ной, мелодично шумящей листвой. Другое  слово  -  и
все деревья вокруг претерпели чудесное превращение; все вокруг них словно бы
закачалось на волнах  утонченных  цветочных  запахов.  Наблюдатели  покинули
берег,  молча  идя  той  же  тропой,  что  привела  пришельцев  к   поселку.
Возобновить разговор они не пытались. Молчание было их  обычным  состоянием.
Едва ли кто из соплеменников за целые годы употребил столько  слов,  сколько
они произнесли только что. Эрды предпочитали жить  в  полной  изоляции.  Они
избегали  долгого  общения  даже  друг  с   другом.   Чтобы   между   нашими
наблюдателями завязалась беседа, должно было случиться  нечто  из  ряда  вон
выходящее. Картина, которую эти  двое  застали  по  возвращении  в  поселок,
вызвала у них не меньшее изумление, чем та, что  предстала  глазам  рыцарей.
Поистине беспрецедентное событие в жизни эрдов: все племя - несколько  сотен
человек - собралось под гигантского размера ивой.
   Заскорузлые,  хилые  деревца-уродцы  уступили  место   буйно-разлапистым,
грациозно-пышным  соснам  и  дубам.  Среди  деревьев  виднелись  со   вкусом
продуманные и аккуратно вписавшиеся в ландшафт  строения.  Каждое  выглядело
как-то по-особенному, независимо от его назначения. Однако совсем не  многие
дома имели более четырех комнат: столовую с  кухней,  место  для  медитации,
мастерскую и место для отдыха. В тех домах, что состояли из пяти  помещений,
имелся вдобавок детинец.  Обычно  ребенок  жил  с  матерью  (если  позволяли
обстоятельства) до поры его вхождения в Пору Одиночества. Затем он  или  она
покидали родительский дом и устраивались совершенно  обособленно.  Хозяйство
любого эрда было автономным и самодостаточным: каждый сам  обеспечивал  себя
продуктами, водой, сам выучивался ремеслам. Взаимообмен не воспрещался и  не
возбранялся. Его попросту не существовало. Да и подобная мысль никогда бы не
пришла в голову эрду. А и приди бы она - тот отнесся бы к ней как к причуде,
характерной для менее  развитой  расы:  людям,  эль-фам,  гномам,  кендерам,
гномам-механикам или одному из  племен  с  темной  сущностью  -  минотаврам,
гоблинам, хобгоблинам, драконидам или тому клану, о котором  в  среде  эрдов
никогда не упоминалось, великанам-людоедам.
   Только один раз на  протяжении  жизни  эрды  вступают  друг  с  другом  в
интимную связь. Это очень травмирующий опыт для эрдов, так как вступают  они
в эту связь  не  по  любви.  Магическим  обычаем,  предписанным  предками  и
известным как Валин, они принуждены  однажды  сойтись,  с  целью  сохранения
расы. Суть обычая в том, что душа одного эрда должна овладеть душой другого.
От Валина нельзя уклониться, им нельзя пренебречь, он не дает права  выбора.
Когда наступает момент воздать должное обычаю,  эрды  обязаны  совокупиться,
или Валин станет причиной невыносимых страданий и мучений обоих, а порой - и
смерти. По зачатии Валин считается выполненным.  Он  и  она  возвращаются  к
прежней жизни, заранее условившись, кто возьмет на себя заботу о чаде. Очень
редко ему или ей случается "вкусить" Валин  дважды  -  столь  болезненным  и
опустошительным оказывается предыдущий опыт. Отсюда - малое число  детей,  и
поэтому эрды относительно немногочисленны. В течение веков, с момента своего
возникновения, эрды проживали на Ансалонском континенте. И все же не  многие
из более плодовитых рас  знали  об  их  существовании.  Столь  замечательные
создания были зачастую  предметом  легенд  и  сказаний...  Любой  ребенок  с
малолетства знал о людоедах,  которые  некогда  являлись  прекраснейшими  из
живых  существ.  Но  они  возгордились,  и  боги  их  прокляли,  обратив   в
безобразных,  наводящих  ужас  монстров.  Подобного  рода  истории   служили
предостережением, поучением и наставлением.
   - Роланд, если ты будешь дергать за волосы свою сестренку -  превратишься
в людоеда.
   - Маригольд, если ты не перестанешь вертеться возле зеркала,  то  однажды
вместо своего отражения ты увидишь нечто омерзительное. Эрды же, по легенде,
- это те великаны-людоеды, которым удалось избежать мести богов. Их  красота
и магические способности  остались  прежними.  Благодаря  своему  волшебному
могуществу   и   сверхъестественному   совершенству   в   чьем-либо   другом
благорасположении они не нуждались. И эрды исчезли. А  дети,  отправляясь  в
лес, все так же  надеялись  столкнуться  с  прекрасным  существом,  ибо,  по
легенде, - если поймаешь эрда,  будет  исполнено  любое  твое  желание.  Это
настолько же верно, насколько соответствует истине миф или сказка. Однако  у
спасшихся эрдов так и остался в крови  неистребимый  страх:  окажись  эрд  в
руках другой расы, та непременно воспользуется силой магии, чтобы  покончить
с ними. Именно этот страх стал причиной того,  что  эрды  жили  в  изоляции,
скрывая свой подлинный образ, избегали контактов с кем бы то ни было.  Много
лет прошло с тех пор,  когда  эрды  свободно  перемещались  по  Ансалонскому
континенту. Отбушевали Войны Копья,  и  эрдам  казалось,  наконец  воцарится
всеобщее умиротворение. Однако их надежды не оправдались. Населявшие Ансалон
многочисленные расы не отказались от интриг  и  никак  не  могли  определить
условия  мирного  соседства  друг  с  другом.  Хуже   того   -   разгорелась
междуусобица. А тем временем  появились  слухи,  что  на  севере  собираются
воедино  силы  Тьмы.  Опасаясь,  как  бы  его  народ  не  вовлекли  в  новую
опустошительную войну,  Вершитель  дал  знать  всем  эрдам,  что  необходимо
покинуть континент. И вот уже достаточно долго они жили на  этом  острове  в
мире, уединении и спокойствии, которые все же  теперь  были  нарушены.  Цель
собрания всех эрдов заключалась  в  безотлагательном  решении  вопроса:  как
отвести нависшую над ними угрозу. Но даже в общей толпе каждый как бы  стоял
особняком, недоуменно, рассеянно озираясь. Ветвь, отсеченная холодной сталью
рыцарского меча, лежала тут же. В месте соприкосновения стали с  плотью  ивы
сочилась живица. Душа дерева страдала от боли и нанесенного ему оскорбления,
и эрды не могли утешить ее. Отлаженное, спокойное  существование  кончилось.
Вершитель обращался ко всем собравшимся.
   - Магический экран, до  сих  пор  ограждавший  нас  от  неблагожелателей,
уязвлен. Рыцарям Тьмы теперь известно, что мы здесь. Они  не  заставят  себя
долго ждать.
   - Позволю не согласиться с тобой, Вершитель, - возразил один из эрдов.  -
Они не вернутся. Наша личина ввела их в  заблуждение.  Они  думают,  что  мы
более чем примитивны, дикари, недалеко ушедшие в развитии от животных. Зачем
им возвращаться? Что им с нас взять? Ответ  Вершителя  был  полон  печали  и
горечи, копившихся век за веком:
   - Вам известны пути развития рода человеческого. Пока они ничего  от  нас
не хотят. Но придет время, когда их  вождям  понадобятся  солдаты,  или  они
решат, что этот остров - прекрасное место для строительства кораблей, или им
вздумается разместить здесь воинский гарнизон. Человеку  всегда  чего-то  не
хватает. Он обязательно должен найти применение любому предмету, разобраться
в его устройстве; увязать этот предмет с неким смыслом, вложить в него  идею
или придать ему значимость. С нами будет то же самое.  Они  вернутся.  Эрды,
всегда жившие самостоятельно, не испытывали потребности в каком-либо органе,
регламентирующем течение их жизни. Тем не менее  они  понимали,  что  должен
быть некто, кто бы принимал решения от лица всех. И с незапамятных времен из
племени эрдов выбирался один-единственный, облекавшийся званием "Вершитель".
Звание  предполагало  средний  возраст,  кое-какие  умственные  способности,
маломальское  владение  искусством  магии.  Такой   усредненный   Вершитель,
принимая  умеренные  решения,  вполне  устраивал  всех.  Нынешний  Вершитель
значительно опережал своих предшественников в искусстве магии и оказался,  в
отличие  от  них,  весьма  энергичным  и  напористым.  Свое   несоответствие
стандарту звания он  объяснял  тяжелыми  для  племени  временами.  Какое  бы
решение им ни принималось, оно непременно было мудрым. По крайней мере,  так
считало большинство эрдов.
   Несогласные предпочитали отмалчиваться -  повода  проявлять  недовольство
тихой, мирной жизнью у них не было.
   - Во всяком случае, Вершитель, в ближайшем будущем мы  их  не  увидим,  -
взяла слово свидетельница отплытия корабля. Они  уплыли.  Корабль  нес  флаг
Ариакана, сына Повелителя Драконов. Как и его  отец,  Ариакан  -  приспешник
Властительницы Тьмы, Такхизис.
   - Чьим бы служителем он ни был - бога или богини, - это ничего не меняет.
   Повторяю: они вернутся. Хотя бы просто во славу своей Королевы,  если  не
будет другого повода.
   -  Они  говорили  о  войне,  о  вторжении  на  Ансалон,  -  подал   голос
свидетель-мужчина. - Без сомнения, это займет их умы на многие годы.
   - Вы слышите? - не без ноток торжества в голосе произнес Вершитель. Снова
война. И всегда будет война. По  этой  причине  мы  и  покинули  Ансалон.  Я
надеялся, что уж  здесь-то  мы  будем  в  безопасности,  что  никто  нас  не
побеспокоит. Он глубоко вздохнул. Судя по всему, это не так.
   - Что же нам предпринять?  Эрды  бросали  друг  на  друга  вопросительные
взгляды.
   - Мы могли бы перебраться на другой остров, - предложил один.
   - Покинув Ансалон, мы нашли прибежище здесь, - проговорил  Вершитель.  Но
теперь и тут стало небезопасно. И так будет везде, куда бы мы ни подались.
   - Пусть они явятся,  и  мы  сразимся  с  ними  и  выставим  их  прочь,  -
запальчиво произнес молодой эрд, недавно достигший возраста вхождения в Пору
Одиночества.
   - Я знаю, что эрдами никогда еще не проливалась кровь  другой  расы,  что
именно поэтому мы вынуждены жить в отшельничестве. Однако любой имеет  право
на защиту, следовательно, и мы тоже. При этих словах лица более зрелых эрдов
приняли то выражение снисхождения и вынужденной сдержанности, что  бывает  у
взрослых любой расы в  момент,  когда  им  приходится  слышать  от  молодежи
неудобоваримые или не совсем уместные вещи. И каково же было  их  удивление,
когда Вершитель произнес следующее:
   - Да. Ты прав, Авриль. У нас есть право на  самозащиту.  Мы  имеем  право
жить так, как нам хочется, - жить в мире. И мы должны отстаивать это  право.
Эрдов настолько  поразили  слова  Вершителя,  что  сразу  несколько  голосов
раздалось с разных сторон:
   - Неужели Вершитель предлагает сразиться с людьми?
   - Нет, - отвечал тот, - не предлагаю. Но я и не советую  уложить  вещи  и
покинуть остров. Или вы этого хотите? В  разговор  включился  эрд,  которого
звали  Заступник,  не  раз  выражавший   свое   несогласие   с   Вершителем.
Естественно, он не слыл его любимцем, и стоило Заступнику подать голос,  как
Вершитель насупился.
   - Из всех тех мест, куда мы попадали, это наиболее удобное, наиболее  нам
полюбившееся. Здесь мы все вместе,  пусть  и  живем  особняком.  Если  вдруг
возникнет на то необходимость, всегда сможем помочь друг другу  и  в  то  же
время не быть докучливыми. Трудно будет оставить остров. И все же...  и  все
же он не кажется теперь таким уютным, как прежде. Полагаю, придется покинуть
эти сделавшиеся уже  родными  места.  Заступник  указал  на  опрятные  дома,
стоящие в окружении аккуратных зеленых изгородей и ухоженных садиков. Ничего
не изменилось, и в то же время все стало другим;  разница  не  ощущалась  на
глаз, но она чувствовалась во всем - в запахах и  на  вкус,  ее  можно  было
слышать. Обычно крикливые и певучие пернатые смолкли. Дикие животные, прежде
свободно разгуливающие по поселку, исчезли,  попрятались.  В  воздухе  стоял
запах  стали  и  крови.  Умиротворенность,  простодушие  были  поруганы.   И
Вершитель предлагал встать на защиту ставшего милым острова. Одна эта  мысль
пугала. Предложение  Заступника  начинало  обретать  сторонников.  Вершитель
сознавал, что ему нужно действовать иначе.
   - Я не говорю о  том,  что  мы  должны  воевать,  -  мягко,  успокаивающе
произнес он. - Насилие нам чуждо. По правде сказать, я давно занимаюсь  этой
проблемой и предвидел беду. Я  только  что  побывал  на  континенте  и  хочу
рассказать, что мне удалось увидеть и услышать. На  лицах  эрдов  отразилось
неподдельное изумление. К чему может привести полное отсутствие контактов! -
они и  ведать  не  ведали,  что  тот,  кто  ими  руководит,  на  самом  деле
странствует где-то в чужих краях. Лицо Вершителя внезапно погрустнело, стало
печальным.
   - Наш корабль, хранимый магической силой, доставил меня в Палантас, город
людей. Я ходил по  его  улицам,  слушал,  о  чем  говорят  жители.  Затем  я
отправился  в  оплот  Соламнийских  Рыцарей,  а  оттуда  -  в  Эргот,   край
мореплавателей. Я прошел из конца в конец владения эльфов, землю Квалинести;
побывал в королевстве гномов. Невидимый, словно  ветер,  я  пересек  границы
окаянной страны Сильванести; прошел Пыльные Равнины, задерживался  в  Утехе,
Кендерморе, Устричном. В конце концов я направил свои стопы к Кровавому морю
Истара, а потом проследовал близ Цитадели Бури, твердыни рыцарей  Тьмы.  Вот
уже свыше двадцати пяти лет, в человеческом исчислении, как окончилась Война
Великого Броска. Народы  Ансалона  надеялись  на  мир,  хотя  мы  все  время
говорили о несостоятельности таких надежд.
   И до тех пор, пока не угомонятся боги, не успокоятся и смертные. Королева
Такхизис сильна как никогда со своими рыцарями  Тьмы.  Предводитель  рыцарей
Ариакан, сын повелителя Ариакаса, имел мужество и дерзость указать  Королеве
Тьмы на ее слабое место. "Зло  оборачивается  злом".  Войны  Копья  Такхизис
проиграла  из-за  корысти  и  жадности  командующих  ее  армиями.   Ариакан,
проведший в плену у Соламнийских Рыцарей немало лет, осознал, что их  победа
явилась результатом следования  принципу:  самопожертвования  ради  дела.  И
примером такой жертвенности  стала  смерть  рыцаря  Стурма  Светлого  .Меча.
Вдохновленный своими идеями, Ариакан создал армию,  которая  душой  и  телом
предана королеве, и ради нее, во имя ее она готова покорить мир. Для  победы
воины пожертвуют всем: богатством, властью, самой жизнью. Они очень упорны и
крайне опасны, учитывая тот  факт,  что  Ансалон  раздираем  междуусобицами.
Эльфы воюют против эльфов. У квалинестийцев новый правитель, мальчик  -  сын
от Таниса Полуэльфа  и  Лораны,  дочери  последнего  Беседующего-с-Солнцами.
Мальчишку вынудили сесть на трон, и, в действительности,  он  жалкая  кукла,
которой манипулирует Совет эльфов, ненавидящих все  и  вся,  включая  и  род
Сильванести. Гномы, видя растущую агрессивность  эльфов  и  усиление  власти
Совета, опасаются нападения с их стороны и готовы наглухо запереться в своем
горе. Соламнийские Рыцари заняты возведением укреплений, но не в  преддверии
вторжения  рыцарей  Тьмы,  а  в  ожидании  возможных  атак  эльфов.  Рыцарей
Паладайна поставили в известность о  готовящемся  захвате  Ансалона,  но  те
отказываются верить, что - как гласит  поговорка  -  полосатая  шкура  тигра
может измениться по воле ее хозяина. Соламнийцы  по-прежнему  убеждены,  что
зло обернется злом против самих себя. Такое случилось во времена Войн Копья,
когда Повелительница  Драконов  Китиара  вступила  в  схватку  со  своим  же
командиром Ариакасом. А черный маг, Рейстлин Маджере, предал  их  обоих.  На
этот раз такого не произойдет. Шансы Королевы Тьмы растут день  ото  дня.  И
теперь,  -  Вершитель  сделал  выразительную  паузу,  всматриваясь  в   лица
собравшихся, - и теперь я вполне утвердился во  мнении,  что  Такхизис  свое
возьмет.
   - Ну, а Паладайн? А Мишакаль? Мы обратимся к ним за помощью,  как  делали
это раньше. Они нас защитят,  -  попытался  возразить  Заступник,  и  многие
согласно закивали.
   - Как же в таком случае Паладайн позволил рыцарям Тьмы высадиться  у  нас
на острове? - Голос Вершителя стал тверже.
   - Что же он за нас не заступился?
   - Вреда они нам не причинили, - напомнил Заступник.
   - Все же, - с оттенком угрозы в голосе продолжал Вершитель,  -  боги,  на
чью защиту мы долгое время рассчитывали, боги  добра,  мало  чем  могут  нам
помочь.
   Случившееся - тому подтверждение. Наше волшебство, их магия не отвели  от
нас беду. Настало время поискать более могущественное покровительство.
   - И по всей вероятности, у тебя уже есть идеи на этот  счет.  Поведай  их
нам, - мрачно произнес Заступник.
   - Хорошо. Слушайте. Чтобы раз  и  навсегда  защитить  себя,  нам  следует
использовать чары самой могущественной из магических реликвий. Вы понимаете,
о чем я веду речь, - о Сером Бриллианте Гаргата.
   - Серый Бриллиант нам не принадлежит, -  упрямился  Заступник.  -  Он  не
принадлежит никому - и одновременно всем. Это реликвия всего Мира.
   - Раньше не принадлежала, - настаивал на своем Вершитель. - Мы ее  искали
- и нашли. Мы ею завладели и храним, чтобы она не попала в злые руки.
   - Мы похитили ее, - упорствовал  Заступник.  Простак-рыбак,  слоняясь  по
берегу, наткнулся на камень. Его забавляли  блестящие,  переливчатые  грани;
ему было приятно хвастать находкой перед соседями. Он  не  извлек  для  себя
никакой пользы, владея Серым Бриллиантом.  Таким  образом,  и  для  реликвии
рыбак был не больше чем рыбак. Может  быть,  ему  предназначалось  стать  ее
хранителем, и, забрав у него реликвию, мы тем самым (по своему  неразумению)
расстроили планы богов. Вероятно, поэтому они от нас отвернулись.
   - Для кого-то, возможно, это похищение, - произнес Вершитель,  пристально
глядя на Заступника. Однако, по-моему, мы сослужили миру хорошую службу тем,
что взяли Серый Бриллиант под свою опеку. Ведь  где  бы  ни  появлялась  эта
реликвия, она несла с собой разрушение и гибель. Она бы не задержалась долго
у простофили-рыбака, такое уже не раз случалось. Но теперь  Серый  Бриллиант
находится в оправе нашей магии, и до тех пор, пока мы храним его, мы  служим
благу всех.
   - Если мне не изменяет память, - твердил свое Заступник,  -  ты  говорил,
что чары Серого Бриллианта оградят нас от каких-либо влияний внешнего  мира.
Но, похоже, это не тот случай. Как  же  теперь  ты  можешь  утверждать,  что
магическая сила реликвии защитит нас?
   - Я долго  вникал,  -  отвечал  Вершитель,  -  в  волшебную  суть  Серого
Бриллианта и пришел наконец к важному выводу:  сила,  что  движет  камнем  и
является причиной его непрестанного блуждания по свету, - присуща не  самому
камню, а привнесена извне. Сам  по  себе  камень  -  лишь  оболочка,  сосуд,
удерживающий эту силу. Вне всякого сомнения, высвобождение  магических  чар,
сгустка волшебной воли, даст чрезвычайно мощный  эффект,  который  мы  можем
использовать в отражении посягательств на наш  дом.  После  этих  слов  лица
эрдов не осветились счастьем или хотя бы надеждой. Они не любили,  да  и  не
привыкли действовать решительно. Им нравилось просто  созерцать,  что-нибудь
изучать. Но отважиться на нечто подобное!.. Оставалось  только  одно:  стать
немыми, безропотными свидетелями того, как их уютный, лелеянный долгие  годы
родной  дом,  их  последнее  убежище  подвергнется  надругательствам,  будет
осквернено. Заступник еще раз попробовал протестовать:
   - Если в самом деле внутри Серого Бриллианта заперта столь  мощная  сила,
откуда у тебя уверенность, что мы сможем ею управлять?
   - На данный момент мы вполне справляемся с самим  камнем,  и  я  не  вижу
особых трудностей в том, чтобы овладеть силой внутри его и употребить  ее  в
целях  защиты.  Из-за  спины  Заступника   вдруг   раздался   голос,   резко
отличавшийся от мелодичных голосов эрдов.
   - Но почему ты так уверен, что Серый Бриллиант тебе подконтролен? А вдруг
это он управляет тобою, Вершитель?! Все, как по команде, повернули головы  в
сторону  вступившего  в  спор.   Те,   кто   заслоняли   говорившего,   чуть
расступились.
   Эта была девушка, в возрасте от восемнадцати  до  двадцати  пяти  обычных
человеческих  лет.  Эрдам  она  представлялась  безнадежной  дурнушкой.   Но
несмотря на ее  невзрачную  вн