драв голову, Лимбек увидел другие ковши, спускающиеся с Кикси-винси  на
длинных канатах. Зрелище было потрясающее, так что гег глазел на них разинув
рот и даже про головную боль позабыл.
   Ковши, сделанные из блестящего металла и украшенные богатой резьбой, были
похожи на когти огромной птицы.  Они  врезались  в  коралит  своими  острыми
зубцами, отрывали кусок скалы и уносили вверх, как коршун  уносит  в  когтях
добычу. Вернувшись на Древлин, ковши  сбрасывали  куски  породы  в  огромные
бункера, где геги сортировали породу  и  выбирали  драгоценную  серую  руду,
которой питалась Кикси-винси. Легенды гласили, что без нее она может умереть
с голоду.
   Лимбек, словно завороженный, смотрел, как ковши с грохотом опускаются  на
землю, вгрызаются в коралит, зарываются в него. Гег был  так  захвачен  этим
зрелищем - он ни разу в жизни не видел  ничего  подобного,  -  что  чуть  не
забыл, что нужно еще пометить один из  ковшей.  Вспомнил  он  об  этом  лишь
тогда, когда почти все ковши уже набрали коралита и начали подниматься.
   Нарисовать знак можно было  куском  коралита.  Лимбек  подобрал  обломок,
выпавший из ковша, и бросился бежать, под  дождем,  спотыкаясь  на  неровной
земле, к ковшу, который спустился одним из последних и  только-только  начал
погружаться в коралит. Но, добравшись до него, Лимбек  испугался.  Ковш  был
такой огромный! В его  когтях  свободно  могло  поместиться  полсотни  таких
Лимбеков. Он трясся, гремел, взрывал коралит, во все стороны  летели  острые
осколки камня. Казалось, подойти к нему просто невозможно.
   Но у Лимбека не было другого выбора.  Он  должен  был  подойти  к  ковшу.
Собрав все свое мужество, он собрался было подойти  вплотную,  когда  молния
ударила прямо в ковш. Раздавшийся раскат грома сбил Лимбека с ног. Ошалевший
и перепуганный, гег уже собирался  бежать  обратно  к  яме  и  провести  там
остаток своей жалкой жизни, но тут ковш внезапно вздрогнул и  замер.  И  все
прочие ковши тоже замерли: одни - зарывшись в землю,  другие  -  в  воздухе,
третьи - над самой землей, с раскрытыми когтями, собирающимися  вонзиться  в
землю.
   Может быть, молния повредила механизм. А может,  началась  пересменка.  А
может, наверху что-то случилось. Лимбек этого не знал - да  это  и  неважно.
Верь он в богов - он горячо поблагодарил бы их. Но, поскольку в богов он  не
верил, он просто взобрался  на  скалу,  сжимая  в  руке  кусок  коралита,  и
осторожно приблизился к ближайшему ковшу.
   Там, где ковш уходил в коралит, металл был весь исцарапан. Лимбек  понял,
что, если оставить знак здесь, его никто не заметит. Значит,  надо  оставить
знак на верхней части ковша. А это значит,  что  надо  найти  ковш,  который
совсем зарылся в землю. А это значит, что этот ковш  в  любой  момент  может
пойти наверх и обрушить на голову Лимбеку тонны камней.
   Наконец Лимбек робко подобрался к подходящему ковшу. Рука у него тряслась
так, что кусок коралита стучал по ковшу, издавая мелодичный звон. Следов  он
не оставил. Лимбек стиснул зубы. Отчаяние придало ему сил. Он нажал сильнее.
Раздался душераздирающий скрип. Но зато на блестящей  поверхности  появилась
длинная царапина.
   Однако одной царапины мало. Наверху могут решить,  что  это  случайность.
Лимбек провел еще одну черту, под  углом  к  первой.  Тут  ковш  дернулся  и
затрясся. Лимбек в испуге выронил  камень  и  бросился  назад.  Ковши  снова
пришли в движение. Лимбек обернулся, чтобы полюбоваться своей работой.
   На одном из ковшей, уходящих в высоту, гордо  красовалась  большая  буква
"Л".
   Лимбек поспешно вернулся в свою яму. Похоже, никакой ковш на нее пока  не
нацеливался, по крайней мере в этот раз. Он снова спустился вниз,  устроился
поудобнее, закутался в ткань и постарался не думать о еде.

Глава 17
СТУПЕНИ НИЖНИХ КОПЕЙ, НИЖНЕЕ ЦАРСТВО

   Ковши со своей добычей ушли обратно в тучи, к Древлину. Лимбек, глядя  им
вслед, прикидывал, сколько времени понадобится им на то, чтобы  разгрузиться
и снова спуститься вниз. И когда еще наверху заметят его знак? А  вдруг  его
вообще не заметят? А потом, кто его заметит, кто-нибудь из своих или  жирец?
А если его заметит жирец, что он тогда сделает? А если кто-нибудь из  своих,
скоро ли они спустят "руку помощи"?
   Успеют ли они спустить ее прежде, чем он замерзнет насмерть или умрет  от
голода?
   Вот такие  мрачные  вопросы  вертелись  теперь  в  голове  Лимбека.  Хотя
вообще-то ему это было несвойственно - он был гег беззаботный,  оптимист  по
натуре, всегда надеялся на лучшее, видел в окружающих только  хорошее  и  не
особенно сердился на тех, кто привязал его к Крыльям Справосудия  и  сбросил
сюда, на верную смерть. Ведь верховный головарь и главный жирец в самом деле
хотели добра своему народу. Они же не виноваты, что верят в тех,  кто  лживо
называет себя богами. Неудивительно, что они не поверили истории  Лимбека  -
вон, Джарре и та ему не верит.
   Возможно, именно мысль о  Джарре  заставила  Лимбека  почувствовать  себя
таким несчастным. Он ведь был твердо уверен, что  уж  она-то  сразу  поверит
ему, поверит в то, что ельфы - не боги. И теперь, скорчившись на дне ямы, он
никак не мог смириться с мыслью, что она  ему  не  поверила.  Теперь,  когда
первоначальное возбуждение улеглось и ему не оставалось  ничего,  кроме  как
сидеть, ждать  и  надеяться,  что  все  произойдет  так,  как  нужно,  и  не
вспоминать, что многое может произойти совсем  не  так,  как  нужно,  Лимбек
принялся всерьез размышлять о том, что будет, когда  (не  "если",  а  именно
"когда"!) его вытащат отсюда.
   - Как же они могут продолжать считать меня своим вождем, если они думают,
что я лгу? - вопрошал Лимбек потоки воды, льющиеся сверху. - Зачем я  вообще
им нужен? Ведь мы с Джарре всегда говорили, что важнее всего - истина и наша
высшая цель - именно поиски истины. А теперь она думает, что я солгал, и тем
не менее продолжает считать меня главой Союза!
   "И что же будет, когда я вернусь? - И Лимбек увидел все это перед  собой,
словно наяву. - Она будет смеяться надо мной. Все они будут смеяться. Нет, я
останусь главой Союза - ведь будет считаться, что  Менежоры  судили  меня  и
сочли невиновным. Но они-то  будут  знать,  что  все  это  обман!  И,  самое
главное, это буду знать я. Менежоры тут совершенно ни при  чем.  Это  Джарре
хитростью вытащит меня отсюда, и мы оба всегда будем помнить об этом.  Ложь!
Ложь! Зачем все это?" Лимбек все больше заводился.
   - Нет, конечно, у нас сразу появится множество новых членов. Но ведь  они
станут приходить в Союз потому, что  не  будут  знать  правды!  Разве  можно
устраивать революцию на лжи? Нет! -  Гег  стиснул  свой  здоровенный  мокрый
кулак. - Это все равно что ставить дом на песке!  Рано  или  поздно,  но  он
непременно обрушится! Может, мне лучше остаться здесь? Да, да! Я не вернусь!
   - Но ведь это ничего не докажет, - возразил он сам  себе.  -  Они  просто
решат, что Менежоры признали меня виновным.  Этим  делу  не  поможешь...  А,
знаю! Я напишу  им  записку  и  пошлю  вместо  себя  в  "руке  помощи".  Тут
полным-полно перьев тира, писать можно ими. - Он вскочил. - А  грязь  вполне
сойдет за чернила. "Я остаюсь здесь и, возможно,  умру  здесь",  -  да,  это
звучит неплохо, - надеясь доказать этим, что все, что я говорил о ельфах,  -
правда. Я не могу быть вождем тех, кто считает меня лжецом, кто утратил веру
в меня". Да, убедительно вышло.
   Лимбек  старался  не  падать  духом,  но  даже  удовольствие  от   хорошо
составленной  записки  быстро  улетучилось.  Ему  хотелось  есть,  ему  было
холодно, сыро - и страшно. Буря кончилась, и наступила  жуткая  тишина.  Эта
тишина была похожа на загробную - на Великое Безмолвие. Это  напомнило  ему,
что он и в самом деле близок к Великому Безмолвию,  и  Лимбек  осознал,  что
смерть, о которой он рассуждает с такой легкостью, скорее всего будет  очень
неприятной.
   А тут еще ему представилось, как Джарре  получит  эту  записку  и  станет
читать, поджав губы и наморщив нос, - она всегда морщится,  когда  сердится.
Ему даже не придется надевать очки, чтобы прочесть то,  что  она  напишет  в
ответ. Он и так слышал, как наяву:
   "Лимбек! Немедленно прекрати молоть ерунду и поднимайся  наверх!"  -  Ах,
Джарре! - печально вздохнул он. - Если бы только ты могла поверить  мне!  На
других-то мне...
   И тут раздался оглушительный,  зубодробительный,  ушераздирающий  грохот,
который прервал мысли Лимбека и сбил его с ног.
   Он упал на  спину.  "Что  такое?  -  удивился  он.  -  Неужто  ковши  уже
вернулись? Так скоро? Я ведь еще не написал записку!"  Лимбек,  пошатываясь,
встал на ноги и посмотрел наверх. Гроза кончилась. Моросил мелкий дождик,  и
все было затянуло туманом, но не было ни молний, ни грома, ни града.  Ковшей
не было видно. Правда, Лимбек был без очков... Он порылся в  кармане,  надел
очки и снова посмотрел на небо.
   Он  прищурился.  Ему  показалось,  что  он  видит  в  облаках   множество
расплывчатых пятен. Но даже если это ковши,  они  все  равно  еще  не  скоро
пойдут вниз - разве что один из них пришел раньше  или  сорвался  -  но  это
маловероятно, Кикси-винси редко допускала подобные аварии.  Значит,  это  не
ковш. Тогда что же?
   Лимбек торопливо полез наверх. Настроение у него сразу улучшилось.  Здесь
какая-то тайна! Надо ее раскрыть!
   Добравшись до края ямы, он осторожно выглянул наверх. Сперва он ничего не
увидел, но это оттого, что он смотрел не в ту сторону. А потом он  обернулся
- и ахнул.
   Из огромной  ямы  футах  в  тридцати  от  Лимбека  струился  яркий  свет,
переливающийся таким множеством красок, которых Лимбек никогда  не  видел  в
своем сером, унылом мире. Лимбеку, конечно, и в голову не пришло,  что  этот
свет может быть опасен, что та штука, которая  устроила  этот  грохот,  тоже
может оказаться опасной, что ковши вот-вот спустятся и надо  следить,  чтобы
не попасть под один из них.  Он  поспешно  выбрался  из  ямы  и  бросился  к
источнику света так быстро, как только позволяли его коротенькие ноги.
   Дорогу преграждало множество препятствий: вся  поверхность  острова  была
изрыта ямами от ковшей. Ему пришлось обогнуть пару таких ям и несколько  куч
коралита, который осыпался с  ковшей,  когда  они  поднимались  наверх.  Это
потребовало немало времени и сил. К тому времени,  как  Лимбек  добрался  до
источника  света,  он  совсем  запыхался,  отчасти  от  спешки,  отчасти  от
возбуждения. Подойдя ближе, он  увидел,  что  цветные  полосы  сплетаются  в
какие-то рисунки.
   Лимбек так старался разглядеть поближе эти  чудные  картины,  что  совсем
забыл о том, что стоит на краю ямы, и, если бы  он  не  споткнулся  о  кусок
коралита и не растянулся на краю ямы, он, наверно, в конце  концов  свалился
бы туда. Он поднялся с земли и прежде всего схватился за карман  -  целы  ли
очки? Очков в кармане не  было.  Лимбек  пережил  приступ  безумной  паники,
прежде чем вспомнил, что они у него на носу. Тогда он подполз к краю  ямы  и
вгляделся.
   Поначалу он не видел ничего, кроме яркого, разноцветного, переливающегося
сияния. Потом в  сияющем  облаке  возникли  образы  и  фигуры.  Эти  картины
оказались и впрямь необыкновенно захватывающими, и Лимбек взирал  на  них  с
восхищением и восторгом. Правда, трезвомыслящая часть его ума, которая вечно
прерывала важные и интересные размышления нудными замечаниями типа:  "Смотри
не наткнись на стену!", "Котелок горячий!" - или  чем-нибудь  в  этом  роде,
напомнила ему, что ковши уже спускаются. Но Лимбек ей не внял.
   Он понял, что перед ним - мир. Не его мир, а какой-то  другой.  Этот  мир
был невероятно прекрасен. Он был чем-то похож на  картинки,  которые  Лимбек
видел в книгах ельфов. Небо было ярко-голубым - а  не  серым,  -  высоким  и
ясным, и по нему плыло всего несколько белых облачков.  Пышная  зелень  была
повсюду, а не только в горшке на кухне.  Лимбек  видел  великолепные  здания
невообразимых очертаний, широкие улицы и аллеи, видел  существ,  похожих  на
гегов, только высоких и стройных, изящно сложенных...
   Нет, уже не видел. Образы начали таять и распадаться. А ему так  хотелось
посмотреть на этот странный  народ!  Ни  одно  существо  из  тех,  кого  ему
доводилось видеть - даже ельфы, - не было похоже на тех, кого  он  увидел  в
последний миг перед тем, как поблек свет. Потом свет  снова  вспыхнул  -  но
картина была уже другой.
   Лимбек вглядывался в эти образы до рези в глазах. Пытаясь понять, что они
означают, он придвинулся ближе к краю ямы  и  увидел  источник  света.  Свет
исходил от непонятного предмета на дне ямы.
   - Наверно, эта штука  и  устроила  тот  грохот,  -  сказал  себе  Лимбек,
заслонив глаза рукой и пристально вглядываясь в этот предмет. - Наверно, она
упала с неба. Интересно, это часть Кикси-винси? А если так,  то  почему  она
упала? И почему она показывает эти картинки?
   Почему, почему, почему? Вопросы не давали Лимбеку покоя. Не думая о  том,
что это может быть опасно, он перевалился через край ямы и сполз по  стенке.
Чем ближе был тот предмет, тем легче было смотреть на него. Льющийся из него
свет уходил вверх, и здесь, внизу, был не таким ослепительным.
   Поначалу гег был разочарован.
   - Да это же просто кусок коралита! - сказал он, потыкав ногой обломки.  -
Правда, самый здоровый кусок коралита, какой мне доводилось видеть. И еще  я
никогда не слыхал, чтобы коралит падал с неба.
   Лимбек подобрался поближе - и  затаил  дыхание.  Внутренний  голос  снова
напомнил ему о ковшах, но Лимбек заставил его заткнуться. Какие  там  ковши!
Коралит был лишь скорлупой,  внешней  оболочкой.  Эта  оболочка  треснула  -
вероятно, во время падения, - и  Лимбеку  было  видно  все,  что  находилось
внутри. Поначалу он подумал, что это часть Кикси-винси, но тут же понял, что
нет. Оно было сделано из металла, как и Кикси-винси, но  металлическое  тело
Кикси-винси было гладким и блестящим, а этот металл был покрыт  странными  и
непонятными узорами и письменами. Яркий  свет  струился  из  трещин  в  этом
металле. Лимбек решил, что целой картины он не видит из-за  того,  что  щели
очень узкие.
   - Надо попробовать расширить щели - может, тогда я увижу больше? Вот было
бы здорово!
   Лимбек спустился на дно воронки и  подбежал  к  металлическому  предмету.
Предмет был в четыре раза выше Лимбека, величиной с его  дом.  Лимбек  робко
протянул руку и постучал по металлу кончиками пальцев. Лимбек боялся, что он
горячий, раз от него идет такой яркий свет, но металл  оказался  прохладным.
Лимбек коснулся его уже смелее и провел пальцем вдоль узора, начерченного на
поверхности.
   Сверху  донесся  зловещий  скрип,  и  противный  внутренний  голос  снова
принялся вякать насчет ковшей, которые уже совсем рядом. Лимбек снова послал
его подальше. Коснувшись трещины, он заметил, что  все  трещины  идут  вдоль
знаков,  не  нарушая  рисунка.  Лимбек  подавил  на  край  трещины,  пытаясь
расширить ее.
   Руки почему-то отказывались ему повиноваться,  и  внезапно  Лимбек  понял
почему. Он вдруг вспомнил разбитый ельфский корабль.
   - Гниющие трупы... Но это открыло мне истину!  Эта  мысль  заставила  его
решиться. Он изо всех сил рванул металлический край.
   Трещина расширилась, и вся металлическая  конструкция  задрожала.  Лимбек
отдернул руку и отскочил назад. Но эта штука,  по-видимому,  просто  уходила
глубже в грунт, потому  что  вскоре  она  снова  застыла.  Лимбек  осторожно
приблизился и на этот раз услышал какой-то звук, похожий на стон.
   Лимбек прижался ухом к трещине,  проклиная  скрип  ковшей,  мешавший  ему
слышать лучше, и вслушался снова. Стон послышался  опять,  и  Лимбеку  стало
ясно, что внутри есть что-то живое и что оно ранено.
   У гегов, даже сравнительно слабых, очень сильные  руки  и  плечи.  Лимбек
уперся руками в края трещины и толкнул изо всех  сил.  Края  впились  ему  в
руки, но зато  трещина  разошлась  настолько,  что  гег  сумел  протиснуться
внутрь.
   Если свет, лившийся наружу, был очень ярким, то  здесь  он  был  попросту
ослепительным, и Лимбек поначалу испугался, что ничего не увидит.  Потом  он
обнаружил источник света. Он струился из центра  помещения,  которое  Лимбек
про себя по старой памяти окрестил  кораблем.  А  стон  доносился  откуда-то
справа. Лимбек прикрыл глаза рукой и принялся разыскивать существо,  которое
стонало.
   Найдя его, он ахнул.
   - Ельф! - воскликнул он. - Живой ельф!
   Он присел на корточки рядом с раненым и увидел у него  под  головой  лужу
крови.  На  теле  крови  не  было.  Еще  он  увидел  -  к  великому   своему
разочарованию, - что это  не  ельф.  Лимбек  однажды  видел  человека  -  на
картинке в книге ельфов. Так вот, это создание было похоже на человека, хотя
и не совсем. Но одно было ясно - это высокое и тонкое создание было одним из
так называемых "богов".
   В этот момент внутренний голос  завопил  так  отчаянно,  что  Лимбек  был
вынужден наконец прислушаться к нему.
   Он выглянул через трещину наружу и увидел, что над ним нависла разверстая
пасть ковша. Впрочем, ковш был еще довольно высоко,  и,  если  поторопиться,
можно было успеть выбраться из корабля, прежде чем ковш сграбастает его.
   Бог, который не бог, снова застонал.
   - Придется вытащить вас отсюда! - сказал ему Лимбек.
   Геги - народ добросердечный, и  Лимбек,  несомненно,  был  движим  самыми
бескорыстными побуждениями. Но следует признаться, что он подумал также и  о
том, что, если он притащит обратно  живого  бога,  который  не  бог,  Джарре
поневоле придется поверить ему.
   Лимбек схватил бога за руки и поволок его наружу. И тут он  почувствовал,
что руки бога сжались. Он вздрогнул и  посмотрел  на  бога.  Глаза,  залитые
запекшейся кровью, открылись и смотрели на него. Губы шевелились.
   - Чего? - переспросил Лимбек. Из-за скрипа ковша ничего не было слышно. -
Некогда, некогда!
   Лицо бога исказилось от боли - Лимбек видел, что тот  прилагает  огромные
усилия,  чтобы  не  потерять  сознание.  Он,  похоже,  знал  о  грозящей  им
опасности, но не это тревожило его. Он  так  сдавил  руку  Лимбека,  что  на
запястьях у того остались синяки.
   - Моя... моя собака!
   Лимбек изумленно уставился на бога. Уж не ослышался ли он? Гег  обернулся
и внезапно увидел у ног бога собаку, придавленную к полу какой-то  сломанной
железякой. Лимбек  удивился,  как  это  он  не  заметил  ее  раньше.  Собака
задыхалась и скулила. Она вроде бы не была ранена, но  выбраться  не  могла.
Она явно рвалась к хозяину, не обращая внимания на Лимбека.
   Гег поднял голову. Ковш опускался на них очень быстро - куда быстрее, чем
в прошлый раз. Лимбек опустил глаза, посмотрел на бога, на собаку...
   - Извините, - сказал он. - Я  просто  не  успею.  Бог  рванулся,  пытаясь
освободить руки. Но это усилие, по-видимому, исчерпало остаток его сил. Руки
бога внезапно обмякли, и голова запрокинулась. Пес заскулил и удвоил усилия,
пытаясь выбраться.
   - Извини, - сказал Лимбек собаке. Та не обратила  на  него  ни  малейшего
внимания. Скрип ковша раздавался все ближе  и  ближе.  Гег  стиснул  зубы  и
потащил бога по полу, засыпанному обломками. Пес принялся отчаянно  рваться,
скулил, лаял - увидел, что хозяина уносят.
   В горле у Лимбека встал ком -  отчасти  от  жалости  к  попавшей  в  беду
собаке, отчасти от страха за себя. Он сделал еще один отчаянный  рывок  -  и
добрался до трещины. Вытащив бога наружу, он положил обмякшее  тело  на  дно
воронки и плюхнулся рядом сам. В этот момент ковш опустился на металлический
корабль.
   Раздался оглушительный взрыв. Лимбека приподняло взрывной волной и  снова
швырнуло оземь. Вокруг дождем посыпались острые осколки коралита. Потом  все
утихло.
   Наконец Лимбек осмелился поднять голову. Ковш висел неподвижно -  видимо,
его повредило взрывом. Гег огляделся в поисках корабля, ожидая увидеть  кучу
искореженного металла.
   Но корабля не было. Взрыв уничтожил его. Не  просто  разрушил