и даже рана  на  лбу  стала
затягиваться. Маг поднялся и оглядел лабораторию. Она  выглядела  точно  так
же, как и тогда, когда он впервые вошел... Она будет точно такой  же,  когда
он войдет в нее через двести с лишним  лет.  Тогда  он  вступит  в  Башню  в
соответствии с предсказанием - могучим Владыкой настоящего и будущего. Тогда
ворота Башни откроются перед ним сами, и мрачные хранители будут почтительно
приветствовать своего господина - никому из них и в голову не придет напасть
на него...
   Рейстлин машинально  потрогал  шрам  на  лбу  и  пошел  в  дальний  конец
лаборатории, освещая  себе  путь  посохом.  С  любопытством  оглядываясь  по
сторонам, он, однако, заметил несколько странных вещей, которые сбили его  с
толку. Все здесь должно быть в точности так, как он увидит  это  в  будущем,
однако сейчас на столе стоял целехонький сосуд, который Рейстлин  видел  уже
разбитым, а книга заклинаний, которую он подобрал... подберет с пола, лежала
сейчас на массивном каменном столе.
   - Разве стражи трогают вещи? - спросил маг у  двоих  хранителей,  которые
уже вернулись к нему. Он медленно шел к дальней стене лаборатории, к Дверям,
Которые Никогда Не Открывались.
   - Нет, Хозяин, - откликнулся один из стражей. - Нам нельзя  здесь  ничего
трогать.
   Рейстлин пожал плечами. Мало ли что могло произойти за два столетия?
   - Должно быть, землетрясение, - пробормотал он себе под нос, теряя всякий
интерес к этим мелким  несоответствиям.  Впереди  его  ждала  загадка  более
грандиозная.
   Подняв повыше светящийся  кристалл  магического  посоха,  чтобы  рассеять
тьму, окутывающую  Врата  с  платиновой  резьбой,  изображающей  пятиглавого
дракона, Рейстлин приблизился к дальней стене, где помещались тяжелые  двери
из стали и серебра, которые не мог отпереть ни один ключ на Кринне.
   И... ахнул.
   Несколько минут он стоял совершенно неподвижно - ярость клокотала  в  его
горле, легкие пылали. Наконец маг набрал в грудь побольше воздуха,  и  живую
тьму Башни взорвал его гневный вопль.
   Крик мага, разнесшийся по закоулкам Башни, был столь ужасен, что страшные
хранители поспешно укрылись в самой густой тени, решив, что  сама  Владычица
Тьмы прорвалась в мир живых.
   Карамон услышал этот крик у  ворот  Башни.  Содрогнувшись  от  леденящего
ужаса, он выронил многочисленные свертки, которые нес  в  руках,  и  кое-как
разжег купленный в городе факел. Через полминуты, с факелом в одной  руке  и
новым мечом в другой, воин  ринулся  вверх,  перескакивая  сразу  через  две
ступеньки.
   Ворвавшись в кабинет, Карамон увидел Крисанию, которая, не понимая, что к
чему, сонно оглядывалась по сторонам.
   - Я слышала чей-то крик... - сказала она, протирая глаза.
   - С тобой все в порядке? - быстро спросил Карамон.
   - Да, пожалуй. А что? - Тут Крисания поняла, о чем подумал Карамон. - Это
не я. Я заснула, а этот крик... он разбудил меня.
   - Где Рейст? - спросил Карамон.
   - Рейстлин! - испуганно повторила за ним Крисания и ринулась к дверям, но
Карамон остановил ее:
   - Я знаю, почему ты заснула. - Он мрачно стряхнул с ее волос тонкую белую
пыль. - Сонное заклятие. Крисания недоуменно распахнула глаза:
   - Но почему?..
   - Сейчас узнаем.
   - Эй, воин! - услышал Карамон над самым своим ухом.
   Исполин резко обернулся. Одной рукой он  отодвинул  Крисанию  к  себе  за
спину, а второй занес меч.  Навстречу  ему  выплыла  из  темноты  призрачная
фигура в черной мантии.
   - Ты ищешь мага? Он наверху, в лаборатории. Магу нужна помощь, но нам  он
запретил прикасаться к себе.
   - Я иду, - немедленно откликнулся Карамон. - Один.
   - Я с тобой, - сказал Крисания решительно. - Я пойду с  тобой!  -  твердо
повторила она, заметив хмурый взгляд Карамона.
   Гигант  попытался  было  возразить,  но  Крисания  только  упрямо  качала
головой, и в конце концов он вынужден был уступить.
   - Держись ближе ко мне, -  пробормотал  Карамон  сквозь  зубы,  однако  в
напоминании не было необходимости.
   Если раньше темнота казалась зловещей, но спокойной, то теперь она просто
пульсировала,  взбухала  и  трепетала,  ибо  потревоженные  страшным  криком
Рейстлина духи заполнили  мрак  коридора  своими  призрачными  телами.  Даже
сквозь купленную на рынке теплую одежду Карамон чувствовал, как исходящий от
нежити могильный холод пробирает его до костей и студит  кровь.  Крисания  и
вовсе так дрожала, что едва могла идти.
   - Дай мне факел, - попросила она. Карамон без  слов  отдал  ей  смолистое
древко и, обхватив жрицу свободной рукой за плечи, прижал к  себе.  Крисания
тоже обхватила Карамона за пояс, и вскоре дрожь ее понемногу унялась.
   - Так что же все-таки случилось? -  спросил  Карамон  сопровождавшего  их
призрака, но тот не ответил.
   Держа меч в левой руке, а правой обнимая Крисанию, Карамон последовал  за
хранителем, который медленно, не касаясь ступеней, плыл вверх по лестнице.
   Пламя факела прыгало и трепетало, как при сильном сквозняке, хотя Карамон
не чувствовал на лице ни малейшего дуновения.
   Подъем показался им бесконечным, но в конце концов они  все  же  достигли
площадки на  верхнем  этаже  Башни  Высшего  Волшебства  и  очутились  перед
маленькой дверцей.
   - Нужно передохнуть, - сказал Карамон.  Онемевшие  от  холода  губы  едва
шевелились, и слова его были практически не слышны. Крисания закрыла глаза и
прислонилась к гиганту,  стараясь  выровнять  хриплое  прерывистое  дыхание.
Карамон не был уверен, смог бы он одолеть еще хоть один лестничный марш, - а
ведь еще недавно он был в прекрасной физической форме.
   - Рейст... Фистандантилус здесь? - едва переведя дух, запинаясь, спросила
Крисания.
   - Да. - Хранитель указал на дверцу, и она, повинуясь его жесту,  бесшумно
распахнулась.
   Ледяной воздух  хлынул  из  комнаты  на  площадку.  Он  взъерошил  волосы
Карамону и сорвал капюшон с головы Крисании. Некоторое время  Карамон  не  в
силах был даже пошевелиться,  парализованный  ощущением  безграничного  зла,
которым был напоен внезапно вырвавшийся из лаборатории ветер.  Но  Крисания,
сжимая в кулаке медальон Паладайна, сделала шаг к двери.
   Карамон нашел в себе силы  поднять  руку  и,  схватив  жрицу  за  локоть,
заставил ее остановиться:
   - Стой. Я войду первым. Крисания устало улыбнулась:
   - В иной ситуации - да, но не теперь.  Сейчас  мой  медальон  куда  более
грозное оружие, чем твой меч.
   - Вам не нужно оружие, - вмешался в разговор призрак-хранитель. -  Хозяин
приказал нам охранять вас. Мы подчиняемся его воле.
   - А что, если он мертв? - шепотом спросил  Карамон  и  почувствовал,  как
напряженно подобралась Крисания.
   - Если бы он умер, - ответил призрак, - ваша горячая кровь уже  стыла  бы
на наших губах. Не медлите - входите!
   Карамон и Крисания нерешительно вошли  в  лабораторию.  Жрица  приподняла
факел повыше и огляделась по сторонам.
   - Вот он, - шепнул Карамон. Не столько свет  факела,  сколько  внутренняя
духовная  связь,  всегда  существовавшая  между  близнецами,  позволила  ему
разглядеть неподвижное тело в черном плаще, скорчившееся на полу  у  дальней
стены лаборатории.
   Позабыв  о  своих  страхах,  Крисания  кинулась  к   Рейстлину.   Карамон
последовал  за  ней,  но  был  более  осторожен  и  не  забывал  внимательно
оглядываться по сторонам.
   Рейстлин лежал на боку. Капюшон целиком  закрывал  его  лицо.  Магический
посох валялся неподалеку, словно маг в приступе гнева отшвырнул его прочь.
   Хрустальный шар  в  навершии  посоха  погас  и  выглядел  теперь  обычным
безжизненным кристаллом. На полу Карамон увидел  осколки  стекла  и  толстую
книгу - очевидно, брошенный посох разбил какой-то сосуд и столкнул со  стола
фолиант.
   Передав Карамону факел, Крисания опустилась на колени рядом с  Рейстлином
и попыталась  нащупать  у  него  на  шее  пульс.  Пульс  оказался  слабым  и
прерывистым, но маг определенно был жив.
   Крисания с облегчением вздохнула:
   - Он не умер, но я не понимаю, что с ним...
   - Хозяину никто не причинял вреда, - вставил беззвучно паривший над  ними
хранитель. - Похоже, он что-то искал в этой части лаборатории. Он подошел  к
стене, пробормотал что-то о Вратах и высоко поднял над головой посох.  Затем
хозяин закричал, отшвырнул посох и с  проклятьями  упал  на  пол.  Когда  мы
осмелились приблизиться, он уже был без сознания.
   Карамон недоуменно поднял факел.
   - Интересно, что могло случиться? - пробормотал он.  -  Здесь  же  ничего
нет!
   Просто голая каменная стена!

Глава 6

   Ну как он? - войдя в комнату,  осведомилась  Крисания.  Она  откинула  на
спину белый капюшон, распустила на шее шнурок и позволила Карамону снять  со
своих плеч плащ.
   - Рейст беспокоится,  -  ответил  гигант,  бросая  озабоченный  взгляд  в
полутемный угол. - Он так ждал твоего возвращения...
   Крисания вздохнула, но прикусила губу.
   - Видят боги, мне хотелось бы принести хорошие вести!
   - Я рад, что твои новости не из лучших, - мрачно заметил  Карамон,  верно
истолковав удрученный вид жрицы. - Может  быть,  он  все-таки  откажется  от
своей безумной затеи и вернется домой.
   - Я не могла... - начала было Крисания, но Рейстлин  нетерпеливо  прервал
ее на полуслове:
   - Если вы закончили обсуждать то, что вас не касается, то не соблаговолит
ли госпожа посвятить в подробности того, к кому это  имеет  непосредственное
отношение?
   Крисания вспыхнула.  Раздраженно  покосившись  на  Карамона,  она  быстро
подошла к кушетке у камина, на которой лежал больной Рейстлин.
   Гнев, по свидетельству хранителя, охвативший мага в верхней  лаборатории,
дорого ему обошелся. Карамон на руках перенес брата в  кабинет,  а  Крисания
устроила  ему  ложе  на  старой   кушетке.   Гигант   оказался   удивительно
внимательной и нежной сиделкой, он заботился о Рейстлине так, как  могла  бы
заботиться мать о своем захворавшем ребенке, однако даже он мало чем мог ему
помочь. Рейстлин пролежал без сознания  полтора  дня,  изредка  произнося  в
бреду какие-то непонятные слова и выкрикивая имена, которые Крисания  прежде
никогда не слышала.
   Лишившись света волшебного посоха, к которому не  осмелился  прикоснуться
даже Карамон и который так и остался лежать на полу в лаборатории, гигант  и
жрица вынуждены были неотлучно находиться при Рейстлине. Карамон поддерживал
яркий огонь, благо разломанной мебели было  еще  предостаточно,  однако  оба
постоянно ощущали близкое присутствие безмолвных, но враждебных хранителей.
   Скрываясь во тьме, они зорко следили за пришельцами.
   В  конце  концов  Рейстлин  очнулся.  Первым  делом  он  велел   Карамону
вскипятить воды и приготовить ему питье.  Слегка  взбодрившись,  маг  послал
одного из стражей за посохом, а потом поманил Крисанию к себе.
   - Ты должна отправиться к Астинусу, - прошептал он.
   - К Астинусу? - удивилась Крисания. - К летописцу? Зачем? Я не понимаю...
   Глаза  Рейстлина  сверкнули,  а  на   бледных   щеках   выступили   пятна
лихорадочного румянца.
   - Врата исчезли! - прошипел он в бессильной ярости.
   Пальцы мага сжались в кулаки,  и  его  скрутил  отчаянный  кашель.  Когда
приступ немного ослаб, Рейстлин взглянул на жрицу едва ли не с угрозой.
   - Не трать время на дурацкие  вопросы,  отправляйся!  -  приказал  он  и,
задыхаясь, упал на подушки.
   Карамон сочувственно покосился  на  Крисанию.  Жрица  отошла  к  столу  и
невидящим взглядом уставилась на почерневшие колдовские книги.
   - Подожди, госпожа, - сказал Карамон, поднимаясь с пола.  -  Ты  ведь  не
собираешься в самом деле идти к этому... Астинусу? Кто он такой?  И  как  ты
собираешься пройти сквозь Шойканову Рощу?
   - У меня есть защита, - тихо сказала жрица. - Такой же... амулет,  как  у
тебя. Рейстлин дал мне его при первой нашей встрече. Что касается  Астинуса,
то он с незапамятных времен является хранителем и главным летописцем Большой
Палантасской библиотеки. Он день за днем записывает историю...
   - Может быть, так оно и было в нашем времени, - возразил  Карамон,  -  но
сейчас... Подумай хорошенько, Крисания!
   - Астинуса иногда называют Бессмертным, - терпеливо объяснила жрица. - Он
первым ступил на землю Кринна, когда был создан мир, - так гласит легенда, -
и Он же будет последним, кто его покинет.
   Во взгляде Карамона по-прежнему читалось сомнение.
   - Он записывает историю,  творящуюся  перед  его  глазами,  -  продолжала
Крисания. - Он знает все, что было  в  прошлом,  и  все,  что  происходит  в
настоящем. Только... - Жрица  с  беспокойством  поглядела  на  Рейстлина.  -
Только в будущее он заглянуть не в силах. Поэтому я и  не  понимаю,  чем  он
может нам помочь.
   На лице Карамона  все  еще  сохранялось  недоверчивое  выражение:  он  не
очень-то  поверил  в  рассказанную  Крисанией  историю.  Однако  жрица  была
настроена решительно, и Карамон наконец понял, что иного выбора у него  нет:
Рейстлину час от часу становилось все хуже, он весь горел в жару и временами
начинал бредить.
   Всякий раз, приходя в себя, он сердито осведомлялся, почему  Крисания  до
сих пор здесь.

***

   Вскоре жрица отправилась в путь, отважно бросив вызов ужасам  Рощи  и  не
менее страшным улицам Палантаса. Все обошлось благополучно, и вот теперь она
опустилась на колени рядом с ложем мага.
   - Рассказывай с самого начала! - велел Рейстлин. - Ничего не пропускай.
   Крисания, взволнованная страшной прогулкой  через  Рощу  и  по  коридорам
Башни, молча кивнула и попыталась взять  себя  в  руки.  Кое-как  приведя  в
порядок мысли, она начала свой рассказ.
   - Я отправилась в Большую библиотеку и сказала, что хочу видеть Астинуса,
- сказала она, нервным  жестом  поправляя  складки  простого  белого  плаща,
который Карамон купил для нее  в  городе  вместо  изорванной  и  испачканной
кровью жреческой одежды. - Эстетики не хотели пускать меня, и  мне  пришлось
показать  им  медальон  Паладайна.  Представляешь,  в  какое  смятение   они
пришли!.. - Крисания улыбнулась.
   - Минуло более ста лет с тех пор, как старые боги покинули Кринн, так что
в конце концов один эстетик отправился доложить  Астинусу.  Некоторое  время
мне пришлось  подождать,  однако  в  конце  концов  меня  отвели  в  кабинет
летописца, где он просиживает дни напролет и порой задерживается  далеко  за
полночь...
   Крисания замолчала, испугавшись пристального взгляда Рейстлина. Ей  вдруг
показалось, что, будь его воля, маг вырвал бы слова из ее груди вместе с  ее
сердцем. Крисания потупила взгляд, но, взяв себя в руки, продолжила.  Теперь
она старалась не смотреть на Рейстлина.
   - Я вошла в кабинет, а он... он сидел и писал. Мне показалось, что он  не
обращает на меня внимания. Потом приведший меня Эстетик назвал мое имя.
   "Крисания из рода Тариниев" - так я, по твоей  просьбе,  представилась  у
дверей библиотеки, и именно  так  обо  мне  и  доложили.  Тогда...  -  Жрица
нахмурилась и ненадолго замолчала.
   - Что? - Рейстлин нетерпеливо подался вперед.
   - Тогда Астинус поднял голову, - ответила Крисания, - перестал  писать  и
сказал: "Ты?!" - таким  страшным  голосом,  что  я  невольно  вздрогнула,  а
Эстетик побледнел. Однако, прежде чем я успела спросить, что он имел в  виду
и откуда ему известно мое имя, Астинус схватил свое перо и, вернувшись к тем
строкам, которые дописывал уже при мне, немедля и решительно их вычеркнул!
   - Вычеркнул... -  задумчиво  пробормотал  Рейстлин,  и  взгляд  его  стал
рассеянным. - Вычеркнул, - повторил он, откидываясь на подушки.
   Крисания молчала до тех пор, пока маг сам не прервал своих размышлений.
   - Что было дальше? - слабым голосом спросил Рейстлин.
   - Астинус исправил что-то в том месте,  где  он  ошибся,  а  потом  снова
взглянул на меня. Я подумала, что  сейчас  он  опять  рассердится.  Эстетик,
должно быть, тоже испугался, потому что весь дрожал, но на этот раз  Астинус
был спокоен. Кивком головы он отпустил  Эстетика  и  пригласил  меня  сесть.
Затем спросил, для чего я пришла к  нему.  Я  рассказала  Астинусу,  что  мы
разыскиваем Врата. Как  ты  и  научил  меня,  я  рассказала,  что  по  нашим
сведениям они должны были находиться в Башне Высшего Волшебства в Палантасе,
однако, проверив свои предположения, мы убедились, что их там нет.  В  ответ
на мои слова Астинус кивнул, словно ничего удивительного здесь для  него  не
было. "Когда Король-Жрец пытался завладеть Башней, - сказал он, - Врата были
перенесены  в  безопасное  место.  В  свое  время  они  могут  вернуться   в
Палантасскую Башню, но сейчас их действительно там нет". "Тогда где же они?"
- спросила я. Астинус  очень  долго  не  отвечал.  Наконец  он  сказал...  -
Крисания замолчала и, обернувшись через плечо, бросила взгляд  на  Карамона,
словно давая ему понять, чтобы он держал себя  в  руках.  Рейстлин,  однако,
перехватил ее взгляд.
   - Рассказывай! - хрипло потребовал он.
   Крисания глубоко вздохнула. Она хотела  вновь  спрятать  взгляд,  но  маг
схватил ее за запястье и, несмотря на свою болезненную слабость, стиснул так
сильно, что жрица не смогла высвободиться из его цепких пальцев.
   - Он сказал... сказал, что эти сведения будут  тебе  кое-чего  стоить,  -
пробормотала Крисания. - Он сказал, что у каждого  человека  есть  цена,  за
которую он оказывает определенные услуги, даже у него.
   - Стоить... стоить мне... -  еле  слышно  повторил  Рейстлин.  Глаза  его
сверкали.
   Крисания вновь  безуспешно  попыталась  вырвать  руку,  так  как  пожатие
Рейстлина причиняло ей боль.
   - Что же это за цена? - спросил Рейстлин.
   - Он сказал, что ты сам знаешь! - выдохнула Крисания. - Он сказал, что ты
обещал ему эту вещь давным-давно.
   Рейстлин выпустил ее руку, и жрица отпрянула от кушетки, потирая запястье
и избегая сочувственного взгляда Карамона. Маг, не обращая  внимания  ни  на
брата, ни на Крисанию, вновь откинулся  на  подушки.  Лицо  его  вытянулось,
побледнело, а во взгляде появилась мрачная решимость.
   Крисания встала и отошла к столу, чтобы налить себе воды, однако руки  ее
дрожали так сильно, что она расплескала полкружки себе  на  платье.  Карамон
помог ей налить воды. Лицо его было хмуро.
   Крисания, проследив за его взглядом, заметила  на  своем  запястье  следы
пальцев Рейстлина. Поставив стакан на стол, Крисания быстро одернула  рукав,
чтобы скрыть белые пятна на коже.
   - Он не хотел,  -  тихо  сказал  жрица.  -  Боль  заставляет  его  терять
терпение.
   Что наши страдания по сравнению с  его?  Ты  должен  понимать  это  лучше
других, Карамон. Он настолько увлечен своими грандиозными  планами,  что  не
замечает, когда делает другим больно.
   С этими словами Крисания вернулась к магу, который по-прежнему неподвижно
лежал на кушетке, устремив невидящий взгляд на огонь.
   - Он все знает, - пробормотал гигант себе под нос. - Теперь-то я понимаю:
он обо всем знал с самого начала!

***

   Астинус Палантасский, хронист Кринна, сидел в своем кабинете и  записывал
историю. Время давно перевалило за полночь.  Эстетики  уже  несколько  часов
назад заперли двери Большой библиотеки, заложив их тяжелыми  засовами.  Мало
кто допускался в библиотеку в течение  дня,  ночью  же  и  вовсе  никого  не
пускали.
   Однако замки и засовы ничего не значили для человека, который пошел  этой
ночью  в  библиотеку  и  теперь  стоял  перед  Астинусом,  словно  изваяние,
высеченное из тьмы.
   Но летописец даже не поднял головы.
   - Я уже начал беспокоиться, куда ты запропастился,  -  сказал  он  вместо
приветствия.
   - Я  был  болен,  -  отозвался  гость.  Он  неуверенно  кашлянул,  словно
проверяя, действительно ли болезнь оставила его.
   - Теперь, надеюсь, тебе лучше?  -  спросил  Астинус,  продолжая  скрипеть
тростниковым пером.
   - Я понемногу выздоравливаю, - откликнулся  маг.  -  Однако  многие  вещи
требуют моего немедленного вмешательства и препятствуют этому.
   - Тогда садись. - Астинус, не глядя, указал кончиком пера на кресло.
   Гость с  в