в жезл, украшенный золотом
и драгоценными камнями и выглядевший как настоящий магический скипетр.
   - Когда вы закончите, - строго сказал кендер своим рукам,  -  мы  с  вами
отнесем скипетр наверх, к Карамону, чтобы и  он  смог  полюбоваться  на  эту
красоту...
   - А где  Тас?  -  спросила  Тика,  неохотно  выбираясь  из  теплого  уюта
Карамоновых  объятий.   Гигант,   щека   которого   покоилась   на   мягких,
огненно-рыжих кудрях Тики, поцеловал ее  в  макушку  и  прижал  к  себе  еще
крепче.
   - Не знаю...Наверное, пошел в дом.
   - Ты понимаешь, что мы теперь останемся без вилок  и  ножей?  -  спросила
Тика, снова прижимаясь к Карамону.
   Гигант улыбнулся. Прикоснувшись пальцами к подбородку Тики, он  приподнял
ее голову и поцеловал в губы...
   Примерно  через  час  Тика   и   Карамон   прохаживались   по   платформе
незаконченного дома и  гигант  рассказывал  жене  об  усовершенствованиях  в
планировке, которые он задумал.
   - Детская будет здесь, - говорил он, - рядом  с  нашей  спальней.  А  тут
будет  спальня  для  наших  старших  детей.  Собственно  говоря,  я  задумал
построить две спальни - отдельную для мальчиков и отдельную - для девочек...
   Потупившись, он удачно притворился, будто не замечает яркого  румянца  на
щеках Тики.
   - Тут будут кухня, комната Таса, гостевая комната, на случай если Танис и
Лорана решат немного у нас пожить. А здесь... - Карамон внезапно запнулся.
   Они как раз вступили в единственную  комнату  дома,  которая  была  почти
закончена,  -  в  комнату,  над  дверью  которой  была  прибита  табличка  с
магическим знаком.
   Тика посмотрела на мужа, и  ее  смеющееся  лицо  стало  вдруг  бледным  и
серьезным.
   Карамон поднял руки и, оторвав табличку, некоторое время рассматривал ее,
а затем с улыбкой передал Тике.
   - Сбереги ее для меня, любимая, - ласково попросил он.
   Тика с любопытством посмотрела на Карамона,  и  ее  вздрагивающие  пальцы
ощупали гладкие края дощечки, коснулись замысловатой рунической надписи.
   - Ты когда-нибудь расскажешь мне, как все случилось? - спросила она тихо.
   - Когда-нибудь, - ответил гигант, заключая ее в объятия. -  Когда-нибудь,
- повторил он и, поцеловав волосы  Тики,  повернулся,  чтобы  посмотреть  на
просыпающийся город.
   Сквозь густую листву гингко он рассмотрел  внизу  красную  крышу  таверны
"Последний Приют", а  утренний  ветерок  донес  до  него  сонные,  ворчливые
голоса, неуверенный смех и запах  дыма,  поднимающегося  из  печных  труб  и
растекающегося в воздухе над Утехой.
   Карамон обнимал Тику и чувствовал, как ее любовь  окружает  его  со  всех
сторон, согревая душу. Эта любовь вела его  сквозь  опасности  и  страдания,
сияя перед ним путеводной звездой, подобно серебристому свету Солинари...или
хрустальному шару на вершине магического посоха...
   Карамон глубоко и с облегчением вздохнул.
   - Впрочем, это не имеет значения, - пробормотал он. - Я вернулся домой.

СВАДЕБНАЯ ПЕСНЯ

   Лишь мы с тобой, пройдя сквозь жар сражений,
   Преодолев зловещий тьмы порог,
   Сумели сохранить наш мир, с трудом спасенный,
   И всех, кто обрести его помог.
   Смешай дыханье в долгом поцелуе,
   Войди в наш дом - и сердце запоет.
   И новым счастьем жизнь твою наполнит
   Любовь, что нас с тобой переживет.



    Маргарет УЭЙС и Трейси ХИКМЭН
    ВРАТА СМЕРТИ II
    ЭЛЬФИЙСКАЯ ЗВЕЗДА


ПРОЛОГ

   ...Власть над миром была в наших  руках.  Сартаны,  древние  враги,  были
бессильны предотвратить  наше  возвышение.  Сознание  того,  что  они  будут
принуждены жить под нашей властью, было для них унизительно  и  горько,  как
полынь.  Сартаны  решились  на  крайние  меры,  в  отчаянии  отважившись  на
невероятное деяние. Они пред почли  уничтожить  мир,  но  не  позволить  нам
властвовать над ним.
   Из элементов старого мира сартаны сотворили четыре новых:  Миры  Воздуха,
Огня, Камня и Воды. Народы  мира,  пережившие  катастрофу,  были  переселены
сартанами в эти новые миры. Мы же, издревле бывшие  врагами  сартанов,  были
ввергнуты ими в магическое узилище, именуемое Лабиринтом.
   Согласно записям, которые я обнаружил на Нексусе, сартаны надеялись,  что
жизнь в заключении "излечит" нас, что мы  выйдем  из  Лабиринта  очищенными,
исцелившись от высокомерия и того, что они называли "жестокостью". Но что-то
в их замысле пошло не так.
   Наши сартанские тюремщики,  которые  должны  были  управлять  Лабиринтом,
исчезли. Их место занял сам Лабиринт, из  тюрьмы  превратившийся  в  палача.
Бессчетное множество  наших  людей  умерло  в  этом  страшном  месте.  Целые
поколения были истреблены и уничтожены. Но прежде чем умереть,  они  рождали
детей, которые шли вперед, и каждое последующее поколение становилось  ближе
к свободе. Наконец, благодаря своему необыкновенному магическому могуществу,
я смог победить Лабиринт, первым одолев его тяготы. Я прошел через Последние
Врата и вошел в новый мир, который называется Нексус. Здесь я узнал, что  он
был сотворен для нас сартанами. И, что  важнее,  я  открыл,  что  существуют
четыре новых мира и между ними есть связь. Я обнаружил Врата Смерти.
   Я вернулся в Лабиринт - я часто возвращаюсь туда - и воспользовался своей
магией, чтобы стабилизировать  некоторые  его  части,  обеспечив  безопасные
убежища для своего народа, который по-прежнему боролся,  чтобы  освободиться
из своей темницы. Те, кто преуспел, приходили в Нексус и трудились со  мной,
отстраивая город, готовясь к тому дню, когда мы снова по праву займем  место
правителей Вселенной. Ради этого я посылаю исследователей через Врата Смерти
в  каждый  из  четырех  миров  <Владыка  Нексуса,  "История  Патринов  после
Разрушения Мира".>.
   ...Я избрал Эпло из множества  своих  слуг  по  нескольким  причинами  он
обладает холодным разумом, быстротой мысли, способностью бегло  говорить  на
разных языках и магическими умениями. Эпло оправдал мое доверие в первом  же
своем путешествии в Мир Воздуха Арианус. Он не толь ко сделал все, что  мог,
для того, чтобы возмутить мир и ввергнуть его в  опустошительную  войну,  но
также и снабдил меня весьма ценной информацией, равно как и юным учеником  -
весьма примечательным ребенком по имени Бейн.
   Я вполне доволен Эпло и его достижениями. Если я и  присматриваю  за  ним
как следует, то по  тому,  что  у  него,  к  несчастью,  есть  склонность  к
самостоятельному мышлению. Я ничего ему не говорю - сейчас эта его черта для
меня неоценима. Не думаю, что сам он знает о  существовании  у  себя  такого
изъяна. Он воображает, что предан мне. Он без колебаний пожертвовал бы  ради
меня жизнью. Но одно дело - пожертвовать жизнью, и совсем другое - душой.
   Воссоединить четыре  мира,  победить  сартанов  -  это  будет  сладостная
победа. Но куда слаще будет увидеть, как Эпло и подобные ему преклонят предо
мной  колени,  признав  меня  безраздельным  своим  владыкой  и  повелителем
<Выдержка из личных дневников Владыки Нексуса.>. В сердцах и мыслях своих.

   Эпло, дорогой мой сын!
   Надеюсь, я могу тебя так называть: ты дорог мне, как родные дети  мои,  -
может быть, потому, что я сыграл роль в твоем рождении  -  или  возрождении.
Конечно, я вырвал тебя из пасти смерти и вернул к жизни. И кроме  того,  что
родной отец делает для сына, кроме как проводит не сколько приятных минут  с
женщиной? Я надеялся, что смогу успеть вернуться  к  тому  моменту,  как  ты
отправишься  на  Приан,  Мир  Огня.  К  несчастью,  я   получил   весть   от
наблюдателей,  что  магическое  поле  пошатнулось  где-то  возле   четыреста
шестьдесят третьих врат. Лабиринт выпустил рой плотоядных муравьев,  которые
убили несколько сот наших сородичей. Я должен идти  и  сражаться,  и  потому
меня не будет при твоем отлете. Не стоит говорить, что я хотел бы, чтобы  ты
был рядом со мной, как во время многих иных сражений; но твоя миссия  весьма
спешная, и я не стану отрывать тебя от твоих обязанностей.
   Мои  инструкции  -  те  же,  что  ты  получил,  отправляясь  на  Арианус.
Разумеется, ты будешь скрывать свои магические силы  от  обитателей  Приана.
Как и на Арианусе, мы  должны  хранить  наше  возвращение  в  секрете.  Если
сартаны обнаружат меня прежде, чем я буду готов осуществить свои планы,  они
перевернут небо и землю (как уже сделали однажды), чтобы остановить меня.
   Помни, Эпло, что ты  только  наблюдатель.  По  возможности,  не  принимай
прямого участия в событиях, действуй только опосредованно. Мне  не  хотелось
бы узнать, когда сам я приду в эти миры, что мои посланцы творили жестокости
во имя мое. Ты проделал великолепную работу на Арианусе, сын мой, и я говорю
тебе об этом только ради напоминания.
   О Приане,  Мире  Огня,  мы  знаем  мало,  за  исключением  того,  что  он
предположительно очень  велик.  Модель,  оставленная  сартанами,  изображает
гигантский каменный шар с огненной сердцевиной, подобный древнему  миру,  но
много больше его.  Именно  его  размеры  озадачивают  меня.  Зачем  сартанам
понадобилось делать эту планету такой невообразимо огромной? Чего я  еще  не
могу понять - так это где же его  солнце?  Это  один  из  тех  вопросов,  на
которые ты попытаешься ответить.
   Судя по тому, что поверхность Приана весьма обширна, я могу  предположить
только, что его население рассеяно по ней  малыми  группами,  изолированными
друг от друга. В этом я опираюсь на оценку  численности  населения,  которое
сартаны переправили  на  Приан.  Даже  при  беспрецедентном  демографическом
взрыве эльфов, людей и гномов будет недостаточно, чтобы заселить  достаточно
плотно такие пространства. В этих  обстоятельствах  мне  не  нужен  апостол,
который собрал бы их вместе, вроде того, которого ты привез мне с Ариануса.
   Я посылаю тебя на Приан главным образом как исследователя. Узнай все, что
можешь, об этом мире и его обитателях. И, как и на Арианусе, старательно ищи
следы сартанов. Хотя ты  не  обнаружил  (за  одним  исключением)  следов  их
присутствия в Мире Воздуха, возможно, они  могли  сбежать  из  того  мира  и
искать убежища на Приане.
   Будь осторожен, Эпло, будь осмотрителен. Не делай ничего,  что  могло  бы
привлечь к тебе внимание. В сердца своем я обнимаю тебя - и  надеюсь  обнять
тебя после твоего успешного возвращения.
   Твой отец и повелитель!"
   Эпло, "Приан, Мир Огня", том 2 "Дневников Врат Смерти".

Глава 1

ЭКВИЛАН, ВЕРШИНЫ

   Каландра Квиндиниар сидела за огромным полированным письменным  столом  и
подсчитывала доходы за прошедший месяц. Ее белые пальцы быстро  сновали  над
абаком, перекидывая косточки туда и сюда, а результат она повторяла для себя
вслух, записывая цифры в старую расходную книгу в кожаном переплете.  Почерк
у Каландры был похож на нее саму - тонкий, изящный, чет кий и разборчивый.
   Над головой колыхались четыре опахала  из  лебединых  перьев,  вызывавшие
легкий ветерок. Несмотря на полуденную жару снаружи, в доме было  прохладно.
Дом стоял на самой вершине города, и его овевал бриз,  который  ниже  просто
терялся в зарослях.
   Дом был самым большим в  городе  после  королевского  дворца  (у  Лентана
Квиндиниара хватило бы денег, чтобы построить дом и  побольше  королевского,
но он был эльф скромный и  знал  свое  место).  Комнаты  были  просторны,  с
высокими потолками и множеством окон, и в каждой был как минимум один  веер,
приводимый в движение магической силой. Жилые комнаты,  прекрасно  убранные,
размещались на втором этаже. В самые жаркие и  светлые  часы  цикла  узорные
ставни затеняли и охлаждали  их.  В  ветровремя  ставни  поднимались,  чтобы
впустить освежающий ветер.
   Младший брат Каландры, Пайтан, сидел в качающемся кресле возле стола.  Он
лениво раскачивался взад и вперед с пальмовым веером в руке  и  наблюдал  за
вращением лебединых крыльев над головой сестры. Попутно он  разглядывал  еще
несколько находящихся в пределах видимости опахал - в соседней комнате  и  в
столовой. Ритмичное кружение их крыльев и щелканье костяшек  абака  навевали
на него сонное оцепенение.
   Из этого состояния его вывел внезапный взрыв, потрясший весь дом.
   - Проклятие, - сказал он, раздраженно глядя на крошки пластера  <Делается
из смеси кальциевых отложений,  образующихся  из  костей  мертвых  животных,
которую смешивают с другими органическими веществами до состояния пластичной
пасты.>, сыплющиеся с потолка прямо в его стакан с ледяным питьем.
   Сестра фыркнула,  но  промолчала.  Она  отвлеклась  на  мгновение,  чтобы
смахнуть крошки пластера со страницы гроссбуха, но не ошиблась  ни  в  одной
цифре. Снизу неслись вопли ужаса.
   - Это, наверное, новая судомойка, - сказал Пайтан, поднимаясь на ноги.  -
Пойду-ка я успокою ее - скажу, что это папа всего лишь...
   - Никуда ты не пойдешь, - оборвала его Калландра, не поднимая головы и не
прекращая писать. - Ты сядешь на  место  и  подождешь,  пока  я  не  закончу
разбираться  с  твоим  следующим  путешествием  на  северинт.  Это  тебе  не
бездельничать со знатными дружками, вытворяя  Орн  знает  что.  Кроме  того,
новая служанка - из людей, и на вид просто отвратительна. Каландра вернулась
к своим подсчетам и записям. Пайтан снова опустился в кресло.
   "Мог бы и сам догадаться, -  подумал  он,  -  что  если  Каландра  вообще
снизошла до того, что  бы  нанять  человека,  то  девушка  будет  несчастной
замарашкой. Это проявление  ее  сестринской  любви.  Ну  и  ладно,  скоро  я
отправлюсь в путь: чего Калли не знает, то ее не расстроит".
   Пайтан качался в кресле, его сестра бормотала, веера вращались.
   Эльфы почитали жизнь  и  при  помощи  магии  наделяли  ее  подобием  свои
творения.
   Перья вееров воображали, что они по-прежнему в лебединых  крыльях.  Глядя
на них,  Пайтан  думал,  что  перья  эти  напоминают  их  семью  -  все  они
воображают, что по-прежнему связаны  с  кем-то,  может  быть,  даже  друг  с
другом.
   Его мирные размышления были прерваны появлением  перепачканного  гарью  и
копотью, обожженного и растрепанного мужчины, который  ворвался  в  комнату,
размахивая руками.
   - Здорово получилось, правда? - вопросил он.
   Мужчина был невысок для эльфа и явно не  когда  был  более  упитанным.  В
последнее время он сильно отощал, кожа пожелтела и обвисла. Покрытые копотью
волосы, стоявшие дыбом вокруг изрядной лысины, были на самом деле  седы  ми,
что указывало на почтенный возраст их обладателя. Если бы  не  его  седеющие
волосы, определить возраст  эльфа  было  бы  нелегко:  его  лицо  оставалось
гладким, без морщин - даже слишком гладким. И глаза его  были  блестящими  -
даже слишком. Он вытер руки, встревожено переводя взгляд с дочери на сына.
   - Здорово получилось, правда? - повторил он.
   - Правда, папочка, - добродушно усмехнулся Пайтан.  -  Я  чуть  не  упал.
Лентан Квиндиниар неуверенно улыбнулся:
   - Каландра...
   - Ты довел до истерики судомойку, а на потолке прибавилось трещин -  если
ты имеешь в виду именно это,  отец,  -  усмехнулась  Каландра  и  переложила
костяшку не в то место.
   - Ты сделала ошибку! - вскричал абак.
   Каландра свирепо посмотрела на него, но абак стоял на своем.
   - Четырнадцать тысяч шестьсот восемьдесят пять плюс двадцать  семь  будет
вовсе не четырнадцать тысяч  шестьсот  двенадцать.  Это  будет  четырнадцать
тысяч семьсот двенадцать. Ты пропустила десяток.
   - Удивляюсь, как я вообще могу считать после всего этого!  Видишь,  папа,
что ты наделал? - вопросила Каландра.
   Лентан на мгновение потупился, но почти сразу же выпрямился.
   - Теперь уже недолго, - сказал он, потирая руки. - Ракета  взлетела  выше
меня! Я думаю, что скоро найду правильную пропорцию этой  смеси.  Я  буду  в
лаборатории, мои дорогие, - на случай, если кому-нибудь понадоблюсь.
   - Вот уж в этом я не сомневаюсь! - пробормотала Каландра.
   - Калли, не наезжай  на  папочку,  сказал  Пайтан,  наблюдая  за  пожилым
эльфом, лавировавшим среди изящных предметов обстановки; Пайтана это зрелище
явно забавляло.
   Наконец папочка исчез за дверью, и Пайтан продолжил:
   - Неужели лучше, чтобы он был таким, как после смерти мамы?
   - По мне, так лучше, чтобы он был в своем  уме,  если  ты  об  этом.  Но,
похоже, я слишком многого хочу. Галантные похождения Теа  и  папин  идиотизм
делают нас посмешищем для всего общества!
   - Не волнуйся, сестричка. Народ может хихикать сколько угодно, но пока ты
гребешь денежки от лордов Тиллии, смеяться  в  открытую  никто  не  рискнет.
Кроме того, если бы папаша был здоров, он вернулся бы в бизнес.
   - Фу, - фыркнула Каландра. - Не пользуйся ты этим жаргоном! Ты же знаешь,
что я этого  не  люблю.  Подцепил  его,  шатаясь  с  оравой  своих  дружков.
Бездельники, убивающие время впустую...
   - Не правильно! - сообщил абак. - Должно быть...
   - Да исправлю я! - Каландра просмотрела последние записи  и  вернулась  к
своим подсчетам.
   - Да пусть эта штука сама поработает, - предложил Пайтан, указав на абак.
   - Я не доверяю машинам. Помолчи! - шикнула на брата Каландра,  видя,  что
он собирается сказать что-то еще.
   Некоторое время Пайтан сидел смирно, размышляя, хватит ли ему сил позвать
слугу, чтобы тот принес ему винея, в котором не плавают крошки пластера.  Но
не в натуре молодого эльфа было молчать слишком долго.
   - Кстати, а где Теа? - спросил он.
   - В постели, разумеется. Виновремя ведь еще не наступило <Эльфы  Эквилана
считают время следующим образом: сто минут - час, двадцать один час -  цикл,
пятьдесят циклов - сезон, пять сезонов - год. Измерение времени  зависит  на
Приане от местных погодных условий. В отличие от планеты Арианус,  где  есть
день ночь, на Приане никогда не заходит солнце.>, - ответила Каландра,  имея
в виду время ближе к концу цикла,  которое  называется  "шторм",  когда  все
эльфы заканчивают свои дела и отдыхают за бокалом вина со специями.
   Пайтан  покачивался  в  кресле.  Ему  стало  скучно.  У  лорда  Дарндрана
собирались сегодня на пикник, и если Пайтан хотел туда попасть,  то  времени
оставалось в обрез на то, чтобы одеться и отправиться в путь.  Хотя  молодой
эльф и не был благородного происхождения, он  был  достаточно  богат,  хорош
собой  и  обаятелен,  чтобы  войти  в  высшее  общество.  Ему   не   хватало
образованности знати, но он был достаточно умен, чтобы  понимать  это  и  не
пытаться  строить  из  себя  кого-то  более  важного,   чем   сын   простого
предпринимателя, каким он был на самом деле. То, что  его  отец  был  богаче
всех в Эквилане, по  слухам,  богаче  самой  королевы,  более  чем  извиняло
допускаемые Пайтаном промашки.
   Молодой эльф был хорошим товарищем, который свободно тратил свои  деньги;
как сказал один лорд, "он на редкость интересный тип  -  может  рассказывать
поразительные истории".
   Пайтана учили не книги, а жизнь. С тех пор как восемь  лет  назад  умерла
его мать, а отец почти обезумел от торя, Пайтан вместе  со  старшей  сестрой
занимался семейным бизнесом. Каландра сидела дома и вела все  денежные  дела
процветающей оружейной компании. Хотя эльфы не  воевали  добрую  сотню  лет,
люди по-прежнему использовали и ценили магическое эльфийское оружие.  Пайтан
занимался тем, что путешествовал по миру, заключая сделки доставляя грузы, и
заботился о том, чтобы покупатели были довольны.
   Таким образом он объехал почти все земли Тиллии, а однажды добрался  даже
до владений Морских Королей на северинте. А благородные эльфы редко покидали
свои жилища на вершинах деревьев. Многие из них никогда  не  бывали  даже  в
нижних ярусах собственного королевства Эквилан. Так что Пайтан  выглядел  на
этом фоне чудесной диковинкой, и относились к нему соответственно.
   Пайтан знал, что лорды и леди держат его вместо домашнего зверька,  вроде
ручных обезьянок - для забавы. На самом деле  он  не  был  принят  в  высшем
эльфийском обществе.
   Он и его семья приглашались в королевский дворец  раз  в  год  -  уступка
королевы тем, кто наполняет ее сундуки, - вот и все. Однако это  ни  в  коей
мере не сму