бернулись  в  их  сторону.  Иридаль
выпрямилась, лицо у нее было холодным, словно мраморная маска.  Хуго  поднял
стакан и выпил его залпом. Лицо у него при этом было такое  мрачное,  словно
он пил не вино, а кровь Синистрада.
   Эпло  улыбнулся  -  это  было  очень  вовремя.  Он  успокаивающе  помахал
Синистраду рукой с зажатой в ней горбушкой.
   - Прошу прощения. Так вы говорили?..
   - Я говорил, - продолжал мистериарх, нахмурившись, -  что  нам  следовало
понять, что происходит с жителями Нижнего царства, и прийти к ним на помощь.
Но мы не знали, что геги попали  в  беду.  Мы  поверили  тому,  что  некогда
рассказывали сартаны. Мы тогда еще не знали, что сартаны лжецы..
   Тут все вздрогнули от лязга. Это Альфред уронил ложку на тарелку.
   - Что вы имеете в виду? -  с  любопытством  спросил  Лимбек.  -  Что  вам
рассказывали сартаны?
   - Они утверждали, будто  после  Разделения  ваш  народ,  менее  рослый  и
сильный, чем эльфы и люди, отправили в Нижнее царство для того, чтобы прочие
народы не обижали вас. На самом же деле, как теперь стало очевидно, сартанам
был нужен источник дешевой рабочей силы...
   - Это неправда! - воскликнул Альфред. За весь вечер  он  не  произнес  ни
слова, а тут вдруг заговорил.  Все,  даже  Иридаль,  уставились  на  него  с
изумлением.
   Синистрад обернулся к нему, растянув губы в любезной улыбке:
   - Вот как? А вам что же, известна правда?
   У Альфреда даже лысина зарделась от смущения.
   - Ну... видите ли... Я долго  изучал  гегов...  -  Он  принялся  теребить
бахрому скатерти. - Ну и вот... я подумал... Мне кажется, сартаны  на  самом
деле сделали это именно затем, что вы сказали... ну, чтобы  защитить  гегов.
Дело даже не в том, что гно... то есть геги... что они  маленького  роста  и
поэтому более высокие народы могут угнетать их. Просто их - гегов - осталось
очень мало... после  Разделения.  А  потом,  у  гно...  у  гегов  врожденная
склонность к технике. А сартанам было нужно, чтобы  кто-то  присматривал  за
машиной. Но они никогда  не  собирались...  То  есть  они  с  самого  начала
собирались...
   Тут Хуго пошатнулся  и  уронил  голову  на  стол.  Иридаль  вскрикнула  и
вскочила на ноги. Эпло тоже поднялся с места.
   - Ничего-ничего, - сказал  он,  подойдя  к  Хуго.  Он  закинул  безвольно
обвисшую руку убийцы себе на плечи и поднял Хуго с кресла Другая  рука  Хуго
проволоклась по столу, опрокинула  несколько  стаканов  и  смахнула  на  пол
тарелку.
   - Он неплохой парень, но вот пить не умеет, голова у него слабая  на  это
дело. Пойду отведу его в его комнату. А вы не беспокойтесь.
   -  Вы  уверены,  что  с  ним  все  в  порядке?  -  спросила  Иридаль,   с
беспокойством глядя на Хуго. - Быть может, мне пойти с вами?..
   - Ну что такого, дорогая? Он всего-навсего напился! - сказал Синистрад. -
Вам совершенно не о чем беспокоиться. Уберите его, прошу вас, - обратился он
к Эпло.
   - А можно собака останется со мной? - спросил Бэйн, гладя пса. Тот, видя,
что хозяин собрался уходить, тоже вскочил.
   - Конечно, - небрежно ответил Эпло. - Пес, останься!
   Пес послушно улегся у ног Бэйна.
   Эпло повел Хуго к двери. Тот шатался, еле  держась  на  ногах.  Остальные
остались на местах. Слова Альфреда были забыты. Синистрад снова обратился  к
Лимбеку:
   - Ваша Кикси-винси просто покорила меня. Я думаю, теперь,  когда  у  меня
есть  корабль,  я  отправлюсь  в  ваше  царство,  чтобы  взглянуть  на  нее.
Разумеется,  я  с  радостью  сделаю  все,   чтобы   помочь   вашему   народу
подготовиться к войне...
   - К войне!  -  воскликнул  Лимбек.  Обернувшись,  Эпло  увидел,  что  гег
побледнел.
   - Дорогой гег, я вовсе не  думал  вас  шокировать!  -  Синистрад  любезно
улыбнулся ему. - Просто это следующий  логический  шаг,  и  я,  естественно,
предположил, что вы явились сюда именно затем, чтобы просить моей помощи.  Я
уверяю вас, что мой народ всячески поддержит гегов.
   Эпло вывел Хуго в темный холодный  коридор,  но  ушами  собаки  продолжал
слышать слова Синистрада. Он как раз пытался  сообразить,  в  какой  стороне
расположены их комнаты, когда вдруг оказался в холле.
   Перед ним было несколько  дверей,  некоторые  из  них  были  гостеприимно
распахнуты.
   - Я надеюсь, среди нас нет любителей ходить во сне, - проворчал Эпло.
   Он слышал, как в столовой зашелестело платье Иридаль и как она отодвинула
свое кресло. Она заговорила. Ее голос звенел от сдерживаемого гнева.
   - Если позволите, я хотела бы вернуться к себе.
   - Вам снова дурно, дорогая?
   - Нет, благодарю вас, я чувствую себя  прекрасно.  -  Иридаль  помолчала,
потом добавила:
   - Уже поздно, мальчику пора спать.
   - Да, сударыня. Я сам  уложу  его.  Вам  нет  нужды  беспокоиться.  Бэйн,
пожелай матушке спокойной ночи.
   Да, интересный выдался вечерок. Фальшивая еда... Фальшивые слова...  Эпло
уложил Хуго и накрыл его одеялом. Заклятие не даст ему проснуться до утра.
   Эпло  продолжал  слушать  голоса  тех,  кто  был   в   столовой.   Ничего
существенного  они  не  говорили:  просто  прощались  и  желали  друг  другу
спокойной ночи. Патрин лег на постель, послал мысленный приказ собаке, потом
принялся разбираться в своих мыслях.
   Кикси-винси. Он понял ее предназначение из тех картинок, что  мелькали  в
глазу, который держала в руке статуя  Менежора.  Сартаны  гордо  заявляли  о
своем  великом  замысле.  Эпло  вспомнил  эти  картинки.  Перед   ним   было
изображение этого мира  -  Мира  Неба.  Он  видел  рассеянные  в  беспорядке
острова, большие и малые, и бушующий внизу вихрь,  смертельный  и  в  то  же
время живительный. Все это пребывало  в  хаосе,  столь  ненавистном  любящим
порядок сартанам.
   Когда же они обнаружили свою ошибку? Когда они поняли, что  мир,  который
они создали,  чтобы  переселить  туда  народы,  выжившие  после  Разделения,
непригоден для жизни? Видимо, уже после того, как они заселили  его.  Тут-то
они и увидели, что прекрасные летающие острова бесплодны  и  непригодны  для
жизни тех, кого на них поселили...
   Сартаны решили привести это в  порядок.  Порядком  они  дорожили  превыше
всего. Оттого-то они и решились скорее разрушить мир, чем дозволить  править
им тем, кого они считали недостойными.  А  здесь  сартаны  решили  построить
машину, которая с помощью их магии выстроила бы в одну  линию  все  острова.
Эпло прикрыл глаза и снова, как  наяву,  увидел  эти  картинки.  Невероятная
мощь, исходящая от Кикси-винси, захватит все острова и выстроит их так,  что
они расположатся один над другим. И фонтан воды,  источником  которой  будет
Мальстрим, хлынет наверх, так чтобы живительной влаги хватало всем.
   Эпло разрешил загадку. Но самое удивительное, что Бэйну это тоже удалось!
Теперь Синистрад знал о назначении Кикси-винси и любезно излагал свои  планы
Бэйну - и лежащему рядом псу.
   Стоит наладить Кикси-винси - и мир выстроится в линеечку,  и  править  им
будет он, Синистрад.
   Пес вскочил на постель и улегся рядом  с  Эпло.  Патрин  лениво  похлопал
собаку по боку. Пес сладко вздохнул, положил голову на грудь Эпло  и  закрыл
глаза.
   "Вот глупцы, - думал Эпло, сонно поглаживая мягкие уши пса.  -  Выстроили
такую махину - и ушли А теперь она того и гляди окажется в  руках  какого-то
честолюбивого менша,.."  Эпло никак не мог понять, зачем они это сделали. Нет, сартаны  были
кем угодно, но глупцами они не были. Видимо, случилось нечто,  что  помешало
им завершить свой план. Знать бы еще, что именно! Однако, судя по всему, это
говорило о том, что сартанов в этом мире больше нет.
   До него эхом донеслись слова Альфреда, произнесенные во  время  суматохи,
вызванной пьяным обмороком Хуго. Их не  слышал  никто  -  кроме  пса  и  его
хозяина: "Они считали себя богами. Они хотели как лучше. Но все вышло совсем
не так..." Глава 51 ЧЕРНЫЙ ЗАМОК, ВЕРХНЕЕ ЦАРСТВО

   - Папа, я хочу с тобой на Древлин!
   - Нет, Бэйн! И не спорь со мной! Ты должен вернуться в Срединное  царство
и взойти на трон.
   - Я не могу вернуться! Стефан убьет меня!
   - Не дури, мальчик. У меня нет времени на такие глупости Для  того  чтобы
ты мог унаследовать трон, Стефана  и  его  королеву  следует  убить.  Я  это
устрою. На самом деле, разумеется, Срединным царством буду править я.  Но  я
не могу находиться в двух местах одновременно. Поэтому я отправлюсь в Нижнее
царство, налаживать машину. Не хнычь! Терпеть этого не могу!
   Слова Синистрада звенели в  голове  Бэйна,  как  стрекотание  назойливого
сверчка, который не дает уснуть.
   "На самом деле Срединным царством буду править я".
   "Ну да, ну да, папа, а где бы ты сейчас был, если бы я тебя не надоумил?"
Мальчик лежал на спине, прямо  и  неподвижно,  и  комкал  в  руках  пушистое
одеяло. Он не плакал. Слезы - это ценное оружие в борьбе  со  взрослыми:  он
часто и успешно использовал их против Стефана и Анны. А  плакать  одному,  в
темноте - фу, какое малодушие! Так сказал бы его отец.
   Впрочем, не все ли равно, что скажет отец?
   Бэйн стиснул одеяло и едва не разревелся по-настоящему. Нет, ему  не  все
равно, что скажет отец! Совсем не все равно...
   Бэйн очень хорошо помнил тот день, когда он отчетливо осознал, что  люди,
которых он называл своими родителями, заботятся о нем, но не  любят  его.  В
тот день он удрал от Альфреда и сшивался  на  кухне,  выпрашивая  у  кухарки
кусочки сладкого теста. И тут вбежал зареванный мальчик-скотник - его только
что оцарапал дракон. Это был сынишка кухарки, мальчик примерно тех  же  лет,
что и Бэйн. Отец, драконюх, взял его к себе в помощники. Царапина  была  так
себе, ничего серьезного. Кухарка промыла  ее,  перевязала,  а  потом  обняла
мальчика, прижала к себе, погладила по головке и отослала  обратно.  Мальчик
убежал, забыв и о боли, и о страхе.
   Бэйн следил за ними, забившись в угол. Накануне он  порезался  треснувшим
стаканом Ой, что  было!  Тут  же  призвали  Триана.  Триан  принес  с  собой
серебряный нож,  прокаленный  на  огне,  целебные  травы  и  паутину,  чтобы
остановить кровотечение. Провинившийся  стакан  тут  же  разбили  вдребезги.
Альфреда едва не выперли - Стефан орал на него минут двадцать. Королева Анна
едва не упала в обморок,  и  ее  пришлось  увести  из  комнаты.  Но  она  не
поцеловала Бэйна, не погладила по голове, не  попыталась  рассмешить,  чтобы
заставить забыть о боли...
   Бэйн  получил  некоторое  удовлетворение,  отлупив  мальчишку.   Особенно
приятно было то, что скотника потом еще строго наказали за то, что он дрался
с  принцем.  Ночью  Бэйн  спросил  у  голоса  из  амулета,   который   часто
разговаривал с ним по ночам, отчего его мама и папа не любят его.
   Голос рассказал ему правду. Стефан и Анна  ему  не  родители.  Он  просто
пользуется ими до поры до  времени.  Его  настоящий  отец  -  могущественный
мистериарх.  Его  настоящий  отец  живет  в  роскошном  замке  в   сказочном
королевстве. Его настоящий отец гордится своим сыном и, когда придет  время,
возьмет его к себе И они всегда будут  вместе  Собственно,  последнюю  фразу
Бэйн добавил от себя. А тут отец сказал: "На самом деле  Срединным  царством
буду править я".
   Мальчик выпустил одеяло, ухватился за амулет и дернул изо  всех  сил.  Но
цепочка выдержала. Бэйн произнес несколько слов, которые он узнал от того же
мальчишки-скотника, дернул еще раз,  сильнее,  оцарапался  сам,  но  цепочка
осталась  цела.  Тогда  он  наконец  разревелся,  разревелся   от   боли   и
разочарования. Он сел в постели, принялся  тянуть  и  дергать  цепочку,  она
запуталась у него в волосах, но наконец ему удалось сорвать ее.

***

   Альфред плелся по коридору, разыскивая в этом лабиринте свою комнату.
   "Лимбек попал под влияние мистериарха. Я предчувствую, что гегов  вот-вот
втянут в кровавую бойню, в которой погибнут тысячи - и ради чего? Всего лишь
ради того, чтобы какой-то негодяй мог править миром! Я должен  предотвратить
это. Но как? Что я могу - один? И стоит ли останавливать это? Ведь, в  конце
концов, именно попытки управлять тем, чему следовало предоставить идти своим
путем, привели нас к гибели! И еще этот Эпло... Я точно знаю, кто он  такой,
но опять же что я могу? И следует ли мне что-то предпринимать? Я не знаю! Не
знаю!  Ну  почему  я  остался  один?  По  ошибке   или   мне   действительно
предназначено что-то сделать? Но что именно?" Тут  камергер  обнаружил,  что
оказался у двери комнаты Бэйна Внутри у Альфреда была  такая  сумятица,  что
темный коридор поплыл у него перед  глазами.  Альфред  остановился,  ожидая,
пока  его  зрение  прояснится,  и  отчаянно  желая,  чтобы  его  мысли  тоже
прояснились. И вдруг он услышал,  что  Бэйн  плачет  и  ругается  у  себя  в
комнате. Альфред огляделся, убедился, что никто за ним не следит, поднял два
пальца правой руки и начертил на двери руну. Дверь словно растаяла, так  что
Альфред мог видеть, что происходит в комнате.
   Бэйн швырнул свой амулет в угол.
   - Никто меня не любит! Ну и хорошо! Я их тоже никого не люблю!  Ненавижу!
Всех ненавижу!
   Мальчик бросился ничком на кровать и зарылся  лицом  в  подушку.  Альфред
перевел дыхание. Наконец-то! Наконец-то это  произошло!  И  как  раз  тогда,
когда он уже отчаялся.
   Теперь пора увести мальчика от той ямы, куда чуть  было  не  затащил  его
Синистрад. Альфред шагнул вперед, совершенно забыв про дверь, -  и  едва  не
расквасил себе нос: ведь заклинание не уничтожило дверь, оно лишь сделало ее
невидимой.
   Камергер еле успел остановиться, и в тот же момент ему пришло  в  голову:
"Нет, я не гожусь. Кто я такой? Всего лишь слуга. Надо позвать  мать!"  Бэйн
услышал шум в своей комнате. Он быстро зажмурился и застыл.  Натянул  одеяло
на голову и незаметно стер с лица слезы.
   Может, это Синистрад пришел сказать, что передумал?
   - Бэйн! - голос был тихий и нежный. Голос его матери.
   Мальчик притворился, что спит. "Что ей нужно? - подумал он. - И хочу ли я
говорить с ней? Да, - решил он, вспомнив слова отца, -  пожалуй,  мне  стоит
поговорить с матерью. Всю жизнь мной кто-то пользовался! Теперь я  сам  буду
пользоваться другими".
   Бэйн,  сонно  моргая,  поднял  с  подушки  растрепанную  голову.  Иридаль
перенеслась в его комнату и теперь стояла в  ногах  кровати.  Она  светилась
ровным теплым сиянием, озаряя своим отблеском  мальчика  Комната  оставалась
погруженной во мрак. Взглянув на мать, Бэйн увидел в  ее  глазах  жалость  и
понял, что она заметила следы слез у него на щеках.  Это  хорошо.  Он  снова
пустил в ход свой арсенал.
   - Дитя мое! - воскликнула Иридаль, подойдя к нему. Она села  на  постель,
обняла его и прижала к себе.
   Мальчика обдало теплой волной. Он прислонился к ласковой  руке  матери  и
сказал себе: "Ладно, отец получил от меня то,  что  хотел.  Интересно,  чего
хочет от меня она?" Похоже, Иридаль ничего не хотела. Она склонилась над ним
и бормотала что-то о том, как она по нему тосковала и хотела видеть его. Это
навело Бэйна на мысль.
   - Мама, - сказал он, подняв на нее заплаканные глаза, - я хочу остаться с
тобой! А папа хочет отослать меня.
   - Как отослать? Куда? Зачем?
   - Обратно, в Срединное царство, к этим  людям,  которые  меня  совсем  не
любят! - Бэйн схватил ее за руку. - А я хочу остаться с тобой! С тобой  и  с
папой!
   - Да-да... - прошептала Иридаль. Она притянула Бэйна к себе и  поцеловала
его в лоб. - Да... Семья... Как я мечтала... Быть может, еще не поздно.  Мне
его не спасти, но, быть может, его сыну это удастся? Он не сможет пренебречь
такой невинной любовью, предать такое доверие. Эта ручонка, - она поцеловала
руку Бэйна, омывая ее слезами, - эта ручонка может вывести его  из  тьмы,  в
которой он бродит!
   Бэйн ничего не понял. Ему было безразлично, где свет, где тьма. Главное -
добиться, чтобы люди делали то, что хочется ему.
   - Поговори с папой, - сказал он, высвобождаясь из  ее  объятий.  Пожалуй,
все эти ласки и поцелуи - не такая уж приятная вещь!
   - Да, я завтра поговорю с ним.
   - Спасибо, мама, - Бэйн зевнул.
   - Тебе пора спать, - сказала Иридаль, вставая - Спокойной ночи,  сынок  -
Она укутала его одеялом и, наклонившись,  поцеловала  в  щеку.  -  Спокойной
ночи.
   Волшебное  сияние  угасло.   Иридаль   воздела   руки,   закрыла   глаза,
сосредоточилась - и исчезла.
   Бэйн улыбнулся в темноту. Он понятия не имел, что  именно  может  сделать
его мать, - он судил по королеве Анне, которая обычно добивалась от  Стефана
всего, чего хотела.
   Ну а если это не поможет, у него есть другой план. Правда, для того чтобы
его выполнить, придется  пожертвовать  кое-какими  бесценными  сведениями...
Нет, он, конечно, будет осторожен - но отец умный, он  может  догадаться,  и
тогда все пропало. Ну ничего, кто не рискует - тот не выигрывает.
   К тому же, может, еще и не придется. Никуда его не отошлют. Мама об  этом
позаботится.
   И Бэйн весело спихнул с себя одеяло.

Глава 52
ЧЕРНЫЙ ЗАМОК, ВЕРХНЕЕ ЦАРСТВО

   Iаутро Иридаль вошла в кабинет мужа. Ее сын был с Синистрадом. Они сидели
за столом, изучая чертежи Бэйна. Пес, лежавший  у  ног  Бэйна,  завидев  ее,
поднял голову и забил хвостом по полу.
   Иридаль на миг застыла на пороге. Казалось,  все  ее  мечты  исполнялись.
Любящий отец, послушный сын; Синистрад, терпеливо занимающийся с  мальчиком,
рассматривая  картинки,  которые  мальчик  рисовал  с   такой   умилительной
серьезностью. Сейчас,  увидев  рядом  две  головы  -  безволосую,  в  черной
шапочке, и  златокудрую,  услышав  бормотанье  двух  голосов  -  мужского  и
мальчишеского, увлеченно  обсуждающих  что-то  -  видимо,  какую-то  детскую
выдумку Бэйна, Иридаль простила Синистраду все. Она  готова  была  забыть  о
годах ужаса и страданий, если только Синистрад позволит ей сделать это.
   Иридаль боязливо шагнула вперед - она уже много лет не  смела  входить  в
это святилище - и попыталась заговорить, но голос отказался повиноваться ей.
Она кашлянула. Отец с сыном обернулись. Сын одарил ее ослепительной улыбкой.
Синистрад нахмурился.
   - Жена? Что вам надо?
   Радужные фантазии Иридаль начали таять, развеянные этим ледяным голосом и
пронзительным взглядом.
   - Доброе утро, мама, - сказал Бэйн. - Хочешь посмотреть на мои чертежи? Я
их сам делал!
   - Если я не помешаю... - Иридаль робко посмотрела на Синистрада.
   - Ну, входите, что ли, - неохотно сказал он.
   - Какой ты молодец, Бэйн! - сказала Иридаль, взяв  несколько  чертежей  и
повернув их к свету.
   - Я сделал их с помощью магии, как папа научил! Я думал о том,  что  хочу
нарисовать, и рука сама все делала. Я очень быстро учусь  магии,  -  говорил
мальчик с очаровательной улыбкой. - Вы с папой можете  заниматься  со  мной,
когда у вас будет свободное время. Я не буду мешать...
   Синистрад откинулся на спинку  кресла.  Его  муаровые  одежды  шелестели,
словно крылья летучей мыши. Его губы раздвинулись в холодной улыбке, которая
разогнала остатки мечтаний Иридаль. Она охотно сбежала бы в свою комнату, но
Бэйн глядел на нее с надеждой,  безмолвно  умоляя  продолжать.  Пес  положил
голову на лапы и внимательно смотрел на всех говорящих.
   - А... а что это за  чертежи?  -  выдавила  Иридаль.  -  Это  та  большая
машина?
   - Да. Смотри, вот это та  часть,  которую  они  называют  "Внутро".  Папа
говорит, что это то  место,  где  родилась  Кикси-винси.  А  вот  эта  часть
пробуждает огромную силу, которая может взять все острова...
   - Довольно, Бэйн, - перебил его Синистрад. - Не  мешай  маме  занимать...
гостей.
   Он нарочно сделал паузу перед словом "гостей" и так посмотрел на Иридаль,
что она вспыхнула и смутилась.
   - Я полагаю, - продолжал Синистрад, - что вы, сударыня, явились  сюда  не
случайно. Быть может, вы просто пришли убедиться в том, что я занят и  никто
не помешает вам весело проводить время с этим красивым наемным убийцей...
   - Да как вы... Что? Что  вы  сказали?  У  Иридаль  затряслись  руки.  Она
поспешно положила чертежи на место.
   - Как, дорогая, вы