аправился к большой напольной вазе в зале. Черенок сирени следовало поставить в воду, чтобы он не засох.

17

Гилтас и Львица

     Гилтас, "безвольный" сын Лораны, в это самое время сидел в потайной комнате таверны, откинувшись на спинку скамьи. Хозяевами и работниками в этой таверне были овражные гномы. Называлась она довольно оригинально - "Глоток и отрыжка", ибо, по мнению овражных гномов, именно так - глотая и рыгая - проводили люди время в тавернах.
     "Глоток и отрыжка" находилась в небольшом поселении овражных гномов (назвать его "деревушкой" означало бы сильно ему польстить), расположенном поблизости от крепости Пакc Таркас. Таверна была единственной постройкой в поселении, так как ютились его обитатели в пещерах под холмами, куда можно было попасть только через туннели, прорытые под ее полом.
     Таверна и пещеры находились в восьмидесяти милях от Квалиноста по прямой линии полета грифона и много дальше, если путешествовать по дороге. Гилтас добрался сюда как раз верхом на грифоне, все семейство которого состояло на службе у королевского дома. Крылатое чудовище доставило короля и его проводника в лес и теперь терпеливо ожидало их возвращения. Предусмотрительная Кериан позаботилась о том, чтобы обеспечить ему продолжительный завтрак из свежепойманного оленя, и это скрасило грифону часы ожидания и отвратило его от мысли закусить кем-то из их гостеприимных хозяев.
     "Глоток и отрыжка" пользовалась удивительной популярностью, впрочем, как раз удивляться тут было нечему, ибо цены в ней были самыми низкими во всем Ансалоне.
     За две медные монетки можно было наесться до отвала. Причем кухня находилась в ведении того самого овражного гнома, который когда-то был поваром Повелителя Драконов Верминаарда.
     Люди, которым случалось сталкиваться с овражными гномами, но не доводилось угощаться их стряпней, полагают невозможным не только съесть, но даже посмотреть на что-нибудь из приготовленного ими. Если учесть, что излюбленным лакомством этих гномов является крысиное мясо, вполне можно понять тех, кто приравнивает наём на должность повара овражного гнома к желанию как можно более быстрым и малоприятным способом свести счеты с жизнью.
     Овражные гномы являются изгоями гномьева племени. Хотя они, безусловно, принадлежат к этому народу, прочие гномы не признают их своей родней и прикладывают неимоверные усилия, чтобы доказать всем, что овражные гномы никаким образом гномами не являются. Овражные гномы небыкновенно тупы, по крайней мере по мнению большинства людей. Они почти не умеют считать, ограничиваясь числами "один" и "два". Когда-то давно, рассказывают гномы, среди них жила необыкновенно умная женщина, которую звали Бупу, и она-то умела считать много, много дальше: в ее системе счисления имелось такое продвинутое понятие, как "целая куча".
     В общем, овражные гномы не были замечены в склонности к высшей математике. Зато всем известны их трусость, поразительная неопрятность - и любовь к этой неопрятности, - а также, что довольно странно, их великолепные кулинарные способности. Овражные гномы приготовят превосходный обед, если только обедающий не станет уточнять, из чего можно, а из чего нельзя готовить блюда к его столу, а также не станет заглядывать на кухню во время стряпни.
     "Глоток и отрыжка" славилась великолепно приготовленным оленьим окороком, тушенным с луком и подаваемым в пряном темном соусе. Эль имелся соответствующий - не такой, как в лучших домах, но зато по доступной цене. Собственно, гномово зелье и создало репутацию таверны. Любители его высоко ценили и старались не думать о том, что овражные гномы настаивают это зелье на грибах, выращенных в собственных спальнях. Нет, на этой мысли определенно не стоило задерживаться надолго.
     Таверну часто посещали люди, которые не могли позволить себе ничего лучше, кендеры, довольные тем, что здесь их не вышвыривали с ходу на улицу, а также те нелегальные элементы, которые довольно быстро раскусили, что Неракские Рыцари крайне редко патрулируют те раздолбанные колеи от фургонов, которые вели к таверне и почему-то назывались дорогой.
     "Глоток и отрыжка" являлась также секретным убежищем и ставкой благородного воина, известного под именем Львица, женщины, которая - о чем мало кто знал - была королевой Квалинести, тайной супругой Беседующего-с-Солнцами Гилтаса.
     В данную минуту эльфийский король сидел на стуле в полутемной задней комнатке таверны, пытаясь побороть свое нетерпение. Вообще-то эльфам не свойствен этот недостаток. Им, живущим сотни лет, прекрасно известно, что в положенный срок вода закипит, хлеба созреют, желудь упадет с ветки, а овес заколосится и что волноваться по пустякам и пытаться ускорить ход событий - значит лишь портить себе желудок. Но Гилтас унаследовал порывистую, нетерпеливую натуру своего отца, и, хотя он обычно старался скрыть это, сейчас его пальцы барабанили по столу, а кончик туфли раздраженно постукивал по полу.
     Кериан поглядела на него и улыбнулась. Единственная свеча стояла на столе между ними. Ее пламя отражалось в карих глазах красавицы, бросало теплый отсвет на ее гладкую, смуглую кожу, пронизывало золотую гриву ее волос. Кериан происходила из племени Каганести, или Диковатых Эльфов, которые, в отличие от своих обитавших в городах родственников, Квалинести и Сильванести, жили на лоне природы, не пытаясь ни улучшить ее, ни приспособить к своим нуждам (из-за чего их утонченная родня смотрела на них как на варваров и даже заставила прислуживать себе в богатых домах - разумеется, исключительно для их же пользы).
     Кериан была служанкой в доме сенатора Рашаса в те дни, когда там впервые поселился Гилтас, которого называли гостем и к которому при этом относились как к пленнику. Молодые люди полюбили друг друга с первого взгляда, хотя до того дня, когда они признались друг другу в своих чувствах и тайно совершили брачные обеты, прошли не месяцы, а годы.
     Всего лишь двое, Планкет и мать Гилтаса, Лорана, знали о браке короля с девушкой, которая прежде была почти рабыней и которая теперь была известна как Львица, бесстрашный вождь Кансари, Людей Ночи.
     Поймав на себе смеющийся взгляд Кериан, Гилтас тут же понял, чем он был вызван. Он сцепил пальцы в кулак и заложил ногу на ногу, чтобы унять нервные подергивания.
     - Вот, - сокрушенно сказал он. - Так лучше?
     - Ты непременно заболеешь трясучкой, если будешь так нервничать, - поддела его девушка, продолжая улыбаться. - Гном обязательно придет. Он дал слово.
     - От этого так много зависит, - объяснил Гилтас и вытянул ноги, болевшие от непривычно долгой ходьбы. - Возможно, само наше существование как... - Тут он насторожился и стал к чему-то прислушиваться. - Кериан, ты слышишь?
     - Что именно? Как подрагивает пол? Я слышу это уже два часа, с тех пор как мы сюда прибыли. Наверное, это овражные гномы роют новые туннели. Они любят копаться в грязи. Относительно того, что ты говоришь. Слово "возможно" здесь не годится. Мне совершенно ясно, что наше поражение неизбежно.
     В ее голосе звучал небольшой акцент, который цивилизованные эльфы находили довольно грубым, но от которого речь Кериан становилась похожей на воробьиную трель, чья сладкая мелодия была пронизана еле слышной ноткой меланхолии.
     - Квалинестийцы отдают драконице все, что она требует. Они пожертвовали своей свободой, своей гордостью, своей честью. Иногда им даже случалось жертвовать самими собой - и все это лишь за то, что она сохранила им жизнь. Но однажды Берилл потребует то, чего эльфы не смогут ей дать. Когда это время наступит и Берилл обнаружит, что ей перечат, она, несомненно, разрушит Квалинести.
     - Иногда я задаю себе вопрос: почему ты рискуешь собой ради нас? - Гилтас печально смотрел на жену. - Квалинестийцы пытались поработить тебя, увезли из семьи. Ты имеешь полное право на месть. Ты имеешь полное право бежать от нас и предоставить тех, кто обижал тебя, их судьбе, которая, как бы она ни была страшна, без сомнения, ими заслужена. Но ты этого не делаешь. Вместо этого ты рискуешь жизнью, заставляя наш народ глядеть в глаза правде, сколь бы безобразна она ни была, и слушать слова истины, как бы они ни были малоприятны.
     - Проблема в том, - возразила Кериан, - что пора перестать делить эльфов на своих и чужих. Именно это да еще стремление обособиться от других довели нас до нынешнего состояния. Это разделение и эта изоляция лишь придают силы нашим врагам.
     - Но я не вижу, чтобы что-то менялось. - Голос Гилтаса зазвучал еще более мрачно. - Видимо, все останется как есть, пока не случится какое-нибудь огромное несчастье, которое заставит нас измениться к лучшему. Но даже тогда этого, возможно, не произойдет. Война с Хаосом, которая должна была сплотить всех нас, на деле лишь еще больше разделила эльфов. Не проходит и дня без того, чтобы кто-то из членов Эльфийского Совета не поднялся и не произнес речи о том, как наши родственники сильванестийцы не подпускают нас к своей блаженной жизни за щитом и с каким нетерпением они ждут нашей погибели, чтобы захватить наши земли. Или кто-нибудь другой заводит красноречивые разговоры о "негодных Каганести", о том, как эти "варвары" мечтают разрушить то, что мы создавали столетиями. Не сомневаюсь, что они и им подобные просто счастливы оттого, что драконица перекрыла дороги. Нам не нужны никакие контакты с человечеством, заявляют они. В чем, конечно, их всячески поддерживают Неракские Рыцари. Им эти внутриэльфийские распри лишь играют на руку, существенно облегчая их задачу.
     - По тем слухам, что дошли до меня, этот щит, вполне возможно, похоронит под собой Сильванести.
     Гилтас резко выпрямился и с изумлением глянул на жену.
     - Откуда ты это знаешь? Ты мне еще ничего не говорила!
     - Но я целый месяц не видела тебя, - с ноткой горечи объяснила Кериан. - А услышала я об этом всего несколько дней назад от гонца Келевандроса, которого королева-мать регулярно посылает за вестями к твоей тетушке Эльхане Звездный Ветер. Эльхана и ее войско расположились сейчас на границах Сильванести, поблизости от щита. Они объединились с людьми из Стального Легиона, и Эльхана сообщила твоей матушке, что земли вокруг щита совершенно бесплодны, там болеют и умирают деревья. Гадкая серая пыль покрывает все, и Эльхана опасается, что той же болезнью поражены все сильванестийцы.
     - Но почему в таком случае наши родственники не уберут щит? - удивился Гилтас.
     - Они боятся того, что находится за ним. К несчастью, они отчасти правы. Эльхана и ее войско недавно имели решительное сражение с силами великанов-людоедов, это случилось как раз в ночь того страшного шторма. Если бы Стальной Легион не пришел к ним на выручку, они бы все погибли. Но, как бы то ни было, сын Эльханы, Сильванеш, был захвачен великанами, по крайней мере она так думает. Он был послан за подмогой к людям и пропал без следа. Мать горюет о нем как о мертвом.
     - Мама мне ничего не рассказывала об этом. - Гилтас нахмурился.
     - Видишь ли, Келевандрос сообщил ей, что маршал Медан усилил бдительность и она теперь может доверять лишь своим домашним. Лорана полагает, что любой слуга, кроме самых проверенных, может донести на нее. Она почти не сомневается, что за тобой следят, даже когда вы с ней остаетесь вдвоем. А Лорана не хочет, чтобы Рыцарям Тьмы стало известно об ее контактах с Эльханой.
     - Возможно, мама права, - согласился король. - Единственный, кому доверяю я, - это мой слуга Планкет, но он доказал свою верность мне многими годами службы. Итак, значит, Сильванеш погиб, убит великанами-людоедами. Бедный парень. Боюсь, смерть его была мучительной. Будем надеяться, что страдал он недолго.
     - Ты когда-нибудь встречал его?
     Гилтас покачал головой:
     - Он родился в таверне "Последний Приют" в Утехе уже во время изгнания Эльханы. Я никогда не видел ее после этого. Мама рассказывала мне, что мальчишка был очень похож на Портиоса.
     - Его смерть делает тебя наследником обоих престолов, - задумчиво произнесла Кериан. - Беседующий-с-Солнцами-и-Звездами. Красиво.
     - Именно об этом всегда мечтал сенатор Рашас, - усмехнулся Гилтас. - На самом деле, мне кажется, я стану скорее Беседующим-с-Мертвыми.
     - Не говори таких гадких слов! - воскликнула Кериан и сотворила знамение против зла - нарисовала пальцами в воздухе круг, как если бы хотела поймать в него "гадкие" слова. - Ты... в чем дело, Серебряное Крыло?
     Она обратилась так к эльфу, который только что вошел в комнату. Тот едва успел начать объяснения, как был прерван овражным гномом, ворвавшимся к ним в состоянии крайнего возбуждения, если судить по исходившему от него запаху.
     - Моя говорит! - негодующе вскричал он и стал отталкивать эльфа. - Моя смотрел! Ее так сказала! - Он показал на Кериан.
     - Ваше Величество, - эльф отвесил глубокий поклон королю, прежде чем обратиться к Кериан, своему командиру, с донесением. - Прибыл король Торбардина.
     - Его здесь! - громко объявил овражный гном. Хотя он и не говорил на эльфийском, но знал его достаточно, чтобы понимать, о чем идет речь. - Моя его приводит сюда?
     - Спасибо, Понс, не надо. - Кериан легко поднялась и поправила меч, висевший на поясе. - Я выйду к нему. Будет лучше, если вы, Ваше Величество, останетесь здесь, - добавила она. Их брак был тайной даже от эльфов, находившихся под ее командованием.
     - Большая-большая, главная гном! Его носит шляпу! - Понс был подавлен великолепием своего гостя. - Его носит туфлю! - Подавлен вдвойне. - Моя никогда не видела гномов в туфле!
     - Король прибыл в сопровождении четырех телохранителей, - продолжал докладывать эльф. - Как вы приказывали, мы проследили за их передвижениями от самого Торбардина.
     - Настолько же ради их безопасности, насколько ради вашей, Ваше Величество, - быстро вмешалась Кериан, видя, как потемнело от гнева лицо Гилтаса.
     - Они ни с кем не встречались, - продолжал эльф, - и никто за ними не следовал.
     - Кроме вас, - саркастически заметил Гилтас.
     - Осторожность не повредит, Ваше Величество, - снова сказала Кериан. - Тарн Грохот Гранита - новый вождь кланов Торбардина. Его правление протекает безопасно в пределах этой страны, но у гномов также есть предатели, как есть они у нас, эльфов.
     Гилтас глубоко вздохнул:
     - Я мечтаю о том дне, когда это будет не так. Надеюсь, гномы не заметили, что вы идете за ними по пятам?
     - Они видели свет звезд, Ваше Величество, - гордо ответил эльф. - Они слышали шум ветра. Но они не видели и не слышали нас.
     - Его говорит, что любит наши напитки, - с важностью вставил овражный гном. Его лицо сияло гордостью, хотя этот блеск можно было с легкостью отнести на счет жира того гуся, которого он только что ощипывал. - Его говорит, что у нас очень отличные напитки. Твоя хочет попробовать? - предложил он Гилтасу. - А то твоя очень грустный.
     Кериан и эльф вышли, уведя с собой овражного гнома. Гилтас остался в одиночестве, грустно глядя на пламя свечи, дрожавшее при каждом колебании воздуха. Под его ногами по-прежнему вздрагивала земля, и Гилтасу стало казаться, что это мир содрогается вокруг него. Темнота царила вокруг, и крохотный огонек свечи был единственным источником света, да и тот мог легко погаснуть от его неосторожного дыхания. Так же легко могло пропасть все. Возможно, в эту минуту маршал Медан входит в спальню Гилтаса, ворошит подушки, обнаруживает, что короля нет, арестовывает Планкета и начинает допытываться, куда делся король.
     Страшная усталость внезапно навалилась на Гилтаса. Усталость от двойной жизни, которую он вынужден был вести, усталость от лжи и уловок, усталость от беспрерывного притворства. Он будто все время играл на сцене и не имел права отдохнуть за кулисами. Он даже стал бояться крепкого сна, в котором мог проговориться о чем-то таком, что могло бы погубить их.
     Он боялся не того, что ему придется страдать. Префект Палтайнон предусмотрел все, как и маршал Медан. Гилтас был нужен им на троне, послушная кукла, привязанная ниточками, за которые они дергали. Если они обнаружат, что кукла перерезала свои ниточки, они просто завяжут их заново. Он останется королем. Они сохранят ему жизнь. Погибнет Планкет, которого они замучают до смерти, требуя рассказать то, что ему известно. Лорану они, быть может, и не осмелятся казнить, но наверняка отправят в изгнание, объявив ее, подобно старшему брату, темным эльфом. Кериан будет схвачена непременно, недаром Медан публично объявил, какая страшная смерть ее ждет, попадись она ему в руки.
     Нет, Гилтасу не придется страдать, если, конечно, не называть страданием то, что его заставят смотреть на муки тех, кого он любил больше жизни, и лишат всякой возможности им помочь. Пытка, возможно, худшая из всех страданий.
     Из темноты комнаты на него поползли его старые враги: страх, неверие в свои силы, самобичевание. Он чувствовал, как их ледяные руки сжимают его грудь, проникают к нему в самое сердце, вытягивают и перекручивают его внутренности. Он слышал их хриплые шепоты о неизбежном возмездии, страшные пророчества смерти и всеобщей гибели. Он не справится со своей задачей. Он не создан для этого. Он не может больше продолжать борьбу. Вступить в нее было безрассудством с его стороны. Он подверг своих близких такому страшному риску! Каждую минуту все может открыться. Медан всегда все знает. Может, если Гилтас прямо сейчас вернется и во всем признается, маршал все уладит. Он прокрадется к себе в спальню, и никто никогда не узнает, куда он ходил...
     - Гилтас, - раздался чей-то спокойный голос. Король вздрогнул. Перед ним маячило совершенно незнакомое ему лицо. Кто это?
     - Муж мой, - позвала его Кериан.
     Гилтас зажмурил глаза, дрожь пронизала его с головы до ног. Медленно он разжал руки, до судороги сжатые в кулаки. Он заставил себя расслабиться, усилием воли прогнал напряжение, сковавшее его тело, пересилил дрожь. Тьма, которая слепила его только что, исчезла. Свеча, что внесла с собой Кериан, горела ярким и светлым пламенем. Гилтас издал глубокий, прерывистый вздох.
     - Теперь все в порядке, - сказал он.
     - Точно в порядке? - переспросила Кериан. - Тан ожидает в соседней комнате. Может быть, мне пока отвлечь его чем-нибудь?
     - Нет, не надо, все уже прошло. - И Гилтас сглотнул, чтобы избавиться от неприятного вкуса желчи во рту. - Ты прогнала прочь моих демонов. Через пару минут я уже приобрету вполне приемлемый вид. Как я сейчас выгляжу?
     - Как будто увидел привидение, - сказала Кериан и тут же поспешила успокоить его: - Не беспокойся, гном не заметит ничего странного. Им все эльфы кажутся одутловатыми и бледными.
     Гилтас поймал жену за руку и привлек ее к себе.
     - Перестань сейчас же! - полушутя-полусерьезно попросила она. - Сейчас не время для этого. Вдруг нас кто-нибудь увидит?
     - Пусть их, - отмахнулся король. - Мне надоело скрывать от всех наше счастье. Ты моя сила, мое спасение. Ты спасла мне жизнь и разум. Когда я мысленно возвращаюсь в прошлое и вижу опять тех же демонов, я удивляюсь: что ты могла во мне найти?
     - Я заглянула меж прутьев решетки и увидела находящегося за ней прекрасного юношу. - Кериан расслабилась на мгновение в объятиях мужа. - Я увидела, как ты любишь свой народ и как страдаешь оттого, что их терзает боль, а ты не можешь ничем им помочь. Любовь была моим ключом. Все, что мне пришлось сделать, - это вставить его в замок и повернуть. Все остальное совершил ты.
     Она выскользнула из его объятий, и снова перед королем стоял прекрасный воин.
     - Ты готов? Не следует заставлять тана ждать так долго.
     - Готов.
     Гилтас сделал еще один глубокий вздох, откинул назад волосы и с прямой спиной и высоко поднятой головой направился в соседнюю комнату.
     - Его Величество, Беседующий-с-Солнцами, Гилтас из Правящего Дома Солостарана! - торжественно объявила Кериан.
     Тарн, наслаждавшийся кружкой крепчайшего эля, опустил ее на стол и уважительно наклонил голову. Для гнома он был довольно высок и выглядел намного старше своих лет. Его волосы преждевременно поседели,