, соглашаясь. Он сошел с возвышения и занял  место  среди  своих
людей.
   Человек в черном прошел и встал среди мертвых тел. Воздев руки, он  начал
чертить в воздухе странные знаки, в то же время произнося имена рун  звучным
глубоким голосом. Переходя от одного  мертвеца  к  другому,  над  каждым  он
чертил в воздухе знак. Странное песнопение его становилось все громче, в нем
звучал приказ.
   Эпло почувствовал, что волосы у него на голове  становятся  дыбом;  нервы
его были напряжены до предела, он весь покрылся гусиной кожей - и все же  не
мог понять, что происходит. Понимал только одно: это не обычный погребальный
обряд.
   - Что он делает? Что происходит?.. Лицо Альфреда  смертельно  побледнело,
глаза расширились от ужаса.
   - Он не собирается погребать мертвых! Он воскрешает их!..

Глава 14
ПЕЩЕРЫ САЛФЭГ, АБАРРАХ

   -  Некромантия!  -  изумленно  и  недоверчиво  прошептал  Эпло,   пытаясь
справиться с нахлынувшими на него чувствами. - Повелитель был прав!  Сартаны
действительно обладают секретом воскрешения из мертвых!
   - Да! - задыхаясь, проговорил Альфред. - Мы умели -  умеем  это!  Но  эта
магия не должна использоваться! Никогда!
   Человек в черном начал  танец  -  медленно  скользил  он  меж  недвижными
телами, руки его почти касались мертвых, чертя все те  же  знаки,  -  теперь
Эпло понимал, что это могущественные  руны.  А  мгновением  позже  он  вдруг
понял, что же было так знакомо ему в этих телах.  Вглядевшись  в  толпу,  он
понял, что многие, стоявшие между  живыми,  особенно  те,  что  толпились  у
дальней стены пещеры, живыми вовсе не были. Они  выглядели  так  же,  как  и
трупы - та же известково-белая кожа, впалые щеки, тонущие  в  глубоком  тени
глаза. Среди этих людей было больше мертвых, чем живых!
   Некромант тем временем уже завершал церемонию.
   Над телами поднялись белые туманные фигуры; бестелесные, бесплотные,  они
витали над оболочками,  которые  покинули.  Некромант  сделал  повелительный
жест, и туманные фигуры отступили, но все же каждая из них  держалась  подле
своего тела, словно тень в этом мире без солнца.
   Тени хранили облик тех существ, которых  они  покидали.  Рядом  с  телами
высоких молодых мужчин стояли высокие призраки, ссутулившиеся -  над  телами
стариков, маленький - над телом ребенка. И  все  они,  казалось,  не  хотели
уходить, некоторые даже делали робкие попытки  вернуться  в  свои  тела,  но
некромант, крикнув слово приказа, заставил их отступить.
   - Вас, призраков, отныне ничто не связывает с этими телами! Покиньте  их!
Более они не мертвые! Жизнь возвращается! Оставьте их, иначе я  низвергну  и
вас, и тела ваши в бездну забвения!
   Судя по тону, чародей хотел навсегда изгнать призраков, но, должно  быть,
это было невозможно. Покорно и печально призраки повиновались, отступили, но
все же старались держаться  подле  своих  тел  на  почтительном  расстоянии,
опасаясь гнева некроманта.
   - Что сделал мой народ? Что они сделали? - стонал Альфред.
   Внезапно пес вскочил и  предостерегающе  залаял.  Альфред,  растерявшись,
утратил власть над собственными чарами  и  рухнул  на  землю.  Эпло,  срывая
повязки,  стремительно  обернулся,  готовясь  встретить  неведомого   врага.
Единственной его надеждой было - сражаться, а после попытаться бежать.  Руны
на его руках загорелись голубым и алым, магия переполнила его тело...
   Но перед тем, что он увидел, Эпло был бессилен.
   Как можно сражаться с теми, кто уже мертв?
   Пораженный ужасом, Эпло смотрел, не в силах даже думать  о  магии;  разум
его не был способен даже искать выход. Он медлил всего долю секунды, но этот
миг дорого стоил ему. Ледяная рука перехватила его руку: патрину показалось,
что окостеневшие мертвые пальцы сжимают его сердце, что рунная вязь  на  его
коже дрогнула и померкла от мертвящего прикосновения. Он вскрикнул от боли и
упал на колени. Рядом рухнул на землю пес и жалобно, безнадежно взвыл.
   - Альфред! - прорычал Эпло сквозь стиснутые от боли зубы. - Да сделай  же
что-нибудь!
   Но Альфред только взглянул на противника - и потерял сознание.
   Мертвые воины повели Эпло и понесли Альфреда в пещеру.  Пес  тихо  трусил
позади, стараясь не касаться живых мертвецов; те, похоже, просто  не  знали,
что им делать с животным, а потому предоставили  пса  самому  себе.  Кадавры
опустили Альфреда на каменный пол перед некромантом, Эпло же поставили перед
принцем.
   Если бы жизнь Эдмунда измерялась в гейтах, как жизнь Эпло,  они  были  бы
почти ровесниками: обоим  около  двадцати  восьми.  Когда  Эпло  заглянул  в
серьезные  мудрые  глаза  принца,  ему  показалось,  что  он  успел   многое
выстрадать за эти двадцать восемь лет - быть может, не меньше, чем сам Эпло.
   - Мы поймали их, когда они шпионили за нами, - проговорил один из мертвых
воинов.  Голос  кадавра  был  так  же  холоден,  как  и   его   безжизненное
прикосновение. Эпло старался не двигаться, хотя ледяные пальцы, впившиеся  в
его руку, терзали живую плоть.
   - Он вооружен? - спросил Эдмунд.
   Все три кадавра отрицательно покачали головами.
   - А тот? - Принц с полуулыбкой взглянул на Альфреда. - Хотя, даже если  и
так, это не имеет значения.
   Мертвые снова молча ответили - нет.  Глаза  у  них  были,  но  глаза  эти
никогда ни на что не смотрели, не становились ярче и не туманились  печалью,
не закрывались. Их призраки, беспокойно витавшие в  некотором  отдалении  от
кадавров, напротив, смотрели мудрыми, зоркими и знающими глазами живых.  Но,
похоже, голоса у них не было: говорить они не могли.
   - Верните его в сознание и обращайтесь с ним бережно. И отпустите  этого,
- приказал принц кадаврам, которые немедленно убрали  безжизненные  руки  от
Эпло. - Возвращайтесь в дозор.
   Мертвые зашаркали прочь.
   Принц с любопытством посмотрел на Эпло, с особенным вниманием  -  на  его
покрытые рунной татуировкой руки. Патрин ждал, словно окаменев, - ждал,  что
в нем узнают древнего врага и убьют его. Эдмунд отступил на  шаг,  прочтя  в
глазах и на лице патрина решимость сражаться до последнего.
   - Не тревожьтесь, - медленно и отчетливо, словно разговаривая с тем,  кто
не знает языка, проговорил принц. - Я не причиню вам зла.
   Он протянул руку и коснулся руки  патрина;  вспышка  ярко-голубого  света
молнией опалила пальцы принца. Он вскрикнул - больше от  изумления,  чем  от
боли: удар был не таким сильным.
   - Верно, пропади я пропадом, - ответил  патрин  на  своем  родном  языке,
решив устроить Эдмунду маленькое испытание. - Попробуй еще раз - и умрешь.
   Принц снова отступил, не сводя взгляда  с  Эпло.  Некромант,  растиравший
виски Альфреда в бесплодных попытках привести сартана в чувство, остановился
и взглянул изумленно.
   - Что это за язык? - Принц говорил на своем родном языке,  на  искаженном
наречии сартанов, которое Эпло понимал все лучше и лучше, но на  котором  не
мог говорить. - Странно. Я знаю, что вы сказали, хотя готов поклясться,  что
никогда прежде не слышал подобной речи. И  вы  понимаете  меня,  хотя  и  не
говорите словами моего языка. И вы использовали рунную магию. Я узнаю  узор.
Откуда вы? Из Некрополиса? Они вас послали?  Вы  действительно  шпионили  за
нами?
   Эпло  бросил  недоверчивый  взгляд  на   некроманта.   В   этом   чародее
чувствовались сила и  изощренность  ума;  он  мог  оказаться  самым  опасным
противником. Но в пронзительных черных глазах  некроманта  не  было  и  тени
узнавания, и Эпло позволил себе  немного  расслабиться.  Должно  быть,  этот
народ пережил так много, что, заботясь о настоящем, забыл о прошлом.
   Патрин некоторое время обдумывал ответ.  Из  подслушанного  разговора  он
узнал довольно много и понимал, что, если  он  скажет,  будто  действительно
пришел из того города, где они с Альфредом недавно побывали, это ему вряд ли
поможет. На этот раз говорить правду было  гораздо  безопаснее,  чем  лгать.
Кроме того, он сознавал, что когда вопросы будут задаваться Альфреду, правда
так или иначе всплывет на поверхность.
   - Нет, я не из города. Я чужой в этой  части  мира.  Я  приплыл  сюда  по
лавовому морю. Можете посмотреть - вон там мой  корабль,  -  Эпло  кивнул  в
сторону городка на берегу моря. - Я...  мы,  -  ворчливо  поправился  он,  с
неудовольствием объединяя этим коротким словом себя и Альфреда, - не шпионы.
   - Тогда что же вы делали, когда наши мертвые схватили вас?  Они  сказали,
что вы долгое время наблюдали за нами. Они тоже следили за вами  -  все  это
время.
   Эпло вскинул голову и посмотрел прямо в глаза принцу:
   - Мы прибыли издалека. Мы вошли в  город,  нашли  там  следы  сражения  и
обнаружили, что все его  жители  бежали.  Мы  услышали  эхо  ваших  голосов,
отдающееся в туннеле. Что бы вы сделали на моем месте - бросились бы бегом к
незнакомым людям и открылись бы им? Или все же решили бы выждать, наблюдая и
слушая, стараясь узнать все, что только можно?
   Принц  еле  заметно  улыбнулся,  но  глаза  его  остались  серьезными   и
печальными:
   - На вашем месте я вернулся бы на свой корабль и  уплыл  бы  прочь,  коль
скоро все происходящее  меня  не  касается.  И  где  вы  нашли  себе  такого
спутника? Он сильно отличается от вас.
   Альфред медленно приходил в себя. Пес стоял над ним, заботливо  вылизывая
его лицо. Эпло заговорил громче, стараясь привлечь внимание сартана -  зная,
что его призовут, дабы подтвердить слова патрина:
   - Моего спутника зовут Альфред. И - да, вы правы. Он - иной. Мы из разных
ми... э-э... городов. Он присоединился  ко  мне,  поскольку  у  него  больше
никого нет. Он - последний из своего народа.
   В толпе послышались сочувственные возгласы. Альфред с трудом приподнялся,
сел и испуганно огляделся. Но мертвые охранники были вне пределов  видимости
- сартан вздохнул с явным облегчением и, пошатываясь, поднялся, опираясь  на
руку некроманта. Он попытался привести в порядок одежду и неловко поклонился
принцу.
   - Это правда? - В голосе Эдмунда звучали сострадание и жалость,  его  тон
смягчился. - Вы действительно последний из вашего народа?
   - Я думал, что да, - ответил Альфред на языке сартанов, - пока  не  нашел
вас.
   - Но вы - не один из нас, - озадаченно проговорил  Эдмунд.  -  Я  понимаю
вашу речь, как понимаю и его, - он жестом указал  на  Эпло,  -  но  вы  тоже
говорите на ином языке. Расскажите мне.
   Альфред выглядел смущенным:
   - Я... я не знаю, что мне сказать...
   - Расскажите, как вы попали в эту пещеру, - предложил некромант.
   Альфред бросил испуганный взгляд на патрина; его руки заметно дрожали:
   - Я... мы плыли... на корабле. Он там, у пристани. Где-то там. -  Альфред
махнул  рукой  в  неведомом  направлении  -  после  обморока  ему,  по  всей
видимости, стало гораздо труднее  ориентироваться  в  мире.  -  Мы  услышали
голоса и пошли узнать, кто здесь находится.
   - Но вы полагали, что здесь может оказаться вражеское войско,  -  заметил
принц. - Почему же вы не бежали?
   Альфред терпеливо улыбнулся:
   - Потому что вы оказались не вражеской армией. Мы нашли здесь вас  -  ваш
народ, собравшийся, чтобы почтить мертвых.
   Недурно сказано, подумал Эпло. На принца  ответ  Альфреда  тоже  произвел
впечатление.
   - Вы - один из нас. Ваши слова и мои слова - одно, хотя они и разнятся...
сильно разнятся. В вашей речи... - принц помолчал, стараясь  наиболее  верно
сформулировать свои мысли, - я вижу лучезарный свет  и  бесконечную  высокую
голубизну. Я слышу песню ветра, грудь мою наполняет свежий чистый воздух,  и
не нужна магия, чтобы защищаться от разлитого в нем яда. В  ваших  словах  я
слышу... жизнь. И от этого моя  речь  звучит  темно  и  холодно,  становится
похожей на эти камни...
   Эдмунд повернулся к Эпло:
   - И вы тоже; вы - один из нас и в то же время - нет.  В  ваших  словах  я
слышу гнев и ненависть. Я вижу тьму - не холодную и безжизненную, но  живую,
движущуюся, жаждущую и желающую. Я чувствую ловушку -  клетку,  -  страстное
желание бежать, чтобы спастись.
   Слова принца произвели на Эпло впечатление, хотя он всеми силами старался
не показать этого. Перед этим молодым человеком, умеющим так ясно  видеть  и
так сильно чувствовать, нужно быть очень осторожным.
   - Я не такой, как Альфред, - проговорил патрин, тщательно подбирая слова,
- по крайней мере в том, что мой народ  по-прежнему  существует.  Но  они  -
пленники в темнице столь ужасной, что навряд ли вы можете  себе  представить
такое. Моя ненависть и мой гнев обращены против тех, кто  вверг  нас  в  эту
темницу. Я - один из тех, кому посчастливилось выжить и спастись.  Теперь  я
ищу новые земли, которые могли бы стать домом для моего народа...
   - Здесь вы их не найдете, - холодно и отрывисто бросил некромант.
   - Не найдете, - подтвердил Эдмунд. - Нет, эта земля не может стать домом.
Этот мир умирает. Уже и теперь мертвых среди нас больше, нежели живых.  Если
ничто не изменится, я предвижу времена, - и временам этим суждено  наступить
слишком скоро, - когда миром Абарраха будут править мертвые.

Глава 15
ПЕЩЕРЫ САЛФЭГ, АБАРРАХ

   - Теперь мы должны продолжить обряд воскрешения. А после этого,  надеюсь,
вы окажете нам честь разделить с нами нашу трапезу. Она скудна, - с  горькой
улыбкой проговорил Эдмунд, - но мы рады поделиться с вами тем, что имеем.
   - Только если вы позволите нам внести свою  долю,  -  ответил  Альфред  и
снова неловко поклонился.
   Принц посмотрел на Альфреда - на его руки, в которых ничего не  было,  на
Эпло, на его пустые руки в вязи рунных узоров. Эдмунд выглядел  озадаченным,
но вежливость не позволила ему задавать лишние вопросы. Эпло бросил  быстрый
взгляд на Альфреда - не удивило ли его странное заявление принца? Как  могут
сартаны  голодать,  если  они,  как  и  патрины,  способны  в  любой  момент
бесконечно  увеличивать  количество  пищи?  Альфред  смотрел   на   патрина,
изумленно подняв брови. Эпло поспешно  отвернулся.  Он  не  хотел  доставить
сартану такого удовольствия - показать ему, что они думают об  одном  и  том
же.
   По знаку Эдмунда  мертвые  воины  проводили  чужаков  в  отдаленный  угол
пещеры, подальше от  остальных  живых,  бросавших  на  них  заинтересованные
взгляды, и от мертвых, чьи тела все еще покоились на каменном полу.
   Некромант снова занял свое место среди мертвых.
   Призраки ушедших при его появлении заволновались и отпрянули,  словно  от
порыва жгучего ветра. Тела мертвых  по-прежнему  лежали  недвижно.  И  снова
некромант принялся плести песню-заклятие, поднял  руки  и  резко  хлопнул  в
ладони. Тела дернулись, по ним пробежала  долгая  дрожь,  словно  чары  были
молнией, и молния эта ударила в каждого из мертвых. Почти в  тот  же  момент
поднялся малыш - вернее сказать, его тело: маленький призрак за  его  спиной
вглядывался в  толпу,  будто  искал  в  ней  кого-то.  От  безмолвной  толпы
отделилась плачущая женщина; маленький кадавр бросился  к  ней,  протянув  к
женщине бледные ледяные руки жестом любви и нежности, она тоже потянулась  к
нему, к своему ребенку, но мужчина с лицом,  искаженным  скорбью,  остановил
ее, прижал к груди. Мертвая малышка стояла перед ними, смотрела на них  -  и
медленно,  медленно  опустила  руки.  Эфемерные   руки   призрака   остались
протянутыми к родителям.
   - Мой народ... что они сделали? - повторял Альфред, задыхаясь от слез.  -
Что же они сделали...
   Один за другим мертвецы обретали видимость  жизни.  И  всякий  раз  глаза
призраков выискивали в толпе тех, кого когда-то любили мертвые, -  и  всякий
раз живые отвращали лицо. Один за  другим  мертвые  занимали  свое  место  у
дальней стены пещеры - среди других мертвецов. Молодые воины встали в  строй
плечом к плечу со своими мертвыми соратниками. Старики возвращались к  жизни
последними; они напоминали усталых людей, которые едва  прилегли  отдохнуть,
но их разбудили и велели вставать, и вот неохотно, медленно они  поднимаются
с ложа сна. Мертвая девочка еще постояла подле своих родителей, но потом все
же отошла к другим маленьким мертвецам. Эпло заметил:  среди  мертвых  детей
было больше, много больше, чем среди живых. Он вспомнил слова Эдмунда: "Этот
мир умирает..." - и понял, что имел в виду принц.
   Но понял он и еще одно. Эти люди владели тайной вечной  жизни!  Может  ли
быть дар более драгоценный, чем этот - дар  бессмертия,  который  он,  Эпло,
принесет своему Повелителю, своему народу! Патрины более не будут отданы  на
милость Лабиринту. Если Лабиринт убьет их, они восстанут из мертвых и  снова
вступят в бой; их будет все больше и больше, и в конце  концов  они  покорят
этот адский мир. А потом, после - ни одна армия во всей Вселенной не  сможет
противостоять им, ибо ни одна армия живых не выстоит перед войском мертвых!
   Мне нужно только узнать секрет рунной магии, - думал Эпло. - И здесь есть
тот, кто может меня этому научить. Но  я  должен  быть  терпелив,  я  должен
выждать время. Сартан пока что знает немногим больше, чем я. Но он научится.
Он ничего не сможет с собой поделать. А когда он научится - тут-то  я  им  и
займусь!"
   Последним из воскрешенных был старик, носивший золотую корону.  В  первый
момент показалось даже, что старый король сильнее чар  некроманта;  его  дух
был сильнее прочих, призрак его  стоял  над  телом,  не  внемля  ни  мольбам
некроманта, ни даже его угрозам - некромант при  этом  взглянул  на  принца,
прося прощения за то, что вынужден прибегнуть к подобным  методам.  Наконец,
сдвинув брови, некромант покачал головой  и  вскинул  руки,  признавая  свое
поражение. Тогда вперед вышел Эдмунд и заговорил, обращаясь к телу, лежащему
у его ног:
   - Я знаю, как ты устал от жизни, отец, как ты жаждешь покоя; знаю  и  то,
что воистину ты заслужил  покой.  Но  подумай  о  том,  что  тебя  ждет.  Ты
обратишься в прах. Твой разум по-прежнему будет действовать, но ты  познаешь
отчаяние, не будучи способным изменить мир вокруг  себя.  И  так  ты  будешь
существовать века, тысячелетия -  среди  пустоты  ничто!  Воскресенье  много
лучше этого, отец! Ты будешь с нами, с твоим народом,  который  нуждается  в
тебе. Ты можешь направлять нас советом и словом своим...
   Призрак старого короля заколебался, словно под  порывом  неощутимого  для
живых ветра. Казалось, он в отчаянии от того, что не может поведать  чего-то
важного, самого главного.
   - Я заклинаю тебя, отец! - молил Эдмунд. - Вернись к нам! Ты нужен нам!
   Призрак снова заколебался, потом побледнел  -  туманная  фигура,  готовая
растаять, раствориться  в  воздухе.  Тело  короля  содрогнулось  и  медленно
поднялось на ноги.
   - Государь и отец мой, - проговорил принц, склоняясь в поклоне.
   Призрак короля напоминал теперь тень, зыбкий  туман  над  прудом.  Кадавр
поднял старческую восковую руку, принимая  дань  почтения  от  своего  сына;
повернул  голову  в  золотом  венце,  словно  оглядывал  собравшихся  своими
застывшими, лишенными всякого выражения глазами - пытался понять, что же ему
делать дальше. Принц низко склонил голову, плечи его ссутулились.  Некромант
шагнул вперед и встал подле молодого человека:
   - Я сожалею, Ваше Высочество...
   - Это не твоя вина, Балтазар. Ты говорил мне, что такое может  произойти.
Ты предупреждал меня.
   Мертвый король продолжал стоять перед  своими  живыми  подданными,  храня
величественную  королевскую  осанку,  но  сейчас  это  казалось   чудовищной
насмешкой над тем, чем был в прежние времена этот человек.
   - Я надеялся, что, быть может, он будет другим, -  тихо  говорил  Эдмунд,
словно опасаясь, что царственный мертвец услышит его. - В жизни он был таким
сильным, таким рассудительным и мудрым...
   - Мертвые таковы, каковы они есть, они не могут быть иными, мой господин.
Для них жизнь кончается в тот миг, когда перестает действовать их  мозг.  Мы
можем вернуть жизнь телу, но на этом наша  власть  кончается.  Мы  не  можем
вернуть ушедшим способности учиться или как-либо реагировать на  мир  живых,
окружающий их. Ваш отец остан