сле с высокой спинкой, жестом остановила его.
   - Можешь прикоснуться к нему, мой друг. Это пойдет тебе на пользу.
   Хаг, помня слухи, не был уверен, что  ему  этого  хочется,  но  поступить
иначе - означало бы обидеть Сианг.
   Он осторожно провел ладонью по ткани и с изумлением почувствовал, как  по
его телу пробежало приятное, возбуждающее  покалывание.  Это  заставило  его
отдернуть  руку,  но  ощущение  осталось,  и  он   обнаружил,   что   голова
прояснилась, боль прошла.
   Сианг сидела в противоположном конце просторной комнаты. Окна от пола  до
потолка с косыми переплетами пропускали море света.  Хаг  прошел,  пересекая
яркие полосы солнечных лучей, падающих на цветистые  ковры,  и  встал  перед
резным креслом Сианг.
   Говорили, что это кресло  было  сделано  одним  из  поклонников  Сианг  и
передано ей в подарок. Оно было весьма необычным. Высокую  спинку  увенчивал
череп. Кроваво-красные подушки, на которых возвышалось хрупкое  тело  Сианг,
были  окружены  изображениями  духов  и  привидений,   которые,   извиваясь,
устремлялись вверх. Ее ноги покоились  на  скамеечке,  представлявшей  собой
склонившиеся в раболепных поклонах нагие тела. Грациозным жестом руки  Сианг
пригласила его сесть в кресло напротив. Хаг с облегчением отметил, что вид у
него был самый обычный.
   Сианг, отбросив пустые любезности,  со  стремительностью  стрелы  ударила
прямо в цель.
   - Я провела всю ночь за работой, - она положила руку,  высохшую  и  почти
бесплотную, но изящную  и  элегантную  в  движении,  на  запыленный  кожаный
переплет лежащей у нее на коленях книги.
   - Мне жаль, что по моей вине был нарушен твой сон, - начал свои извинения
Хаг. Сианг прервала его:
   - Откровенно говоря, я бы все равно не заснула. Ты плохо влияешь  на  мое
душевное спокойствие, Хаг Рука, - добавила она, глядя  на  него  сузившимися
глазами. - Я не буду огорчена, если ты уйдешь. И я сделала все,  что  могла,
чтобы ускорить это, - ее веки, такие же голые, как и голова, моргнули.  -  А
когда уйдешь, больше не возвращайся.
   Хаг понял. В следующий раз колебаний не  будет.  Лучник  получит  приказ.
Лицо Хага стало решительным и жестким.
   - Я бы в любом случае не вернулся, - тихо проговорил он, не поднимая глаз
от скрюченных фигур,  склонившихся,  чтобы  поддерживать  маленькие  изящные
ступни Сианг. - Если Эпло не убьет меня, тогда я должен найти...
   - Что ты сказал? - резко прервала его Сианг. Хаг растерянно посмотрел  на
нее. Потом, нахмурившись, проговорил:
   - Я сказал, что если я не убью Эпло...
   - Нет! - кулаки Сианг сжались. - Ты сказал: "Если Эпло  не  убьет  меня!"
Чего же ты ищешь, преследуя этого человека  -  его  смерти  или  своей?  Хаг
поднес руку к голове.
   - Я ... оговорился, вот и все, - его голос звучал хрипло. - Это все из-за
вина...
   - Правильно, как говорится, что у трезвого на уме...  Нет,  Хаг  Рука,  -
тряхнула головой Сианг, - ты к нам больше не вернешься.
   - Ты пошлешь на меня нож? - быстро спросил он. Сианг размышляла.
   - Не раньше, чем ты выполнишь договор. На карту поставлена наша честь.  И
поэтому Братство поможет тебе, если это в наших силах, -  она  взглянула  на
него, в ее глазах был странный блеск. - Если ты захочешь...
   Аккуратно закрыв книгу, она  положила  ее  на  стоящий  рядом  с  креслом
столик. Взяла со стола железный ключ на черной ленте.  Протянув  руку  Хагу,
милостиво разрешила помочь ей встать. Однако отказалась от  его  помощи  при
ходьбе и сама медленно, с  достоинством  дошла  до  двери  в  дальнем  конце
комнаты.
   - Ты найдешь то, что ищешь, в Черном Сундуке, - сказала она ему.
   На самом деле Черный Сундук был вовсе не сундуком, а  хранилищем  оружия,
всякого - и обычного, и магического. Магическое  оружие,  конечно,  ценилось
очень высоко, поэтому  законы  Братства  относительно  него  были  строги  и
соблюдались неукоснительно.
   Член Братства, добывший или изготовивший такое оружие, может считать  его
своей  личной  собственностью,  но  он  должен  уведомить  Братство  о   его
существовании и сообщить, как оно действует.  Эта  информация  содержится  в
каталоге библиотеки Братства. Каждый его член может иметь доступ к  каталогу
в любое время.
   Тот, кому потребуется оружие, выбранное по  описанию  в  каталоге,  может
обратиться к владельцу и попросить его взаймы. Владелец вправе отказать,  но
такого почти никогда не случается, потому что каждый  понимает,  что  и  сам
когда-нибудь может оказаться вынужденным просить оружие в долг. Если  оружие
не вернули, а это тоже бывает крайне редко, похитителя клеймят  позором,  на
него посылается нож.
   После смерти владельца оружие переходит в  собственность  Братства.  Если
речь  идет  о  престарелых  членах  Братства,  таких,  как  Старец,  которые
возвращаются в крепость, чтобы  спокойно  дожить  там  остаток  своих  дней,
передача магического оружия сообществу  не  представляет  проблем.  Если  же
члены Братства  погибают  внезапно,  насильственной  смертью,  что  нередко,
учитывая характер их профессии, то добыть оружие погибшего  может  оказаться
нелегко.
   Бывали случаи, когда оно безвозвратно терялось,  например,  если  тело  и
все, что было на нем, сжигали  на  погребальном  костре  или  выбрасывали  с
летающего острова в Мальстрим. Но настолько высоко ценится это  оружие,  что
как только становится известно, что владелец погиб (а весть  эта  доходит  с
удивительной  быстротой),  Братство  начинает  действовать.   Все   делается
осторожно, без лишнего шума. Часто скорбящие  члены  семьи  бывают  удивлены
внезапным появлением у их дверей незнакомцев. Иногда они входят в дом, когда
еще и тело не успело остыть, и почти тут же уходят.  Обычно  вместе  с  ними
покидает дом некий предмет - Черный Сундучок.
   Чтобы облегчить передачу ценного оружия, члены Братства  обязаны  хранить
его  в  простом  черном  ящике.  Его  обычно  называет  "Черным   Сундуком".
Неудивительно, что склад для хранения оружия в крепости Братства тоже  стали
называть "Черный Сундук".
   Если кому-то из членов Братства нужно воспользоваться оружием, хранящимся
в Черном Сундуке, он или она должны подробно объяснить, зачем им это  нужно,
и заплатить сумму, соответствующую силе оружия. Кому какое оружие выдавать и
какую плату с него брать, окончательно решает Сианг.
   Остановившись перед дверью Черного Сундука, Сианг вставила железный  ключ
в скважину и повернула его.
   Замок щелкнул.
   Взявшись за ручку тяжелой железной двери, она потянула ее  на  себя.  Хаг
был готов помочь ей, если она этого попросит, но дверь на  бесшумных  петлях
легко подалась от первого же прикосновения. За ней царила тьма.
   - Принеси лампу, - приказала Сианг.
   Повинуясь, Хаг схватил со столика у двери  светолитную  лампу,  возможно,
оставленную там  именно  для  таких  случаев.  Он  зажег  ее,  и  они  вошли
хранилище.
   Первый раз в жизни Хаг Рука попал  в  Черный  Сундук.  Раньше  он  всегда
гордился тем, что умел  обходиться  без  магического  оружия.  И  удивлялся,
почему его  решили  удостоить  этой  чести  сейчас.  Очень  немногим  членам
Братства позволялось входить внутрь. Когда нужно было взять какое-то оружие,
Сианг сама ходила за ним или посылала Старца.
   Хаг с бьющимся сердцем, но  твердым  шагом  переступил  порог  огромного,
облицованного камнем хранилища. Лампа отбросила тьму в глубь  помещения,  но
не смогла полностью разогнать ее. Даже сотни ламп, ярких,  как  Соларус,  не
смогли бы справиться с мраком, царившим здесь. Сами орудия смерти  порождали
мрак.
   Их здесь было  несметное  количество.  Оружие  располагалось  на  столах,
стояло прислоненным к стенам, хранилось на застекленных  полках.  Невозможно
было сразу охватить его взглядом.
   Отблески света играли на лезвиях ножей и  кинжалов  всевозможных  форм  и
размеров, разложенных широким и постоянно все  более  расширяющимся  кругом,
напоминавшим солнце с  металлическими  лучами.  Копья,  алебарды  и  дротики
часовыми стояли вдоль стен. Длинные луки и  короткие  луки  располагались  в
строгом порядке, каждый с колчаном стрел, несомненно, тех  самых  эльфийских
взрывающихся стрел, наводящих ужас на людей.  Длинные  ряды  стеллажей  были
уставлены бутылками  и  флаконами,  большими  и  маленькими,  с  магическими
зельями и ядами, каждый с аккуратным ярлычком.
   Хаг прошел мимо ящика, наполненного одними только перстнями и кольцами  -
с ядом, со "змеиными зубами" (они имели крошечную иголочку со  змеиным  ядом
на конце) и просто всевозможными магическими кольцами: от  заклинающих  (они
дают владельцу власть над своей жертвой)  до  защищающих  (эти  предохраняют
владельца от действия заклинающих колец).
   Каждый  предмет  Черного  Сундука  был  зарегистрирован,  имел   ярлычок,
написанный как на человеческом, так и на эльфийском  языке  (а  в  некоторых
редких случаях и на  языке  гномов).  Слова  магических  заклинаний  -  если
таковые требовались - тоже были записаны.  Ценность  всего  этого  богатства
невозможно было измерить. Разум  Хага  отказывался  ее  воспринимать.  Здесь
хранились подлинные сокровища Братства, стоящие много больше, чем все деньги
и драгоценности королевских сокровищниц людей и эльфов  вместе.  Здесь  была
смерть и средства борьбы с ней. Здесь был страх. Здесь была власть.
   Сианг направилась через лабиринт полок,  стеллажей,  шкафов  и  ящиков  к
ничем не примечательному на вид столу, задвинутому в дальний угол  зала.  На
нем располагался только один предмет, покрытый  тканью,  которая,  возможно,
была когда-то черной, но сейчас, под слоем пыли, выглядела серой.  Казалось,
что стол прикреплен к стене густой паутиной.
   Давно, очень давно никто не приближался к нему.
   - Поставь лампу, - сказала Сианг.
   Хаг послушно поставил лампу  на  ящик  с  целой  коллекцией  взрывающихся
стрел. Он с любопытством взглянул на покрытый тканью предмет, уловив  в  нем
что-то странное, но еще не понимая что.
   - Посмотри на него внимательнее, - приказала Сианг, вторя его мыслям.
   Хаг так и сделал, осторожно наклонившись к столу. Он  достаточно  знал  о
магическом оружии, чтобы с почтением  относиться  к  этому  предмету.  И  он
никогда бы не притронулся к нему или к чему-то, связанному с ним, не получив
самых подробных объяснений о его применении - и эта  была  одна  из  причин,
почему Хаг  Рука  всегда  предпочитал  обходиться  без  магического  оружия.
Хороший стальной клинок, твердый и острый - вот на что можно положиться.
   Хаг выпрямился,  хмурясь  и  подергивая  себя  за  косички,  свисающие  с
подбородка.
   - Что скажешь? - спросила Сианг, словно бы проверяя его наблюдательность.
   - Пыль и паутина везде, кроме самого предмета. На нем пыли и паутины нет,
- ответил Хаг.
   Сианг чуть слышно вздохнула и почти с грустью посмотрела на него.
   - Нет, таких, как ты, еще поискать, Хаг Рука. Быстрый глаз, быстрая рука.
Но, увы... - холодно закончила она.
   Хаг промолчал. Он ничего не мог сказать себе в оправдание, и  к  тому  же
знал, что оправданий от него не ждут. Он пристально вгляделся в предмет  под
тканью и смог различить его форму, потому что пыль лежала вокруг, но  не  на
нем - кинжал с необычно длинным лезвием.
   - Дотронься, - сказала Сианг и добавила,  заметив,  как  сверкнули  глаза
Хага:
   - Это вполне безопасно.
   Хаг осторожно приблизил руку к  предмету.  Он  не  боялся,  но  ему  было
неприятно, как бывает неприятно притронуться к змее  или  волосатому  пауку.
Убеждая себя, что это всего лишь нож (и все же недоумевая, почему он прикрыт
черной тканью), Хаг коснулся его кончиками пальцев. Но тут  же,  пораженный,
отдернул руку, с изумлением глядя на Сианг.
   - Он шевелится!
   Она невозмутимо кивнула.
   - Да, подрагивает. Как живой. Едва заметно, но достаточно  сильно,  чтобы
стряхивать с себя вековую пыль и сгонять пауков с их паутиной. Но он все  же
не живой, в чем ты сейчас убедишься. Не живой в том смысле, как мы  привыкли
понимать жизнь, - уточнила она.
   Сианг сдернула черное покрывало. Пыль, скопившаяся по краям, поднялась  в
воздух, образуя удушливое облако, что заставило их обоих  попятиться  назад,
стирая с лица и рук грязь и отвратительную липкую паутину.
   Под покрывалом оказался обычный  металлический  кинжал.  Руке  доводилось
видеть гораздо более искусно сделанное оружие. Он был чересчур грубым. Такой
кинжал мог бы сделать сын кузнеца,  который  еще  только  учится  отцовскому
ремеслу. Рукоятка и крестовина были выкованы из  железа,  которое,  судя  по
виду, обрабатывали, когда оно уже остывало. Следы от каждого  удара  молотка
были хорошо заметны и на рукоятке, и на крестовине.
   Гладкое лезвие, вероятно, сделанное из стали, было светлым и блестящим  в
отличие  от  темной  матовой  поверхности  рукоятки.  Оно  присоединялось  к
рукоятке  расплавленным  металлом,  и  следы   сварки   были   ясно   видны.
Единственное, что было примечательного в этом кинжале, это странные символы,
выгравированные на лезвии. Эти значки не были точно такими,  как  нанесенный
на грудь Хага, однако очень напоминали его.
   - Рунная магия, - сказала Сианг, и ее костлявый палец завис над  лезвием,
предусмотрительно не притрагиваясь к нему.
   - Что может эта штуковина? - спросил Хаг с пренебрежением и отвращением в
голосе.
   - Мы  не  знаем.  -  ответила  Сианг.  Подняв  брови,  Хаг  вопросительно
посмотрел на нее. Она пожала плечами.
   - Последний наш брат, использовавший его, погиб.
   - Нетрудно догадаться, почему, - проворчал Хаг. -  Попытался  убить  свою
жертву с помощью этой детской игрушки.
   Сианг покачала головой.
   - Ты не понимаешь, - она подняла на него свои раскосые глаза, и  опять  в
них мелькнул этот странный огонек. - Он  умер  от  шока.  -  Она  помолчала,
посмотрела на кинжал и добавила как бы между прочим:
   - У него выросло две пары рук...
   У Хага отвисла челюсть. Он захлопнул рот, откашлялся.
   - Ты мне не веришь. Я не виню тебя за это. Сначала я и сама  не  могла  в
это поверить. Пока не увидела своими глазами.
   Сианг разглядывала паутину, будто она была соткана из времени.
   - Это произошло много циклов назад, в то время, когда  я  стала  "рукой".
Этот кинжал еще до меня  перешел  к  нам  от  одного  эльфийского  лорда,  -
давным-давно, когда было основано Братство. Кинжал хранился здесь  вместе  с
письменным предостережением. На нем  лежит  проклятье  -  так  говорилось  в
предостережении. Один молодой человек посмеялся над этим утверждением. Он не
верил в проклятье. Он взял этот кинжал - ведь про него  было  написано,  что
тот, кто завладеет им, станет непобедим для своих врагов.  И  даже  боги  не
осмелятся сразиться с ним.
   Говоря это, она не спускала глаз с лица Хага.
   - Конечно, - добавила она, - это было в те времена, когда богов не  было.
Уже не было.
   - И что же произошло? - спросил Хаг, стараясь скрыть иронию. Ведь он  все
же разговаривал с Сианг.
   - Точно не знаю. Его товарищ, которому удалось остаться в живых, не  смог
дать нам вразумительного ответа. Судя по всему, парень напал с этим кинжалом
на свою жертву, и вдруг нож  превратился  в  меч  -  огромный,  вращающийся,
многолезвийный. Его невозможно было удержать двумя руками. И в  этот  момент
из тела парня выросли еще две руки. Он взглянул на свои четыре руки  и  упал
замертво - от ужаса и потрясения. А его напарник в конце концов сошел с  ума
и бросился вниз с острова. Мне до сих пор иногда это видится во сне.
   Она замолчала, поджав губы. Глядя на это суровое, безжалостное лицо,  Хаг
заметил, как оно побледнело. И губы она сжала лишь для того,  чтобы  они  не
дрожали. Он перевел взгляд на кинжал и почувствовал, как по  телу  пробежали
мурашки.
   - Этот случай мог положить конец Братству, - Сианг  искоса  взглянула  на
него. - Нетрудно представить, какие могли поползти о нас  слухи.  Что,  мол,
возможно, это мы, Братство, наслали страшное  проклятье  на  того  парня.  Я
немедленно начала действовать. Приказала, чтобы под  покровом  темноты  тело
перевезли  сюда.  Напарника  чтобы  доставили  тоже.  Я  допросила  его  при
свидетелях. И прочитала им письмо, сопровождавшее этот кинжал.
   Мы все пришли к выводу, что проклятье было на самом кинжале. Я  запретила
им пользоваться, несуразное тело парня мы тайно похоронили. И всем братьям и
сестрам было приказано под страхом  смерти  никогда  не  упоминать  об  этом
случае.
   Это произошло  давным-давно.  И  теперь,  -  тихо  продолжала  она,  -  я
единственная из живых, кто об этом помнит. Больше никто  не  знает  об  этом
проклятом кинжале; даже Старец, и тот не знает.  Его  дед  еще  не  родился,
когда  это  случилось.  В  своем  завещании  я   вписала   запрет   на   его
использование. Но я никогда и никому не рассказывала об этом  случае.  Ты  -
первый.
   - Закрой его снова, - решительно проговорил Хаг. - Мне он не нужен, - его
лицо помрачнело. - Я и раньше никогда не пользовался магическим оружием...
   - Раньше тебя никто не просил убить бога, - недовольно заметила Сианг.
   - Один гном, Лимбек, утверждает, что они вовсе не боги. Говорит, что Эпло
был при смерти, когда он его увидел. Как самый обычный смертный. Нет,  я  не
возьму его!
   Два красных пятна зажглись на бледном, напоминающем череп, лице  женщины.
Казалось, она собиралась прочесть ему гневную  отповедь,  однако  остановила
себя. Красные пятна потускнели. Раскосые глаза вдруг стали спокойными.
   - Выбор, разумеется, за тобой, мой друг. Если ты предпочитаешь умереть  в
бесчестии, это твое личное дело. И я больше не собираюсь тебя убеждать, хочу
лишь напомнить, что на карту поставлена еще и другая жизнь. Может  быть,  ты
не учел этого.
   - Какая другая жизнь? - подозрительно спросил Хаг. - Ведь этот мальчишка,
Бейн, мертв.
   - Но жива его мать. Женщина, которая  тебе  далеко  не  безразлична.  Кто
знает, что случится, если не ты убьешь этого Эпло, а он тебя. Не  станет  ли
следующей его жертвой она? Ведь ей известно, кто он и чем занимается.
   Хаг задумался. Иридаль что-то говорила ему об  Эпло,  но  сейчас  наемный
убийца не мог вспомнить, что именно. У них было мало времени для разговоров.
Его голова была тогда занята другим - мертвый ребенок, которого он принес на
своих руках,  горе  Иридаль,  его  собственное  замешательство  оттого,  что
остался жив, хотя должен был умереть. Нет, если она  и  говорила  что-то  об
этом патриане, Хаг напрочь забыл это в кошмарном тумане  той  ужасной  ночи.
Какое, в конце концов, ему было до этого дело? Он собирался отдать свою душу
кенкари. Собирался вернуться в это прекрасное царство мира и покоя...
   Возможно ли, что Эпло попытается найти Иридаль? Он ведь когда-то  взял  в
плен ее сына. Почему бы не захватить и ее? Может ли он, Хаг, позволить  себе
испытывать судьбу? В конечном счете он  в  долгу  перед  Иридаль.  В  долгу,
потому что подвел ее.
   - Ты говоришь, письмо? - спросил он Сианг.
   Ее рука скользнула в глубокий карман  пышных  одежд,  извлекла  несколько
листков пергамента, связанных вместе черной ленточкой. Пергамент был  старым
и потускневшим, а ленточка обтрепанной и выцветшей. Сианг разгладила  листки
ладонью.
   - Я перечитала это сегодня ночью. В первый раз после той чудовищной ночи.
Тогда я прочла рукопись вслух для свидетелей. Сейчас я прочту ее для тебя.
   Хаг вспыхнул. Он хотел сам прочесть ее,  изучить  ее  в  одиночестве,  но
побоялся оскорбить Сианг.
   - Я уже и без того доставил тебе столько хлопот, Сианг...
   - Я должна перевести ее для тебя, - сказала она с понимающей  улыбкой.  -
Она написана на древнеэльфийском -  это  язык,  на  котором  говорили  после
разделения миров и который сейчас, увы, почти забыт.  Сам  ты,  конечно,  не
сможешь понять.
   Возразить на это было нечего.
   - Принеси мне стул. Рукопись длинная, а я уже устала  стоять.  И  поставь
лампу сюда.
   Хаг принес стул, стоявший в углу у  стола,  на  котором  лежал  проклятый
кинжал. Сам он остался на