. Я всегда все разбиваю. Это  проклятие.
Сначала Глаз Драко-на, а теперь - устройство для путешествий во Времени. Что
я наделал!
   Я разрушил Врата Бездны!
   - Ерунда! - буркнул Палин, и в голосе его не было осуждения. Однако  если
кто на Кринне и может "разрушить" Врата Бездны, то этот кто-то,  несомненно,
- Тассельхоф. Мысль была неожиданной и тревожной. Он  постарался  рассуждать
здраво. Врата были  созданы  могущественными  силами  с  помощью  сильнейшей
магии, и никакой кендер не может их повредить. Так-то оно  так,  но  что  же
все-таки случилось? Палин осторожно приблизился к Вратам, чтобы  рассмотреть
поближе, и остановился в недоумении.
   - Ты знаешь, Палин, я видел их раньше, - Тас тоже посмотрел  на  Врата  и
печально покачал головой. - Они  были  действительно  великолепны,  на  свой
ужасный лад. Пять разноцветных  драконьих  голов,  и  все  они  пронзительно
кричали, а Рейстлин творил заклинания, и внутри них кружились огоньки, а еще
слышался жуткий смех с той стороны,  и...  и...  -  Тас  вздохнул  и  мрачно
уставился в пол. А посмотри на них сейчас... Палин смотрел.  Он  тоже  видел
Врата раньше, но не в реальности, а в иллюзии, созданной когда-то  для  него
Даламаром. Кроме того, в процессе обучения Палину, как и любому магу, о  них
рассказывали. Они имели вид  огромной  арки,  установленной  на  возвышении.
Врата были украшены и охранялись головами пяти драконов, их извивающиеся шеи
змеились вверх от подножия арки.
   Пять голов смотрели внутрь: две с  одной  стороны,  три  с  другой.  Пять
глоток были раскрыты в бесконечном безмолвном гимне Владычице  Тьмы.  Внутри
арки царил мрак, который  могли  пронзить  только  глаза  мага.  Как  только
занавес, закрывающий Врата, поднимался, пять голов  оживали.  Четыре  головы
светились синим, зеленым, красным и белым цветами, а пятая была  черна,  как
безлунная и беззвездная ночь.
   Они могли убить  и  разорвать  любого  мага,  достаточно  глупого,  чтобы
попытаться войти туда самому, как во время Испытания... Свет ослепил Полина.
Головы драконов засверкали ярче. Теперь он мог слышать, что поет  каждая  из
них.
   - От тьмы к тьме мой голос отражается в пустоте!
   - От слова к слову мой голос наполняется жизнью!
   - От тьмы к тьме я взываю. Под моими ногами - твердь!
   - Время, текущее время, остановись! И наконец последнее:
   - Даже боги низвергнуты судьбой, так восплачем же вместе со  мной...  Его
взор померк, и слезы потекли по щекам, когда он попытался  взглянуть  сквозь
слепящий свет внутрь Врат. Разноцветные огоньки начали свой  бешеный  танец,
вращаясь вокруг великой, зияющей, крутящейся пустоты в центре.
   - Ой, смотри! - воскликнул Тас. Он вскочил и, подбежав, схватил Палина за
рукав. - Я вижу, Палин! Я вижу! А ты? Палин  вздохнул,  он  тоже  видел.  За
Вратами простирался плоский серый  пустырь  под  унылым  серым  небом.  Пять
драконьих голов были серы и молчаливы. Глаза драконов, которые  должны  были
бы гневно гореть, оставались безжизненны и пусты.
   - Это Бездна, - торжественно заявил Тас.  -  Я  узнал  ее.  До  некоторой
степени узнал. Вот только цвет не тот. Я не помню, говорил я тебе или нет...
   - Да, да, - пробормотал Палин, зная, что Тас все  равно  не  остановится.
Тот продолжал:
   - Но я был в Бездне только раз, и я был ужасно разочарован! Столько всего
о ней наплели, там, дес-кать,  куда  ни  плюнь,  всюду  злые  духи  и  бесы,
оборотни и привидения, души в адском  пламени...  Ну,  думаю,  сейчас  такое
увижу! А на самом деле Бездна пустая, жуткая и скучная. Я чуть не  помер  от
скуки. Что одному человеку рай, то другому - ад, гласит  пословица.  Что  ж,
по-видимому, и для кендеров это так.
   - Так же скучно, как здесь, - добавил Тас. Палину стоило бы  обратить  на
это внимание - в устах кендера это утверждение звучало  весьма  зловеще.  Но
Палину  было  не  до  того,  он  ломал  себе   голову,   пытаясь   объяснить
необъяснимое.
   Что же случилось с Вратами? Тас подпрыгнул от нетерпения:
   - Я же отчетливо помню,  что  Бездна  не  была  серая.  Она  была  скорее
розоватая,  вроде  как  подсвеченная  далеким  пламенем.  Так  сказал  тогда
Ка-рамон.
   Может, Владычица Тьмы решила перекрасить ее? - Кендера явно ободрила  эта
мысль.
   Хотя, конечно, могла бы выбрать  цвет  и  получше.  Не  по  мне  вся  эта
серость. А впрочем, любое изменение здесь - к лучшему, - Тас одернул одежду,
проверил, на месте ли все его сумки, и решительно двинулся вперед. -  Пойдем
посмотрим. Палин  невнимательно  слушал  товарища,  его  мысли  были  заняты
другим. Он пытался припомнить все, что когда-либо читал или слышал о  Вратах
и Бездне.  Однако  та  часть  его  сознания,  которая  находилась  постоянно
настороже, когда кендер был рядом (весьма полезное  свойство  для  человека,
намеренного выжить, имея его  поблизости),  прервала  его  размышления,  дав
сигнал тревоги. Он прыгнул вперед и успел схватить Таса за миг до того,  как
тот вступил внутрь Врат.
   - Что? - спросил Тас, изумленно тараща глаза.  -  Что-то  не  так?  Палин
тяжело и трудно дышал.
   - Заклинание... может быть, еще действует... Внутрь нельзя...  Ты  можешь
погибнуть...
   - Наверно, могу, - задумчиво проговорил Тас.  -  Но,  с  другой  стороны,
может быть, и не погибну. Это вроде пользы  от  Огненного  Шара,  как  любил
говаривать  Фисбен.  Кроме  того,  Рейстлин,  по-мо-ему,  теряет   последнее
терпение. Я думаю, не  очень-то  вежливо  заставлять  его  ждать.  У  Палина
перехватило дыхание. Он похолодел, сердце его сжалось:
   - Мой... дядя...
   - Да вон же он стоит, - Тас указал на пустой серый пейзаж. - Разве ты его
не видишь? Палин оперся на магический посох и крепко сжал  его,  ища  в  нем
поддержку. Он взглянул внутрь Врат, страшась того, что  может  там  увидеть.
Тело Рейстлина безжизненно свисало, подвешенное на стене за запястья, черные
одежды были изодраны в клочья, голова опущена на грудь, длинные седые волосы
упали на  лицо.  От  груди  до  паха  все  тело  было  разодрано.  В  ранах,
оставленных громадными  острыми  когтями,  были  видны  внутренности.  Палин
внезапно осознал, что означал звук падающих капель, достигавший  его  слуха.
Это кровь Рейстли-на капля за каплей стекала в большой  каменный  бассейн  у
его ног. Рейстлин, одетый в черные одежды, стоял, скрестив руки на груди. Он
опустил голову, погруженный в печальные размышления,  но  время  от  времени
бросал короткие взгляды внутрь Врат, как будто ожидая кого-то. А затем снова
возвращался к своим  мыслям,  весьма  невеселым,  если  судить  по  мрачному
выражению, застывшему на тонком, бледном лице.
   - Дядя... - это был шепот, Палин сам  с  трудом  слышал  свой  голос.  Но
Рейстлин услышал. Великий маг поднял го-лову, и взгляд  золотистых  глаз  со
зрачками в форме песочных часов обратился на Палина.
   - Почему ты колеблешься, племянник? - су-хой, скрежещущий  голос  казался
раздраженным. - Поспеши, ты и так потерял уже много  времени!  Кендер  бывал
здесь раньше, он проводит тебя.
   - Это  я!  -  возбужденно  закричал  Тас.  -  Это  он  обо  мне!  Я  буду
проводником!
   Я никогда еще никого не водил! Только однажды Таниса и наших  к  Тарсису,
который оказался не у моря, хотя должен был быть у него. Но уж здесь-то я ни
при чем! - он крепко схватил Палина за руку. - Вперед!  Следуй  за  мной!  Я
знаю, что делать...
   - Погоди, я не могу... Палин с трудом  высвободил  свою  руку  из  цепких
пальцев Таса. - Дя-дя! - крикнул он. Что случилось  с  Вратами?  По  законам
магии, мы не можем...
   - Законы, - тихо и неожиданно мягко сказал Рейстлин. Он смотрел вдаль, на
бесконечное свет-ло-серое  небо.  -  Все  законы  отменены,  племянник,  все
правила нарушены. Ты можешь спокойно пройти Врата. Никто не остановит  тебя.
Никто.
   Законы отменены... Правила нарушены!.. Какие  странные  слова.  Однако  у
Палина прямо перед глазами было доказательство. Или что-то очень похожее  на
доказательство.  Он  мог  войти  во  Врата  без  помех.  Владычица  Тьмы  не
попытается остановить его. Опасности больше нет.
   - Ты ошибаешься, племянник, - сказал Рейстлин, отвечая на его мысли. Ты в
величайшей опасности. Ты и все другие смертные на Кринне. Иди сюда, ко  мне,
и все сам поймешь, - зрачки его сузились. Если не боишься, конечно...  Палин
боялся. Он имел на  то  веские  причины,  но  постарался,  чтобы  голос  его
прозвучал спокойно:
   - Я зашел так далеко не для того, чтобы идти назад, дядя.
   - Хорошо сказано, племянник. Я рад видеть, что  не  зря  тратил  на  тебя
время. Окажешься здесь, найди меня. Палин глубоко вздохнул, быстро схватил в
одну руку магический посох, а другой крепко сжал ладонь Тассельхофа.  Вдвоем
они поднялись наверх и встали перед пятью драконьими головами.
   - Мы войдем, - сказал им Палин, и они с кен-дером сделали шаг вперед.
   Драконы не двигались, не кричали, не видели, не слышали.
   - Врата не разрушены, - тихо сказал Палин сам себе. Они... мертвы. Тас  и
Палин миновали Врата с такой же легкос-тью, с какой могли  бы  пройти  через
кухонную дверь в доме у Тики.

6. Бездна. Поиск. Совет Бессмертных

   Они стояли в самом центре серой мглы: серая земля, серое небо. И  никаких
признаков жизни, даже проклятой. Рейстлина тоже нигде не было видно.
   - Дядя! - позвал Палин.
   - Тихо! Тихо! Не надо! - закричал Тас, бросившись на  Палина  и  едва  не
сбив его с ног. - Не говори ни слова. Даже не думай.
   - Что? Почему нет? - удивился Палин.
   - Очень странные вещи происходят в этом месте, -  прошептал  Тас,  быстро
оглядываясь. Когда я был здесь в прошлый раз, я думал о том, как хорошо было
бы увидеть дерево. И оно появилось. Вот так прямо взяло и появилось.  Только
это было не зеленое живое дерево. Это было мертвое дерево,  призрак  дерева,
понимаешь? А потом я подумал о Флинте, поскольку, если  верить  Фис-бену,  я
должен встретить Флинта как раз под деревом На Том Свете. И  гном  появился,
только это был не Флинт. Это был злой гном по имени Арак, и  он  подошел  ко
мне с ножом и...
   - Я понял, - тихо сказал Палин. - Мы получим все  то,  что  пожелаем,  но
только не  совсем  то.  Ты  думаешь,  что  Рейстлин...  что  он  был  только
иллюзией?
   Потому что я хотел видеть его?
   - Он казался чертовски реальным, не так ли? - ответил Тас после минутного
раздумья. - Все эти его загадочные слова про отмененные законы и  нарушенные
правила - в этом весь Рейстлин, это так на него  похоже.  И  потом  эта  его
манера - что-то там о встрече,  а  сам  исчезает,  не  дождавшись,  пока  мы
войдем...
   - Но он велел нам поспешить... припомнил Палин. - Законы отменены...
   Правила нарушены... Когда будете здесь, найдите меня... Тас! -  внезапная
мысль поразила его. Как ты передвигался здесь? Не пешком же, а?
   - Нет, но мы можем и пешком... Что в этом такого?.. Не считая  того,  что
мы не знаем, куда направляемся... Известно хоть, куда нам надо  идти?  Палин
отрицательно покачал головой.
   - В таком случае я бы не советовал, - сказал Тас. - Прошлый  раз  шастала
тут премерзкая тварь, по глаза заросшая бородой и с запахом, как на  пикнике
у овражных гномов, даже  еще  хуже.  Этот  тип-чик  сцапал  меня  и  поволок
показывать Владычице Тьмы... Не самое приятное воспоминание, -  добавил  Тас
сурово. - Так вот, она сказала мне...
   - Как вы попали к Владычице?  -  прервал  его  Палин,  возвращая  Таса  к
предмету разговора. Он хорошо знал, что если кендера  не  останавливать,  то
разговор может свернуть в  любую  сторону  и  продолжаться  бесконечно.  Тас
поднял брови, размышляя:
   - Так, это была не повозка, я помнил бы это... Я думаю... Да. Тот мерзкий
тип положил руку, это была скорее лапа, чем рука, насколько  мне  помнит-ся,
да, в общем, хвать лапой медальон, висевший на шее, и в одну минуту мы так и
сиганули из одного места в другое.
   - Ты уверен, что у него был медальон? - разочарованно спросил Палин.
   - Да, конечно. Я запомнил, это был замечательный медальон - на  нем  были
пять драконьих голов. Я был бы рад позаимствовать его, на  время,  конеч-но,
чтобы хорошенько рассмотреть и...
   - Посох, - задумчиво произнес Палин.
   - Нет, медальон, Я уверен, я...
   - Я к тому, что, может быть, нам  удастся  использовать  посох  и  с  его
помощью найти моего дядю. Возьми меня за руку.  Палин  поудобнее  перехватил
посох.
   - Магия! -  радостно  воскликнул  Тас.  -  Я  страсть  как  люблю  магию!
Помнится, Рейстлин однажды волшебным образом зашвырнул меня в  пруд,  полный
уток. Это было... Палин не обращал на него внимания. Закрыв глаза, он крепко
сжал в руке посох, ощущая ладонью гладкое теплое дерево. Он  стал  думать  о
своем дяде, вспоминал, как он выглядел, когда Палин видел его последний  раз
и слышал его голос. Отчетливо прозвучали слова: "Поспеши. Иди ко мне".
   - Ого! - Тас задохнулся от  восторга.  -  Палин,  смотри,  действует,  мы
движемся. Палин открыл  глаза.  Серый  однообразный  ландшафт  скользил  под
ногами, серое небо окружало их, мир проносился мимо все быстрее и быстрее. У
Палина закружилась голова. Крутящаяся серая мгла  окружала  их  и,  клубясь,
уносилась назад. Земля осталась  далеко  внизу,  но  мгла  не  рассеивалась.
Оборот... еще оборот... еще... Чувства и мысли покидали Палина, словно нити,
разматывающиеся с веретена...  Оборот,  еще  оборот,  нити  становились  все
тоньше и тоньше... И наконец лопнули.  Палин  задыхался.  Его  рот  зажимала
чья-то  рука.  Он  начал  бороться,  пытаясь  освободить  руки  и  отбросить
противника.
   - Тихо, - прошептал едва слышный голос. - Молчи и не издавай ни звука.
   Никто не должен знать, что мы здесь. Палин открыл глаза.  Прямо  на  него
смотрели золотые глаза со зрачками в форме песочных часов. Рука, закрывающая
ему рот, была тонкой и костля-вой, с длинными и изящными пальцами.  Ее  туго
обтягивала золотистая кожа. Палин узнал руку Рейстлина,  своего  дяди.  Вот,
оказывается, кто его держал. Палин кивнул, дескать,  понял.  Рейстлин  убрал
руку. Кто-то закопошился сбоку от него. Тассельхоф что-то говорил, но  Палин
его не слышал.
   Он видел, как открывался и закрывался рот кендера, но не мог различить ни
слова. Тассельхоф, явно недоумевая, ощупал горло и заговорил снова. Ничего.
   Приставив ладонь к уху,  Тас  попробовал  еще  раз.  Звуков  не  было.  В
замешательстве кендер высунул язык и, скосив глаза, попытался осмотреть его.
   - Заклинание не слишком надежное. Не спускай с кендера глаз, -  прошептал
Рейстлин, вплотную приблизившись к Палину. Тот кивнул, хотя  и  не  особенно
понимал, зачем Рейстлину понадобилось тащить сюда кендера. Палин хотел  было
спросить об этом у мага,  но  Рейстлин  лишь  свирепо  взглянул  на  него  и
продолжал упорно хранить молчание.  Все  трое  скрывались  в  тени  огромной
колонны из мерцающего белого мрамора с черными и красными прожилками. Рядом,
со стороны Палина, находилась еще одна колонна - черного цвета,  прожилки  -
красные и белые. Третья колонна была красной с черными и  белыми  отметинами
на мраморных боках. Под ногами у них не наблюдалось ни  земли,  ни  пола.  И
колонны и они сами как будто висели в плотной темноте. Палин  тихо  ахнул...
Сильная рука Рейстлина тотчас  крепко  схватила  его  плечо,  тонкие  пальцы
больно впились в тело. Палин затаил дыхание и  старался  не  производить  ни
малейшего звука. Только сцапал Таса, который начал было потихоньку отползать
в сторону. Все втроем они уставились вниз... Теперь там стояла группа людей.
Они расположились кружком на мраморном полу, в центре которого зиял  провал;
в нем, казалось, отсутствовало само пространство. Остальная поверхность была
поделена на три  сектора:  белый,  черный  и  красный.  Люди  разговаривали,
спорили. Палин в замешательстве  глянул  на  Рейстлина.  Маг  слегка  качнул
головой в сторону людей и прикоснулся к уху. Палин прислушался... И воистину
онемел, осознав чудовищную важность того, о чем  говорилось.  Теперь  он  не
смог бы издать ни звука, даже  если  бы  захотел.  Он  слушал  и  смотрел  с
неослабным  вниманием,  душа  его  трепетала.  Даже  Тас  затих,  пораженный
услышанным. Люди, за которыми  они  сейчас  тайком  наблюдали,  были  богами
Кринна.
   - Это вина Хиддукель, - сказала Чизлев, бо-гиня, одетая  в  развевающиеся
зеленые одежды. Ее темно-каштановые волосы были увиты  листьями  и  цветами.
Она указала пальцем на коренастого бога,  стоящего  на  черном  секторе.  Он
обманул и меня и гнома. Правда, Реоркс? Гном в когда-то красивых, но  сильно
поношенных одеждах сжимал в руках шляпу с пером. Он выглядел подавленным, но
глаза его горели гневом.
   - Чизлев говорит правду. Да, я выковал этот проклятый булыжник... Хотя  и
по ее просьбе,  но  идея  принадлежала  Хиддукель!  Высокий  толстый  бог  с
неуловимо   скользкими   манерами   отстранение    улыбался,    демонстрируя
безразличие. Однако его взор то и дело обращался в сторону красивой женщины,
одетой в черные доспе-хи; во взгляде сквозило беспокойство. У  женщины  было
холодное лицо и ледяные глаза.
   - Итак, Хиддукель? - голос Такхизис, .каза-лось, вызывал ощущение тьмы.
   Что ты можешь сказать в свое оправдание?
   - Все, что я делал, я делал по закону, Влады-чица, - ответил Хиддукель, и
голос  его  прозвучал  гладко  и  масляно.  Мы  все  знаем   историю   Серой
Драгоценности Гаргата, нет необходимости повторять ее. Маленький  безобидный
заговор, имевший целью лишь преумножение твоей славы...
   - И немалую выгоду для тебя самого!
   - Нельзя же совсем не заботиться о себе, - заскулил Хиддукель, съеживаясь
при виде гнева Такхизис. - Если у некоторых, - его жирное лицо обратилось  к
Чизлев, - хватило глупости, чтобы попасться на эту удочку, то при чем  здесь
я?
   И если другие, - Хиддукель пренебрежительно глянул в сторону  Реоркса,  -
оказались настолько неумны, чтобы попытаться изловить Хаос...
   - Это была всего лишь случайность! - прорычал  Реоркс.  -  Я  намеревался
ухватить только ку-сочек, крошечный кусочек,  поверь  мне,  -  пытаясь  всем
своим видом  изобразить  покорность,  гном  повернулся  к  высокому  богу  в
серебряных доспехах. Тот стоял на белом секторе, но рядом с Такхизис, и лицо
его было мрачнее тучи.
   - Я не собирался ловить его, - уже  тише  добавил  Реоркс,  и  голос  его
звучал совсем подавленно.
   - Понимаю, - отозвался Паладайн. - Мы все виноваты.
   - Только одни меньше, другие больше. Нужна  могущественная  магия,  чтобы
поймать Хаос, - проворчал Саргонас,  высокий  рогатый  бог,  стоявший  возле
Такхизис. - И вообще, мне кажется, что больше всех виноваты наши непослушные
дети, - добавил он. Три бога магии вместе выступили вперед.
   - Мы здесь ни при чем, - сказал Лунитари.
   - Мы ничего не знали об этом, поддержал его Нуитари.
   - Никто не советовался с нами, - запротестовал Солинари.
   - Это Лунитари потерял Серую Драгоцен-ность, - проворчал Реоркс.
   - Твой чумазый коротышка гном украл ее! - вспыхнул в ответ Лунитари.
   - Если бы кто-нибудь вовремя обратился ко мне, -  заметил  Зивилин,  -  я
заглянул бы в будущее и предостерег бы вас.
   - Предостерег бы?  -  саркастически  усмехнулся  Моргион.  -  Да  ты  еще
шесть-семь тысячелетий  разбирался  бы,  какое  будущее  где!  Младшие  боги
принялись громко спорить, обвиняя друг друга. На  каждом  лице  и  в  каждом
голосе были видны страх и неуверенность. Казалось, спорам  и  обвинениям  не
будет конца. Гилеан, исполняя то одну,  то  другую  просьбу,  читал  длинные
выдержки из  своей  Книги,  пытаясь  установить  или  опровергнуть  чью-либо
виновность. Реоркс произнес пылкую речь в свою защиту.  Хиддукель  превзошел
всех в многословии. Он говорил долго, но сказал мало. Саргонас возлагал вину
за случившееся на слабые, ничтожные, вечно хныкающие расы  эльфов,  людей  и
людоедов. Он заявлял, что  если  бы  у  них  хватило  разума  стать  слугами
минотавров - бедствия никогда не случилось бы.
   Зивилин возражал  ему,  демонстрируя  бесчисленное