ные
попытки разрушить защиту корабля и  собрались  вокруг  своего  предводителя.
Толпа мертвых расступилась, и  Альфред  увидел  тело  Джонатана,  неподвижно
лежащее на пристани. Джера склонилась над ним, обнимая его холодными  руками
мертвеца. Лазар начал петь руны,  которые  должны  были  вернуть  герцога  к
чудовищному подобию жизни.
   Альфред отвернулся.
   - Что делают лазары?
   Эпло сидел на палубе, согнувшись пополам;  руки  его  лежали  на  рулевом
камне. Руны на руках мерцали бледным голубым светом, едва заметным в  сиянии
Огненного Моря. Он тяжело сглотнул, убрал руки и прикрыл глаза.
   - Я не знаю, - тоскливо ответил Альфред. - Это имеет значение?
   - Проклятье! Да, имеет! Они могут рассеять мою магию. Мы еще не выбрались
отсюда, сартан,  а  потому  кончай  свое  бормотание  и  расскажи  мне,  что
происходит.
   Альфред снова посмотрел в иллюминатор:
   - Лазары что-то... что-то замышляют. Они собрались вокруг Клейтуса.  Все,
кроме... Джеры. Она... Он умолк.
   - Значит, именно это они и собираются сделать, - тихо проговорил Эпло.  -
Они хотят попытаться разорвать рунную вязь.
   - Джонатан был так уверен... - Альфред смотрел на пристань. - Он верил...
   - ...в придуманное тобой вранье, сартан.
   - Я знаю, что ты мне не поверишь, Эпло, но то, что случилось  с  тобой  в
чертоге, случилось и со мной. И с Джонатаном тоже. Я  не  понимаю  этого,  -
Альфред покачал головой и тихо добавил:
   - И я не уверен,  что  хочу  понять  это.  Если  мы  -  не  боги...  Если
существует какая-то высшая сила...
   Корабль качнулся, палуба ушла  у  него  из-под  ног,  он  едва  не  упал.
Оглянулся на Эпло. Руки  патрина  легли  на  рулевой  камень.  Руны  на  нем
зажглись, засияли ярким  голубым  светом;  шевельнулись  паруса,  натянулись
канаты. Драккор расправил крылья, собираясь отправиться в полет. Мертвые  на
пристани засуетились, закричали, бряцая оружием.  Лазары  подняли  головы  и
направились к кораблю.
   Джонатан медленно поднялся с земли. Он стал лаза-ром, одним  из  мертвых,
которые не были мертвы, одним из живых, которые  не  были  живыми.  Он  тоже
направился к кораблю.
   - Стой! Остановись! - крикнул  Альфред,  прижавшись  лицом  к  стеклу.  -
Неужели мы не можем задержаться хотя бы на минуту?
   Эпло дернул плечом:
   - Ты можешь отправляться назад, если хочешь,  сартан.  Ты  выполнил  свое
предназначение. Больше ты мне не нужен. Давай, выметайся!
   Корабль  начал  двигаться;  магия  Эпло  текла   сквозь   него,   голубое
нестерпимое сияние пробивалось сквозь его пальцы, окружая лучезарным ореолом
фигуру патрина.
   - Если ты уходишь, иди! - крикнул Эпло.
   "Я должен идти, - сказал себе Альфред. - В Джонатане была  вера.  Он  был
готов умереть за то, во что верил. Я должен быть готов сделать то же".
   Сартан отошел  от  иллюминатора  и  направился  к  лестнице.  С  пристани
доносились леденящие душу голоса мертвых: они видели, что добыча  ускользает
от них, и это приводило их  в  ярость.  Он  слышал,  как  Клейтус  и  лазары
возвышают голоса в песнопении. Судя по тому, какое напряжение отразилось  на
лице Эпло, они  действительно  стремились  разрушить  хрупкую  рунную  вязь,
защищавшую "Драконье Крыло".
   Драккор вздрогнул и остановился. Он  был  пойман,  попался,  как  муха  в
паутину,  в  сеть,  сплетенную   магией   лазаров.   Эпло   прикрыл   глаза,
сосредоточиваясь, собираясь с силами. Руки его, лежавшие на  рулевом  камне,
напряглись; пальцы, озаренные голубым светом рун, казалось, были из огня.
   Драккор снова качнулся и опустился на несколько футов.
   - Быть может, мне вовсе не  придется  выбирать,  -  почти  с  облегчением
пробормотал Альфред. Он снова повернулся к иллюминатору.
   Эпло судорожно вздохнул, стиснул зубы. Корабль поднялся немного выше.
   Внезапно в  голову  Альфреду  пришло  заклятие.  Он  мог  увеличить  силы
слабеющего в неравной борьбе патрина. Он мог помочь ему разорвать колдовскую
паутину прежде, чем паук, соткавший ее, нанесет удар.
   Нет, ответственность за выбор вовсе не была с него  снята.  И  выбор  был
перед ним.
   Лазар, бывший Джонатаном, стоял в стороне  от  остальных  лазаров,  глаза
души, не вполне покинувшей тело,  смотрели  вверх,  на  корабль  -  смотрели
сквозь руны и дерево, сквозь стекло, плоть и кость - смотрели прямо в сердце
Альфреду.
   - Прости меня, - сказал Альфред этим глазам. - У  меня  нет  веры.  Я  не
понимаю.
   Сартан отвернулся от окна, подошел  к  Эпло  и,  положив  руки  на  плечи
патрину, начал петь руны.
   Круг замкнулся. Драккор содрогнулся и вырвался  из  магической  сети.  Он
развернул крылья и взмыл  вверх,  оставив  позади  Огненное  Море,  живых  и
мертвых мира камня, Абаррах.
   Корабль покачивался в воздухе у Врат Смерти. Эпло лежал на циновке  подле
рулевого камня. Он упал несколько  мгновений  спустя  после  того,  как  они
вырвались на свободу. Едва не теряя сознание, он  заставлял  себя  управлять
кораблем, стремясь уйти подальше от опасности. Альфред с тревогой смотрел на
него, пока Эпло не приказал ему уйти и оставить его одного; в слабом  голосе
его угадывалось раздражение.
   - Сон - это все, что мне нужно. Когда мы доберемся до Нексуса, я  буду  в
порядке. Ты тоже найди себе какой-нибудь угол и ляг там, сартан,  а  то  еще
свернешь себе шею, когда мы будем проходить через Врата Смерти.  И  на  этот
раз во время перехода не лезь мне в мозги!
   Альфред стоял у иллюминатора и смотрел на сумрачный  пейзаж  за  стеклом;
мыслями он все еще был на Абаррахе. Его мучило сожаление и раскаяние.
   - Я вовсе не собирался  заглядывать  в  глубины  твоего  прошлого.  Я  не
слишком хорошо могу управлять...
   - Заткнись и сядь.
   Альфред вздохнул и сел - или, вернее сказать, рухнул - в углу. Там  он  и
застыл в неподвижности, подтянув колени к подбородку.
   Пес свернулся рядом с Эпло, положив голову ему на грудь.
   Патрин устроился поудобнее и погладил пса, потом почесал его за ухом. Пес
прикрыл глаза и довольно завилял хвостом.
   - Сартан. Ты не спишь? Альфред молчал.
   - Альфред, - недовольно поправился Эпло.
   - Нет, не сплю.
   - Ты знаешь, что будет с тобой на Нексусе. - Эпло говорил,  не  глядя  на
сартана - он  смотрел  на  пса.  -  Ты  знаешь,  что  сделает  с  тобой  мой
Повелитель.
   - Да, - ответил Альфред.
   Мгновение Эпло  колебался  -  то  ли  не  знал,  как  продолжить,  то  ли
сомневался, стоит ли вообще  это  говорить.  Когда  он  решился,  голос  его
зазвучал  тяжело  и  резко,  словно  этими  словами  он  разрушал   какую-то
внутреннюю преграду:
   - Тогда, будь я на твоем месте, я не стал бы дожидаться моего пробуждения
- меня уже не оказалось бы на борту.
   С этими словами Эпло закрыл глаза.
   Альфред несколько мгновений изумленно смотрел на него, потом мягко, почти
ласково улыбнулся:
   - Я понимаю. Благодарю тебя, Эпло.
   Патрин не ответил. Его тяжелое, прерывистое дыхание стало легче,  ровнее;
выражение боли покинуло  его  лицо.  Пес  вздохнул  и  придвинулся  ближе  к
хозяину.
   Врата Смерти открылись и втянули корабль внутрь. Альфред откинулся назад,
прислонившись к деревянной переборке. Сознание покидало его. Ему показалось,
что он слышит сонный голос Эпло, хотя, возможно, это был уже сон:
   - Я так и не выяснил, что это за Пророчество.  Думаю,  это  уже  неважно.
Там, внизу, не останется никого, чтобы исполнить его. Да и кто верит  в  эту
чушь? Как ты говорил, сартан, если веришь в пророчества, приходится верить и
в высшую силу...
   "Кто верит?.." - подумал Альфред.

Глава 47
ГАВАНЬ СПАСЕНИЯ, АБАРРАХ

   Лазары, разгневанные тем, что  упустили  драккор,  обратили  свою  ярость
против живых, еще остававшихся на Абаррахе. Клейтус повел свои армии мертвых
в атаку на небольшой отряд беженцев из Кэйрн Телест.
   Выживших вел Балтазар,  которому  удалось  уйти  живым  с  пристани.  Под
защитой  принца  Эдмунда  некромант  поспешил  вернуться  к  своему  народу,
укрывавшемуся в Пещерах Салфэг. Он и принес им ужасающие вести о том, что их
собственные мертвые обратились против них.
   Люди Кэйрн Телест бежали  от  мертвых  на  равнины  умирающей  земли.  Но
надежды у них не было, ибо среди них было много больных и детей, которые  не
могли идти достаточно быстро и  без  остановок.  По  счастью,  их  страдания
длились недолго. Мертвые преследовали  их  неотступно,  и  вскоре  последним
живым Абарраха не осталось иного выбора, кроме как остановиться и сражаться.
   В эти времена я был среди лазаров, делая вид, что я - один  из  них,  ибо
знал, что мой час еще не пришел. Принц Эдмунд  оставался  со  мной.  Хотя  я
видел, сколь велика была его скорбь о народе своем, он тоже выжидал.
   Люди Кэйрн Телест выбрали полем битвы долину неподалеку от Столпа Зембар.
Они подумали о том, чтобы попытаться защитить  детей,  больных,  немощных  и
стариков. В конце концов, однако же, они решили, что это не имеет  значения.
Исход войны с мертвыми был предрешен. А потому мужчины и женщины, старики  и
дети взялись за оружие и приготовились к битве. Они выстроились  в  линию  -
семьи держались вместе, друг стоял плечом к плечу с другом. Счастливы  будут
те, кто умрет первым и чья смерть будет скорой, - так думали они.
   Мертвые выстроились в поле напротив живых. Их армия была огромной,  почти
в тысячу раз превосходя армию Кэйрн Телест. Впереди  расхаживали  Клейтус  и
лазары. Король наставлял кадавров: убитых некромантов  Кэйрн  Телест  должно
доставлять к нему, дабы мог он воскресить их.
   Я  знал,  что  на  уме  у  Клейтуса,  поскольку  присутствовал  вместе  с
остальными лазарами на его советах. Как  только  народ  Кэйрн  Телест  будет
уничтожен, он намеревался пройти через Врата Смерти  и  направиться  в  иные
миры. Его цель - править вселенной, населенной мертвыми.
   Высоко запели боевые трубы кадавров, эхо подхватило звук и унесло его под
своды пещеры. Живые Кэйрн Телест сомкнули  ряды,  в  молчании  ожидая  своей
участи.
   Мы с принцем Эдмундом стояли в первых рядах войска. Его  призрак  обратил
ко мне лицо, и я увидел, что знание, которого он  жаждал  и  которого  ждал,
снизошло на него.
   - Скажи мне слово прощания, брат.
   - Прощай, брат, и да будет мир Тебе на твоем долгом пути, - ответил я.  -
Да познаешь ты наконец покой.
   - Хотел бы я пожелать того же тебе, - ответил он.
   - Когда моя работа будет завершена, - сказал я ему.
   Мы прошли вместе, плечом к плечу, и заняли  свои  места  в  первых  рядах
мертвых. Клейтус смотрел на нас подозрительно и настороженно Он запретил  бы
нам участвовать в битве, если  бы  мертвые  не  разразились  приветственными
криками, полагая, что сам принц  Эдмунд  поведет  их  в  бой  против  своего
народа.
   Клейтус ничего не мог поделать с нами. Сила и могущество мое возросли  за
последние несколько дней, они озаряли меня, подобно солнцу,  которого  я  не
видел никогда - кроме как в видениях  сартана,  пришедшего  из  иного  мира,
того, кто называл себя Альфредом. Я знал источник этой силы. Я  знал,  какую
жертву должен принести, чтобы пользоваться этой силой, и был готов к этому.
   Принц Эдмунд поднял руку,  призывая  к  молчанию.  Мертвые  повиновались:
умолкли глухие крики кадав-ров, утихли бесконечные стоны призраков.
   - В этом цикле, - крикнул принц Эдмунд, - смерть приходит на Абаррах!
   Мертвые возвысили голоса в единодушном крике. Лицо Клейтуса омрачилось.
   - Вы не поняли меня. Смерть придет не к живым, - звенел голос Эдмунда,  -
но к нам, к мертвым, Избавьтесь от  страха,  как  это  сделал  я.  Верьте  в
него...
   Он преклонил передо мной колена и сказал:
   - Для меня он - тот, о ком говорило Пророчество.
   - Ты готов? - спросил я.
   - Готов, - твердо ответил он.
   Я начал петь заклинание, те слова, которые  впервые  услышал  от  сартана
Альфреда. Благословен будь Единый, пославший его нам!
   Тело принца Эдмунда напряглось, вздрогнуло, словно он вновь  ощутил,  как
впивается в его грудь смертоносное копье. Лицо его исказила боль телесная  и
душевная - сознание своего поражения и та быстрая,  но  яростная  борьба,  в
которой жизнь расстается с телом и душа покидает мир.
   Мое сердце переполняла жалость, но я продолжал говорить руны,  пока  тело
принца не рухнуло к моим ногам.
   Поняв, что происходит, Клейтус попытался остановить  меня.  Он  и  прочие
лазары ярились вокруг меня, но для меня они значили  не  более,  чем  жаркий
ветер, дующий с Огненного Моря.
   Мертвые не говорили ничего: они смотрели.
   Живые переговаривались между собой,  всплескивали  руками,  недоумевая  -
даем ли мы им надежду, или хотим еще более усугубить их отчаяние.
   Тело лежало у моих ног неподвижно, словно я перерезал какие-то магические
жилы, приводившие его в  движение.  Призрак  Эдмунда,  его  дух  обрел  свой
подлинный облик. На мгновение он предстал передо мной и своим народом таким,
каким был при жизни - молодым, прекрасным, гордым и исполненным сострадания.
   Он бросил последний взгляд на свой народ, на живых  и  мертвых,  а  после
исчез, как утренний туман под лучами солнца.
   И была битва в тот день, но не между живыми и мертвыми, а  между  мною  и
мертвыми - с одной стороны, и Клейтусом и лазарами  -  с  другой.  Когда  же
битва окончилась, лазары были  побеждены,  и  сила  их  более  не  была  так
чудовищно велика. Они бежали,  надеясь  снова  обрести  былое  могущество  и
продолжить  битву.  Некоторые  мертвые  присоединились   к   ним,   страшась
неведомого, предпочтя мириться со знакомым злом. Но много больше  их  пришло
ко мне, и они молили меня освободить их.
   Когда окончилась битва, живые Кэйрн Телест переправились  через  Огненное
Море в город скорби, Некрополис, и объединились там  с  теми,  кому  удалось
избежать  смерти  в  чудовищной  бойне,  устроенной  мертвыми.   Теперь   их
предводитель - Балтазар. Первым  законом,  который  он  принял,  был  закон,
запрещающий  использование  некромантии.  Первым  указом   его   был   указ,
повелевавший с должным почтением предать тела мертвых волнам Огненного Моря.
   Лазары исчезли, но они таятся где-то, и угроза  эта  витает  над  живыми,
нависает над ними, омрачая  дни  их,  подобно  тяжелым  облакам,  истекающим
ядовитым дождем. Ворота города закрыты, потайные ходы  заложены  камнями,  а
стены надежно охраняются. Балтазар держится того  мнения,  что  лазары  ищут
способа пройти сквозь Врата Смерти, а, возможно, уже и сделали это.
   Я также полагаю, что Клейтус ищет пути через Врата Смерти, но не  верю  в
то, что он нашел способ проникнуть сквозь них в иные миры.  Он  пребывает  в
этом мире, как и все лазары. Временами в долгие часы бессонных ночей моих  я
слышу их голоса. Я слышу их крики -  в  них  ненависть  и  невыносимая  боль
агонии. И ненависть приковывает их к миру, в  особенности  же  ненависть  ко
мне, ибо знают они, что во мне воплотилось  Пророчество,  и  я  -  тот,  кто
свершил его.
   Неописуемы мучения, которые переживаем мы, лазары.  Души  наши  стремятся
обрести свободу, но не могут покинуть тела. Тела наши жаждут сбросить тяжкий
груз жизни, но боятся разлучиться с душой. Мы не можем спать,  мы  не  знаем
покоя. Пища не подкрепляет нас, и вода  не  в  силах  утолить  мучающую  нас
чудовищную жажду. Тело страдает от непереносимой усталости,  но  беспокойный
дух гонит его все дальше и дальше по бесконечным дорогам мира.
   Я хожу по улицам Некрополиса, тем улицам, которые когда-то были шумными и
оживленными, ныне же пусты. Я хожу по опустевшим залам дворца и  вслушиваюсь
в эхо своих собственных шагов. Я хожу по полям Старых Провинций, пустынным и
заброшенным, и среди полей Новых Провинций, где ныне живые  трудятся  вместо
мертвых. Я прихожу на берега Огненного Моря - с каждым циклом оно  отступает
все дальше.
   Когда же боль существования,  которое  я  принужден  влачить,  становится
невыносимой, я вновь возвращаюсь в Чертог Благословенных, дабы  обрести  там
новые силы.
   Мои страдания  суть  кара  моя  и  жертва  моя.  Возлюбленная  моя  Джера
пребывает с лазарами. Ненависть ее ко мне велика, она жалит, как клинок,  но
лишь потому, что ненависти ее  приходится  вести  бесконечную  борьбу  с  ее
любовью, и верую я, что любовь  сильнее.  Когда  окончится  ожидание,  когда
завершены будут труды мои, я снова заключу в  объятия  мою  возлюбленную,  и
вместе мы обретем покой, в котором ныне отказано  нам.  Эта  мечта  живет  в
сердце моем: это - единственный и  счастливый  сон,  который  является  моим
бессонным глазам. В этом мое успокоение и моя  надежда.  Любовь  и  сознание
моего долга поддерживают меня в моем бесконечном тягостном  ожидании.  Время
Пророчества еще не наступило, но оно близко.
   "Он принесет жизнь мертвым, надежду живущим, и для него откроются Врата".
   Из  Собрания  писаний   Джонатана   Лазара,   составленного   Балтазаром,
правителем Некрополиса в мире Абарраха.

ЭПИЛОГ

   "Господин мой, вы можете совершенно забыть об Абаррахе и сбросить его  со
счетов.
   Я нашел свидетельства  тому,  что  некогда  в  этом  обломке  бесплодного
оплавленного камня обитали  сартаны  и  менши.  Однако  климат,  несомненно,
оказался слишком суровым для того, чтобы ему смогла  противостоять  даже  их
могущественная магия. Они пытались установить связь с другими мирами, но все
их попытки окончились неудачей. И ныне их города стали гробницами для них.
   Абаррах - мертвый мир.
   Я уверен, что мой Повелитель поймет, почему  я  не  предстал  перед  ним,
чтобы лично изложить все  обстоятельства  моего  путешествия  и  наблюдения.
Необходимость призывает меня отказаться от этого. По возвращении с  Абарраха
я узнал, что сартан, которого я обнаружил на Арианусе, тот, что именует себя
Альфредом, прошел через  Врата  Смерти.  Есть  свидетельства  того,  что  он
направился на Челестру, в четвертый мир, созданный сартанами, - мир воды.  Я
последую за ним туда.
   Засим остаюсь, ваш преданный и верный сын, Эпло.
   Отчет Эпло о посещении мира Абарраха; из архивов Правителя Нексуса

   Эпло, мой преданный и верный сын, ТЫ ЛЖЕЦ <Заметка на полях отчета>.



    Маргарет УЭЙС и Трейси ХИКМЭН
    ВРАТА СМЕРТИ V
    РУКА ХАОСА

    Перевод с английского Н. Некрасовой



Анонс

   Великая вражда двух рас  полубогов  -  патринов  и  сарганов  -  погубила
Изначальный Мир и привела к разделению его на Четыре  Мира  Стихий.  Главный
герой, патрин  Эпло,  отправляется  по  приказу  своего  господина  Ксара  в
странствие по мирам, чтобы  собрать  сведения,  с  помощью  которых  патрины
сумеют отомстить своим старинным врагам. Однако  в  своих  странствиях  Эпло
встречается  с  другими  врагами  -  почти  всемогущими   змеями-оборотнями,
олицетворением  абсолютного  Зла  которые  грозят  гибелью  и  патринам,   и
сарганам, и всем Четырем Мирам. Хаос, боль, страх, ненависть - вот их  пища.
Эпло и его друзьям предстоит нелегкий выбор - забыть ли о  старой  вражде  и
объединиться в борьбе против  Зла  или  продолжать  ненавидеть  друг  друга?
Сумеют ли они вновь возродить Изначальный Мир?

ВВЕДЕНИЕ

ЧЕТЫРЕ МИРА

   Меня зовут Эпло.
   Имя мое означает - одинокий. Одиночка. Дав  мне  это  имя,  мои  родители
отчасти предопределили мою судьбу. Они понимали, что им не выжить в темнице,
в  которую  был  ввергнут  мой  народ,  патрины.  В  темнице,  что   зовется
Лабиринтом, в обиталище мрачной страшной магии.
   Я стал Бегущим  -  одним  из  тех,  кто  сражается  с  мрачной  и  жуткой
магической силой Лабиринта. Я был из удачливых. Я  прошел  сквозь  Последние
Врата, хотя чуть было не погиб. И если бы не этот колбасный вор,  этот  пес,
что сидит рядом со мной, то сейчас я не писал бы этот  отчет.  Пес  дал  мне
волю к жизни, когда я уже сдался и умирал. Он спас мне жизнь.
   Пес дал мне волю к жизни, но смысл и цель дал ей господин мой Ксар.
   Ксар был первым патрином, который сумел вырваться из Лабиринта. Он стар и
могуч, весьма искушен в рунной магии, которая  дает  силу  и  на