слова, он позволил гному и Раагу надеть на себя доспехи.
   - Не нравится он мне, - бормотал Арак себе под нос.
   Спокойное, бесстрастное лицо  могучего  гладиатора  испугало  гнома  куда
сильнее, чем могла бы испугать вспышка понятного гнева. Единственная искорка
промелькнула в глазах Карамона тогда,  когда  Арак  прикрепил  к  его  поясу
короткий меч.  Воин  посмотрел  на  оружие  и  с  горечью  улыбнулся,  узнав
бесполезную складную игрушку.
   - Приглядывай за ним. И держи отдельно от остальных, пока не придет время
выпускать их на арену, - шепнул гном Раагу.
   Великан кивнул и вывел Карамона, руки которого все еще  были  связаны,  в
хорошо знакомый коридор под аре-ной, где уже ждали остальные бойцы.  Завидев
Карамона,  Киири  и  Перагас  бросили  на  него  быстрый   взгляд.   Женщина
презрительно  оттопырила  нижнюю  губу  и  отвернулась.  Перагас   продолжал
смотреть на друга в упор, и Карамон, не дрогнув, выдержал этот взгляд. В его
лице не было ни мольбы о прощении, ни  сознания  собственной  вины,  которые
Перагас,  видимо,  ожидал  увидеть,  поэтому  чернокожий   атлет   несколько
смутился. Пошептавшись с Киири, он,  однако,  тоже  отвернулся,  но  Карамон
заметил, как плечи Перагаса поникли и как он с сомнением покачал головой.
   Сверху донесся рев трибун, и Карамон отвлекся на то, что  происходило  на
арене. Полуденное солнце сияло в небе по-праздничному щедро. Толпы зрителей,
успевших  немного  поспать  перед  началом  Игр,  находились  в  приподнятом
настроении, что весьма обрадовало  Арака.  Гном,  как  заправский  режиссер,
спланировал несколько предварительных схваток, чтобы расшевелить зрителей  и
подогреть их азарт, однако главным зрелищем сегодня  был  все  же  финальный
бой, который должен был определить победителя сезона. Гладиатор-раб в случае
победы получал свободу, а Рыжий Минотавр - столько денег, сколько хватило бы
ему для безбедного существования в течение нескольких лет.
   Арак поступил довольно умно, устроив предварительные схватки едва  ли  не
комическими. Для этой цели он специально привез нескольких овражных гномов и
дал  им  в  руки  настоящее  оружие,  которым  они,  естественно,  не  умели
пользоваться. Публика хохотала до слез, глядя, как  потешно  овражные  гномы
спотыкаются о собственные алебарды, тыкают друг в Друга рукоятками  кинжалов
и мечей, после чего с визгом разбегаются в разные стороны. Восторг  публики,
однако, не шел ни в какое сравнение с  удовольствием,  которое  получили  от
этого сами овражные гномы. Под конец представления они до того вошли в  раж,
что побросали оружие и принялись забрасывать друг  друга  грязью  и  мокрыми
опилками.
   В результате Раагу пришлось выйти на арену и  пинками  загонять  овражных
гномов в коридор.
   Зрители громко аплодировали, однако вскоре  многие  из  них  принялись  в
добродушном нетерпении топать ногами. Публика требовала перейти к  настоящим
развлечениям, но Арак - недаром он был Мастером истарских  Игр,  -  выдержав
необходимую паузу, давал страстям накалиться в полную силу. И он  был  прав.
Вскоре трибуны ревели,  топали,  рукоплескали  и  скандировали  имена  своих
любимцев.
   Именно поэтому никто на стадионе не заметил первый толчок.
   Пожалуй, только Карамон  почувствовал,  как  земля  под  ногами  заходила
ходуном. От внезапного страха он похолодел, а желудок его поднялся куда-то к
самому горлу. Но это не был страх смерти - Карамон боялся, что погибнет,  не
успев довершить задуманное. Он  попытался  припомнить  все,  что  когда-либо
слышал о Катаклизме. Насколько ему было известно,  огненная  гора  упала  на
город ближе к вечеру,  однако  самому  падению  предшествовали  поколебавшие
многие земли землетрясения, извержения  вулканов  и  прочий  разгул  стихий,
отчего население Кринна изрядно проредилось. Сама же огненная  гора  рухнула
вниз с такою силой, что на месте Истара  образовалась  глубокая  впадина,  в
которую хлынули морские волны.
   Когда-то Карамон видел  развалины  этого  города.  Это  случилось,  когда
гигантский водоворот всосал в себя корабль, на котором он  путешествовал  по
Кровавому  Морю  Истара.  Тогда  морские  эльфы  спасли  его,   вытащив   на
поверхность буквально со дна,  однако  для  тех,  кто  собрался  сегодня  на
стадионе, никакого спасения не будет.
   Воспоминание вновь оживило давнее  видение  -  обросшие  буро-зелеными  и
красными водорослями подводные руины Истара. Душа Карамона  содрогнулась  от
ужаса, и он вдруг понял, что все это  время  старательно  избегал  думать  о
реальности катастрофы, "Я никогда не верил, что  это  может  случиться...  -
осознал Карамон, содрогаясь вместе со вздрагивающей землей. -  У  меня  есть
всего несколько часов, а может, итого меньше! Нужно срочно найти Рейстлина!"
   Потом он немного успокоился. Рейстлин ждал его. Рейсшин нуждался  в  нем,
вернее, он нуждался в "опытном, закаленном бойце". Наверняка он  позаботится
о том, чтобы Карамону хватило  времени  победить  в  сегодняшней  схватке  и
добраться до того места, где дожидается маг. Или проиграть... Что  ж,  тогда
маг найдет ему достойную замену.
   Тем  не  менее  Карамон  испытал  огромное   облегчение,   когда   толчки
прекратились. Трибуны чуть стихли, и до слуха  воина  донесся  голос  Арака,
который объявлял о начале финального боя.
   - Некогда они сражались в одной  команде,  дамы  и  господа,  и,  как  вы
знаете, это была лучшая команда за многие годы. Не раз вы видели, как кто-то
из них подвергал свою жизнь опасности, чтобы спасти партнера. Они сроднились
между собой, они стали как братья... - Карамон поморщился, словно от боли. -
Но теперь они стали лютыми врагами. Это произошло потому,  дамы  и  господа,
что, когда речь заходит о свободе, о богатстве, о победе в  этих  величайших
Играх, в конце концов любовь и дружба отступают на второй  план.  Вы  можете
быть уверены, что за победу они согласны на все и уже не пощадят друг друга.
Эта битва - битва не на жизнь, а на смерть  между  морской  женщиной  Киири,
Перагасом с Эргота, Карамоном Непобедимым и Рыжим Минотавром. Для каждого из
них есть только два пути - или победить, или погибнуть!
   Публика отозвалась радостными воплями. Несмотря на то что мало кто  верил
в  реальность  смертей  на  Играх,  всем  нравилось,  когда  их  убеждали  в
противном. Тут на арену вышел Рыжий Минотавр  с  презрительной  гримасой  на
заросшем шерстью лице, и восторженный гул стал еще громче. Киири с Перагасом
проводили   противника   взглядами,   затем   оглядели   его   трезубец    и
многозначительно кивнули друг другу. Рука Киири стиснула рукоять кинжала.
   Карамон почувствовал, как под его ногами снова вздрогнула земля, и в  это
время Арак выкрикнул его имя. Финальные Игры начались.

***

   Тассельхоф тоже почувствовал толчки и вначале решил, что это не на  шутку
разыгралось его воображение, ибо насколько он себе представлял  гнев  богов,
тот обязательно должен был сопровождаться чем-то подобным. Затем он  увидел,
как перед ним раскачиваются тяжелые портьеры, и понял, что земля  дрожит  на
самом деле.
   - Запускай магическое устройство! - прозвучал в его голове чей-то  голос,
и кендер нащупал на полу оброненный жезл.
   Бормоча себе под нос инструкции, он принялся за работу.
   - Бег времен беспрерывный замедлить нельзя... Надо  повернуть  устройство
вот так. Потом что? Вот: Но можно их обогнать...
   Кендер сдвинул вдоль рукоятки жезла обернутую вокруг нее золотую цепочку,
так что она плотными кольцами собралась у  шарообразного  украшения  на  его
конце.
   Увидев, что все получается как надо, Тас продолжил работу.
   - А если захочешь вернуться назад, - надо убедиться, что цепочка свободно
навита на черенке. Я хочу изменить время, и что я для этого делаю? Для этого
крепко возьмись за концы... и в разные стороны их разведи...
   Кендер крепко взялся за концы жезла и,  подняв  устройство  над  головой,
повернул их, как показывал Рейстлин. Поскольку все  шло  в  соответствии  со
словами мага, Тас вправе был ожидать, что "зацепятся верно  детали",  однако
что-то было явно не так.
   Крупный сверкающий бриллиант вывалился из навершия жезла и ударил кендера
по носу. За ним посыпались  более  мелкие  самоцветы,  так  что  вскоре  Тас
очутился под настоящим дождем из драгоценных камней.
   - Что такое? - В полутьме Тас попытался рассмотреть скипетр и понять, что
же  с  ним  случилось.  В  отчаянии  он  повернул  концы  жезла  в  обратном
направлении, и дождь драгоценностей превратился в град.  Алмазы  и  сапфиры,
изумруды и сердолики сыпались и сыпались на пол, разнося вокруг  хрустальный
мелодичный звон.
   Тассельхофу почему-то  казалось,  что  волшебное  устройство  Пар-Салиана
должно работать как-то иначе, а не рассыпаться у него в руках,  хотя,  когда
имеешь дело  с  магическими  игрушками,  ни  в  чем  нельзя  быль  уверенным
полностью.
   Некоторое время он тупо глядел на россыпи драгоценных камней у  себя  под
ногами и ожидал обещанного голубого луча.
   Каменный пол  внезапно  подпрыгнул,  и  Тас,  не  удержавшись  на  ногах,
вывалился из  своего  убежища  в  Священную  Келью.  Он  упал  у  самых  ног
Короля-Жреца, но тот не заметил кендера.
   Правитель  смотрел  поверх  него,  с  удивительной  беспечностью  любуясь
раскачивающимися портьерами и крошечными трещинами, которые, словно  змеиный
выводок, разбежались по мраморному алтарю.  Наконец  он  улыбнулся  с  таким
видом, словно увидел долгожданный знак богов, и быстро пошел к выходу, прочь
из Священной Кельи.
   - Нет! - простонал Тас, сжимая в руках остатки магического жезла, которые
на глазах продолжали разваливаться на части. Рукоять рассоединилась, золотая
цепь скользнула между пальцев и со звоном упала на пол. Тассельхоф, с трудом
удерживая равновесие на вздрагивающем полу, медленно  поднялся  на  ноги.  В
руке он держал несколько алмазов - все, что осталось от жезла Пар-Салиана.
   - Что я  наделал!  -  ужаснулся  он.  -  Но  я  же  следовал  инструкциям
Рейстлина!
   Я все сделал правильно!..
   Внезапно кендера осенила страшная догадка. На  глазах  у  него  выступили
слезы, и блестящие камни на полу смазались и поплыли.
   - Он был так добр со мною, так терпелив, - пробормотал Тас. - Он заставил
меня повторить инструкции несколько раз - он хотел увериться, что  я  ничего
не перепутаю. Я и не перепутал...
   Кендер в отчаянии зажмурил глаза, страстно желая, чтобы, когда он откроет
их, все происшедшее оказалось просто дурным сном.
   Однако это был не сон.
   - Он специально сделал так, чтобы я сломал устройство! - всхлипнул Тас. -
Но зачем? Чтобы навсегда оставить нас в прошлом? Чтобы мы умерли?  Но  я  же
сам слышал, что ему нужна Крисания! Маги в Башне так  и  говорили...  -  Тас
быстро обернулся. - Крисания!
   Жрица была здесь, но она не видела и не слышала кендера. Неподвижно глядя
перед собой, она  по-прежнему  стояла  на  коленях,  хотя  пол  Кельи  ходил
ходуном, а алтарь грозил вот-вот рассыпаться. Серые  глаза  Крисании  грозно
мерцали, а руки, молитвенно сложенные у груди, были крепко стиснуты.
   Губы ее  беззвучно  шевелились.  Неужели  она  молилась?  Тас  юркнул  за
портьеры  и  принялся  собирать  драгоценные  остатки  магического  жезла  в
кошелек. Потом он подобрал золотую  цепь,  которая  едва  не  провалилась  в
расколовшую пол трещину, и складную  трубку,  служившую  рукоятью  скипетра.
Надежно затянув горловину кошелька, кендер в последний  раз  оглядел  пол  и
вернулся к жрице.
   - Госпожа Крисания! - остановившись прямо перед ней, негромко позвал он.
   Тас не хотел мешать ее молитвам, однако  инстинкт  подсказывал  ему,  что
нужно торопиться.
   - Госпожа Крисания! - повторил он громче, так как  жрица  по-прежнему  не
замечала его.
   Глядя на ее губы, Тас прочел по ним невысказанные мольбы.
   - Я знаю, - говорили губы Крисании, - я знаю, в  чем  его  ошибка!  Пусть
боги дадут мне то, в чем отказали ему! Судорожно вздохнув, Крисания опустила
голову.
   - Благодарю тебя, Паладайн! - услышал Тас ее шепот. - Благодарю!
   С этими словами Крисания  поднялась  с  колен.  Оглядевшись  с  некоторым
удивлением по сторонам, она наконец заметила зловещую пляску стен и пола.
   - Крисания! - воскликнул Тас и потянул жрицу за  рукав  ее  белой  мантии
(темный плащ она давно сбросила).  -  Я  сломал  его,  Крисания!  Устройство
Пар-Салиана, наш единственный шанс вернуться домой!.. Но  я  не  хотел,  это
было подстроено! Бедный Карамон! Ты должна  помочь  мне,  Крисания!  Идем  к
Рейстлину, поговорим с ним! Заставь его починить жезл!
   Жрица удостоила кендера невидящим взглядом, словно  он  был  незнакомцем,
приставшим к ней на улице.
   - Рейстлин? - пробормотала  она,  осторожно,  но  решительно  высвобождая
рукав из пальцев Таса. - Ну конечно же, Рейстлин! Он пытался объяснить  мне,
а я не стала слушать. Но теперь я знаю, знаю правду!
   Оттолкнув  кендера,  Крисания  подобрала  подол  мантии  и   стремительно
выбежала из Кельи. И в тот же  миг  весь  Храм  вновь  вздрогнул  до  самого
основания.
   Перед тем как выпустить Карамона на  арену,  Рааг  наконец  развязал  ему
руки.
   Карамон пошевелил затекшими  пальцами  и  сморщился  от  боли.  Продолжая
разминать запястья, он вышел на арену вслед за  Рыжим  Минотавром,  Киири  и
Перагасом.
   Трибуны взорвались аплодисментами. Карамон занял свое место между Киири и
чернокожим атлетом и с опаской посмотрел на небо.  Полдень  уже  миновал,  и
солнце, перевалив через зенит, начало медленно клониться к закату.
   К закату, которого в Истаре никто не увидит.
   Он подумал, что, возможно, и сам не  доживет  до  следующего  рассвета  и
никогда больше не увидит, как алые лучи восходящего солнца  румянят  высокие
каменные бастионы, как превращается в море огня вода в океане, как  розовеют
на восходе вершины гигантских валлинов... Глаза Карамона защипало  от  слез.
Однако воин плакал не по себе, а по тем, кто стоял рядом с ним и обречен был
погибнуть, так и не узнав, за что боги послали им такую страшную участь.
   Плакал он и по брату, которого любил сильно и нежно,  но  того  Рейстлина
больше не было, тот Рейстлин умер много лет назад.
   - Киири, Перагас, - позвал Карамон  товарищей,  когда  Минотавр  выступил
вперед для поклона, - я не знаю, что сказал вам маг, но я не предавал вас.
   Киири даже не взглянула на гиганта, однако Карамон заметил, как  ее  губы
презрительно скривились. Перагас искоса посмотрел в его сторону  и,  заметив
на щеках Карамона следы слез,  некоторое  время  колебался,  но  потом  тоже
отвернулся.
   - На самом деле не имеет значения, поверите вы  мне  или  нет,  -  сказал
Карамон. - Если хотите, можете убить друг друга за золотой ключ, но я  пойду
к свободе своим путем.
   Киири обернулась, и в глазах ее  промелькнула  искра  недоверия.  Трибуны
ревели, приветствуя Минотавра, который обходил арену по кругу  и  размахивал
над головой трезубцем.
   - Ты спятил! - прошептала Киири и многозначительно покосилась на Гаага.
   Огромная туша великана, как обычно, загораживала единственный выход.
   Карамон безмятежно посмотрел в том же направлении. На лице его не дрогнул
ни один мускул.
   - Наше оружие - настоящее, - хрипло шепнул Перагас, - а твое нет!
   Карамон кивнул, но ничего не ответил.
   - Не делай этого! - сказала Киири и придвинулась ближе к  гиганту.  -  Мы
поможем тебе разыграть все как по нотам. Ни один из нас, я думаю, не поверил
до конца этому черному магу, однако согласись - твои попытки подбить нас  на
побег  выглядели  подозрительно.  Маг  сказал,  что  ты  хочешь  в  одиночку
завладеть призом.
   Вот что мы сделаем: притворись, будто ты серьезно  ранен,  и  пусть  тебя
унесут.
   Ночью мы поможем тебе бежать...
   - Никто из нас не доживет до ночи, - прервал ее Карамон. - Ни я  и  никто
другой. У меня мало времени, да и объяснять сейчас  -  дело  пустое.  Я  все
равно не могу рассказать всего. Прошу у вас только  одного  -  не  пытайтесь
остановить меня.
   Перагас хотел что-то сказать, но слова замерли у  него  на  языке.  Новый
толчок, еще более сильный, чем предыдущие, сотряс землю.
   На этот раз его почувствовали все. Арена закачалась,  деревянные  мостки,
переброшенные через Ямы Смерти, сухо затрещали,  а  дополнительные  трибуны,
выстроенные из бревен и досок, подпрыгнули. Помосты опасно покачнулись, едва
не сбив Рыжего Минотавра с ног. Киири в страхе  схватилась  за  Карамона,  а
Перагас широко расставил ноги, словно моряк  на  палубе  попавшего  в  шторм
корабля.
   Зрители, подброшенные в воздух мощным толчком, испуганно  замерли.  Часть
публики повскакала со своих мест, однако  подземные  колебания  прекратились
так же внезапно, как и начались.
   Вокруг стало удивительно тихо. Карамон почувствовал, как  на  голове  его
зашевелились волосы, а по спине побежали  мурашки.  Молчали  даже  собаки  и
птицы, а из города не доносилось обычного шума. Зрители застыли  в  ожидании
чего-то страшного. "Я должен немедленно выбраться отсюда", - решил  Карамон.
Ни друзья, ни что-то иное больше не имело значения. У него была только  одна
цель - остановить Рейстлина.
   Действовать  нужно  было  немедленно,  пока  публика  не  оправилась   от
потрясения или пока  не  тряхнуло  снова.  Карамон  быстро  огляделся.  Рааг
по-прежнему  стоял  у  выхода,  однако  на  его  бородавчатом  лице  застыло
выражение растерянности и страха. Великан  не  понимал,  что  происходит,  и
Карамон решил воспользоваться этим.  Правда,  рядом  с  великаном  откуда-то
взялся Арак, но он был озабочен соображениями иного порядка: придется или не
придется возвращать зрителям деньги.
   Между там трибуны начали приходить в себя, хотя в глазах  у  публики  все
еще была заметна тревога.
   Карамон набрал в грудь побольше воздуха и, легко подняв Киири  в  воздух,
швырнул ее на Перагаса, отчего оба повалились  на  землю.  Увидев,  что  они
упали, Карамон повернулся и, с разбега бросившись на  великана,  ударил  его
плечом в брюхо всею массой своего  хорошо  натренированного  тела.  Человека
такой удар непременно бы убил  или  покалечил,  однако  Рааг  лишь  с  шумом
выдохнул воздух и, отлетев назад, ударился спиной о каменную стену.
   Пока великан, точно рыба, жадно разевал рот, Карамон попытался  завладеть
его дубинкой, однако не успел он за нее взяться, как Рааг пришел в себя.
   Взревев от ярости, великан ударил Карамона в челюсть с такою  силой,  что
гигант отлетел обратно на арену и распластался на опилках.
   Тяжело рухнув на спину, первое время Карамон не видел ничего, кроме  неба
и бешено вращавшихся трибун.  Тем  не  менее  воинский  навык  заставил  его
машинально откатиться в  сторону,  как  только  он  заметил  слева  от  себя
какое-то движение. И вовремя! Трезубец Минотавра вонзился в опилки как раз в
том месте, где мгновение назад была его рука. Промахнувшись, Рыжий  Минотавр
зарычал от ярости и попытался повторить выпад, но  Карамон  уже  вскочил  на
ноги.
   Встряхнув головой, чтобы избавиться от плавающего перед  глазами  тумана,
он едва не пропустил третий удар Минотавра. Тут бы ему  и  конец,  однако  в
последний момент его заслонило черное тело Перагаса. Сверкнула сталь  -  это
могучий атлет отбил трезубец,  который  непременно  прикончил  бы  Карамона.
Гигант тем временем немного отступил назад и  почувствовал  прохладные  руки
Киири, поддержавшие его под локоть.
   - Ты в порядке? - не тратя лишних слов, быстро спросила она.
   - Оружие! - прохрипел Карамон, у  которого  от  удара  великана  все  еще
гудела голова.
   - Возьми мое. - Киири сунула ему в руку свой  короткий  меч.  -  Переведи
дух, а я займусь Раагом.
   Великан, распалившись  от  ярости,  грозно  надвигался  на  них,  оскалив
крупные острые зубы.
   - Нет! Не надо!.. - воскликнул Карамон, но Киири  только  ухмыльнулась  в
ответ.
   - Смотри! - сказала она почти весело, затем произнесла несколько слов  на
незнакомом Карамону языке, кото