свой угол и мрачно растянулся на полу.
   Танис сел. Он хорошо понимал, какие  чувства  испытывал  Флинт.  Странное
дело: сколько раз он сам, казалось, рад был бы задушить кендера,  а  вот  не
стало его - и не хватало чего-то. Была в Тассельхофе неистребимая врожденная
жизнерадостность, делавшая его незаменимым товарищем в дальнем пути. Никакая
опасность не страшила его, а стало быть, он никогда не сдавался, а в трудную
минуту не терял присутствия духа  и  зачастую  первым  смекал,  что  следует
делать, - иной раз  невпопад,  но  по  крайней  мере  он  всегда  был  готов
действовать. Танис невесело улыбнулся.  Что  ж,  будем  надеяться,  что  эта
переделка не окажется для него последней... Спутники  отдыхали  около  часу,
запивая квит-па водой из попавшегося им колодца. Рейстлин очнулся,  но  есть
не смог, лишь выпил воды. Карамон не сразу решился рассказать ему о Фисбене,
опасаясь расстроить брата. Но  Рейстлин,  узнав,  лишь  передернул  плечами,
закрыл глаза и крепко уснул. Когда начали возвращаться силы, Танис подошел к
Гилтанасу: он заметил, что эльф  вытащил  карту  и  внимательно  ее  изучал.
Лорана сидела  поодаль,  отдельно  от  всех:  проходя  мимо  девушки,  Танис
улыбнулся ей, но она не ответила. Танис вздохнул и пожалел о  том,  что  был
так резок с нею в Сла-Мори.  Он  не  мог  не  признать,  что  держалась  она
молодцом, несмотря на весь ужас, выпавший им на долю. Какое бы  дело  ей  ни
поручили, она все выполняла быстро и без разговоров. Танис даже подумал, что
надо бы ему перед ней извиниться... Но сперва он переговорит с Гилтанасом.
   - Ну и что дальше? - спросил он, присаживаясь на сундук.
   - Действительно, где мы? - подошел Стурм.
   Скоро кругом них столпились почти  все  -  кроме  Рейстлина,  оставшегося
лежать; да и  то  Танису  показалось,  будто  веки  мага  дрогнули  и  между
ресницами блеснуло золото глаз.
   Гилтанас разгладил карту.
   - Здесь нарисована крепость Пакс Таркас и рудники при ней, - сказал он  и
ткнул пальцем: - Мы вот тут, в погребах, в самом  низу.  Всего  футов  через
пятьдесят по коридору - комнаты, где  заточены  женщины.  Напротив  -комната
стражи, а вон там, - его палец легонько пристукнул по карте, -логово  одного
из алых драконов, того самого, которого Повелитель Верминаард  зовет  Углем.
Чудовище настолько громадно,  что  логово  его  занимает  несколько  этажей,
сообщаясь с покоями Повелителя Верминаарда на  втором,  и  снабжено  выходом
прямо в небо... - Горькая улыбка скривила  губы  Гилтанаса.  -  Там  же,  на
втором этаже, за покоями  Верминаарда,  держат  детей.  Повелитель  Драконов
умен. Заложники помещены врозь: он знает,  что  женщины  нипочем  не  бросят
дети, да и мужчины никуда не  пойдут  без  своих  домашних.  Детей  стережет
второй дракон, вернее драконица, живущая вот в этой комнате.  Мужчины  -  их
здесь около трехсот - работают в шахтах  вне  крепости,  в  горных  пещерах.
Кроме людей, там трудятся несколько сот овражных гномов...
   - А ты неплохо знаешь Пакс Таркас, - сказал Эбен.
   Гилтанас тотчас вскинул глаза:
   - На что ты намекаешь?
   - Ни на что я не намекаю, - ответил Эбен. - Я просто к тому,  что  больно
уж много ты знаешь о месте, в котором никогда не бывал. Если сопоставить это
с тем, что в Сла-Мори мы без конца натыкались на всяких тварей, которые  нас
едва не...
   - Вот что. Эбен, - сказал Танис спокойно, - уймись ты  наконец  со  своей
подозрительностью! Я не верю, что  среди  нас  есть  предатель!  Как  сказал
Рейстлин - у  предателя  было  уже  столько  случаев  нас  погубить!  Зачем,
спрашивается, было позволять нам забраться так далеко?..
   - Чтобы доставить меня и Диски Повелителю Верминаарду, - негромко сказала
Золотая Луна. - Он знает, что я здесь, Танис.  Мы  с  ним  связаны  -связаны
нашей верой...
   - Чепуха! - фыркнул Стурм.
   -  Отнюдь,  -  покачала  головой  Золотая  Луна.  -  Вспомни   созвездия,
исчезнувшие с небес. Одно из них - Владычица Тьмы. И, как ни мало  сумела  я
разобрать в Дисках Мишакаль, Владычица  тоже  принадлежит  к  сонму  древних
Богов. Богам Света противостоят Боги Тьмы, а Боги Равновесия следят за  тем,
чтобы силы были равны. Верминаард поклоняется Владычице Тьмы,  я  поклоняюсь
Мишакаль: вот что имела в виду Мишакаль, говоря, что мы должны  восстановить
равновесие. Верминаард более всего на свете страшится того  обещания  света,
которое я несу людям. Он напрягает всю свою волю,  пытаясь  меня  разыскать.
Так что чем дольше я здесь нахожусь... Она не договорила.
   - Одним словом, хватит перепалок, - кончил за нее Танис, глядя на  Эбена.
Тот пожал плечами:
   - Я же сказал, что я с вами.
   - И что ты предлагаешь, Гилтанас?  -  спросил  Танис.  И  с  раздражением
заметил, как Стурм, Карамон и Эбен обменялись быстрыми взглядами.
   "Объединяются против эльфов, потому что они - люди, - мелькнуло у него  в
голове. - Но, может быть, и я нисколько не лучше -  верю  Гилтанасу,  потому
что он эльф..."
   Взгляды, которыми обменялись воины, не укрылись и от Гилтанаса.  Какое-то
время он молчал, глядя на них, потом заговорил,  тщательно  подбирая  слова,
словно бы не желая открывать им больше, чем диктовала необходимость.
   - Каждое утро десять-двенадцать женщин выпускают  из  камер  и  позволяют
отнести мужчинам еду. Тем самым Верминаард дает мужчинам убедиться,  что  их
жены целы и невредимы. Мы с воинами собирались переодеться в женское платье,
встретиться в рудниках с мужчинами и сообщить им, что собираемся  освободить
заложников,  -  пусть  будут  готовы  действовать.   Далее   этого   мы   не
загадывали...  Особенно  в  том,  что  касается  освобождения  детей.   Наши
соглядатаи заметили, что драконица,  стерегущая  их,  ведет  себя  несколько
странно... Но в чем эта странность, разобраться не удалось.
   - Какие согля... - начал было Карамон,  но  перехватил  взгляд  Таниса  и
вместо этого спросил совсем о другом: - Когда же мы приступим к делу? И  что
там насчет этого второго дракона - Угля?
   - Мы начнем действовать завтра поутру. Завтра армия должна достичь границ
Квалинести, и Верминаард с Углем, скорее всего, отправятся к ней.
   Он долго готовился  к  нашествию  и,  я  думаю,  навряд  ли  захочет  его
пропустить!
   Еще некоторое время они обсуждали свой план, исправляя  и  дополняя  его;
все были согласны, что выглядел он  довольно  жизнеспособно.  Пока  собирали
вещи, Карамон разбудил брата. Потом Стурм и Эбен приоткрыли дверь в коридор.
Там было пусто, лишь из комнаты напротив доносились отзвуки пьяного  хохота.
Дракониды!..  Друзья  тихо  выскользнули  в  темный  загаженный   коридор...
Тассельхоф  стоял  посреди  помещения,  которому  он  успел  дать   название
Механической Комнаты, оглядывая тоннель в неверном свете летучего шарика.
   Кендер начинал чувствовать упадок духа. Это  не  часто  бывало  с  ним  и
всякий раз напоминало тот случай, когда он один уплел целый пирог с зелеными
помидорами, похищенный у соседа. До сего времени его тошнило и от пирогов  с
зелеными помидорами, и в таких вот случаях...
   - Должен же быть какой-то выход отсюда! - проговорил он вслух. -Наверняка
они время от времени осматривают  механизм,  любуются  им,  а  то  и  гостям
показывают!
   Вот уже час они с Фисбеном бродили по тоннелю,  пробираясь  сквозь  дебри
цепей. Ничего! Каменный коридор был холоден и безжизнен, и всюду -пыль.
   - Кстати, о свете, - вдруг сказал маг, хотя они говорили совсем о другом.
- Посмотри-ка сюда!
   Тассельхоф посмотрел. Сквозь трещину в камне у основания,  стены,  в  том
месте, где ответвлялся узкий  тоннель,  просачивался  лучик  слабого  света.
Потом стали слышны голоса, а свет сделался ярче: в комнате под ними зажглись
факелы.
   - Может быть, это и есть выход? - спросил старик.
   Тас живо подбежал и прильнул к щелке:
   - Иди сюда, дедушка!
   И вот уже оба смотрели вниз, в обширный покой, убранный со всей  мыслимой
роскошью. Личные апартаменты Повелителя Верминаарда украшало едва ли не все,
что было красивого, ценного и искусно  сработанного  в  землях,  подвластных
ему. В дальнем конце комнаты помещался драгоценный трон.  По  стенам  висели
редкостные, бесценные серебряные  зеркала,  расположенные  столь  хитроумно,
что, куда бы ни обернулся трясущийся  пленник,  приведенный  на  допрос,  он
повсюду встречал лишь грозный взгляд Повелителя  Драконов,  устремленный  на
него сквозь прорези рогатого шлема.
   - Похоже, это он! - шепнул кендер Фисбену. -  Повелитель  Верминаард!  -И
Тас шумно втянул воздух, не в силах отвести глаз: - А вон там, сдается,  его
дракон, Уголь. Тот, о котором рассказывал Гилтанас!.. Который сжег эльфов  в
Утехе!
   Настоящее имя Угля было Пирос; впрочем, знали его только  другие  драконы
да еще дракониды, но ни в коем случае не простые смертные. Это был громадный
и древний алый дракон. Считалось, что Владычица Тьмы наградила своего жреца,
отрядив Угля ему  в  услужение.  На  самом  же  деле  Пирос  был  послан  ею
неотступно присматривать за Верминаардом, почему-то страшно  боявшимся,  как
бы люди не открыли для себя  истинных  Богов.  Так  или  иначе,  однако  все
Повелители Кринна располагали драконами - хотя,  быть  может,  и  не  такими
мудрыми и могучими, как он, Пирос. На него,  между  прочим,  была  возложена
миссия особой важности, о которой не  ведал  даже  Повелитель.  Ее  поручила
Пиросу сама Владычица; знали о ней лишь сама  она  да  драконы  тьмы.  Пирос
должен был разыскать в этой части Ансалона одного человека.
   Человека, носившего в  свое  время  много  разных  имен.  Владычица  Тьмы
называла его Вечным Человеком.  Драконы  именовали  его  Человеком  Зеленого
Камня. Люди звали его проще: Берем.
   Из-за  этого-то  человека,  Берема,  Пирос  и  торчал  теперь  в   покоях
Верминаарда, вместо того чтобы сладко спать в своем логове. Дело в том,  что
Младший Командир Тоэд должен был доставить двоих пленников для допроса; чего
доброго, один  из  них  мог  оказаться  и  Беремом.  Поэтому  дракон  всегда
присутствовал на допросах, хотя чаще всего жестоко скучал -  за  исключением
тех  случаев,  когда  Верминаард  приказывал   кому-нибудь   из   схваченных
"покормить дракона"... Пирос разлегся вдоль длинной стены огромного тронного
зала, почти заполнив его своим чудовищным телом. Широкие крылья были сложены
за  спиной,  мерное  дыхание  приподнимало  и  опускало  бока,  точно   меха
какого-нибудь устройства, изобретенного  гномами-механиками.  Пирос  дремал,
посапывая и легонько  ворочаясь  во  сне.  Когда  с  тумбочки,  задетой  его
хвостом, упала и с треском разбилась редкостная ваза, Верминаард,  изучавший
за рабочим столом карту Квалинести, поднял голову и зарычал:
   - Преобразись лучше, пока все кругом не разнес!..
   Открыв один глаз, Пирос холодно посмотрел на Верминаарда, потом коротко и
неохотно пророкотал волшебное слово.
   Тотчас же громадный алый  дракон  замерцал  и  расплылся,  словно  зыбкий
мираж, а затем снова  сгустился,  но  уже  в  виде  стройного  черноволосого
мужчины с тонким лицом и раскосыми красными глазами, облаченного  в  красные
одеяния. Усевшись на столик возле  трона,  он  сложил  на  груди  руки  и  с
неприкрытым отвращением уставился в широкую мускулистую  спину  Верминаарда.
Кто-то робко царапнул дверь с другой стороны.
   - Войди! - рассеянно приказал Верминаард.
   Стражник-драконид распахнул золоченую дверь, впустил  Младшего  Командира
Тоэда и его пленников -  и  удалился.  Верминаард  заставил  Тоэда  прождать
несколько томительно долгих минут, но затем, оторвавшись  от  плана  будущей
битвы, одарил Младшего Командира милостивым взглядом и взошел по  ступенькам
на трон. Трон, кстати сказать, был сделан в виде разинутой пасти дракона.
   Верминаард выглядел впечатляюще.  Высокий,  могучий,  он  был  закован  в
иссиня-черную, отделанную золотом  чешуйчатую  броню  и  двигался  в  ней  с
грацией и изяществом, удивительными для его сложения и роста.  Жуткая  маска
Повелителя Драконов скрывала его лицо. Он удобно откинулся на спинку  трона;
рука  в  кожаной  перчатке  рассеянно  поглаживала  стоявшую  рядом  булаву,
вороненую с позолотой.
   Он с раздражением взирал на Тоэда и его пленников,  прекрасно  зная,  что
Тоэд приволок этих двоих в беспомощной попытке оправдаться за  то,  что  так
непростительно упустил жрицу. Когда Верминаард  выяснил  у  драконидов,  что
среди пленников, захваченных в Утехе и позже столь постыдно утраченных, была
женщина, подходившая под описание жрицы, - его  гнев  был  ужасен.  Не  будь
хобгоблин столь искусен по части ползания в ногах, он бы поплатился  головой
за эту оплошность. Злопамятный Верминаард хотел было  нынче  вовсе  отказать
ему в  аудиенции,  и  только  странное,  беспокоящее  чувство  близкой  беды
заставило его передумать.
   А все  эта  проклятая  жрица,  говорил  себе  Верминаард.  Он  ощущал  ее
приближение и все более нервничал; ему  было  не  по  себе.  Он  внимательно
оглядел двоих, приведенных Тоэдом, и, видя, что ни один из  них  не  отвечал
нужным ему описаниям, нахмурился под шлемом.
   Пирос же при виде пленников повел себя совершенно иначе.
   Преображенный дракон привстал с места и так стиснул эбеновую  столешницу,
что тонкие пальцы оставили на ней вмятины. Он так и дрожал от возбуждения  и
лишь величайшим усилием воли сумел сохранить  внешнее  хладнокровие.  Только
пламя, разгоревшееся в красных глазах, выдавало его волнение и восторг.
   Один из пленников был овражный гном, и притом не кто  иной,  как  Сестан.
Скованный по рукам и ногам - ибо Тоэд не желал более рисковать, -он с трудом
мог идти. Оказавшись перед лицом Повелителя Драконов, он  в  ужасе  упал  на
колени. Второй  -  тот,  что  привлек  внимание  Пироса,  -  был  человеком,
мужчиной. Одетый в рванье, он тупо смотрел в пол.
   - Зачем ты  притащил  сюда  это  отребье.  Младший  Командир?  -  зарычал
Верминаард.
   Тоэд, больше похожий на ком дрожащего студня,  издал  булькающий  звук  и
быстро заговорил:
   - Вот этот выпустил рабов, которых я вез из Утехи. - И хобгоблин наподдал
Сестана ногой. - А этот бродяга был схвачен  в  окрестностях  Врат:  как  ты
знаешь. Повелитель, Врата дозволяется посещать лишь воинам... Мужчина поднял
голову; вид у него был растерянный и глуповатый.
   - Ну и на что они мне? -  раздраженно  спросил  Верминаард.  -  Пусть  их
бросят в рудник вместе с остальными никчемными...
   - Я д-думал... - начал заикаться Тоэд, - ... Ч-человек может  оказ-заться
с-соглядатаем... Повелитель Драконов впился в мужчину пристальным  взглядом.
Тот был высокого роста, лет пятидесяти по человеческому  счету.  Его  волосы
были седыми, гладко выбритое лицо - загорелым,  обветренным  и  в  морщинах.
Одет как нищий, - да он, скорее всего, и есть нищий, брезгливо  сказал  себе
Верминаард. Ничего примечательного не было в этом человеке; вот только глаза
казались молодыми и удивительно ясными, да  и  руки  могли  бы  принадлежать
юноше. Быть может, эльфийская кровь...
   - Тоже мне соглядатай! - сказал наконец Верминаард. -  Это  же  недоумок!
Только и может, что разевать рот, словно рыба на песке!..
   - Насколько я понял, он глух и нем. Повелитель... - Тоэд обливался потом.
   Верминаард невольно сморщил нос: даже драконий  шлем  не  мог  спасти  от
зловония, источаемого потеющим хобгоблином.
   - Итак, ты пленил овражного гнома и шпиона, лишенного слуха  и  языка,  -
ядовито заметил Верминаард. - Молодец,  Тоэд.  Может,  ты  мне  еще  букетик
цветов соберешь?
   - Как будет угодно Повелителю... - Тоэд почтительно поклонился.
   Верминаард неслышно засмеялся под  шлемом.  Все-таки  Тоэд  был  забавен;
какая жалость, что его так и не удалось приучить  хотя  бы  изредка  мыться,
Верминаард махнул рукой:
   - Убери их. И сам убирайся.
   - Как поступить с пленниками. Повелитель?
   - Овражного гнома - скормить Углю нынче же вечером. Шпиона - в рудник. Да
вели не спускать с него глаз -  он  очень,  очень  опасен!  -  И  Повелитель
Драконов расхохотался.
   Пирос скрипнул зубами и про себя обозвал Верминаарда идиотом.
   Тоэд вновь поклонился.
   - Шагай, ты!.. - рявкнул он, дергая цепь, и мужчина, спотыкаясь, поплелся
за ним. - Вставай! - Тоэд пнул Сестана  ногой.  Бесполезно:  овражный  гном,
услышавший, что его собираются скормить дракону, рухнул без чувств. Пришлось
звать драконида, который и выволок его вон.
   Верминаард сошел с трона и, вернувшись  к  столу,  скатал  свои  карты  в
толстый рулон.
   - Отправь к войску крылана - пусть доставит приказы, - велел он Пиросу. -
Завтра утром вылетаем жечь Квалинести. Будь готов, когда я позову!
   Когда за Верминаардом захлопнулись золоченые створки, Пирос - все  еще  в
человеческом обличье  -  поднялся  из-за  стола  и  лихорадочно  зашагал  по
комнате.
   Из-за входной двери снова послышалось царапанье.
   - Повелитель Верминаард удалился к себе! -  крикнул  Пирос,  разгневанный
тем, что кто-то посмел прервать его размышления.
   Дверь чуть-чуть приоткрылась.
   - Я хотел бы видеть только тебя,  о  Царственный,  -  прошептал  в  щелку
драконид.
   - Войди, - разрешил Пирос. - Только будь краток!
   - Предатель преуспел, о Царственный, - тихо  доложил  драконид.  -Правда,
ему удалось отлучиться лишь ненадолго, дабы не навлечь на  себя  подозрений.
Но он привел жрицу...
   - Да провались она в Бездну, эта жрица!  -  зарычал  Пирос.  -  Кому  она
нужна, кроме Верминаарда? Ступай сообщи ему... Хотя нет, погоди.
   Драконид, уже шагнувший к двери, остановился.
   - Я пришел к тебе первому, как ты  и  велел,  -  сказал  он  извиняющимся
тоном, готовясь спешно откланяться.
   - Нет, не ходи к нему, - вскидывая руку, распорядился дракон. -  В  конце
концов, для меня эти новости тоже представляют некоторый интерес...  Нет,  я
не про жрицу - тут пахнет кое-чем покрупнее. Вот что: я должен встретиться с
нашим вероломным дружком. Приведешь его вечером ко мне в логово,  да  смотри
не говори Повелителю Верминаарду... Пока. Он может нам помешать...  -  Мысль
Пироса  мчалась  стремительно:  его  планы  готовы  были  осуществиться.   -
Верминаарду, - сказал он, - хватит дела и в Квалинести. Драконид  поклонился
и вышел из тронного зала. Пирос же снова  заходил  взад  и  вперед,  потирая
ладони и улыбаясь.

12. ЗАГАДКА КАМНЯ. ПРЕДАТЕЛЬ ВЫЯВЛЕН. ТАС НА РАСПУТЬЕ

   - Оставь эти штучки, нахал! - нарочито тонким голосом пропищал Карамон  и
шлепнул Эбена по руке, проникшей было под его юбку.
   Женщин, сидевших в комнате, до того рассмешила эта выходка двоих  воинов,
что  Танис  нервно  оглянулся  на  дверь  -  уж  не  заподозрили   ли   чего
стражники-дракониды?
   От Маритты не укрылся его встревоженный взгляд.
   - Насчет них можно не волноваться, - сказала она ему. -  На  нашем  этаже
стражников всего двое, да и те большей частью пьянствуют,  особенно  теперь,
когда армия выступила в поход...  -  Подняв  голову  от  шитья,  она  обвела
глазами подруг и тихо сказала: - Пускай посмеются, бедняжки. Последнее время
нам не часто удавалось повеселиться...  В  камере  обитало  тридцать  четыре
женщины,  и,  по  словам  Маритты,  в  соседнем  помещении  содержалось  еще
шестьдесят.  Условия  здесь  были   таковы,   что   закаленные   трудностями
путешественники и те содрогнулись. Пол покрывали грубые соломенные  циновки.
Женщины не располагали никаким имуществом, кроме  одежды.  Раз  в  день,  по
утрам, их выпускали наружу для короткой  прогулки,  а  все  остальное  время
заставляли шить военную форму для драконидов. Еда же была такова, что  всего
за несколько недель заточения женщины превратились в худые и бледные тени.
   Слова Маритты несколько успокоили Таниса. Он  познакомился  с  нею  всего
несколько часов назад, но уже привык доверять ее мнению. Это ведь она сумела
мигом утихомирить перепуганных подруг, когда  спутники  ввалились  к  ним  в
камеру. А потом, узнав об их намерениях, первая согласилась, что  все  может
получиться.
   - Наши му