у. Тревалин положил тяжелую руку на плечо
рыцаря:
   - Отправляйся в кровать,  мой  друг.  Сомне-ваюсь,  что  ты  хорошо  спал
последние несколько ночей. Стил согласился. Он не очень нуждался  в  отдыхе,
но был рад поводу  избавить  компанию  от  своего  мрачного  присутствия.  В
комнате было ужасно душно. Обливаясь потом, Стил улегся на жесткую кровать и
принялся думать о судьбе Палина. Что бы ни делали с ним сейчас  серые  маги,
вряд ли это было чем-то хорошим. Стил был солдатом. Ему и раньше приходилось
видеть, как мучили и убивали людей. Но этот случай виделся ему иначе. Черная
Госпожа вовсе не собиралась получить от Палина какую-нибудь важную для  Дела
информацию. Ей нужен был посох, и она получила его. Для серых магов это было
тем же, чем для Стила - взятие  вражеского  укрепления,  но  что-то  все  же
смущало  рыцаря.  Посох  по  праву  принадлежал  Палину.  Отобрать   его   у
схваченного и безоружного... Слишком  похоже  на  воровство.  Стил  вспомнил
слова бригадира, он сам чувствовал подобное при встречах с Черной Госпожой -
ему всегда хотелось после этого умыться.
   - В любом случае, я должен проследить за тем, чтобы Палин  умер  легко  и
безболезненно, - подумал Стил, погружаясь в сон.  -  Он  был  верен  законам
чести и наверняка заслужил такую малость. Размышляя о способах осуществления
своего ре-шения, он  заснул  окончательно  и  проснулся  лишь  тогда,  когда
солнечный свет сменился светом факелов. К ночи жара не спала. В течение  дня
караульные были вынуждены  сменяться  каждые  полчаса,  потому  что  доспехи
раскалялись под палящими лучами и люди теряли сознание. Несколько юных пажей
жарили  яичницу  прямо  на  раскаленных  камнях.  Дежурный  офицер  разогнал
мальчишек, но отобранную яичницу целый день носил с собой  и  как  диковинку
показывал всем желающим. Ариакан закончил расследование обстоятельств смерти
Верховной Жрицы и приказал немедленно  приступить  к  погребальному  обряду.
Труп сожгли. Нечего было и думать о том,  чтобы  оставить  его  лежащим  при
такой жаре. На теле  Верховной  Жрицы  не  было  обнаружено  никаких  следов
магических или физических повреждений. Женщина была очень старой.  Говорили,
что ей уже больше ста лет. Ариакан рассудил, что скорее  всего  смерть  была
вызвана естественными причинами, и провел  остаток  дня  среди  варваров,  в
корне пресекая слухи, которые поползли среди суеверных  дикарей,  испуганных
жуткими обстоятельствами смерти Верховной Жрицы. Стил поднялся с  кровати  и
обнаружил, что его товарищи как раз готовятся отходить ко сну. Он чувствовал
себя бодрым и отдохнувшим. Стил обратился к Тревалину с вопросом, не  слышно
ли чего-нибудь о судьбе белого мага. Тревалин выразил уверенность в том, что
Черная Госпожа забрала Палина вниз, в древние Драконьи  ловушки,  где  нынче
разместилась резиденция Рыцарей Терновника. Напоследок бригадир  посоветовал
Стилу не связываться больше с магами,  независимо  от  цвета  их  одежд.  По
здравому размышлению Стил согласился, что это, пожалуй, самое лучшее. Он был
не в состоянии спасти Палина, скорее уж мог ему навредить.
   Мад-жере был магом и сам выбрал  свой  путь  и  свою  судьбу.  Постановив
выкинуть Палина из головы, Стил решил навестить Флэр. По  словам  Тревалина,
во время похода на Ква-линести с  драконицей  почти  невозможно  было  иметь
дело. Она отвергала всех навязываемых ей всадни-ков, находя в  каждом  массу
недостатков.
   Она подралась с собственным дружком-драконом и так разодрала тому  морду,
что он почти на неделю выбыл из строя. Начальник над драконами ничего не мог
с ней поделать и признал ее негодной к  несению  службы.  Остальные  драконы
отряда старались держаться  от  нее  подальше.  Стил  надеялся,  что  с  его
возвращением все придет в норму, хотя он хорошо помнил,  что  Флэр,  бывало,
дулась неделями, прежде  чем  простить  его.  Рассчитывая  ускорить  процесс
примирения, Стил решил зайти на кухню и попытаться уговорить повара дать ему
молочного поросенка. Флэр любила свинину, и Стил был почти уверен,  что  она
не откажется принять поросенка как знак доброй воли  и  примирения.  Он  шел
тихими и пустынными коридорами на четвертый этаж, где  располагалась  кухня,
когда обратил внимание на странное мелькание света вдали. Яркое  многоцветье
в этом царстве теней и мрака резко контрастировало с теми оттенками серого и
черного, которые были характерны для одеяний магов и рыцарей. Тут было целое
столпотворение  цве-тов,  ярко  сверкающих  в  свете  факелов,   совершенно,
абсолютно неуместное здесь. То, что свет переместился и  потух,  когда  Стил
решил  рассмотреть   необычное   явление   поближе,   только   усилило   его
подозрительность.  Ему  показа-лось,  что  он   услышал   голос,   мгновенно
сменившийся бормотанием. Обнажив меч, Сти отправился на разведку.
   Звук  исходил  из-за  каменной  лестницы,  расположенной  в  удаленной  и
неосвещенной нише коридора. Сти старался идти бесшумно,  чтобы  не  спугнуть
шпио-на, ибо никем другим, по его мнению, забравшийся сюда быть  не  ог.  По
случаю жары доспехов он не надел и двигался почти совсем  бесшумно.  Обогнув
лестницу, он заметил две фигуры,  выделявшиеся  черными  силуэтами  на  фоне
теней. Одна была одета в длинные черные одежды с капюшоном. Это не  казалось
странным, так одевались все  жрецы  Такхизис,  но  вот  другая  была  крайне
странной. Сти с изумлением понял, что перед ним кендер.
   - Да, к нему! - приглушенно говорил кендер одетому в черное  спутнику.  Я
его легко узнаю! Он, видишь ли, очень похож на Стурма. Я  думаю,  мы  должны
спросить у него... Сти быстро приближался к ним, подходя со спины. Двое были
так увлечены разговором, что ему удалось неслышно подобраться  к  ним  почти
вплотную. Он схватил кендера за хохолок и, намотав его на руку, поднял того.
   - Спросить меня о чем? - поинтересовался он.
   - Ой! А-а! Не надо! Ну больно же! - заверещал кендер, безуспешно  пытаясь
вырваться.
   - Отпусти его, - раздался женский голос. Не обращая  внимания  на  жрицу,
Сти вытащил отчаянно брыкающегося кендера на свет. Он узнал голос, но  хотел
точно убедиться. Он убедился.
   - Что ты здесь делаешь? - потряс он кендера.
   - Ой-ой-ой, ты мне все волосы выдерешь! - заскулил тот в ответ.
   - Я же тебе сказала, отпусти его! - Подошедшая жрица  в  черном  схватила
Стиа за руку и попыталась разжать кулак,  сжимавший  хохолок  кен-дера.  Сти
отшвырнул к стене кендера и повернулся к ней. Капюшон сполз с ее  головы.  В
свете факела ярко сверкнули серебристые волосы. Заметив, что Сти  ее  узнал,
девушка низко надвинула капюшон. Слишком поздно.
   - Ты! - растерянно прошептал рыцарь. Не ответив, а только бросив на  него
уничтожающий взгляд, девушка направилась  к  кендеру.  Тот  сидел  у  стены,
потирая попеременно то голо-ву,  то  щеки,  размазывая  слезы  и  придушенно
во-прошая, остались ли у него вообще волосы на голове. Сти быстро огляделся.
Похоже, никого больше рядом не было. Лестница находилась в нише.  Час  ужина
давно миновал. Единственными людьми, которые могли находиться в  этой  части
Башни, былповар и его помощники. Первой мыслью Стила было  поднять  тревогу,
вызвать стражу и арестовать эту  подозрительную  парочку.  Такова  была  его
первая мысль.
   Он действительно  намеревался  так  поступить,  однако  пока  не  решался
что-либо предпринять. Схватив девушку за плечи, он увел ее обратно  в  тень.
Кендер последовал за ними.  "Я  сначала  сам  допрошу  их,  а  потом  вызову
стражу", - сказал он самому себе.
   - Во имя Такхизис, что вы здесь делаете? - громко  поинтересовался  Стил.
Он не мог  вспомнить  имени  ни  женщины,  ни  кендера.  Кендер  начал  было
объяснять, но спутница пнула его, и он обиженно умолк.
   - Тебя это не касается! - высокомерно заявила она. Но если  тебе  так  уж
необходимо знать, то знай  -  ныне  я  жрица  Такхизис.  Я  доставляю  этого
преступника...
   - То есть меня, - пояснил кендер, желая помочь.
   - ...В тюрьму, - закончила она, бросив хмурый взгляд на кендера.
   - Да, наверно, он очень важный преступник, - заметил  Стил.  -  Настолько
важный, что ты пропускаешь церемонию погребения.
   - Погребение? - Ее золотистые глаза сверкнули. Я...  Я  не  слышала.  Кто
умер? - поинтересовалась она уже более робко.
   - Верховная Жрица твоего Ордена, - безжалостно ответил Стил. - Всездешние
жрецы пребывают в глубоком трауре. А что касается  твоей  жалкой  выдумки  о
пленном кендере, так ей и без того никто не поверит.  Любой  жрец  Такхизис,
обнаруживший разгуливающего здесь кендера, тут же,  без  лишних  разговоров,
отправил бы его прямиком к Чемошу. Попытайся придумать  что-нибудь  еще.  Он
должен  был  дать  ей  шанс.  Девушка  мужественно  приняла  поражение.  Она
побледнела, губы ее задрожали, но  усилием  воли  она  взяла  себя  в  руки.
Девушка стиснула зубы, гордо выпрямилась  и  с  достоинством  посмотрела  на
рыцаря:
   - Что ты сделаешь с нами? Выдашь страже?
   - Сейчас вопросы задаю я. Что вы здесь дела-ете? На этот раз, пожалуйста,
правду. Покусав губы, женщина наконец согласилась:
   - Мы здесь, чтобы освободить Палина,  но  мы  не  можем  найти,  где  его
держат.
   - В темнице его нет, - добавил Тас. - Я уже проверил. Видишь, Аша, я  был
прав! Это Стил, а он-то уж точно знает, где Палин.
   - Правда? - Аша бросилась к рыцарю и, взяв за руку, с надеждой  заглянула
ему в глаза. - Ты нам скажешь? Ты  можешь  нас  туда  не  провожать,  только
объясни, куда идти... Ну что в этом плохого? Ведь Палин пришел  сюда,  чтобы
спасти твою жизнь, ты не можешь обречь его на смерть. Стил молча разглядывал
Ашу и кендера и думал о превратностях судьбы, которая свела их как раз в тот
момент, когда рыцарь и сам размышлял о том, что юный маг не должен  умереть.
Если Стил не  воспрепятствует  этому,  его  рыцарской  чести  будет  нанесен
какой-то ущерб - так Стил расценивал ситуацию. Он  думал  обо  всем  этом  и
потому молчал. Эта неожиданная встреча - только стечение об-стоятельств, или
здесь приложила руку Владычица Тьмы? Несомненно, это  Такхизис  привела  его
сюда - наконец решил он.
   Стил чувствовал ее присутствие в окружающей темноте. Однако... что хотела
от него Владычица? Предать этих двоих в руки  серых  магов?  Или  помочь  им
освободить Палина? Всех  Черных  Рыцарей  учили:  в  минуту  сомнений  нужно
обратиться  мыслью  к  Делу.  Стил  всегда  был   смущен   противоречивостью
собственных взглядов на Дело и потому  сейчас  не  мог  обратиться  к  этому
испытанному способу разрешения сомнений. Он чувствовал, что его одновременно
тянет в две противоположные стороны: с одной стороны,  следовало  немедленно
выдать Ашу и Таса рыцарям, а с другой стороны, необходимо  было  оказать  им
поддержку в деле спасения юного мага. Но в одном он был уверен  твердо  -  в
правдивости истории, рассказанной  Палином  Ариакану.  Воздух  был  пронизан
тревогой, а горизонт  освещали  молнии,  вспыхивающие  и  гаснущие  с  сухим
треском. Где-то был нарушен правильный порядок вещей.
   - Пойдемте со мной! - резко бросил Стил Аше и Тасу. - Надвинь капюшон  на
лицо.
   - Спасибо! - радостно вскрикнула Аша.
   - Рано благодарить, - холодно ответил Стил. - Я вовсе не намерен  идти  и
освобождать мага. Я просто хочу потолковать с ним. Узнать побольше обо  всех
этих делах с Серой Драгоценностью. А тебя с кендером я беру с  собой  просто
для того, чтобы не упускать вас из виду.  Окончательное  решение  я  еще  не
принял. И помните: если кто-нибудь нас  остано-вит,  разговаривать  буду  я.
Девушка и кендер молча кивнули.  Кендер  открыл  было  рот,  но  Аша  жестом
остановила его.
   "Инте-ресно, как они собирались выбраться из крепости вместе с магом?"  -
подумал Стил. Он хотел было спросить об этом,  но  потом  передумал,  решив,
что, чем меньше он знает, тем лучше. Пусть их тайны  останутся  при  них,  в
конце концов девушка владеет магией... Пока  Стил  размышлял  об  этом,  они
покинули верхние этажи Башни и отправились вниз, к Драконьим ловушкам.

16. Драконьи ловушки

   В Башне Верховного Жреца не  было  подходящих  условий  для  деятельности
магов. И это  не  удивительно,  так  как  Соламнийские  Рыцари  никогда,  на
протяжении всей своей историй, не имели дела с  волшебниками.  Поговаривали,
что Хума отправился в свою последнюю битву вместе с  магом,  и  они  успешно
разили врагов  сталью  и  волшебством.  Звали  того  волшебника  Магиус,  он
принадлежал к Ордену Алых Мантий и был другом Хумы  с  детства.  Посох,  что
носил ныне Палин, изначально принадлежал Магиусу,  чья  трагическая  кончина
стала, кстати, причиной, по которой магам на Ан-салоне было позволено носить
кинжалы. Имя Ма-гиуса, впрочем, никогда  не  называлось  Рыцарями  Соламнии,
когда они рассказывали о подвиге  Ху-мы.  Если  про  него  и  упоминали,  то
мимоходом, как о  человеке,  чья  роль  была  незначительной.  Солам-нийские
Рыцари всегда подчеркивали, что Хума никогда не полагался  на  Магиуса,  но,
как доблестный и благородный воин, не  раз  рисковал  собой,  защищая  более
слабого друга. Маги Кринна рассказывали совсем другую историю. По их словам,
настоящим героем был как раз Магиус, отдавший жизнь  за  друга  и  принявший
страшную смерть от рук врагов. Хума в историях, которые рассказывали в Башне
Высшего  Волшебства,  был  персонажем  несущественным.  Так,   храбрый,   но
недалекий парень, под мудрым руководством мага  и  с  его  решающей  помощью
повлиявший на судьбу  битвы.  Истина  была  похоронена  в  давно  забытой  и
затерянной могиле Магиуса, да в пустом склепе  Хумы.  Но  тем  не  менее  ни
кладовых магических предметов, ни лабораторий волшебников, ни книжных  полок
и шкафов, полных книгами заклинаний, в Башне Верховного  Жреца  не  было.  И
потому серые маги - волшебники Рыцарей Такхизис - вынуждены были начинать на
пустом месте. Они решили использовать давно заброшенные Драконьи ловушки  по
нескольким причинам. Прежде всего  им  была  необходима  уединенность.  Хотя
серые маги были частью Черного Рыцарства и принимали  деятельное  участие  в
повседневной жизни своих собратьев-рыцарей - жили, тренировались и сражались
с ними вместе,  тем  не  менее  они  были  еще  и  кудесниками.  Поэтому  им
требовались особые тайные места, тихие и спокойные,  в  которых  можно  было
работать. Драконьи ловушки подходили для  этого  просто  идеально.  Никто  и
никогда не входил туда без серьезного повода. Во время Войны  Копья  зал,  в
котором помещался Глаз Дракона, был  разрушен.  Соламнийские  Рыцари  убрали
обломки, но "кам-ни,  помнящие  пролитую  кровь",  как  называли  их  гномы,
дочиста отмыть не  удалось.  Каменный  пол  Драконьих  ловушек  был  окрашен
красным: кровью драконов и рыцарей,  которые  убивали  здесь  этих  огромных
зверей. Место, дышащее смертью. Ужасное место, мрачное  и  печальное.  Палин
слышал жуткие крики, вопли раненых, стоны умирающих.  Не  раз  он  в  страхе
оборачи-вался, ему казалось, что громадные неистовые крылья разрывают воздух
около его головы. Все эти звуки лишь мерещились  ему,  если,  конечно,  духи
драконов не продолжали битву с духами рыцарей в иных планах  бытия.  В  этом
мире Драконьи ловушки  были  просто  темным,  холодным  помеще-нием,  полным
звуков, сопровождающих работу ма-гов: скрипом  перьев,  шепотом  волшебника,
повторяющего заклинание,  легким  шелестом  длинных  одежд  по  полу.  Палин
находился там уже долго. Он успел наслушаться и живых, и мертвых звуков. Его
не подвергали пыткам, которых он ожидал, попав в руки Черной Госпожи. Его не
убили. Впечатление было такое, что  про  него  просто  забыли.  Он  сидел  в
глубине Башни, куда  не  проникали  лучи  солнца,  так  долго,  что  потерял
ощущение времени. Может быть, прошло лишь несколько часов,  а  может,  минул
уже не один день. Он был совершенно один, ему  не  с  кем  было  поговорить,
никто даже не приближался  к  двери.  Рот  юноше  завязали.  Повязка  больно
врезалась в губы, оставляя рот раскрытым. Ощущение было ужасным. К  тому  же
он страдал от жажды.  Веревки  на  запястьях  глубоко  врезались  в  кожу  и
пережали сосуды, отчего руки затекли и почти ничего  не  чувствовали.  Палин
был  прикован  цепью  к  массивному  мраморному  столу,   сплошь   покрытому
магическими символами.  Один  раз  он  попытался  привлечь  внимание,  чтобы
попросить воды у проходящего мимо мага.
   Палин мычал и извивался, но маг безучастно прошел мимо, словно не замечая
пленника. Черная Госпожа забрала с собой его магический  посох.  Эта  утрата
мучила Палина, пожалуй, силь-нее, чем кляп, затекшие  руки  и  жажда  вместе
взятые. Вместе с посохом исчез и голос дяди. Палин  ощущал  себя  совершенно
покинутым и одиноким - чувство, которого он не испытывал с момента обретения
посоха. Палин недоумевал: что же серые рыцари собираются  с  ним  делать,  и
когда, и почему до сих  пор  ничего  не  происходит?  Чем  больше  проходило
вре-мени, тем страшнее ему становилось. Ему не было страшно, когда он  стоял
посреди крепостного двора и говорил с Ариаканом. Он не  боялся  даже  тогда,
когда смотрел на плаху, покрытую потеками засохшей крови. В  тот  момент  он
готов был умереть.
   Умереть достойно, без сожаления, печалясь только о горе, которое принесет
его смерть тем, кого он любил. Страх начал  постепенно  нарастать,  пока  он
сидел  в  пронизанной  звуками  темноте.  Мысли  его  пута-лись,  в   голове
проносились картины всевозможных ужасов. Чтобы отвлечься,  он  огляделся  по
сторонам. Внимательно  всматриваясь  в  конструкцию  Драконьих  ловушек,  он
заметил отверстия, через которые  рыцари  разили  драконов  копьями.  Убитые
здесь драконы были настоящими  дьяволами,  -  мрачные  порождения  Владычицы
Тьмы, синие и красные твари, они безжалостно губили ни  в  чем  не  повинных
лю-дей, изощренно глумясь над своими жертвами. Драконий Глаз, помещенный  на
возвышении в сердце Башни, призывал драконов в  ловушки.  Они  не  могли  не
повиноваться его приказам. Как только дракон влетал в ловушки и оказывался в
тупике, две половинки опускной решетки  с  вырезом  посередине  закрывались,
сдавливая его шею. Двери, ведущие к Глазу, закрывались, и дракон оставался в
западне,  выбраться  из  которой  не  мог.  Голова  оказывалась  запертой  в
маленькой комнатке, а тело в  узком  коридоре.  Рыцари  разили  их  копьями,
мечами и стрелами. Представив себе, как умирали драконы - пойманные, яростно
и неистово пытающиеся вырваться  и  ревущие  в  агонии  и  ярости,  -  Палин
об-наружил, что ему в глубине души жаль этих обрекаемых на смерть жутких, но
все же великолепных животных. В  конце  концов  Палин  задремал,  измученный
своими видениями. Но сны его были полны крови и  непрекращающейся  муки;  он
чувствовал себя подобно древнему существу, пойманному в коварную  ловушку  и
не видящему никакого иного избавления из нее, помимо  смерти.  Усилием  воли
маг изгнал эти видения из своего мозга, но они норовили вновь вернуться.
   Возникало ощущение, что раз от разу сила их нарастает.  Не  понимая,  что
происходит, Палин почувствовал нарастающий страх, переходящий в ужас. Теперь
Палин почти с симпатией думал о своих палачах и возможных пытках. Физическая
боль казалось предпочтительней хотя бы потому, что проводниками ее стали  бы
живые люди. Когда вернулась Черная Госпожа  с  магическим  посохом  в  руке,
Палин был даже рад ее приходу. Но  радость  его  оказалась  короткой.  Лилит
держала в  вытянутой  руке  посох,  и  затуманенный  ум  Палина  сначала  не
обнаружил в этом зрелище ничего необычного. Но затем маг вспомнил о том, как
посох обжег Черную Госпожу, когда она впервые попыталась коснуться его.  Как
же это могло случиться? Что изменилось? Неужели посох отверг его  и  передал
власть над собой Черной Госпоже?
   - Ширак! - с триумфом сказала Лилит. Камень на вершине посоха  засветился
тусклым светом, сердито мигая и словно не желая повиноваться. Палин  опустил
голову, надеясь, что Черная Госпожа не зам