лся было уйти, но тут она открыла глаза и открыто взглянула на него.
   - У меня есть сведения, которые могут  помочь  тебе.  Странные  сведения,
всего лишь слухи. Но если и так, то это великое знамение.
   - И что это?
   - Говорят, что Кенкари перестали принимать души. Хуго  вынул  трубку  изо
рта. Глаза его сузились.
   - Почему?
   Чанг усмехнулась, слегка шевельнула рукой.
   - Они обнаружили, что души, которые  приносят  в  Храм  Альбедо,  еще  не
готовы прийти к ним. Их отправляли туда по приказу императора.
   Хуго понадобилось несколько мгновений, чтобы понять смысл сказанного.
   - Убийства? - Он воззрился на нее. - Агах-ран что, спятил?
   - Нет, не спятил.  Он  отчаялся.  И,  честно  говоря,  он  просто  дурак.
Убийства не помогут ему. Они вопиют о справедливости, и на это уходит вся их
сила. Магия Альбедо слабеет. Вот еще одна причина роста силы Риш-ана.
   - Но Кенкари на стороне императора.
   - Пока. Они и до того меняли господина. Смогут сделать это и сейчас.
   Хуго сидел в молчаливом раздумье.
   Чанг больше ничего не сказала, оставив Хуго наедине с  его  мыслями.  Она
снова взяла  перо,  написала  на  бумаге  несколько  строк  твердым  сильным
почерком, больше похожим на человеческий,  чем  на  эльфийский.  Затем  дала
чернилам подсохнуть, и замысловатым образом сложила  бумагу,  что  наряду  с
написанным на бумаге именем служило ее подписью. - Эти  сведения  важны  для
тебя? - спросила она.
   - Может быть, - пробормотал Хуго, не то  чтобы  уклончиво,  но  стараясь,
чтобы ответ прозвучал именно так. - По крайней мере, у меня в голове кое-что
возникает... Но приведет ли это к чему-нибудь...
   Хуго встал, готовый уйти. Чанг тоже поднялась, чтобы  проводить  его.  Он
галантно предложил ей руку. Эльфийка важно приняла ее, но и не  подумала  на
нее опереться. Хуго приноровился  к  ее  медленной  поступи.  У  дверей  она
вручила ему бумагу.
   - Иди в главные доки. Отдай капитану "Семиглазого Дракона". Тебя  и  твою
спутницу примут на борт без всяких вопросов.
   - Корабль эльфийский?
   - Да, - усмехнулась Чанг. - Капитану это будет не по вкусу, но он сделает
так, как я попрошу. Он обязан мне. Но лучше вам оставаться неузнанными.
   - Куда идет корабль?
   - В Паксайю. Думаю, это подойдет?
   - Главный город. Лучше некуда, - кивнул Хуго.
   Они  подошли  к  двери.  Старейший  уже  вернулся,  выполнив   предыдущее
поручение, и теперь терпеливо ждал Хуго.
   - Благодарю тебя, Чанг, - сказал Хуго, поднося к губам ее  руку.  -  Твоя
помощь просто неоценима.
   - Как и твоя опасность, Хуго Десница,  -  сказала  Чанг,  глядя  на  него
темными холодными глазами. - Помни о политике.  Братство  не  сможет  помочь
тебе проникнуть  в  Имперанон...  может  быть.  Мы  не  сможем  помочь  тебе
выбраться оттуда. Несмотря ни на что.
   - Я знаю. - Он улыбнулся, затем лукаво посмотрел на  нее.  -  Скажи  мне,
Чанг, у тебя никогда не было вишама,  который  ждал  бы  той  минуты,  когда
сможет заключить твою душу в одну из этих шкатулочек Кенкари?
   Чанг вздрогнула.
   - Да, когда-то была. Как и у любого эльфа королевской  крови.  Почему  ты
спрашиваешь?
   - Куда она делась, если, конечно, этот вопрос не слишком личный?
   - Слишком личный. Но это не касается ответа. Однажды я  решила,  что  моя
душа - это только мое. Я не была рабой при жизни, не стану и после смерти.
   - А вишам? Что сказала вишам?
   - Она не пожелала уйти, когда я приказала ей оставить  меня.  У  меня  не
оставалось выбора. - Чанг пожала плечами.  -  Я  убила  ее.  Отравила  очень
мягким, но быстродействующим ядом. Она была при  мне  с  самого  рождения  и
очень привязалась ко мне. За одно это преступление меня в эльфийских  землях
ждет расплата.
   Хуго стоял молча, погрузившись в себя. Возможно, он  даже  не  слушал  ее
ответа, хотя именно он задал вопрос.
   Чанг, которая обычно читала по  выражению  лица  мысли  человека  так  же
легко, как шрамы на его ладони, не смогла понять мыслей  Хуго.  На  миг  она
почти поверила тем нелепым басням, что ходили о  нем.  "Или  в  то,  что  он
утратил мужество", - сказала она самой себе, разглядывая его.
   Чанг высвободила свою руку из его руки, намекая, что  ему  пора  уходить.
Хуго вздрогнул, пришел в себя и вернулся к делам.
   - Ты говорила, что в Импераноне кое-кто может мне помочь?
   - Капитан эльфийской армии. Я ничего не  знаю  о  нем,  разве  только  из
донесений. Тот самый человек, что был здесь, Твист,  рекомендовал  его.  Имя
капитана - Санг-дракс.
   - Санг-дракс, - повторил  Хуго,  запоминая  имя.  Поднял  руку  раскрытой
ладонью вперед. - Прощай, Чанг. Благодарю тебя за вино... и за помощь.
   Чанг слегка склонила голову, опустив веки.
   - Прощай,  Хуго  Десница.  Можешь  идти  один.  Мне  надо  поговорить  со
Старейшим. Дорогу ты знаешь. Старейший  встретится  с  тобой  в  центральном
зале.
   Хуго кивнул, повернулся и пошел прочь.
   Чанг смотрела ему вслед сузившимися  глазами,  пока  звук  его  шагов  не
затих. Но даже тогда она говорила тихо:
   - Если он опять  придет  сюда,  его  нужно  будет  убить.  Старейший  был
потрясен, но молча согласился. Он тоже заметил тревожные признаки.
   - Мне пустить кинжал по кругу <Смотри Приложение 1, "Братство  Руки">?  -
спросил он с несчастным видом.
   - Нет, - ответила Чанг. - Не нужно. Он сам ведет за собой свой рок.

Глава 28

ИМПЕРАНОН

Аристагон, Срединное Царство

   Большинство эльфов не верили в существование жутких  застенков  Незримых,
личной  гвардии  императора.  Большинство  эльфов  считали  это  всего  лишь
мрачными слухами, страшными сказками, которыми пугают непослушных детей.
   - Если ты не перестанешь колотить свою маленькую сестренку,  Роханайе,  -
бранилась измученная мать, - то ночью придут Незримые и заберут тебя в  свою
тюрьму! И что ты тогда будешь делать?
   Мало кто из эльфов видел Незримых -  ведь  на  то  они  и  Незримые.  Эта
избранная гвардия не ходила по улицам  и  не  шаталась  по  аллеям.  Они  не
стучались в двери в те часы, когда Владыки Ночи  раскидывали  по  небу  свои
плащи. И хотя эльфы не верили  в  существование  застенков,  почти  все  они
верили в то, что сами Незримые действительно существуют.
   Эта вера вселяла покой в души законопослушных горожан.  Появился  удобный
способ избавления от всяческих злодеев -  воров,  убийц  и  прочих  отбросов
общества. Никаких треволнений. Никаких забот. Никаких зрелищ вроде странных,
на взгляд эльфов, человеческих публичных судов,  которые  могут  закончиться
освобождением преступника (а зачем же тогда его задерживать?) или казнью  на
деревенской площади (варварство-то какое!).
   Мятежные эльфы утверждали, что застенки существуют. Они  утверждали,  что
Незримые вовсе не телохранители, а личный императорский отряд убийц и что  в
тюрьмах Незримых гораздо  больше  политических  узников,  чем  грабителей  и
душегубов.
   Даже в королевском роду появились те, кто начинал подумывать о  том,  что
принц Риш-ан и его мятежники правы.  К  примеру,  муж,  который  очнулся  от
странного тяжелого сна  и  увидел,  что  его  жена  исчезла  из  супружеской
постели.  Родители,  чей  старший  сын  бесследно  пропал   по   дороге   из
университета домой. Тем, кто осмеливался открыто об этом спрашивать главы их
кланов советовали держать рот на замке.
   Тем не менее большинство эльфов пропускали заявления мятежников мимо ушей
или просто пожимали  плечами  и  отвечали  известной  поговоркой,  что  если
Незримые унюхали дракона, то, видимо, на дракона они и наткнулись,  то  есть
зазря они никого хватать не станут.
   Но  в  одном  мятежники  были  правы.  Темницы   Незримых   действительно
существовали. Эпло это знал. Он сидел в одной из них.
   Темницы были расположены под Импераноном. Сами по себе они были не такими
уж и страшными, просто тюремные камеры, и все. У  Незримых  никто  не  сидел
долго. Те из эльфов, кому позволено было  прожить  достаточно  долго,  чтобы
увидеть застенки, обычно  оказывались  там  по  определенным  причинам  -  в
основном из-за того, что они знали кое-что, необходимое  Незримым.  Когда  у
них эти сведения выведывали, что  бывало  всегда,  узники  исчезали.  Камеру
убирали и подготавливали для следующего постояльца.
   Эпло, однако, был на особом положении,  причем  большинство  Незримых  не
понимали почему. Капитан - эльф с примечательным именем Санг-дракс - смотрел
на этого человека с голубой кожей как на свою собственность, и ходили слухи,
что его оставят капитану.
   Цикл за циклом Эпло сидел в эльфийской тюрьме, железные  решетки  которой
он мог расплавить с помощью одной-единственной руны. Он  сидел  в  камере  и
думал, не сошел ли он с ума.
   Санг-дракс не налагал на него  никакого  заклятья.  Эпло  был  закован  в
кандалы своей собственной  воли.  Заточение  было  лишь  еще  одной  уловкой
змельфа, еще одним способом мучить Эпло, дразнить его, вынуждать его сделать
что-нибудь опрометчивое. И поскольку Эпло был уверен в том,  что  Санг-дракс
хочет от него действий, патрин решил в пику ему бездействовать.
   По крайней мере, он сам себе так говорил. А затем он с горечью  спрашивал
себя, как тут можно не спятить.
   - Мы все делаем правильно, малыш, - убеждал он собаку.
   Пес лежал на полу, уткнувшись носом в лапы. Он поднял глаза и с сомнением
посмотрел на своего хозяина, как будто вовсе не был в этом уверен.
   - Бэйн что-то замышляет. И я  не  думаю,  чтобы  этот  маленький  ублюдок
заботился об интересах своего  так  называемого  дедушки.  Но  мне  придется
застукать его на месте, если я хочу это доказать.
   "Что доказать? - взглядом спросил пес.  -  Доказать  Ксару,  что  он  зря
доверял мальчишке, что он должен  верить  тебе  одному?  Ты  что,  завидуешь
Бэйну?"
   - Я не... - гневно посмотрел на собаку Эпло.
   - Можно к вам в гости? - раздался радостный голос.
   Эпло подобрался. Снаружи, перед дверью стоял, как  всегда,  возникший  из
ниоткуда Санг-дракс. Дверь была чугунной, с квадратной  решеткой  в  верхней
части. Санг-дракс смотрел на Эпло сквозь решетку. Во время своих  ежедневных
посещений он никогда не просил открыть дверь и не входил в камеру.
   "Ну, давай, достань меня, патрин!"
   Он  был  всего  лишь  на  расстоянии  руки,  молча  дразня   Эпло   своим
присутствием.
   "Почему я? - захотелось закричать Эпло. Он был раздавлен,  он  был  не  в
силах совладать с нараставшим внутри чувством  панического  ужаса,  делавшим
его все более беспомощным. - Чего ты от меня хочешь?"
   Однако он сумел  удержать  себя  в  руках,  по  крайней  мере  внешне,  и
по-прежнему сидел на койке. Не обращая внимания на змельфа,  он  смотрел  на
собаку.
   Пес зарычал и  оскалил  зубы,  показывая  острые  клыки,  шерсть  на  его
загривке стала дыбом, как всегда при появлении или просто запахе змельфа.
   Эпло так и подмывало приказать собаке  взять  его.  Несколько  рун  могли
превратить пса в жуткую тварь. Ее огромное тело просто разнесло бы камеру, а
зубами она оторвала бы человеку - или змею - голову напрочь. С этим  могучим
созданием, страшным, словно порождение бреда, сражаться было бы непросто.  У
змельфа была своя собственная магия, более мощная, чем у Эпло,  но  пес  мог
отвлечь Санг-дракса достаточно надолго, чтобы дать Эпло шанс вооружиться.
   Однажды ночью - в первую же ночь своего заточения - патрин  покинул  свою
камеру, чтобы раздобыть оружие. Из тайной оружейной в  кордегардии  Незримых
он взял кинжал и короткий меч. Вернувшись  в  камеру,  Эпло  провел  остаток
ночи, вырезая на клинках  руны  смерти,  которые  очень  хорошо  действовали
против мен-шей и чуть похуже  против  змеев.  Оба  клинка  были  спрятаны  в
отверстии под камнем, который патрин убрал, а затем  и  подменил  с  помощью
магии. Оба клинка можно было быстро достать.
   Эпло облизнул губы. Руны на его коже горели. Пес зарычал громче, понимая,
что дело начинает пахнуть жареным.
   - Эпло, стыдись, - мягко сказал Санг-дракс. - Ну, убьешь ты меня, и  чего
ты этим достигнешь? Ничего. А что ты потеряешь? Все. Я нужен тебе,  Эпло.  Я
настолько же часть тебя, - он перевел взгляд на собаку, - как и этот пес.
   Пес почуял, что решительность  Эпло  поколебалась.  Он  заскулил,  умоляя
позволить ему тяпнуть змельфа за ногу, если ничего получше не подвернется.
   - Пусть твое оружие лежит там, где лежит, - сказал  Санг-дракс,  взглянув
на тот  самый  камень,  где  у  Эпло  был  тайник.  -  Позже  оно  тебе  еще
понадобится. Ты сам в этом убедишься. Тогда я приду и скажу тебе.
   Эпло, ругаясь под нос, приказал собаке лечь в угол.
   Пес неохотно повиновался, но сначала отвел душу - присел на задние лапы и
с лаем и рыком бросился на дверь. Его морда доходила до решетки. Он сверкнул
клыками, затем спрыгнул и, крадучись, отошел в угол.
   - Держать такое животное -  проявление  слабости,  -  заметил  змельф.  -
Странно, что твой хозяин это позволяет. Несомненно, и он стал слаб.
   Эпло повернулся к змельфу спиной, рухнул на койку и  мрачно  уставился  в
потолок. Он не видел причины обсуждать с  Санг-драксом  собаку,  или  своего
повелителя, или что бы то ни было.
   Змельф вальяжно оперся на дверь и начал свой  так  называемый  ежедневный
отчет:
   - Утро я провел с принцем Бэйном. Ребенок здоров и в хорошем  настроении.
Похоже, он привязался ко мне. Ему дозволено бродить в моем сопровождении  по
всему дворцу, где ему  угодно,  за  исключением,  разумеется,  императорских
покоев. Каким бы удивительным это тебе ни показалось, эта честь была оказана
мне. Эльфийскйй граф по имени Третар, - как говорят, ухо императора -  также
питает ко мне  расположение.  Боюсь,  о  здоровье  гномихи  ничего  хорошего
сказать не смогу. Ей очень плохо.
   - Но они же не причинили ей вреда? - спросил Эпло, позабыв, что решил  не
разговаривать со змельфом.
   - О нет, конечно же, нет! - заверил его  Санг-дракс.  -  Она  для  эльфов
слишком ценная пленница, чтобы плохо с ней  обращаться.  Ей  отвели  комнату
рядом с покоями Бэйна, хотя  выходить  ей  не  разрешается.  Как  ты  вскоре
услышишь, цена этой гномихи растет. Но она  отчаянно  тоскует  по  дому.  Не
спит, теряет аппетит. Боюсь, она умрет от тоски.
   Эпло фыркнул, подложил руки под голову и поудобнее устроился на койке. Он
и вполовину не верил тому, что рассказывал ему змельф. Джарре была разумной,
уравновешенной гномихой.  Возможно,  она  больше,  чем  о  чем-либо  другом,
беспокоилась о Лимбеке. И все же было бы хорошо забрать ее отсюда и вместе с
ней вернуться на Древлин...
   - Почему же ты не бежишь? - спросил Санг-дракс. Эта его манера внедряться
в чужие мысли просто бесила патрина. - Я бы с удовольствием помог  тебе.  Не
могу понять, почему ты сидишь здесь.
   - Может, потому, что вы, змеи, очень хотите отделаться от меня.
   - Дело не в этом. Мальчишка Бэйн не желает уезжать. А ты не осмеливаешься
бежать без него.
   - Несомненно, это твоих рук дело. Санг-дракс рассмеялся.
   - Польщен, но, боюсь, не смогу принять эту похвалу на свой счет. Это  его
собственный замысел. Этот Бэйн - совершенно замечательный ребенок.
   Эпло зевнул, закрыл глаза, скрипнул зубами. Даже  сквозь  опущенные  веки
ему виделась ухмылочка Санг-дракса.
   - Геги пригрозили разрушить Кикси-винси, - сказал змельф.
   Эпло вздрогнул, выругался и заставил себя лежать  спокойно.  Все  мускулы
его тела напряглись.
   Санг-дракс продолжал тихо рассказывать - его слова предназначались только
для ушей Эпло.
   - Эльфы думают,  что  это  гномы  отключили  Кикси-винси.  И  теперь  они
предъявляют ультиматум этому гномьему вожаку - как там бишь его зовут?
   Эпло молчал.
   - Лимбек, - ответил на свой вопрос  Санг-дракс.  -  Странное  имечко  для
гнома. Никак не могу запомнить. Эльфы приказывают этому  Лимбеку  немедленно
включить Кикси-винси, или они пришлют ему эту  гномью  самку  по  частям.  А
гномы, находясь в таком же заблуждении, уверены,  что  это  эльфы  отключили
машину. Этот ультиматум их привел  в  довольно  сильное  замешательство,  но
благодаря некоторым нашим намекам они пришли к  заключению,  что  ультиматум
всего лишь трюк, какой-то тонкий эльфийский ход, направленный против них.  И
Лимбек ответил, - между прочим,  я  сам  только  что  слышал  это  от  графа
Третара, - что, если эльфы тронут  хоть  волосок  на  ее  бакенбардах,  геги
вообще разнесут Кикси-винси. Разнесут Кикси-винси, - повторил Санг-дракс.  -
Мне кажется, они могут это сделать. А ты как думаешь?
   Да, Эпло был совершенно уверен в том,  что  они  могут.  Они  поколениями
работали на Кикси-винси, они держали эту машину на ходу, даже когда  сартаны
бросили ее. Гномы поддерживали жизнь в ее теле. Они могли бы и убить ее.
   - Да, могли бы, - согласился Санг-дракс.  -  Могу  представить  себе  эту
картину. Геги дадут подняться давлению пара в паровых котлах, пустят бешеный
ток... Кикси-винси взорвется с такой  разрушительной  силой,  что  гномы  по
дурости поднимут на воздух весь Древлин, не говоря уж о самой машине. И туда
же дойдут планы владыки Ксара насчет завоевания Четырех Миров.  -  Он  начал
смеяться. - Мне это показалось таким забавным! Вся соль в том, что ни гномы,
ни эльфы не смогут снова запустить эту дурацкую машину, даже  если  захотят!
Да, я провел кое-какие исследования, исходя из  того,  что  мне  на  корабле
рассказала Джарре. До тех пор я верил  -  как  и  эльфы,  -  что  это  гномы
отключили Кикси-винси. Но ведь это не так. Ты знаешь причину.  Врата  Смерти
открылись. Все дело в  этом,  не  так  ли?  Однако  мы  не  знаем,  как  это
получилось или почему. Но, честно говоря, нам, змеям, все равно. Видишь  ли,
патрин, нам пришло в голову, что остановка Кикси-винси погрузит  в  хаос  не
только этот мир, но и  все  остальные.  Ты  спросишь:  что  же  вы  сами  не
разрушите машину? Мы не можем. Может, потом. Но мы предпочитаем оставить это
гномам, чтобы разжечь в них ярость,  злобу  и  страх.  Когда  это  случится,
патрин, их отчаянье и гнев, беспомощность и страх будут  достаточно  сильны,
чтобы насытить нас по крайней мере на цикл.
   Эпло лежал неподвижно. Он так стискивал  челюсти,  что  мышцы  заныли  от
усилия.
   - Император пока не знает, что делать, - сказал ему Санг-дракс. -  Лимбек
дал эльфам два цикла на размышления. Я передам тебе, что они решили. Извини,
но мне надо идти. Служба. Обещаю, что научу Бэйна играть в рунные кости.
   Эпло услышал удаляющиеся шаги змельфа.  Затем  Санг-дракс  остановился  и
вернулся к двери.
   - Я поправляюсь от твоего страха, патрин.

Глава 29

ПАКСАЙЯ

Аристагон, Срединное Царство

   Эльфийский корабль "Семиокий Дракон", названный так в честь  легендарного
чудовища эльфийских сказаний <Чудовище, посланное  Кренкой-Анрис  для  того,
чтобы испытать отвагу и умение мифической эльфийской воительницы Мнарашай. В
каждом оке дракона Мнарашай узрела  семь  смертей.  Ей  пришлось  преодолеть
страх перед каждой из этих смертей, прежде чем она  сумела  убить  дракона>,
совершил благополучную,  хотя  и  несколько  неуклюжую  посадку  в  Паксайе.
Корабль был тяжело нагружен. Погода не благоприятствовала полету. Всю дорогу
были дождь, ветер и туман. В порт  корабль  прибыл  с  опозданием  на  цикл.
Команда была в дурном расположении духа,  пассажиры,  закутанные  от  холода
почти до самых глаз, имели  несколько  бледный  вид.  Люди-рабы,  работавшие
гигантскими крыльями, тяжело обвисли на цепях,  слишком  усталые  для  того,
чтобы идти в тюрьму, где их будут держать до следующего полета.
   Таможенный чиновник с усталой физиономией вылез из теплой конторы и пошел
по сходням. Чуть не наступая ему на  пятки,  на  борт  торопливо  поднимался
возбужденный паксайский торговец, вложивший изрядную сумму в доставку партии
свежих плодов пуа. Однако он был совершенно уверен, что из-за опоздания и от
сырости они сгнили.
   Капитан корабля вышел навстречу таможеннику.
   - На борту есть контрабанда, капитан? - безразлично спросил чиновник.
   - Коне