и... - Гигант вздрогнул. -  Меня  не  покидает  странное  ощущение.  Не
чувство сверхъестественного, как в твоей Башне, а ощущение... ощущение...
   Он замолчал, не в силах подыскать подходящие слова.
   - Запах насилия и  смерти,  -  подсказал  Рейстлин,  чей  быстрый  взгляд
метался из стороны в сторону, оглядывая окружающих. - Страшной смерти, брат.
Эта крепость была воздвигнута для магических экспериментов. Маги  специально
выстроили ее подальше от обжитых краев, потому что  знали:  их  магия  может
выйти из-под контроля и опустошить окрестности на  много  миль  вокруг.  Это
случалось довольно часто, но здесь же  создавались  и  такие  вещи,  которые
потом очень помогли миру.
   - Почему же эту крепость покинули? - спросила Крисания, кутаясь в меховой
плащ. Ветер, проносившийся по коридорам крепости, был  довольно  холодным  и
нес с собой запах древней пыли и камня.
   Рейстлин довольно долго молчал и  хмурился.  Все  трое  медленно  шли  по
извилистой  галерее,  изгибавшейся  в  чреве   огромной   цитадели,   словно
чудовищный пищевод. Мягкие кожаные туфли Крисании  едва  слышно  шуршали  по
каменным плитам пола, а тяжелые башмаки Карамона, напротив,  будили  в  этих
стенах гулкое эхо, которое ледяной сквозняк тут же  уносил  прочь,  а  потом
вдруг швырял им прямо в  лицо  из-за  какого-нибудь  угла.  Рейстлин  ступал
совсем неслышно, и только его длинная накидка шелестела по камням при каждом
шаге. В руке он держал магический  посох,  на  который  тяжело  налегал  при
ходьбе. Они и сами могли сойти за духов или привидения, двигаясь по коридору
в полном молчании, и когда Рейстлин наконец заговорил,  Карамон  и  Крисания
вздрогнули от неожиданности.
   - Хотя магические Ложи - Красная, Белая, Черная - существовали всегда,  -
начал Рейстлин,  -  мы  -  белые,  злые  и  нейтральные  маги  -  не  всегда
поддерживали в отношениях друг с другом Равновесие. Когда люди ополчились на
нас, маги Ложи Белых Мантий, не желая проливать кровь, добровольно отступили
и заперлись в своих Башнях. Черные маги, однако, пытались, во всяком случае,
в первое  время,  найти  какой-нибудь  способ  нанести  ответный  удар.  Они
собрались в этой крепости  и  попробовали  создать  могучую  армию...  -  Он
помолчал. - Их эксперимент не был успешным, однако он привел к  появлению  в
нашем времени таких существ,  как  дракониды.  Потерпев  неудачу,  эти  маги
начали  постепенно  осознавать,  насколько  безнадежно  их  положение.   Они
оставили Заман  и  присоединились  к  другим  волшебникам.  Все  вместе  они
участвовали в сражениях, известных в истории под названием Проигранных Битв.
   - Ты, похоже, неплохо знаешь дорогу, - заметил Карамон.
   Рейстлин пронзительно посмотрел на  брата,  но  лицо  Карамона  сохраняло
совершенно спокойное, невинное  выражение,  и  только  в  его  карих  глазах
промелькнул какой-то непонятный огонек.
   - Неужели ты до сих пор ничего  не  понял?  -  хрипло  спросил  Рейстлин,
останавливаясь посреди коридора. - Я никогда здесь не был,  но  я  ходил  по
этим коридорам. Та комната, в которой я остановился... Я спал там много  лет
назад, хотя мы провели в  крепости  только  один  день.  Я  впервые  в  этой
крепости, но я отлично представляю себе расположение всех комнат  -  начиная
от кабинетов и келий для уединенной работы и заканчивая банкетным  залом  на
первом этаже.
   Карамон тоже остановился. Медленно  оглядевшись  по  сторонам,  посмотрев
зачем-то на пыльный потолок и вдоль  длинного  узкого  коридора,  в  который
сквозь узкие резные окна едва просачивался  солнечный  свет,  он  встретился
взглядом с братом-близнецом, и Рейстлин вдруг  содрогнулся,  хотя  в  глазах
Карамона не было ничего угрожающего или опасного.
   - Значит, ты знаешь; что это - твоя  могила,  Фистандантилус?  -  спросил
гигант.
   Карамону  показалось,  что  на  какую-то  долю   секунды   в   зеркальной
поверхности глаз Рейстлина образовалась небольшая трещинка,  сквозь  которую
он рассмотрел... нет, не гнев, а радость и торжество. В следующее мгновение,
однако, взгляд мага снова стал ничего не выражающим и абсолютно безмятежным.
В глазах мага отражался только  он  сам,  предводитель  Карамон,  освещенный
бледными лучами неяркого зимнего солнца.
   Крисания  приблизилась  к  Рейстлину  и  накрыла   ладонями   его   руки,
вцепившиеся в магический посох. На Карамона жрица посмотрела пронзительно  и
холодно. В ее серых глазах стояла зима.
   - Боги на нашей стороне, -  сказала  она.  -  А  Фистандантилусу  они  не
помогли. Твой брат достиг вершин магического искусства, а я сильна  в  своей
вере. Мы не можем потерпеть неудачу.
   Рейстлин, все еще глядя на Карамона своими блестящими глазами, улыбнулся.
   - Да, - прошептал он, и в его голосе гиганту послышалось змеиное шипение.
   - Действительно, боги с нами!
   На первом этаже величественной магической крепости располагались огромные
залы, которые в стародавние дни служили местом встреч и проведения торжеств.
   Здесь же находились просторные комнаты, некогда  битком  набитые  мудрыми
книгами, предназначенными для  углубленного  изучения.  В  глубине  крепости
помещались кухни и кладовые. Они были пыльными и пустыми.
   На  верхних  этажах  было  несколько  спален,   уставленных   причудливой
старинной мебелью, даже постели все еще были застелены льняными  простынями,
нисколько не пострадавишми за  сотни  лет  в  прохладном  и  сухом  воздухе.
Карамон, госпожа Крисания и офицеры  штаба  Карамоновой  армии  остановились
именно в этих комнатах.
   Порой  они  и  спали  не  очень  крепко;  иногда  просыпались  по  ночам,
разбуженные  далекими  голосами,  произносившими  странные  слова,  или   от
ощущения чьего-то  незримого  присутствия.  Случалось,  в  лунном  свете  им
мерещились призрачные белесые фигуры, исчезавшие так быстро, что  никому  не
удавалось рассмотреть их как следует, однако при дневном  свете  все  страхи
забывались, и офицеры старались не упоминать о том, что им почудилось ночью.
   Но и эти заботы вскоре позабылись,  поглощенные  неотложными  проблемами,
касающимися снабжения, участившимися стычками  между  гномами  и  людьми,  а
также сообщениями лазутчиков,  которые  докладывали,  что  гномы  Торбардина
собирают внушительную, прекрасно вооруженную армию.
   На первом этаже  Заманской  крепости  был  также  один  коридор,  который
выглядел как ошибка строителей, кем бы они ни были. Любой, кто  вошел  бы  в
него, обнаружил, что этот аппендикс, ответвляющийся  от  главного  коридора,
заканчивается глухой стеной без всякого намека на дверь. Там  не  было  даже
каменной кладки; впечатление было таким, что строившие этот коридор  рабочие
вдруг побросали свои инструменты и ушли.
   Но этот короткий коридор не был незавершенным или проложенным по ошибке.
   Стоило нужному человеку возложить руки на эту  стену,  стоило  произнести
правильные слова и начертить в пыли необходимые руны, как в стене появлялась
потайная  дверь,  ведущая  к  гранитным  ступеням,  высеченным  в   монолите
фундамента великой крепости.
   Эти ступени вели далеко вниз, в темноту, в  самое  сердце  земли,  но  не
каждый мог по ним спуститься. Спуститься в тайные казематы крепости Заман...
   -  Давай  еще  раз.  -  Голос  был  мягким,  терпеливым,  но  он  обвивал
Тассельхофа, словно змея, сжимал свои неподатливые, холодные петли и  вонзал
в его плоть кривые зубы, высасывая из тела жизнь и тепло. - Давай  с  самого
начала... расскажи мне про Бездну, - повторил голос. - Все, что помнишь. Как
ты туда попал, что там увидел. Кого ты там увидел. А Владычица  Тьмы  -  как
она выглядела и что тебе сказала? Слово в слово...
   - Я стараюсь, Рейстлин, честное слово! - прохныкал Тассельхоф. - Но...  в
эти дни я уже столько раз рассказывал... Я  просто  больше  не  могу  ничего
вспомнить. У меня болит голова, у меня руки и ноги холодные, а  комната  все
кружится и кружится... Если бы... если бы ты велел ей, чтобы  она  перестала
вращаться, я, может быть, припомнил бы что-то еще...
   Почувствовав у себя на груди руку мага, кендер вжался в матрас.
   - Нет! - простонал он, отчаянно пытаясь сбросить  руку  Рейстлина.  -  Не
надо, Рейстлин! Я постараюсь, я  все  вспомню...  Не  убивай  меня,  я  буду
хороший...
   Но ладонь великого мага лишь легонько прикоснулась к груди кендера, затем
переместилась на лоб. Тас чувствовал, что его лоб горит  от  жара,  но  рука
Рейстлина была еще горячее.
   - Лежи смирно, - скомандовал Рейстлин. Затем, приподняв кендера за  руки,
маг пристально всмотрелся в его запавшие, лихорадочно блестящие глаза.
   В конце концов он уронил Тассельхофа обратно на  подушки  и,  пробормотав
какое-то ругательство, поднялся.
   Лежа на подушке, насквозь мокрой от пота, кендер увидел нависшее над  ним
расплывчатое черное пятно, которое вдруг круто  развернулось  и  под  шелест
развевающейся мантии с дробным стуком каблуков вылетело из комнаты.  Ушел...
Тас попытался приподнять голову, но это было свыше  его  сил.  Кендер  снова
упал на подушку.
   "Почему я так ослаб? - подумал он. - Что со мной  случилось?  Почему  так
хочется спать? Может быть, если я засну, станет не так больно?"
   Он закрыл глаза, но непокорные веки снова открылись, словно  к  ним  были
привязаны ниточки, за которые дергала чья-то чужая рука.
   "Нет, я не смею спать, - в страхе подумал Тассельхоф. - Здесь, в темноте,
притаились твари, которые только этого и ждут! Стоит мне задремать, как  они
набросятся на меня! Хорошо, что я их увидел... вот  они,  ждут...  Готовятся
прыгнуть... кто первый. Конечно, одного кендера им мало..."
   Откуда-то издалека до него донесся  голос  Рейстлина,  который  с  кем-то
беседовал. Кендер завертел головой и, стараясь прогнать сон,  изо  всех  сил
сконцентрировался на голосе мага.
   "Может быть, мне удастся что-то понять, - подумал он.  -  Может  быть,  я
хотя бы узнаю, что со мной такое..."
   Неестественно вывернув шею и с  трудом  сфокусировав  взгляд,  он  увидел
знакомую черную фигуру, а рядом с ней - широкий приземистый силуэт. Рейстлин
и незнакомец говорили о нем. Тассельхоф попытался  сосредоточиться  на  том,
что говорил маг, но его сознание все время куда-то уплывало, оставляя тело в
холодной и сырой постели, поэтому кендер не был до конца уверен,  слышит  ли
он эти слова на самом деле, или они ему просто снятся.
   - Дай ему чашку зелья, - говорил голос, похожий на голос мага. - Тогда он
будет вести себя тихо. Я не думаю, впрочем,  чтобы  кто-то  наверху  услышал
его, но я не хочу рисковать.
   Невысокий собеседник мага пробормотал что-то неразборчивое. Тассельхоф не
выдержал и закрыл  глаза,  позволив  прохладным  водам  синего-синего  озера
Кристалмир ласкать свое пылающее тело. Должно  быть,  это  блуждающий  разум
решил наконец взять с собой и тело...
   - Когда я уйду, - донесся из-под воды голос Рейстлина, - ты должен будешь
запереть за мной дверь и погасить свет. Мой  брат  в  последнее  время  стал
что-то уж очень подозрительным. Стоит только ему обнаружить волшебную дверь,
как он тут же спустится сюда. Он не  должен  обнаружить  здесь  ничего.  Все
комнаты должны казаться пустыми.
   Темная квадратная фигура что-то пробормотала в  ответ,  затем  послышался
скрип плохо смазанных петель.
   Вода озера Кристалмир  внезапно  закипела,  из  нее  высунулись  какие-то
щупальца, которые вцепились  в  Тассельхофа,  и  кендер  моментально  открыл
глаза.
   - Рейстлин! - взмолился он. - Не оставляй меня здесь! Помоги!
   Но дверь уже с грохотом захлопнулась, и к постели Тассельхофа медленными,
шаркающими шагами приблизилась темная  фигура.  Вглядевшись  в  нее,  кендер
узнал гнома и улыбнулся.
   - Флинт? - пробормотал он пересохшими, потрескавшимися губами.  -  Нет  -
Арак!
   Кендер хотел бежать, но мокрые, горячие щупальца не пускали его, цепляясь
за ноги и стаскивая с берега обратно в глубину.
   - Рейстлин! - не своим голосом взвизгнул кендер, пытаясь отодвинуться, но
его ноги отказывались ему повиноваться. Что-то схватило его  за  талию.  Тас
посмотрел и обмер: толстое, покрытое зеленой чешуей и мерзкой горячей слизью
щупальце крепко обхватило его тело. Кендер отчаянно забился под одеялом.
   - Заткнись, ты, недомерок! Пей! - Новые  щупальца  вцепившись  в  хохолок
волос на макушке и поднесли к самым губам глубокую чашку. - Пей, или я вырву
тебе волосы с корнем!
   Давясь и отплевываясь, кидая по сторонам дикие взгляды, Тассельхоф  выпил
снадобье. Жидкость в чашке была горькой, как ивовая кора,  но  прохладной  и
успокаивающей. А ему так хотелось пить! Всхлипнув, кендер  вырвал  чашку  из
рук гнома и одним глотком осушил ее до дна. Затем он опустился на подушку.
   В считанные мгновения жаркие, скользкие щупальца  выпустили  его  руки  и
ноги, и прохладные, чистые воды Кристалмира сомкнулись над его головой.

***

   Крисания проснулась оттого, что ей показалось, будто кто-то зовет  ее  по
имени. Никаких звуков она, похоже, не слышала, однако  ощущение  было  столь
реальным, что она тут же открыла глаза и села на кровати, еще  до  конца  не
осознав, что же такое ее  разбудило.  Может  быть,  это  был  сон?  Но  нет,
ощущение чьего-то присутствия нарастало и становилось все сильнее.
   В ее комнате кто-то был!
   Крисания натянула одеяло до самого подбородка и быстро  огляделась.  Свет
Солинари, проникавший в комнату  сквозь  окно,  почти  не  освещал  огромной
спальни, и жрица ничего не могла рассмотреть в  темноте.  Зато  она  слышала
движение!
   Крисания открыла было рот, чтобы позвать стражу,  и...  И  почувствовала,
как чья-то ладонь зажала ей рот. Из ночной темноты возник Рейстлин, сидевший
на краю ее постели.
   - Прости, что напугал тебя, Посвященная, - сказал он негромким шепотом. -
Но мне нужна твоя помощь, а я не хотел бы привлекать внимания стражников.
   Он медленно убрал руку.
   - Я не испугалась, - запротестовала  Крисания.  Маг  улыбнулся,  и  жрица
вспыхнула.
   Маг был так близко  от  нее,  что  почувствовал  дрожь  молодого  тела  и
улыбнулся вновь.
   - Ты появился... так неожиданно, - пояснила Крисания. - Только и всего. Я
спала, а ты явился как продолжение моего сна.
   - Иными словами, - проговорил маг, - мы слишком приблизились к богам.
   Врата здесь, и они не дают нам спокойно спать.
   "Близость богов и Врат здесь ни при чем, - подумала Крисания и  судорожно
вздохнула. - Не она заставляет меня дрожать".
   Она снова  прислушалась  к  своим  ощущениям,  вдохнув  пьянящий  аромат,
исходивший от черного плаща Рейстлина и почувствовав сверхъестественный  жар
его  тела,  и  отодвинулась  от  него  почти  сердито,  не  желая   потакать
стремлениям и подавленным желаниям своего тела. Он выше  этого,  так  почему
она должна быть слабее его.
   -  Ты  сказал,  что  нуждаешься  в  моей  помощи?  -  спросила  Крисания,
возвращаясь к делу. - В чем я должна тебе помочь?
   Внезапный страх охватил ее, и жрица импульсивно подалась вперед,  схватив
Рейстлина за руку.
   - Как ты себя чувствуешь? Может быть, тебя беспокоит твоя рана?
   Легкая гримаса боли исказила черты мага, затем выражение его  лица  снова
стало мрачным и жестоким.
   - Я в порядке, - коротко сообщил он.
   -  Слава  Паладайну.  -  Крисания  улыбнулась  и  позволила  своей   руке
задержаться в ладони мага. Рейстлин сощурился.
   - Богу не достанется ни одна из моих благодарностей, -  отрезал  он.  При
этом рука, сжимавшая пальцы Крисании, стиснула их с такой силой,  что  жрице
стало больно.
   Она снова содрогнулась. На мгновение ей показалось,  что  обжигающий  жар
тела Рейстлина изгоняет тепло из ее собственного тела,  оставляя  пустоту  и
холодную оболочку. Испугавшись, Крисания попробовала  высвободить  руку,  но
Рейстлин, выйдя из своей мрачной задумчивости, повернулся к ней.
   - Прости, праведная дочь, - сказал он, опуская ее  пальцы.  -  Боль  была
совершенно невыносимой. Я молился о смерти, но мне было в этом отказано.
   - Ты знаешь, в чем была причина,  -  ответила  Крисания  с  состраданием,
вытеснившим все ее страхи. Ее рука на мгновение задержалась в воздухе, затем
упала на покрывало рядом с дрожащими пальцами мага, не касаясь их.
   - Да, я знаю и понимаю, - сказал Рейстлин. - И все же я не могу  простить
Паладайна. Впрочем, эти вопросы относятся только ко мне  и  твоему  богу,  -
заметил он с укором.
   Крисания прикусила губу.
   - Я принимаю твой упрек, я его заслужила. - Она наклонила голову.
   Некоторое время оба молчали.
   - Ты сказал Карамону, что боги на нашей стороне. Значит, ты  разговаривал
с Паладайном... с моим богом? - спросила наконец Крисания. Голос  ее  звучал
неуверенно.
   - Разумеется. - Рейстлин криво улыбнулся. - Это тебя удивляет?
   Крисания вздохнула. Голова ее поникла, а  черные  волосы  рассыпались  по
плечам. Бледный, рассеянный свет луны заставил ее локоны мерцать в  темноте,
словно драгоценный голубой жемчуг и  выбелил  ее  кожу,  сделав  похожей  на
тончайший папирус. Запах волос Крисании заполнил не только комнату, но и всю
бесконечную ночь.
   Жрица почувствовала легкое прикосновение к своим волосам. Подняв  голову,
она увидела, как горят страстью глаза Рейстлина, страстью, которая  питалась
из какого-то внутреннего источника и не имела никакого отношения к магии.  У
жрицы перехватило дыхание, но Рейстлин уже встал и отошел.
   Крисания вздохнула.
   - Значит, ты общаешься с обоими богами? - спросила она недоверчиво.
   - С тремя, - откликнулся Рейстлин, поворачиваясь к ней. -  Я  говорил  со
всеми тремя богами.
   - С тремя? - удивилась Крисания. - И с Гилеаном?
   - Кто такой, по-твоему, Астинус, как  не  жрец  и  пророк  Гилеана,  Бога
Книги?
   - с легкой издевкой спросил Рейстлин. - Если, конечно, он не сам  Гилеан,
собственной божественной персоной, как говаривали  некоторые.  Впрочем,  для
тебя в этом не должно быть ничего удивительного...
   - Я никогда не говорила с Владычицей Тьмы, - перебила Крисания.
   - Вот как? - спросил Рейстлин и подарил жрице такой взгляд, что  Крисания
содрогнулась до глубины души. - Разве великая  Такхизис  не  знает  о  твоем
самом сокровенном желании? Разве не предлагала она тебе свою помощь.
   Глядя в его глаза, чувствуя его близость и нарастающее желание,  Крисания
не смогла ничего ответить. Рейстлин продолжал глядеть на нее, и жрица все же
сказала, судорожно сглотнув:
   - Если она и сулила мне осуществление моих желаний, если и предлагала мне
свою помощь, то одной рукой она давала, а другой - отнимала.
   В темноте послышался шорох черного плаща, словно маг вздрогнул от страха,
хотя Крисания произнесла эти слова едва слышно. Лицо  Рейстлина,  освещенное
луной, на мгновение приобрело вид обеспокоенный и задумчивый, но это длилось
так недолго, что Крисания приняла это за причудливую игру теней.
   - Слава богам, я пришел сюда не для того, чтобы  обсуждать  теологические
вопросы, - заявил маг с легкой насмешкой в голосе.  -  У  меня  есть  другое
неотложное дело.
   - Да, конечно. - Крисания слегка покраснела и отбросила с лица упавшие на
него пряди. - Прошу прощения. Ты сказал, что нуждаешься в моей помощи...
   - Тассельхоф здесь.
   - Тассельхоф? - в крайнем удивлении повторила Крисания.
   - Да. И он серьезно  болен.  Он  почти  при  смерти.  Я  хочу,  чтобы  ты
испробовала на нем свое целительное искусство.
   - Но... я не понимаю, - пробормотала Крисания запинаясь. - Как  он  здесь
очутился? Ты же сказал, что он вернулся в наше время.
   - Я так думал, - мрачно кивнул Рейстлин. - Но, по-видимому, я ошибался.
   Магическое устройство перенесло его сюда, в тот период, в котором мы  все
пребываем. Как и полагается кендерам, Тас скитался по миру до тех пор,  пока
судьба не занесла его в наши  края.  Должно  быть,  он  услышал  о  войне  и
поспешил  туда,  где  интереснее  всего.  К  несчастью,  в  своих  скитаниях
Тассельхоф умудрился подхватить чуму.
   - Это ужасно! Разумеется, я пойду с тобой. - Крисания стащи