гегу не сунуться.
   Лимбек, слегка задетый тем, что его причисляют ко "всяким  преступникам",
поднялся  по  ступенькам  и  залез  в  блестящий  медный  ящик  с  окошками,
поставленный на  множество  металлических  колесиков,  которые  катились  по
металлическим рельсам.  Лимбек  достал  из  кармана  очки,  зацепил  за  уши
тоненькие проволочные дужки и принялся разглядывать толпу. Джарре он  увидел
сразу, хотя она была закутана  в  широкий  плащ  с  капюшоном.  Обмениваться
знаками было бы сейчас опасно, но Лимбек решил, что ей не повредит, если  он
незаметно пошлет ей воздушный поцелуй.
   В конце платформы стояли двое. Лимбек с изумлением признал  в  них  своих
родителей. Поначалу он растрогался, решив, что  они  пришли  проводить  его.
Однако, увидев  радостную  улыбку  на  лице  своего  отца,  закутавшегося  в
огромный шарф, чтобы никто его не узнал,  Лимбек  понял,  что  его  родители
пришли сюда вовсе  не  из  любви  к  своему  детищу,  а  лишь  затем,  чтобы
удостовериться, что в последний раз видят своего непутевого  сынка,  который
всю жизнь доставлял им одно сплошное  беспокойство  и  неприятности.  Лимбек
вздохнул и снова сел на деревянное сиденье.

***

   Водитель скоролета, обычно именуемый "скоростник",  мрачно  оглянулся  на
пассажиров: Лимбека и копаря, который сопровождал его. Остановка в Хете была
неурочной, скоростник выбился из графика и не хотел терять времени.  Увидев,
что Лимбек снова встает - ему показалось, что в толпе  мелькнул  его  старый
школьный учитель, - скоростник забросил свою бороду,  аккуратно  расчесанную
надвое,  на  плечи  и  потянул  одну  из  множества  торчавших   перед   ним
металлических рукояток. Металлические руки, торчащие из  потолка  вагончика,
потянулись вверх и  вцепились  в  кабель,  висящий  над  вагоном.  Полыхнула
бело-голубая вспышка, пронзительно загудела  гуделка,  и  скоролет  рванулся
вперед в треске электрических разрядов. Медный ящик грохотал и раскачивался,
металлические руки, сжимавшие кабель, угрожающе трещали,  но  скоростник  не
обращал на это внимания. Он передвинул еще  один  рычаг,  и  машина  набрала
скорость. Лимбек за всю свою жизнь не испытывал ничего подобного.
   Скоролет  был  создан  давным-давно.  Его  устроили  Менежоры  для  блага
Кикси-винси. Менежоры исчезли неведомо куда, но скоролет продолжал  работать
- Кикси-винси поддерживала его на ходу, как  и  самого  себя.  А  геги  жили
затем, чтобы служить им обоим.
   Каждый гег был членом обделения  -  клана,  живущего  в  одном  городе  и
услуживающего одной из частей Кикси-винси с тех пор,  как  Менежоры  привели
гегов на этот остров. Каждый гег делал то же, что делал его отец, и отец его
отца, и отец отца его отца.
   Геги работали хорошо. Они народ искусный, ловкий и добросовестный.  Но  с
воображением у них туговато. Каждый из гегов умел служить только своей части
Кикси-винси и совершенно не интересовался  тем,  как  у  работают  остальные
части. И никто из них не спрашивал, зачем они делают то  или  это.  Обычному
гегу никогда не приходило в голову поинтересоваться, зачем крутить крутилку,
почему черная стрелка на гуделке  никогда  не  должна  заходить  за  красную
отметку, почему  дергалку  надо  дергать,  толкалку  толкать,  а  загогулину
двигать взад-вперед. Но Лимбек был необычный гег. Задавать вопросы о делах и
целях великой Кикси-винси  считалось  богохульством  и  могло  вызвать  гнев
жирцов - местных священнослужителей. Исполнять  свои  обязанности  так,  как
учили тому учителя, и исполнять их хорошо, - вот что было высшей  целью  для
большинства гегов. Они надеялись, что за это их (или, по  крайней  мере,  их
детей) примут в царства небесные. Но Лимбеку этого было мало.
   Когда первый восторг от того, что они мчатся с такой  бешеной  скоростью,
улегся, Лимбек задумался, и постепенно эта поездка стала производить на него
угнетающее впечатление. В окна хлестал дождь. Из клубящихся  туч  вырывались
молнии - настоящие молнии, не голубые  вспышки  Кикси-винси.  Временами  они
ударяли совсем рядом, заставляя медный  ящик  трястись  и  подпрыгивать.  По
крыше стучал град. Скоролет мчался сквозь огромные сооружения Кикси-винси и,
как казалось Лимбеку, предоставлял  наглядный  обзор  угнетенного  положения
гегов.
   Вечный сумрак подземелий рассеивали лишь огни гигантских печей. И  Лимбек
видел свой народ - темные приземистые фигурки на фоне алого зарева. Все  они
работали на Кикси-винси. Это зрелище  пробудило  в  душе  Лимбека  священный
гнев. Лимбек лишь теперь осознал, что, пока он был занят делами СОППа,  этот
гнев почти угас. Он ощутил угрызения совести.
   И теперь он был счастлив, что этот гнев снова  разгорается  в  нем.  Гнев
придавал ему сил. Лимбек уже начал обдумывать, как можно использовать это  в
своей речи, когда голос его спутника прервал его размышления.
   - Что вы говорите? - переспросил Лимбек.
   - Я говорю, красота  какая,  верно?  -  повторил  копарь.  Он  взирал  на
Кикси-винси с нескрываемым восхищением.
   "Ну вот! - подумал взбешенный  Лимбек.  -  Нет,  когда  я  окажусь  перед
верховным головарем, я им все расскажу!.." ***

   - ...Вон отсюда! - вскричал учитель. Борода у него встала дыбом - так  он
рассердился. - Убирайся отсюда. Лимбек Болтокрут, и чтобы я больше не  видел
твоих очков в этом классе!
   - Не понимаю, чего вы так сердитесь, - пожал плечами юный Лимбек, вставая
с места.
   - Во-он! - заорал старый гег.
   - Я же только спросил...
   Но тут наставник ринулся на него, размахивая гаечным  ключом,  и  ученику
пришлось обратиться в позорное бегство.  Четырнадцатилетний  Лимбек  покинул
школу столь поспешно, что не успел даже нацепить очки, и потому  у  красного
рычага свернул не в ту сторону. Он открыл дверь, за которой, как  он  думал,
должен оказаться коридор, ведущий на рыночную площадь, но в лицо ему  ударил
порыв ветра, и Лимбек понял, что эта дверь ведет в Снаружу.
   Юный гег ни разу не бывал в Снаруже. Над Древлином каждый час  проносятся
ужасные бури, поэтому геги предпочитают не покидать своего подземного города
и  Кикси-винси.  Весь  остров  был  изрыт  тоннелями  и   застроен   крытыми
коридорами, так что можно было обойти весь Древлин, ни разу не высунув  носа
в Снаружу. Те, кому надо было быстро добраться из одного  города  в  другой,
пользовались скоролетом или  гегавейторами.  Так  что  очень  немногие  геги
появлялись в Снаруже.
   Лимбек нерешительно постоял  на  пороге.  Перед  ним  расстилался  унылый
пейзаж, выметенный ветрами и щедро  политый  дождями.  Ветер  и  сейчас  был
сильный, но буря на время улеглась, и  сквозь  вечные  тучи  сочился  слабый
серенький свет - все, что доставалось Древлину от Соляруса. Так что  мрачный
ландшафт Древлина  сейчас  выглядел  довольно  приятным.  Вокруг  крутились,
вращались, ходили взад-вперед колеса, рычаги и лапы Кикси-винси. Облака пара
поднимались вверх, к тем облакам, что клубились  в  небе.  Так  что  Лимбеку
жутковатый и унылый пейзаж Древлина, изрытого ямами и канавами и засыпанного
отвалами, показался весьма заманчивым (тем более что без очков он видел лишь
занятные расплывчатые пятна грязноватого цвета).
   Лимбек знал, что ему туда не надо. Он знал, что надо  вернуться.  Но  ему
некуда было идти, кроме как домой, а Лимбек знал, что  как  раз  сейчас  его
родители, должно быть, уже узнали, что их сына выперли из  школы.  Лучше  уж
встретиться с  ужасами,  поджидающими  его  в  Снаруже,  чем  с  разъяренным
папашей!  И  Лимбек,  недолго  думая,  вышел  в  Снаружу,  и  дверь  за  ним
захлопнулась.
   Он тотчас же обнаружил,  что  ходить  по  грязи  -  само  по  себе  целое
искусство.  Сделав  три  шага,  он  поскользнулся  и  упал.  Поднявшись,  он
почувствовал, что левый башмак увяз. Пришлось приложить немало усилий, чтобы
вытащить его из грязи. Лимбек огляделся, щурясь изо всех сил, и  решил,  что
по отвалам идти будет легче. Шлепая по грязи, он  кое-как  добрался  до  куч
коралита, выброшенных могучими руками Кикси-винси.  Взобравшись  на  холмик,
Лимбек с радостью обнаружил, что был прав: идти здесь оказалось куда  легче,
чем по грязи.
   Он решил, что туг, должно быть, есть  на  что  посмотреть.  Достал  очки,
нацепил их на нос и огляделся.
   Повсюду, куда ни бросишь взгляд, простирались плоские  равнины  Древлина,
над которыми возвышались трубы, цистерны, громоотводы и огромные вращающиеся
колеса Кикси-винси. Многие трубы уходили так высоко в небо, что  их  вершины
скрывались в облаках. Лимбек взирал на Кикси-винси с восхищением. Служа лишь
одной из множества частей этого гигантского сооружения, легко было забыть  о
целом. Лимбеку вспомнилась старая поговорка насчет того  гега,  который  "за
спицами колеса не видит".
   - Зачем? - спросил он вслух (кстати, именно за этот вопрос его и  выгнали
из класса). - Зачем нужна Кикси-винси? Зачем Менежоры построили ее, а  потом
ушли? Почему бессмертные ельфы прилетают каждый месяц, но так и не исполнили
своего обещания взять нас с  собой,  в  сияющие  царства  небесные?  Почему?
Зачем? Отчего?
   В голове у Лимбека крутились десятки вопросов.  В  конце  концов  у  него
закружилась голова - то ли от всех этих "почему", то ли от воя ветра, то  ли
от мельтешения колес  Кикси-винси,  то  ли  от  всего  сразу.  Он  встряхнул
головой, снял очки и протер глаза. Тучи снова сгущались,  но  Лимбек  решил,
что у него еще есть время до следующей бури. А вот если  он  вернется  домой
прямо сейчас,  ему  на  голову  обрушится  такой  ураган...  Нет,  лучше  уж
побродить пока здесь.
   Лимбек боялся упасть и разбить свои драгоценные очки. Поэтому он сунул их
в карман рубашки и принялся осторожно пробираться по отвалу.  Геги  -  народ
невысокий, крепкий и ловкий, и на  ногах  они  держатся  очень  хорошо.  Они
запросто бегают по узеньким мосткам в нескольких сотнях футов над землей.  А
если им надо перебраться с одного уровня на другой,  они  садятся  на  зубец
большого колеса и едут себе как ни в чем не бывало. Так что Лимбек,  хоть  и
был без очков, быстро приноровился передвигаться по грудам камней.
   Но стоило ему почувствовать себя совсем  уверенно,  как  один  из  камней
повернулся у него под ногой, и Лимбек упал. После этого Лимбек  сосредоточил
все внимание на том, куда наступить. Видимо, оттого он и  забыл  поглядывать
на небо. Только когда порыв ветра едва не сбил  его  с  ног  и  капли  дождя
хлестнули его по лицу, гег вспомнил о надвигающейся буре.
   Он поспешно достал очки, огляделся и обнаружил, что, сам того не замечая,
забрел довольно далеко. Над головой  угрожающе  нависали  тучи,  Кикси-винси
была далеко - до грозы не добежишь, и спрятаться совершенно  негде.  А  ведь
бури на Древлине ужасны! Повсюду виднелись черные ямы. выжженные в  коралите
Ударами молний. А если его не убьет молнией, то пришибет  градом  -  градины
здесь были гигантские, настоящие булыжники. Юный гег уже начал  думать,  что
ему, видимо, не придется встретиться со своим разъяренным папашей,  но  тут,
обернувшись, он увидел позади себя, на фоне темнеющего  горизонта,  огромное
Нечто.
   Что именно это было, Лимбеку разглядеть не  удалось:  очки  у  него  были
забрызганы. Но, может быть, там можно укрыться  от  бури?  Придерживая  очки
(снимать их Лимбек не стал, иначе не нашел бы той  штуковины),  он  поспешно
заковылял по отвалу в ту сторону.
   Дождь хлынул как из ведра, и Лимбек понял, что  без  очков  видно  лучше,
поэтому снял их. Теперь Нечто было всего лишь расплывчатым пятном, но  пятно
это быстро росло - стало быть, он приближался к нему. Без  очков  Лимбек  не
мог разглядеть, что это такое, пока не подошел вплотную.
   - Ельфский корабль! - ахнул он.
   Гег ни разу не видел ельфских кораблей, но сразу узнал его  по  описаниям
тех, кто видел. Деревянный корабль, обтянутый драконьей кожей,  с  огромными
крыльями, которые поддерживали его в воздухе, был чудовищен и по  облику,  и
по размеру. Магия ельфов поддерживала его в воздухе, когда он летел с  небес
в низменное царство гегов.
   Но этот корабль никуда не летел. Он просто лежал на земле, и  Лимбек  мог
бы поклясться, что он разбит - если только корабль бессмертных ельфов  может
разбиться. Острые обломки бревен торчали во все стороны. Драконья кожа  была
изорвана, и в обшивке зияли дыры.
   Молния ударила в землю совсем  рядом,  и  гег  вспомнил  о  грозящей  ему
опасности. Он поспешно нырнул в одну из дыр в боку корабля.
   В нос Лимбеку ударила тошнотворная вонь, так что его чуть не вырвало.
   - Ф-фу! - Он поспешно зажал себе нос. - Ну  и  вонища!  Прямо  как  дома,
когда в каминной трубе сдохла крыса! Интересно знать, откуда здесь такое?
   Буря разыгралась в полную силу. В корабле было темно, хоть  глаз  выколи.
Однако то и дело  вспыхивали  молнии,  на  мгновение  озарявшие  все  вокруг
ослепительным светом, и за это время можно было оглядеться. А потом  корабль
снова погружался во тьму.
   Однако Лимбеку было мало толку от света. И от очков тоже. Все здесь  было
таким странным и необычным, что Лимбек просто не мог понять, что к чему. Где
тут верх? Где низ? Где пол? Где стены? Вокруг валялись всякие вещи, но  вещи
были непонятные. Лимбек не знал, зачем они нужны, и трогать их ему отчего-то
не хотелось. Он боялся, втайне от самого себя, что, если он  до  чего-нибудь
дотронется, эта махина может взлететь и унести  его  неизвестно  куда.  Это,
конечно, было бы здорово, но Лимбек знал, что папа и так уже злится на него,
а если еще узнает, что его сынок угнал ельфский корабль...
   Лимбек решил держаться поближе к выходу, пока не кончится гроза, а  потом
вернуться в Хет.  Но  бесконечные  "почему",  "зачем"  и  "отчего",  которые
навлекли на него столько неприятностей в школе, снова не давали ему покоя.
   - Интересно, что это там такое? - сказал он себе, разглядывая  заманчивые
штуки, валявшиеся на полу всего в  нескольких  футах  от  него.  Наконец  он
решился подобраться поближе. В этих штуках не было  ничего  угрожающего.  На
самом деле они больше всего были похожи на... Ну конечно!
   - Это же книги! - воскликнул Лимбек. - Совсем  как  те,  по  которым  наш
старый жирец учил меня читать!
   Он не успел подумать о последствиях - неутолимое  любопытство  гнало  его
вперед.
   Теперь Лимбек был совсем рядом с этими штуками и видел, что это и в самом
деле книги, -  но  тут  он  обо  что-то  споткнулся.  Лимбек  наклонился  и,
задыхаясь от вони, стал ждать очередной молнии, чтобы  разглядеть,  что  это
такое.
   И, когда молния вспыхнула, он с ужасом увидел раздувшийся, гниющий труп.

***

   - Эй, очнись! - встряхнул его копарь. - Следующая остановка - Внутро!

Глава 10
ВНУТРО, ДРЕВЛИН, НИЖНЕЕ ЦАРСТВО

   Обычные дела на Древлине разбирались местным головарем. Мелкое воровство,
пьяные дебоши, уличные драки - все это подлежало  суду  главы  обделения.  к
которому принадлежал провинившийся. Но преступление против Кикси-винси - это
дело серьезное, и потому обвиняемый должен  был  предстать  перед  верховным
головарем Верховный головарь был главой самого главного обделения Древлина -
по крайней мере, его клан считал себя таковым - и полагал, что  прочие  геги
должны придерживаться того же мнения На их обделение была возложена забота о
Ладони - священном алтаре, куда раз в месяц  спускались  с  небес  ельфы  на
своих крылатых кораблях-драконах, чтобы принять подношение - священную воду.
В уплату ельфы оставляли гегам "дары небес".
   Внутро, столица Древлина, был городом довольно новым  -  по  сравнению  с
прочими городами Древлина Лишь немногие из сооружений, созданных Менежорами,
остались нетронутыми. Кикси-винси надо было  расширяться,  поэтому  она  все
время что-то сносила и достраивала, разрушая при этом массу жилищ гегов.  Но
геги не  особенно  расстраивались.  Они  просто  переселялись  в  помещения,
которые Кикси-винси почему-то решила оставить. Жить в Кикси-винси было очень
модно. Сам верховный головарь жил в бывшей цистерне.
   Совет  верховного  головаря  собирался  в  здании,  именуемом  Хвабрикой.
Хвабрика, огромное здание, одно из самых больших на Древлине, была выстроена
из железа и рифленой стали. По преданию, именно здесь родилась  Кикси-винси.
Она давно уже была заброшена и частично разрушена - Кикси-винси,  как  некий
паразит,  питалась  тем,  что  дало  ей  жизнь.  Но  кое-где,  безмолвные  и
призрачные в странном свете сверкламп, виднелись бессильно замершие стальные
рычаги.
   Для гегов Хвабрика была святым местом.  Мало  того,  что  здесь  родилась
Кикси-винси, - в Хвабрике стоял самый почитаемый  образ  Древлина  -  медная
статуя Менежора. Статуя изображала фигуру в плаще с капюшоном.  Фигура  была
выше любого гега и  значительно  уже  в  плечах.  Лица  было  не  видно  под
капюшоном. Виднелись только нос, очертания губ, высокие скулы. В одной  руке
Менежор держал огромный глаз с большим  зрачком.  Другая  рука  сгибалась  в
локте - там был шарнир - и держалась в согнутом положении.
   На возвышении рядом со статуей Менежора стояло высокое мягкое кресло. Оно
явно было рассчитано на существо с иными пропорциями, чем у  гегов:  сиденье
было высотой в три гегских фута, спинка - почти вровень с головой  Менежора,
но при этом кресло было ужасно узкое.  Это  кресло  было  почетным  сиденьем
верховного  головаря,  и  в  торжественных  случаях   головарю   приходилось
втискиваться в него. Правда, подлокотники трещали, а ноги головаря болтались
в воздухе, но все это никоим образом не умаляло его достоинства.
   Прочие присутствующие сидели,  скрестив  ноги.  на  бетонном  полу  перед
возвышением, или садились на брошенные детали  Кикси-винси,  или  стояли  на
балконах, шедших вдоль стен. В тот день в Хвабрику набилась порядочная толпа
-  всем  хотелось  своими  глазами  увидеть,  как  будут  судить  известного
нарушителя спокойствия, вожака  бунтовщиков,  которые  дошли  до  того,  что
осмелились посягнуть на Кикси-винси. Здесь собралась  большая  часть  ночных
обделений из каждого сектора, а также гномы старше сорока,  которые  уже  не
работали на Кикси-винси, а сидели дома  с  детьми.  Так  что  Хвабрика  была
набита под завязку, и тем,  кто  не  сумел  пробраться  внутрь,  приходилось
стоять снаружи и слушать все,  что  происходит  внутри,  по  говорильнику  -
священному и таинственному средству связи, созданному Менежорами.
   Гуделка прогудела три раза, после чего воцарилась тишина - относительная,
конечно. То есть геги умолкли,  а  Кикси-винси  -  отнюдь.  Со  всех  сторон
слышался грохот, лязг, свист, гудение, да еще временами в Снаруже доносились
раскаты грома и завывание бури. Но геги привыкли к этим звукам, так  что  им
казалось. что наступила полная тишина, подобающая церемонии Справосудия.
   Из-за статуи Менежора выступили два гега, которые уже давно  стояли  там,
ожидая сигнала. Оба они были бритые, у одного лицо было выкрашено в белый, у
другого - в черный цвет. Они держали в руках большой железный  лист.  Сурово
оглядев толпу и убедившись, что все в порядке, геги принялись  трясти  лист,
изображая гром.
   Настоящий гром геги слышали каждый день, и он не  производил  на  них  ни
малейшего впечатления. Но этот искусственный гром, усиленный говорильником и
разносившийся по всей Хвабрике, казался им дивным и ужасным,  так  что  геги
ахали  в  священном  ужасе.  Когда  последние  раскаты  грома  затихли,   на
возвышении появился верховный головарь.
   Это был  почтенный  гег  кругов  шестидесяти.  Он  происходил  из  самого
богатого и могущественного клана  Древлина  -  Грузчиков.  Титул  верховного
головаря принадлежал гегам его семьи уже несколько поколений, несмотря на то
что Докеры все  время  пытались  отбить  его  у  Грузчиков.  Даррал  Грузчик
отслужил положенные годы Кикси-винси, а потом, после  кончины  своего  отца,
принял на себя обязанности верховного головаря. Даррал был  себе  на  уме  и
никогда не стал бы плясать под чужую дудку. А если он обогащал свой клан  за
сч