- Тридцать остались с фургонами, еще двадцать мы потеряли по дороге. Некоторые, возможно, и сумеют добраться сюда, если, конечно, их не захватят великаны.
     Она молча кивнула. Галдар опустился на землю, все мускулы его огромного тела болели; завтра он не сможет даже шевельнуться, и не он один.
     - Все спят. - И он подавил зевок.
     - Ты тоже ложись отдыхать, Галдар.
     - А как же ты?
     - Я не хочу спать. Посижу здесь. Недолго. Не беспокойся обо мне.
     Он примостился у ее ног, сбил под голову кучку сухих листьев, которые громко шуршали, стоило ему только пошевелиться. Во время этой сумасшедшей гонки он мечтал о том, чтобы поскорее наступила ночь, когда можно вытянуться, отдохнуть, заснуть. И сейчас он вытянул ноги, сложил поудобнее руки, закрыл глаза и увидел тропу. Она уходила вперед и вела его за собой. Он шел по ней быстро-быстро, затем побежал, а тропа все убегала и убегала от него. Она вилась среди деревьев, то поднимаясь на холм, то спускаясь к реке, то, подобно змее, обвивая его ноги. И вот тропа опутала его всего, и он рухнул вниз головой в реку, полную крови.
     Галдар проснулся с хриплым криком и вскочил.
     - Что с тобой? - Мина все еще сидела на бревне, не двигаясь.
     - Это проклятая гонка! - выругался минотавр. - Мне приснилась дорога. Нет, мне не заснуть, это бесполезно.
     Не один он не мог спать. Вокруг слышны были звуки тяжелого дыхания, шуршание листьев под беспокойными телами, стоны, кашель, шепот страха и изнеможения. Мина прислушалась, грустно покачала головой и вздохнула.
     - Ложись, Галдар. Лежи спокойно, а я спою тебе колыбельную. И ты заснешь.
     - Мина, - минотавр смущенно откашлялся, - не надо, пожалуйста, петь мне. Я не ребенок.
     - Ребенок, Галдар, настоящий ребенок, - тихо сказала она. - Все мы всего лишь дети. Дети Единого Бога. Ляг и закрой глаза.
     Галдар сделал так, как она сказала. И снова перед его глазами поплыла тропа, и он все бежал и бежал по ней, спасая свою жизнь. Мина запела. Ее голос был тихим и непривычным к пению, чуть резковатым, но в нем была такая сладость и чистота, что он проникал в самую душу.

     Сомкнутся у цветов
     Ресницы лепестков.
     Тьма - погляди наверх.
     С последним вздохом дня,
     Молчание храня,
     Усни, любовь, навек.

     Клубится мрак внизу.
     Но здесь, в ночном лесу,
     В сгустившейся тени
     Ты, погружаясь в сон,
     Возносишься, спасен,
     Любовь, навек усни.

     Тьма стелется кругом.
     Но помнит о другом
     Пролившаяся кровь:
     Закрывшие глаза
     Увидят небеса.
     Усни навек, любовь.

     Минотавр почувствовал, как его веки сковал тяжелый, подобный летаргии сон, какой, вероятно, видят умирающие от потери крови. Его конечности стали тяжелыми, туловище словно одеревенело и вдавилось в землю. Галдар распластался на ковре из сухих листьев и золы мертвых деревьев, а листья продолжали падать, накрывая его наподобие одеяла.
     Он успокоился. Страх исчез. Заботы покинули его.
     Гамашинох, называли это гномы. Песнь Смерти.

***

     Всадники на синих драконах, посланцы Таргонна, проснулись на рассвете и отправились в полет. Им предстояло облететь леса Блотена - земли великанов. Накануне они внимательно следили за тем, как маленькая армия бежала от летучего отряда. Солдаты настолько испугались, что побросали все свои припасы, оставив и их, и своих товарищей на съедение великанам-людоедам. Один из всадников с мрачной усмешкой заметил, что Таргонн вряд ли обрадуется, узнав, что экипировка стоимостью в несколько сотен стальных монет будет теперь украшать тела диких чудовищ.
     Армия в смятении бежала, хотя и сохраняя подобие порядка. Но этот бешеный бег от смерти не привел ее никуда. Беглецы уперлись в магический щит, окружавший границы Сильванести. Достигнув его на закате, войско остановилось. Солдаты лишились сил и не смогли бы подняться и идти, даже если бы было куда. Но идти было некуда.
     Грабеж брошенных фургонов занял у летучего отряда великанов не больше двух часов; за это время все, что годилось в пищу, было съедено, а все, что можно было украсть, - украдено. Затем великаны кинулись на юг по следам людей, ведомые их ненавистным, сводящим с ума запахом.
     Всадникам приходилось иметь дело с великанами, хотя синим драконам понадобилось бы совсем немного времени, чтобы разметать весь этот летучий отряд. Но у всадников имелись на этот счет строгие распоряжения. Их отправили сюда следить за этой мятежной девушкой-рыцарем и ее армией фанатиков. Следить, но не вмешиваться. Таргонна не в чем будет обвинить, если великаны растерзают армию, посланную им на завоевание Сильванести. Он много раз доводил до сведения Малис, что следует заставить великанов покинуть Блотен, интернировать, как интернировали в свое время кендеров из Кендермора. Может быть, в следующий раз она прислушается к его совету.
     - Вот они, - сказал один из посланцев Таргонна, дракон которого как раз описывал круг над границей эльфийского королевства. - В Мертвой Земле. Там же, где мы оставили их накануне. Они никуда не делись. Может, они все перемерли? Похоже на то.
     - Если и нет, то это скоро случится, - отозвался его командир.
     Великаны надвигались сплошной темной массой, подобно потоку грязи затопив тропу, что шла рядом с этой серой высохшей зоной мертвой растительности, которую рыцари называли Мертвой Землей.
     Всадники стали устраиваться поудобнее, чтобы рассмотреть предстоявшее во всех подробностях.
     - Что это? - внезапно спросил один из них, наклонившись вперед.
     - Спустись ниже, - приказал командир своему синему дракону.
     Драконы чуть снизились, мягко скользя на свежем утреннем ветерке.
     - Думаю, господа, - сказал командир, оторвавшись от поразившего его зрелища, - что нам следует немедленно возвратиться в Джелек и доложить об увиденном Таргонну. Если он получит эти сведения от других, он может просто не поверить в случившееся.

***

     Звуки рога разбудили Галдара, и он поспешно вскочил на ноги, не успев даже полностью проснуться.
     - Нападение великанов! К оружию! Все к оружию! - раздался хриплый голос капитана Самоала. Он уже расталкивал своих лучников, вырывая их из объятий сна.
     - Мина! - Минотавр кинулся к девушке, готовый защищать ее до последнего своего дыхания, а в случае необходимости собственноручно убить ее, чтобы она не попала в руки дикарей. - Мина, где ты?
     Он обнаружил девушку на том самом месте, где оставил ее вечером. Мина спокойно сидела на упавшей ветке мертвого дуба. Ее оружие, "Утренняя Звезда", лежало у нее на коленях.
     - Мина, - Галдар взволнованно спешил к ней, продираясь сквозь заросли сухого кустарника, - надо спешить! У тебя еще есть возможность спастись!
     Мина посмотрела на него и рассмеялась.
     Галдар застыл на месте, пораженный. Еще никогда ему не приходилось слышать ее смеха. Он был мелодичный и очень веселый, так может смеяться молоденькая девушка, завидев возлюбленного.
     Мина соскочила с бревна.
     - Спрячьте оружие, солдаты! - выкрикнула она. - Великанам нас не достать!
     - Боже, она, кажется, сошла с ума! - ужаснулся Самоал.
     - Нет, смотри. - Галдар стоял, не веря своим глазам. Великаны-людоеды буйствовали всего лишь в десяти футах от них. Они бешено приплясывали от возбуждения, рычали, ревели, скалили зубы, бранились. Они были так близко, что от их ужасной вони Галдар едва не задохнулся. Великаны скакали, прыгали, бесновались, грозили кулаками в пространство и в неистовом гневе трясли оружием.
     Гнев довел их почти до безумия. Враг был рядом, они едва не касались его руками, но с таким же успехом они могли грозить далеким звездам. Враг был рядом - и безгранично далеко, словно на другом конце Вселенной. Деревья, разделявшие минотавра и великанов, мерцали, подрагивали, как дрожал смех Мины в утреннем тумане. Великаны бились головами о щит, о невидимый магический щит, сквозь который не было прохода.
     Галдар следил за великанами, дабы убедиться, что те действительно не могут добраться до него и его товарищей. Ему казалось невозможным, что они не могут пересечь этот странный незримый барьер, но в конце концов он вынужден был признать очевидное. Многие великаны уже отвернулись от щита, испуганные и побежденные столь явным проявлением колдовства. Некоторые устали колотить головами в то, что казалось им просто воздухом. Один за другим поворачивались они своими волосатыми страшными спинами к армии людей, которую видели, но не могли ухватить. Шум, поднятый ими, стал затихать. С угрозами и грубыми жестами великаны стали скрываться в лесу.
     - Мы за щитом, солдаты! - торжествующе объяснила Мина. - Вы находитесь в безопасности! Вы прошли сквозь щит и уже находитесь в королевстве Сильванести! Это ли не свидетельство власти и могущества Единого Бога!
     Люди стояли пораженные, онемевшие, неспособные сразу оценить чудо, которое произошло с ними. Они моргали и вздыхали, напоминая минотавру узников, которые провели в мрачном подземелье большую часть жизни и однажды утром внезапно вышли на яркое солнце. Некоторые что-то восклицали, но тихо, словно боясь вспугнуть чудесное явление. Некоторые терли глаза, не веря тому, что видели. Но вид ретировавшегося врага убедил всех в реальности происшедшего. Один за другим люди преклоняли колени перед Миной и опускали лица. Они не пели ей хвалебных песен. Эта минута требовала тишины. Солдаты воздавали Мине должное молчанием, граничившим с благоговейным страхом.
     - Вставайте! - воскликнула Мина. - Берите в руки оружие. Сегодня мы отправляемся маршем на Сильваност! И нет такой силы, которая могла бы остановить нас!

25

Из дня в ночь

     Лица.
     Лица, плывущие перед его глазами, то поднимаясь, то опускаясь на волнах боли. Стоило Герарду подняться к поверхности; как лица оказывались рядом с ним - странные, застывшие, безглазые лица мертвых, плывших в том темном море, в котором сейчас плыл он сам. Но одновременно боль становилась совсем непереносимой, и тогда он отпускал себя и медленно шел ко дну, в темноту, и какая-то часть его существа шептала, что лучше перестать бороться, окончательно отдать себя во власть этого темного моря и стать одним из безглазых.
     Герард, наверное, так бы и сделал, но чья-то сильная рука подхватывала его, когда боль становилась невыносимой, и не давала ему утонуть. Чей-то голос, спокойный и властный, приказывал ему держаться на поверхности. Привыкнув к повиновению, Герард слушался этого голоса. Он не шел ко дну, а вновь и вновь всплывал в темной воде, хватаясь за эту сильную руку. Наконец он выбрался на берег, оставив боль извиваться в море, и, добравшись до твердой земли сознания, уснул крепким и спокойным сном.
     Проснулся он оттого, что почувствовал голод, и сквозь приятную дремоту стал размышлять о том, где находится, как здесь оказался и что, собственно, с ним приключилось. Лица, которые мелькали перед ним в бреду, стали реальными, но они успокоили его ничуть не больше, чем лица из его снов. Они были равнодушными и холодными, это были бесстрастные лица людей, облаченные в длинные черные одежды, окаймленные серебром.
     - Господин, как вы себя чувствуете? - обратилась к нему одна из этих фигур, наклонившись и притрагиваясь к его шее прохладной рукой, чтобы нащупать пульс. Рука была укутана во что-то черное и широкое, и Герард понял, откуда в его снах возник образ темных вод.
     - Лучше, - осторожно ответил он. - Мне хочется есть.
     - Это хороший признак. Но пульс ваш еще слаб. Я велю одному из прислужников принести вам мясного бульону. Вы потеряли много крови, и мясной сок поможет вам восполнить ее потерю.
     Герард огляделся. Кровать, на которой он лежал, находилась в большой, просторной комнате, где было еще несколько таких же кроватей, по большей части пустых. Другие фигуры в черном двигались по комнате на цыпочках и совершенно бесшумно. Острый запах трав пронизывал воздух.
     - Где я нахожусь? - спросил наконец озадаченный Герард. - Что со мной случилось?
     - Вы находитесь в госпитале нашего Ордена, сэр рыцарь, - ответила целительница. - В Квалинести. Вы попали в засаду, расставленную эльфами, если я не ошибаюсь. Больше мне ничего не известно. Вас обнаружил маршал Медан. Он доставил вас сюда позавчера. Вы обязаны ему жизнью.
     Герард был ошеломлен:
     - На меня напали эльфы?
     - Мне почти ничего не известно об этом, - повторила целительница. - Вы не единственный мой пациент. Поинтересуйтесь у маршала. Он вскоре придет сюда. Он приходит каждое утро с тех пор, как доставил вас к нам. Садится рядом с вашей кроватью и присматривает за вами.
     Герард вспомнил сильную руку, спокойный, властный голос, которые не давали ему утонуть.
     Он медленно, с трудом превозмогая боль, попытался перевернуться на бок. Раны его были туго перевязаны, мускулы ныли от долгого лежания в постели. Он поискал глазами свое вооружение - черные доспехи и плащ мирно покоились на стуле рядом с кроватью.
     Герард закрыл глаза со стоном, который заставил целительницу думать, что пациентом овладел новый приступ боли. Теперь он все вспомнил, по крайней мере почти все, что с ним произошло. Он вспомнил, как сражался с двумя Неракскими Рыцарями. Вспомнил пронзившую его стрелу, вспомнил появление третьего рыцаря, вспомнил, как выкрикивал ему вызов на бой...
     Он только не мог вспомнить, как на него напали эльфы.
     К его постели приблизился молодой человек, державший в руках поднос, на котором стояли чашка с бульоном, тарелка с ломтиком хлеба и кружка.
     - Могу я помочь вам, господин? - вежливо спросил он.
     Герард представил, как его кормят с ложечки, и содрогнулся.
     - Благодарю, я сам, - сказал он и, хотя и скривился от боли, постарался сесть в постели.
     Молодой человек поставил поднос на колени рыцаря и присел рядом на стул, наблюдая за тем, как тот ест.
     Герард обмакнул хлеб в бульон, отпил прохладной чистой воды из кружки и стал думать, как бы поосторожнее выведать правду.
     - Я так понимаю, что я у вас здесь на правах пленника? - спросил он у юноши.
     - О, с чего вы взяли, господин? - Прислужник был явно удивлен. - Почему вы так решили? На вас из засады напала банда эльфов! - Юноша смотрел на рыцаря с откровенным восхищением. - Маршал Медан рассказал нам об этом, когда принес вас сюда. Он принес вас на своих руках, представляете? Он весь был испачкан вашей кровью. Он назвал вас настоящим героем и приказал не жалеть никаких усилий, чтобы вылечить вас. За вами ухаживало семеро черных магов, господин! А вам кажется, что вы здесь в плену! - Прислужник искренне рассмеялся и покачал головой.
     Герард отодвинул чашку с бульоном. У него внезапно пропал аппетит. Пробормотав, что он, видимо, переоценил свои силы, рыцарь откинулся на подушки. Юноша похлопотал немного вокруг него, поправляя постель и проверяя состояние его ран. Затем он сказал, что они почти излечены, и удалился, посоветовав рыцарю заснуть.
     Герард закрыл глаза, притворяясь, что уснул, но сон не шел к нему. Он не мог понять, что происходит. Он мог лишь догадываться, что маршал затеял какую-то игру, которая неизбежно окончится для него, Герарда, пытками и смертью.
     В конце концов, устав думать об этом, он успокоился и заснул.
     - Нет, не будите его, - послышался вдруг знакомый низкий голос. - Я зашел только для того, чтобы справиться, как он чувствует себя сегодня утром.
     Герард раскрыл глаза. Рядом с его кроватью стоял человек в форме Неракского Рыцаря с маршальским шарфом на поясе. Ему было примерно лет пятьдесят, лицо его покрывал сильный загар, лоб бороздили глубокие морщины, взгляд отличался суровостью, но не был жестоким. Это был взгляд командира, который способен приказать своим людям пойти на смерть, но это приказание не будет для него легким.
     Герард сразу же узнал его. Это был маршал Медан.
     Лорана говорила о нем тоном искреннего уважения, и теперь рыцарь мог понять почему. Медан более тридцати лет управлял покоренным народом, и в стране не было концентрационных лагерей, в городах не возводили на лобных местах виселиц, не жгли и не грабили эльфийское население. Медан лишь следил за тем, чтобы дань драконице была собрана и отправлена вовремя. Он научился играть свою роль в эльфийской политике и, по словам Лораны, играл ее хорошо. У него, разумеется, были свои осведомители и доносчики. Он сурово расправлялся с мятежниками, но делал это ради поддержания закона и порядка. Он твердой рукой управлял своими войсками, а это было немалой заслугой в те дни, когда в Неракские Рыцари шли только отбросы общества.
     Герард сразу же оставил мысль о том, что этот человек решил позабавиться с ним, развлечься предстоящим зрелищем его страданий и смерти. Но какую же тогда игру ведет Медан? И что это за история о нападениях эльфов?
     Герард постарался сесть и отдал честь маршалу, насколько ему позволили это сделать перебинтованная грудь и рука в тяжелом лубке. Маршал мог быть его врагом, но он все-таки оставался маршалом, и Герард обязан был уважать его ранг.
     Медан отсалютовал в ответ и велел рыцарю лечь, чтобы не потревожить раны. Герард едва слышал маршала, его одолели другие мысли. Он мысленно вернулся в то утро.
     Медан приготовил им ловушку по вполне понятной причине - ему нужен был Палин и его артефакт. Это значило, что Медан точно знал, где их можно обнаружить. Следовательно, кто-то сообщил ему об их местонахождении.
     Кто-то предал их, но кто? Кто-то из приближенных Лораны? В это было трудно поверить, но Герард сразу вспомнил о том эльфе, который ушел "поохотиться" и не вернулся. Конечно, не исключено, что он погиб от рук Рыцарей Тьмы. Но, возможно, и нет.
     Его мысли путались. Что случилось с Палином и кендером? Сумели ли они спастись? Или их тоже держат в плену?
     - Как вы себя чувствуете, господин? - спросил Медан; в его взгляде, устремленном на рыцаря, читалась искренняя забота.
     - Много лучше, маршал, благодарю вас, - ответил Герард. - Я хотел бы попросить вас не продолжать без необходимости это притворство, на которое вы, возможно, пошли ради моего здоровья. Я знаю, что я ваш пленник. Разумеется, у вас нет причин доверять мне, но я хочу уверить вас, что я не шпион. Я...
     - Соламнийский Рыцарь, - улыбнувшись, договорил за него Медан. - Да, я знаю это...
     - Герард Ут-Мондар, маршал, - представился рыцарь.
     - А я - маршал Алексиус Медан. Итак, господин Герард, мне известно, что вы соламниец. - Маршал пододвинул стул к кровати Герарда и сел. - Я знаю также, что вы мой пленник. Только прошу вас говорить потише. - С этими словами он бросил косой взгляд на целителей, которые были чем-то заняты в дальнем конце комнаты. - Пусть эти сведения будут нашим маленьким секретом.
     - Но, господин?.. - Герард ничего не понимал. Если бы сейчас он увидел, как драконица Берилл падает прямо с небес в его миску с бульоном, он удивился бы не меньше.
     - Послушайте меня, господин Герард. - Медан положил руку ему на ладонь. - Вас захватили в тот момент, когда вы были облачены в доспехи Неракских Рыцарей. Вы заявляете, что вы не шпион, но какие есть основания, чтобы вам верить? А вам известно, какая судьба ожидает у нас шпионов? Вас станут допрашивать те, кто умеет разговорить людей. Мы здесь в Квалинести идем в ногу со временем. У нас есть и дыба, и пыточное колесо, и раскаленные щипцы. Конечно, мы обзавелись и "железной девой" с ее смертельными объятьями. Несколько недель таких допросов, и вы, я думаю, будете рады рассказать не только то, что знаете, но даже то, чего не знаете. Лишь бы положить конец пыткам.
     Герард открыл было рот, но твердое рукопожатие маршала удержало его от возражений.
     - Итак, что же вы расскажете им? Вы расскажете о королеве-матери, о том, что Лорана дала приют человеку-магу, которому удалось обнаружить магический артефакт. Что благодаря ее вмешательству и маг, и этот странный предмет находятся вне досягаемости Берилл. - Герард постарался скрыть вздох облегчения, Медан пристально наблюдал за ним. - Да, думаю, вам приятно было услыша