногда, правда, мне было очень грустно, - негромко сказал он. -  Однако
теперь все происшедшие события ничуть  не  кажутся  мне  печальными.  Просто
иногда у меня немного болело вот здесь. - Кендер прижал ладошку к сердцу.  -
И я уверен, что приключений мне будет очень и очень не хватать.  Только  мне
не с кем стало отправляться в  дорогу.  Все  мои  друзья  осели,  обзавелись
семьями, их жизнь стала радостной и спокойной..
   Тас озабоченно покивал и запустил руку в кошелек, ощупывая его дно.
   - Пора и мне остепениться, - решил он. - Наверное, быть  Главным  шерифом
тоже очень и очень интересно. Я смог бы тогда.. А это еще что такое?..  Тут,
в самом углу?
   И Тас извлек из кошелька невзрачный брелок, который  застрял  в  складках
ткани и никак не хотел вылезать. Потом он поднес  его  поближе  к  глазам  -
чтобы удостовериться, что не ошибся - и судорожно вздохнул.
   - Интересно, как Карамон  ухитрился  его  обронить?  Он  всегда  был  так
аккуратен, особенно когда дело касалось этой  штуки!  Впрочем,  в  последнее
время у него было столько дел и забот: немудрено, что  он  случайно  положил
брелок мимо кармана. Нужно пойти и отдать ему это устройство - Карамон будет
очень рад, ему  так  не  хотелось  его  потерять.  Кроме  того,  что  скажет
Пар-Салиан?..
   Тас  пристально  рассматривал  маленький  шарообразный  брелок,   который
умещался у него на ладони. Наверное, поэтому он так и не заметил, что другая
его рука - несомненно, действовавшая  совершенно  самостоятельно,  поскольку
Тас покончил с приключениями - протянулась к деревянному футляру  с  картами
Ансалона.
   - Как там называлось это место? Мерилон?
   Наверное, и эти слова произнесла сама его непослушная рука, а  отнюдь  не
почтенный кендер, решивший остепениться и стать шерифом Утехи.
   Футляр с картами очутился в кошельках Таса, вместе  со  всеми  остальными
его сокровищами, которые самостоятельные руки кендера поспешно рассовали  по
местам. Кошельки Тас подвесил к поясу, перекинул через плечо, а один - самый
маленький - удобно поместился в кармане новеньких ярко-красных леггинсов.
   Затем руки Таса начали ловко превращать брелок