ть об этом, - сухо произнес маршал. - Магу удалось спастись. Планы Берилл расстроены. Но вы умрете. Более того, вы будете рады умереть. Однако ваша смерть не спасет Лорану.
     Герард молчал, захваченный потоком сведений. Он барахтался в паутине логики Медана и не знал, как из нее выбраться. Он был бы рад думать, что сумеет противостоять всем пыткам и пойдет на смерть, не проронив ни слова, но уверенности в этом у него не было. Он немало слышал о мучениях на дыбе, о том, как она выплевывает человека законченным калекой с никогда не заживающими ранами. Он был наслышан и о других пытках, он помнил изуродованные руки и обезображенные пальцы Палина. Память нарисовала ему хрупкие белые руки Лораны, с едва заметными мозолями, некогда оставленными мечом.
     Герард тоже бросил взгляд в сторону целителей в черном, затем посмотрел на Медана.
     - Чего вы ожидаете от меня, господин? - спросил он спокойно.
     - Прошу вас, во-первых, не опровергать сочиненный мной рассказ о нападении эльфов. Во-вторых, ваше героическое поведение навело меня на мысль взять вас к себе адъютантом. Мне необходим человек, которому я мог бы доверять, - чуть скривил губы Медан. - Я склонен думать, что жизнь королевы-матери в опасности. Я делаю, что могу, чтобы защитить ее, но этого может оказаться недостаточно. Я нуждаюсь в человеке, который сумеет о ней заботиться так же, как я.
     - Но, маршал, - не удержался от упрека Герард, - вы ведь шпионили за ней.
     - Для того, чтобы суметь защитить ее в нужный момент, - возразил Медан. - И поверьте мне, я не испытывал от этого никакого удовольствия.
     Герард покачал головой, не сводя взгляда с маршала:
     - Маршал, мой ответ таков. Я прошу вас взять меч и убить меня тут же, на этой кровати. Я не смогу оказать никакого сопротивления. Я заранее оправдываю вас за это убийство. Моя смерть здесь и сейчас разрешит все наши проблемы.
     Хмурое лицо Медана озарила улыбка.
     - Их не так много, как вам кажется. Разумеется, я отказываюсь от вашего предложения. Вы мне нравитесь, соламниец. За все сокровища Квалинести я не согласился бы пропустить такое зрелище, как ваш бой с моими рыцарями. Большинство из тех, кого я знаю, на вашем месте в первую же минуту побросали бы оружие и дали деру. - Выражение лица Медана опять стало мрачным, а тон горьким. - Дни славы нашего Ордена миновали. Когда-то нашим предводителем был человек чести и безупречный храбрец. Это был сын Повелителя Драконов и Зебоим, Богини Моря. А кто теперь наш предводитель? - Медан скривился. - Бухгалтер. Человек, который вместо меча носит кошель с деньгами. Те, кого он любезно посвящает в Рыцарство, добиваются этого не подвигами и не отвагой. Они просто покупают свое звание холодным звоном монет.
     Герард вспомнил о своем отце и почувствовал, как на его лице проступила краска стыда. Он, правда, не покупал себе рыцарское звание (во всяком случае, не покупал сам). Но это сделал для него отец, который позаботился о мягком и безопасном, но почетном местечке для сына.
     - Соламнийцы не лучше, - пробормотал он себе под нос, опустив голову и разглядывая морщинки на своем одеяле.
     - Неужели? Прискорбно слышать. - В голосе Медана действительно звучало разочарование. - Но, возможно, в эти последние дни бой пойдет между теми, кто делал ставку на честь, а не ставил монетку на ребро, выбирая, за кого сражаться. По крайней мере, я на это надеюсь, ибо в противном случае, - добавил он спокойно, - мы все окажемся в проигрыше.
     - Последние дни, вы сказали? - неловко спросил Герард. - Что вы имеете в виду?
     Медан оглянулся. В комнате, кроме них, уже никого не было, целители давно ушли.
     - Берилл готовится атаковать Квалинести, - откровенно сказал маршал. - Не знаю, когда именно, но она собирает армию. Когда она решится на это, передо мной встанет трудный выбор. - Он внимательно заглянул в глаза Герарда. - И я не хочу, чтобы судьба королевы-матери влияла на этот выбор. Поэтому мне нужен кто-то, кому я мог бы поручить ее спасение.
     "Этот человек влюблен в Лорану!" - догадался изумленный Герард. Неудивительно. Он и сам чуть было в нее не влюбился. Нельзя быть с ней рядом, говорить с ней и не поддаться очарованию ее красоты и грации. Но Герард все еще колебался.
     - Возможно, я ошибся, господин? - спросил Медан, и тон его стал холодным. Он поднялся на ноги. - И вы лишены чувства чести так же, как и остальные?
     - Нет, маршал! - горячо возразил рыцарь. Сам не зная почему, он хотел, чтобы этот странный маршал был о нем хорошего мнения. - Я упорно работал, чтобы стать рыцарем. Я читал книги об искусстве войны. Я изучал стратегию и тактику. Я принимал участие в поединках и турнирах. Я стал рыцарем, чтобы защищать тех, кто беззащитен, чтобы искать честь и славу на полях сражений, а вместо этого, - он помолчал, стыдясь сделать признание, - вследствие влияния моего отца, я стал стражем Усыпальницы в Утехе.
     Медан ничего не ответил. Он смотрел рыцарю в глаза, ожидая, какое решение тот примет.
     - Я принимаю ваше предложение, господин, - решительно произнес Герард. - Пока я не понимаю вас, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы быть полезным Квалинести, - многозначительно произнес он, - и королеве-матери.
     - Справедливое решение, - коротко ответил ему маршал. Любезно кивнув, он повернулся и направился к выходу из палаты. Но вдруг обернулся и произнес: - Должен вам сказать, что я вступил в ряды рыцарей по тем же соображениям, что и вы, молодой человек. - И он, прямой и подтянутый, чеканя шаг, пошел к двери. Плащ мягкими складками струился у него за спиной. Затем Медан еще раз оглянулся. - Если целители найдут ваше состояние удовлетворительным, вы можете переехать в мой дом уже завтра.
     Герард упал на подушки. "Я не могу доверять ему, - говорил он себе. - Я не должен ни восхищаться им, ни верить его словам. Возможно, он сказал неправду о нападении Берилл. Вполне вероятно, что это всего лишь трюк. Как бы то ни было, я не должен терять бдительность, и мне следует все время быть настороже. Во всяком случае теперь (и незнакомое чувство счастья захлестнуло его) я смогу сделать что-то более важное, чем вытащить из Усыпальницы забравшегося туда кендера".
     Медан оставил госпиталь, глубоко удовлетворенный беседой с раненым рыцарем. Конечно, он не мог сказать, что полностью доверяет этому человеку. Он будет внимательно следить за ним ближайшие несколько дней, присматриваться к его поступкам. И разумеется, в случае необходимости сумеет воспользоваться предложением самого соламнийца и поразит его мечом.
     "Как бы то ни было, его храбрость и его преданность друзьям не вызывают никаких сомнений, - сказал себе маршал. - Это он уже доказал".
     И Медан направился к дому Лораны. Он наслаждался прогулкой. Квалинести прекрасна в любое время года, но летом здесь миллионы цветов наполняют воздух ароматами, серебристые кроны десятков тысяч деревьев упираются в небо, кругом звенят птичьи трели.
     Помня о раннем часе, он шел неторопливо и ненадолго остановился у садовой ограды, восхищаясь живописным пламенем тигровых лилий, поднявших к солнцу свои изящные головки. Затем медленно пошел вдоль дорожки, наблюдая за опадавшими крохотными цветками калины, с куста которой слетела малиновка. В этот момент показался один из Создателей Крон. Медан остановил его и задал несколько вопросов, чтобы выяснить, почему заболел один из его розовых кустов. Садовник говорил враждебным тоном, он ясно давал понять Медану, что отвечает ему только потому, что обязан делать это. Но Медан был предельно корректен, уважителен, он задавал толковые вопросы и внимательно выслушивал ответы. Постепенно эльф оттаял: тема была близка его сердцу, и он даже пообещал зайти к маршалу и попытаться вылечить розы.
     Прибыв к Лоране, Медан позвонил в серебряный колокольчик и, прислушиваясь к его приятной песенке, таявшей в воздухе, принялся ждать ответа. В дверях возник эльф и низко поклонился. Медан внимательно пригляделся к нему.
     - Келевандрос, не так ли?
     - Да, маршал, - ответил тот.
     - Я пришел навестить...
     - Кто это, Келевандрос? - послышался голос приближавшейся к ним Лораны. - О маршал Медан, рада вас видеть у себя в доме. Входите, пожалуйста. Могу я угостить вас вином?
     - Благодарю, госпожа, но я не располагаю временем, - вежливо отвечал маршал. - Мы получили сведения о том, что банда повстанцев орудует в лесах неподалеку отсюда. Один из моих людей подвергся их нападению. - Он не сводил взгляда с лица Лораны. - Мятежники не питают любви к королевскому дому, считая вас предателями. Если вы, как утверждаете, не имеете на них влияния...
     - Я веду тихую и уединенную жизнь, маршал, - прервала его Лорана, - и не бываю нигде, кроме дворца моего сына. Однако вы испытываете подозрения на мой счет. Я люблю свою родину и свой народ и целиком предана им.
     - Я не сомневаюсь в этом, госпожа. - Медан холодно улыбнулся. - В таком случае, пока мы не поймаем этих мятежников, вы не будете в безопасности вне пределов этого дома. Естественно, вы можете бывать в королевском дворце, но я настоятельно рекомендую воздержаться от прогулок в другие места столицы.
     - Я арестована, маршал? - спокойно спросила Лорана.
     - Я делаю это только ради вашей безопасности, госпожа, - поклонился тот. Медан протянул руку к пурпурному бутону, источавшему дивный аромат. - Примите мои похвалы по поводу этого очаровательного куста лилий. Никогда прежде не видел, чтобы они цвели в конце лета. Разрешите откланяться, госпожа.
     - Всего наилучшего, маршал Медан, - обронила Лорана.
     - Как я ненавижу эту игру! - сквозь стиснутые зубы говорил себе Медан, в одиночестве возвращаясь в свой дом и все еще ощущая аромат лилий.

***

     - Как мне ненавистна эта игра! - сказала Лорана, закрывая дверь и прислоняясь к ней головой.
     Небольшой водопад, мелодично журча, напевал свою нехитрую тихую песенку, и Лорана прислушалась к ней, давая этой природной музыке успокоить ее и вернуть обычное самообладание. Она была не из тех, кто легко поддается отчаянию. Когда-то ей довелось брести во мгле, глубочайшей из тех, что существуют на свете. Она встречалась лицом к лицу с Владычицей Тьмы Такхизис. Она видела, как любовь одолела эту мглу, видела торжество любви. И она твердо верила, что и самая темная ночь в конце концов уступит место рассвету.
     И эта вера не оставляла ее, несмотря на все горести и страдания, которые ей пришлось пережить, несмотря на беспомощное положение ее сына, ставшего марионеткой в руках политиканов, несмотря на смерть ее возлюбленного мужа Таниса, который погиб, защищая Башню Верховного Жреца от Рыцарей Тьмы. Погиб от удара мечом в спину. Лорана тяжело пережила эту утрату и долго тосковала по нему. Она воздвигла в своем сердце храм любви, в котором царил образ Таниса, но его смерть не стала смертью всех ее чувств. Отказ от всех радостей жизни был в ее глазах предательством по отношению к памяти мужа, отвернуться от мира значило бы зачеркнуть все то хорошее, что ему удалось совершить в жизни. И она продолжала сражаться, отстаивая дело, за которое они вместе боролись.
     Не все понимали это. Многие считали, что ей следовало бы навсегда облачиться в траур и оставить свет. Смех и улыбки Лораны они воспринимали как личную обиду и не могли одобрить то, что она любит слушать пение менестреля.
     - Как печально, - говорили они ей. - Ваш муж погиб так бессмысленно.
     - Скажите мне, господин, - в свою очередь спрашивала она (но чаще ей приходилось говорить в таких случаях "госпожа"), - скажите, а что вы называете осмысленной смертью?
     Улыбаясь про себя их неловкости, Лорана, казалось, слышала смех Таниса. Первое время после смерти мужа она довольно часто слышала его голос и ощущала его присутствие рядом, не охранявшее ее, но ободрявшее и поддерживавшее. Но теперь, и уже довольно давно, она не чувствовала этого и могла лишь полагать, что он окончательно перешел в другой план бытия. Лорана не грустила и не сожалела об этом. Придет время, и они встретятся вновь, когда настанет и для нее пора расстаться с жизнью. Они непременно обретут друг друга, какая бы вечность их ни разделяла. Но, мертвый, он не нуждался в ней. В ней нуждались живые.
     - Госпожа, - тихо обратился к ней Келевандрос, - не огорчайтесь из-за угроз маршала. Мы обязательно перехитрим его, нам всегда это удавалось.
     - Хорошо бы. - Лорана подняла голову и улыбнулась. - Как я рада, что ты благополучно вернулся из своей поездки. Медан мог заметить твое отсутствие, и возникли бы вопросы. Теперь мы должны быть еще более осторожны. Гилтас говорит, что туннели гномов почти готовы, и теперь ты сможешь пользоваться этим путем. Так будет немного дольше, но зато безопаснее. Калиндас, это ты? Но тебе не следовало вставать с постели!
     Эльф, с трудом держась на ногах, стоял в дверях. Его голова была перевязана, а лицо было таким бледным, что казалось прозрачным. Лорана отчетливо видела даже синие жилки под кожей. Келевандрос быстро подошел к брату и, обхватив за плечи, подвел к кушетке. Помогая брату прилечь, он не переставал пенять ему на то, что тот оставил постель и тем самым причинил беспокойство их госпоже.
     - Что со мной случилось? - слабым голосом спросил Калиндас.
     - Ты ничего не помнишь? - удивилась Лорана.
     - Ничего. - Он поднес ладонь ко лбу.
     - Келевандрос, - быстро приказала Лорана, - ступай посмотри, вышел ли маршал из сада.
     - Птицы поют на деревьях, - ответил тот, возвращаясь в комнату, - пчелы жужжат в цветах. В саду никого нет.
     - Скажи, Калиндас, - обратилась к слуге Лорана, - ты помнишь, как провожал господина Палина, Герарда и кендера на встречу с грифонами?
     Калиндас мгновение подумал:
     - Очень смутно, госпожа.
     - На вас напали, когда вы зашли в глубь леса. - Лорана подошла, чтобы поправить повязку на голове эльфа. - Мы очень беспокоились о тебе. Когда ты не вернулся к назначенному сроку, я попросила Львицу послать людей на розыски. Тебя, раненого, нашли в лесу и вчера принесли сюда. Почему ты поднялся? Тебе что-нибудь нужно?
     - Нет, госпожа, благодарю вас, - ответил Калиндас. - Простите, что причинил вам беспокойство. Я услышал голос маршала и подумал, что вам может потребоваться мое присутствие. Мне казалось, у меня достаточно сил, чтобы встать с постели. Но, по-моему, я ошибся.
     Келевандрос помог брату лечь удобнее, а Лорана укрыла его своей шалью, чтобы он не мерз.
     - Ты сильно пострадал от рук маршала Медана и его людей. - В голосе Лораны появились нотки гнева. - Они могли убить тебя!
     - У них не было необходимости в этом, - с обидой произнес эльф. - Они просто ударили меня сзади. Господину Палину и кендеру удалось выбраться вместе с их магическим артефактом?
     - Мы надеемся на это. Повстанцы не обнаружили никаких следов их присутствия, и не было известий о том, что они захвачены.
     - А как дела у соламнийца?
     - С ним иначе. Львица рассказала, что они обнаружили следы схватки. Двое Неракских Рыцарей были убиты. Тела Герарда нигде не нашли, и они полагают, что рыцаря взяли в плен. - Лорана тяжело вздохнула. - Если это так, то я, право, предпочла бы видеть его мертвым. Повстанцы имеют своих агентов среди людей маршала и пытаются разузнать что-нибудь о судьбе Герарда. В тюрьме его нет - это все, что нам известно. Что же касается Палина, Келевандрос только что возвратился со встречи с грифонами, которые передали ему какое-то послание. Надеюсь, что оно от мага.
     - Вот оно, пожалуйста, госпожа. - Келевандрос достал из сапога небольшой свиток пергамента и протянул его Лоране.
     - Ты уверен, что чувствуешь себя сносно? - продолжала она говорить с Калиндасом, принимая пергамент из рук его брата. - Может быть, подать тебе стакан вина?
     - Пожалуйста, читайте ваше письмо, госпожа, не беспокойтесь обо мне.
     Бросив еще один тревожный взгляд на слугу, Лорана присела возле своего бюро. Келевандрос зажег для нее свечу и поставил рядом, она развернула свиток и принялась читать. Содержание его было самым что ни на есть заурядным. Один из эльфов сообщал своему бывшему соседу о видах на урожай, писал о том, как растут дети, о покупке нового дома во время ярмарки Праздника Середины Лета. Далее спрашивал о здоровье и выражал надежду, что оно в порядке.
     Прочтя все это, Лорана поднесла лист к огню свечи и осторожно, стараясь не повредить пергамент, стала нагревать его. Постепенно на нем появились новый текст, написанный между строчками чернил. Она водила им над свечой, равномерно нагревая все участки листа, пока не выступили строки, начертанные тайнописью.
     Положив письмо на стол, она его стала внимательно читать про себя. Почерк был незнаком ей, и она быстро взглянула на подпись в углу листа.
     - Ах, это от Йенны, - пробормотала она.
     По мере того как она читала, изумление ее все возрастало.
     - Что-нибудь случилось, госпожа? - встревоженно спросил Калиндас.
     - Странно, - подумала она вслух. - Очень странно. Не могу в это поверить. Совершить путешествие в прошлое и обнаружить, что оно не существует, - этого я не понимаю.
     Она продолжала читать.
     - Тассельхоф пропал. Но здесь он не появлялся.
     Братья обменялись взглядами. Лорана дочитала письмо, и тонкая морщинка прорезала ее гладкий лоб, брови сошлись на переносице. Она долго смотрела на свиток, как бы желая узнать то, о чем там не было сказано, затем отпустила один конец пергамента. Свиток с хрустом свернулся и легко лег на ее ладонь.
     - За нами, оказывается, установлена слежка. - Голос ее был ровным и спокойным. - Палин и Тассельхоф подверглись нападению одного из миньонов Берилл, и Палин считает, что ей стало известно о магическом артефакте. Следовательно, Неракские Рыцари не случайно наткнулись на вас в лесу, Калиндас. Вы попали в засаду.
     - Шпион! В вашем собственном доме! Быть может, это даже кто-то из эльфов? Но это невозможно, госпожа, - горячо заговорил Келевандрос.
     - Совершенно невозможно, - поддержал его Калиндас.
     - Надеюсь, что вы правы. Эльф, который предает своих... - Она покачала головой, ее голос был пропитан грустью. - Трудно даже представить, чтобы такое зло могло существовать. Но подобные вещи случались и прежде.
     - Госпожа, вы понимаете, что ни один из нас не мог бы предать вас, - с нажимом повторил Калиндас.
     Лорана вздохнула.
     - Не знаю, что и думать. Госпожа Йенна предполагает, что среди Неракских Рыцарей мог появиться некто умеющий читать мысли. Подумать только, что за горькая участь нам уготована! Мы должны следить теперь даже за своими мыслями!
     Она засунула свернутый пергамент за золотой поясок.
     - Келевандрос, принесите мне немного лимонного соку. И ступайте приготовьте сокола Ясное Перо к полету. Мне нужно передать послание грифонам.
     Молча кивнув, эльф отправился выполнять поручения. Но перед тем как уйти, он обменялся многозначительным взглядом с братом: они оба заметили, что Лорана так и не ответила на вопрос о том, что же произошло с Палином. Судя по тому, как королева-мать переменила тему, она перестала им доверять. Грозная тень легла на спокойное течение жизни в этом доме, тень, которая могла надолго омрачить их жизнь.
     Ответ Лораны на письмо был коротким.
     "Тассельхоф не появлялся. Готова к его приходу. Спасибо за предостережение о слежке. Буду держаться настороже".
     Она туго скатала пергамент, чтобы он уместился в тонкий стеклянный пенал, который можно было бы привязать к лапке птицы.
     - Простите за то, что беспокою вас, госпожа, - обратился к ней Калиндас, - у меня разболелась голова. Келевандрос сказал, что целительница рекомендовала принимать мне сок мака. Можно, я попрошу брата принести мне его?
     - Я сразу же пошлю за целительницей, - озабоченно сказала Лорана. - Полежи здесь, пока твой брат не вернется.

***

     В тот вечер маршал Медан допоздна гулял у себя в саду. Он любил наблюдать за ночной жизнью цветов, следить за тем, как их робкая красота, прячась от яркого солнца, доверчиво раскрывалась навстречу бледному лунному свету. Адъю