и либо сражаться с
ними, либо выступать на их стороне. Таким образом, в мире почти установилось
равновесие.  Эльфы  считали  себя  воплощением  "добра",  людоеды  для  всех
олицетворяли "зло". (Любопытно отметить, что с  точки  зрения  людоедов  все
было как раз наоборот.) Люди, оказавшись между этими полюсами,  периодически
становились союзниками то тех, то других. В итоге люди, совместившие в  себе
честолюбие, стремление властвовать, необъятность желаний, свободу выбора,  -
явились теми существами, которые, то с выгодой для себя, то  себе  во  вред,
продолжают со времени своего возникновения создавать и разрушать,  менять  и
видоизменять. Это называется прогрессом. Тогда же появляется  магия...  Дети
богов росли вместе  и  поэтому  подружились:  Солинари  -  сын  Паладайна  и
Мишакаль, Нуитари сын Такхизис и Саргоннаса, и Лунитари - дочь Гилеана.  Все
боги обладают магической силой, но в этих  детях  наклонности  к  волшебству
проявились особенно ярко, благодаря их самоотдаче и любви к искусству магии.
Общее пристрастие их крепко связывало между собой, несмотря  на  то  что  во
всем остальном они были очень несхожи. С  началом  Войны  Всех  Святых  дети
оказались в затруднительном положении: каждый  из  родителей  требовал  себя
поддержать. Но молодежь беспокоило то, что война может погубить магию.  Они,
поклявшись до конца оставаться верными своей страсти и не  изменять  дружбе,
покинули пантеон богов и, приняв  образы  смертных,  объявились  на  Кринне.
Каждый из них нашел среди смертных последователя и наделил его даром творить
чудеса.  Этот  дар  мог  передаваться  от  одного  другому,   и   в   случае
необходимости смертный, им обладающий, имел возможность обратиться  к  богам
за помощью. Вскоре братья с сестрой оставили Кринн, но их влияние на мир  не
утратилось. Они вознеслись в небо, и каждый немигающим  оком  наблюдал,  как
смертные пользуются их дарами.
   Прозвали эти неусыпно бдящие "глаза" - три луны Кринна - так:  серебряная
луна - Солинари, красная - Лунитари  и  невидимая  (ни  для  кого,  исключая
последователей)  -  Нуитари.  Мы,  эрды,   обладаем   необыкновенно   мощным
магическим потенциалом, но не знаем, что  является  его  источником.  Мы  не
имеем никаких дел с волшебниками Кринна, и те числят нас "отступниками". Нас
считают угрозой вашим порядкам.
   Одной из многих причин,  по  которой  мы  напрочь  избегаем  контактов  с
другими расами, была и остается  наша  магия.  В  жизни  эрдов  она.  играет
первостепенную роль. Магия - в нашей крови. Она так же свойственна нам,  как
слух, вкус, зрение, обоняние и осязание. Никто ведь не спрашивает  нас,  как
мы видим. Зачем в таком случае требовать от нас объяснения, как  мы  "творим
чудеса". Но я отклонился от повествования... Новый мир был  столь  же  юн  и
необуздан, как и существа, его населявшие. Эльфы с усердием  осваивали  свою
часть созданного пространства, людоеды - с не меньшим рвением -  свою.  Люди
блуждали в поисках себя, не зная, куда приложить  свои  силы.  Одинокий  бог
Реоркс предложил им свою помощь. Считают, что Реоркс только тогда  чувствует
себя счастливым, когда нянчится и возится со смертными. Реоркс обучил  людей
многому из того, что умел сам, в том числе и  кузнечному  делу.  И  эльфы  и
людоеды нуждались в железных орудиях, но ни те, ни другие понятия не имели о
том, как их изготавливают. Они шли к людям и покупали инструменты из металла
и оружие. Те не на шутку возгордились своим умением добывать металл и делать
из него полезные вещи, забыв, что всем обязаны Реорксу. Однажды,  когда  он,
как обычно, появился среди них, одни просто сделали  вид,  что  не  заметили
его, другие сыпали колкостями относительно его небольшого  роста,  а  третьи
принялись смеяться над его пристрастием  к  ремеслу,  которое  им  же  самим
приносило выгоду. Реоркса обуял гнев. Он  проклял  этих  людей,  лишил  всех
навыков  и  способностей,  оставив  только   тягу   к   изобретательству   и
конструированию. Он заявил, что отныне эти  гордецы,  шутники  и  насмешники
сморщатся и усохнут до таких размеров, что сами  превратятся  в  объект  для
высмеивания. Так появились на свет гномы-механики. В этот период - известный
как  Великие  Сумерки  -  существовавшее  до  сих  пор  равновесие  в   мире
заколебалось. Люди, перестав довольствоваться тем, что имели, обратили  свой
взор на то,  чем  располагали  их  соседи.  Подначиваемые  Такхизис  людоеды
воспылали желанием властвовать. Эльфы хотели, чтобы  их  просто  оставили  в
покое, но сражаться были  готовы.  Желая  усилить  свое  влияние  на  людей,
подчинить их, Такхизис вовлекла в зреющую интригу бога Хиддукеля - дельца  и
торговца, продавца и менялу. Хиддукель смекнул, что неустойчивое  равновесие
- хорошая возможность приумножить собственную силу и укрепить власть.  Время
войны  -  это  изготовление  нового  оружия,  доспехов,  поставки  фуража  и
продовольствия, это, в конце концов, торговля душами павших в этой войне. Из
всего можно извлечь выгоду. В надежде посеять еще большую сумятицу Хиддукель
отправляется к Чизлев, хозяйке лесов, богине природы. Очень  убедительно  он
внушает ей, что всеобщая погибель не за горами.
   - Не сегодня-завтра вспыхнет война, - скорбно произнес Хиддукель.  -  Что
будет с природой?! Леса пожгут, поля повытопчут, источники поотравля-ют. Нам
нужно раз и навсегда остановить междуусобицу... во имя природы!
   - А какой тебе-то с этого прок?  -  удивилась  Чизлев.  -  Я  никогда  не
поверю, что тебя волнует судьба зверушек.
   - Хоть бы кто-нибудь не усомнился, что и у меня есть сердце, - жалостливо
проговорил Хиддукель.
   - Еще бы не усомниться...
   - Если хочешь знать - война плохо скажется и  на  финансах.  Цена  золота
упадет. Оно  фактически  обесценится.  Прекратятся  фермерские  поставки  на
рынки...
   К тому же я очень люблю зайцев.
   - Разве что поданных к столу. Чизлев вздохнула.
   - И все же кое в чем ты прав. Я обратила внимание на сложность  отношений
между расами и не могла не обеспокоиться. Я пробовала поговорить с Гилеаном,
но что толку! Он не поднимает головы от своей книги - и все пишет,  пишет  и
пишет.
   Хиддукель фыркнул.
   -  Тогда  пойди  к  Такхизис...  Либо  она  с  супругом  любуется  битвой
минотавров, либо занята тем, что насылает мор,  голод,  наводнения.  Ей  тем
более не до нас.
   - Что ты предлагаешь? Я думаю, у тебя есть план.
   -  Ты  все  правильно  понимаешь,  моя  дорогая   подруга,   благосклонно
относящаяся только к зелененьким деревцам. Согласись:  если  бы  нейтралитет
царил в мире, то равновесие никогда бы не нарушалось.
   - Ну, допустим, - осторожно проговорила Чизлев, не доверяя Хиддукелю и  в
то же время видя резон в его словах. - Но я не знаю...
   - Полно, Пойди к Реорксу, попроси его создать некий  драгоценный  камень,
внутрь которого была бы помещена квинтэссенция нейтральности, ее сущность.
   Камень стал бы своеобразным якорем, удерживающим корабль  мира  на  рейде
нейтралитета, дающим гарантию, что его не унесет в море "добра" или "зла"...
А гавань благоденствия - вот она, рядом.
   - Предположим, Реоркс создаст камень. Что делать дальше? Отдать  тебе  на
хранение?! Хотя Чизлев была мягким, покладистым божеством, но все же нередко
подшучивала и ерничала, находясь в компании Вечных. А уж Хиддукеля и подавно
не могла не куснуть или кольнуть.
   - Силы небесные! Ни в коем случае! - как будто перепугался Хиддукель.
   - Зачем мне такое бремя!.. Передадим кому-нибудь из твоих наперсников.
   По-моему,  это  было  бы  разумно,  м-м?  Чизлев  буквально  просвечивала
Хиддукеля взгля-дом, но ничего, кроме обезоруживающей невинности и подлинной
озабоченности будущим мира, она не обнаружила. Говорят, сама Королева  Тьмы,
связавшись с Хиддукелем, не раз оставалась в проигрыше.  Результатом  беседы
стало  то,  что  Чизлев,  приняв  образ  смертного,  покинула  свои  леса  и
отправилась странствовать. Увиденное серьезно встревожило ее.  По  ночам  из
кузниц лилось багровое сияние. Эльфы не могли  налюбоваться  новыми  мечами,
люди подсчитывали выручку, людоеды упражнялись  в  отрубании  голов.  Чизлев
поняла, что действовать нужно без промедления. Поначалу она хотела  обсудить
создавшееся положение с супругом, богом Зивилином.  Он  способен  обозревать
любые пространства, переноситься в прошлое или  будущее.  Однако  по  своему
опыту Чизлев знала - добиться от супруга прямого ответа - "да" или  "нет"  -
очень трудно. Всегда выходило так, что Зивилин, способный видеть последствия
того  или  иного  замысла,  решения,  поступка,  в  конечном  итоге   вообще
отказывался что-либо делать. И  Чизлев,  решив  действовать  самостоятельно,
отправилась к Реорксу. Одинокого бога никто никогда не посещал, и  ему  было
необыкновенно  приятно  видеть   у   себя   Чизлев,   гостью   особенную   -
обладательницу утонченной красоты и деликатных манер. В свою очередь  Чизлев
польстило внимание Реоркса, который мило  смущался  и  смешно  суетился,  не
зная, что предложить гостье к чаю. Чизлев вдруг почувствовала укал  совести:
Реоркс был таким одиноким, все им так пренебрегали.
   И она дала себе зарок отныне  наведываться  к  Реорксу.  Допив  чай,  она
изложила свою просьбу. Он почел бы  за  счастье  ее  исполнить.  Нет  ничего
проще. Ей нужен камень? - будет камень. Хоть сотня. И самые лучшие. Краснея,
Чизлев объяснила, что ей нужен только один камень, но тот, в котором была бы
заключена сущность нейтральности.  Реоркс,  теребя  бороду,  сдвинул  брови,
задумался.
   - И что это будет, если поточнее? - спросил он. Чизлев замялась:
   - Гм... Суть нейтральности...
   - Хаос? - предположил Реоркс. Обдумывая  свой  ответ,  Чизлев  с  опаской
посмотрела по сторонам: а вдруг Отец Всего и Ничего, олицетворение Хаоса, их
подслушивает.
   - Как ты думаешь, можем мы позаимствовать хоть немного этой субстанции?
   Только чуть-чуть... Чтобы установился нейтралитет в мире.
   - Госпожа Чизлев,  считай,  что  все  уже  сделано,  -  с  очаровательной
самоуверенностью заявил Реоркс. - Кому мне его передать? Чизлев задумалась.
   - Отдай его Лунитари. Она ближе всех к  смертным  и  постоянно  принимает
участие в том, что происходит в мире. Лучшего  хранителя  не  найти.  Реоркс
согласился. Он поцеловал руку  Чизлев,  запнулся  за  ножку  дивана,  разбил
чайное блюдце и с горящим лицом, будто факел, поспешно удалился  в  кузницу.
Чизлев, успокоенная и благодарная, вернулась к себе в  леса.  Каким  образом
Реоркс умудрился "позаимствовать  немного  Хаоса"  и  заключить  его  внутрь
камня, никто никогда не узнает. Он создал то, что  мы  теперь  зовем  .Серым
Бриллиантом, и передал  его  на  сохранение  Лунитари.  Плененная  творением
Реоркса, Лунитари  отвела  ему  место  в  самом  центре  красной  луны.  Она
старалась не упускать его из виду, поскольку Бриллиант имел  одно  необычное
свойство: стоило кому-либо взглянуть на камень, как у него возникало желание
непременно завладеть им, Не избежал этой напасти и его создатель  -  Реоркс,
обнаруживший, что у него пропал сон и он грезит о камне  днем  и  ночью.  Он
вновь нанес  визит  Лунитари  и,  робея,  попросил  вернуть  ему  Бриллиант.
Лунитари отказала Реорксу. Она уже сама прикипела  к  камню.  Ей  доставляло
огромное удовольствие, проснувшись, любоваться  его  свечением.  Помучившись
некоторое время, Реоркс решил возвратить камень иным путем. Он принял  образ
смертного и появился  у  гномов-механиков.  Среди  них  он  выбрал  умеренно
рьяного гнома, не до конца беспринципного, и во сне  явил  перед  ним  Серый
Бриллиант. Что и говорить, тот тут же возжаждал камень. Все  прочие  желания
перестали для него существовать. Впрочем,  за  одним  исключением  -  больше
всего на свете ему хотелось иметь револьверную, с паровым приводом отвертку.
Но поскольку с  последним  желанием  у  гнома  не  складывалось,  ничего  не
оставалось, как употребить все силы на то, чтобы заполучить Серый Бриллиант.
Как ему это удалось - предмет другого рассказа. Стоит  лишь  упомянуть,  что
его дерзкий шаг потребовал технического оснащения в виде волшебной лестницы,
всевозможных  лебедок,  шкивов  и  блоков,  магического  сачка  и  некоторой
поддержки со стороны Реоркса. Проныра-гном завладел камнем во время недолгой
отлучки Лунитари.
   - Это как раз то,  что  мне  нужно,  -  сказал  гном-механик,  восхищенно
разглядывая  Бриллиант.  -  С  его  помощью   заработает   мой   ротационный
комбинированный резчик для шинковки овощей и фруктов... и для  подравнивания
бороды. Изобретатель-гном уже собрался было  приспособить  камень  к  своему
механизму, но тут появился Реоркс,  в  обличий  соплеменника,  и  потребовал
Бриллиант.  Пока  Реоркс  и  прощелыга-гном   выясняли   отношения,   камень
выскользнул из волшебного сачка и... Этот случай стал первым свидетельством,
что Бриллиант представляет собой  нечто  большее,  нежели  могли  вообразить
Реоркс, Лунитари, ушлый гном или кто  угодно  другой.  Реоркс  с  изумлением
наблюдал, как Серый Бриллиант скользит  по  воздуху.  Попытка  догнать  его,
предпринятая им и гномом-механиком, успеха не имела.  Камень  буйствовал  по
всему Кринну, оставляя за собой смятение и полную неразбериху. Он преобразил
животных и растения, вывернул  наизнанку  .заклинания  магов,  всех  и  .вся
переполошил. Боги  теперь  знали  о  существовании  Бриллианта.  Паладайн  и
Такхизис были в ярости оттого, что Реоркс с ними не  посоветовался.  Чизлев,
глубоко пристыженная, признала свое участие в интриге, не забыв упомянуть  и
о Хиддукеле. Тот лишь пожал  плечами  и  заржал  как  жеребец.  Его  замысел
сработал, о равновесии теперь не  могло  быть  и  речи.  Эльфы  намеревались
воевать с людьми; те, в свою очередь, готовились к войне с эльфами;  людоеды
горели желанием сразиться с кем бы то ни было.  О  перипетиях,  связанных  с
Серым Бриллиантом, можно говорить долго. Буду краток.
   Человек по имени Гаргат ухитрился-таки овладеть камнем. Он держал  его  в
своем замке, оснащенном  самыми  различными  магическими  устройствами.  (Я,
однако, придерживаюсь мнения, что Бриллиант сам отдался ему  в  руки.  Кроме
того, мне не приходилось сталкиваться с такого рода магией, которая бы могла
воспрепятствовать   Серому   Бриллианту.)   Гномы-механики,    десятилетиями
домогавшиеся камня,  искавшие  его  следы,  в  конце  концов  осадили  замок
Гаргата.
   Осада (явно случайно) увенчалась успехом. Но дорвавшиеся до  камня  гномы
затеяли свару: одни хотели тут же сломать "эту штуку", поскольку сгорали  от
любопытства - что там внутри; другие предлагали забрать  камень  с  собой  и
тайно  от  всех  хранить  в  сокровищнице.  Внезапно  место   ссоры   залило
ослепительное серое сияние.
   Когда глаза снова смогли видеть, обнаружилось, что гномы-механики дерутся
друг  с  другом.  Но  самым   поразительным   было   их   преображение:   те
гномы-механики,  которые  хотели  упрятать  Бриллиант   вместе   с   другими
сокровищами,  превратились  просто  в  гномов,  те  же,  кто   интересовался
содержимым камня, - стали кендерами.
   Посчастливилось тем, кто находился за внешней стеной замка  и  возился  с
новым осадным изобретением - вращающимся скорострельным  арбалетом  Гатлинга
(выдумщика звали Луснат Гатлинг). Эти остались сами собой. Они  решили,  что
свет исходил от масляного канделябра, специально  созданного  для  подсветки
поля боя в ночное время. Такой  канделябр  поднимался  в  воздух  с  помощью
наполненного газом шара.
   Газ также являлся последним новшеством. Думаю, нет  надобности  описывать
замысловатый метод получения такого газа, скажу лишь,  что  для  этого  были
использованы лимонный сок, куски металла, вода... Бриллиант снова  исчез  из
поля зрения. И не только Реоркс делал попытки напасть на его  след,  но  все
было напрасно. Время от времени камень оказывается у людей. С какой целью он
позволяет им владеть собой? Может  быть,  ради  развлечения.  Но  когда  ему
наскучивает  их  возня,  он  ускользает  вновь.  В  настоящий  момент  Серый
Бриллиант у нас. Мы будем первыми, кто подчинит его. По  крайней  мере,  так
заявил Вершитель.
   Этой ночью он  расколет  камень,  чтобы  заставить  его  магическую  силу
защитить нас,  наш  остров.  На  этом  заканчивалось  послание  к  Даламару,
написанное аккуратным почерком Заста. Чуть ниже была приписка, но буквы  уже
прыгали, будто рука писавшего дрожала. Она предназначалась Аше. С тобой  моя
любовь и мои молитвы, дитя не плоти,  но  души  моей.  Молись  за  нас.  Аша
надолго задумалась над припиской... Ее с самого  начала  веселили  некоторые
места истории о сотворении мира. Кроме того,  Заст  частенько  развлекал  ее
рассказами про гномов-механиков.
   Он их называл "сказы о гномах". Иногда у него на лице мелькала  улыбка  -
как правило, при описании невероятных механизмов гномов...  Аша  улыбнулась,
вспомнив о чем-то смешном, но улыбка тут же  сошла  с  лица.  Могла  ли  она
понять, откуда надвигается опасность? Нет... Вот Заст понимал и видел ее.  И
поэтому он дал ей свиток. Эрды в отчаянии. Внезапное появление  чужаков,  их
бесцеремонное, наглое вторжение не на шутку испугало  их.  И  они  собрались
действовать, чтобы защитить тот уклад  жизни,  который  существует  не  одно
поколение. Аша уронила письмо на колени. Слезы, подступившие к  глазам,  уже
не были слезами жалости к самой себе.
   Теперь это были слезы нежности и любви к взрастившему  ее  человеку.  Как
считают эльфы, у таких слез другой источник, они идут от  сердца.  Вызванные
болью, они эту боль и успокаивают. Беззвучно плача, утомленная и  убаюканная
волнами и ровным гудением снастей, Аша уснула.

5. Алтарь и Серый Бриллиант. Гном опаздывает. Камень расколот

Вершитель направлялся к алтарю. Небо было безлунным. Даже Лунитари, по легенде, не потерявшая надежды на возвращение камня, отсутствовала на небосклоне. Все эрды оставались дома. Они погрузились в магию, направляя ее силы в помощь Вершителю. Каждый священнодействовал в одиночку. Эрды полагали, что в одиночестве - источник силы. Когда вместо одного - множество, откуда возьмется собранность, сосредоточенность, энергия. Алтарь, на котором покоился Бриллиант располагался в центре острова, неподалеку от поселка. Впрочем, вряд ли представитель другой расы рискнул бы назвать поселком беспорядочно тут и там разбросанные домики. Эрды не мостили улиц, у них не было базаров, они не открывали клубов по интересам. Не строились замки и дворцы, гостиницы и таверны. Были только жилые домики, раскиданные наугад, возведенные там, где захотелось их владельцам. Алтарь, обшитый полированным деревом, с вырезанными на нем замысловатыми древними символами, был расположен на поляне, в окружении семи гигантских сосен. Эти деревья в свое время с помощью магии переправили с Ансалона, где они росли в неведомом никому месте. Соснам было так много лет, что, вполне вероятно, они застали ту пору, когда Серый Бриллиант в первый раз ускользнул от Реоркса. Казалось, сосны бдительно стерегли камень. И в самом деле, стоявшие тесно, одна к одной, они являли собой прочный заслон из стволов, переплетенных ветвей и сучьев, сквозь который даже божеству не просто было бы пробраться. Вершитель остановился перед деревьями и спросил позволения пройти к алтарю. Сосны пропустили его на священную поляну, вновь сомкнув за ним свои ветви. Разлапистые и густые, они образовали своеобразный навес, сквозь который не просматривалось ни единой звездочки. Отсюда Вершитель не мог видеть ни Такхизис, ни Паладайна, следовательно, и для них был невидим. В столь укромном месте никто не мог помешать эрду. Мрак на поляне был бы полный, если б от камня не исходил слабый мерцающий свет. "Словно он на что-то обижен", - подумал Вершитель. Хотя света камень давал вполне достаточно -




 Вершителю вовсе и не требовалось столько. Если бы он захотел, то мог бы устроить на поляне светлый день, но в таком случае, возможно, привлек бы к себе чье-либо внимание.
   Кто-нибу