ный холод  даже  сквозь  толстую  кожу  боевых  перчаток.  Некрасивый,
лишенный присущей драгоценным камням игры света, он лежал в ее ладони и  был
на удивление тяжелым.
   - Как Стражи смогут увидеть его? - мрачно  спросила  Китиара,  подставляя
камень серебристому свету луны. - Взгляни, он даже не блестит.  Издалека  он
похож на кусок угля.
   - Луна, свет которой сияет на его гранях, невидима для таких, как ты.  Ее
не видит никто, кроме существ, которые ей поклоняются, - ответил ей  Сот.  -
Они, да еще мертвецы, которые, подобно мне,  были  прокляты  и  обречены  на
вечную жизнь. Мы видим его! Для нас твой талисман сияет ярче, чем солнце  на
небе.
   Держи его крепко, Китиара, подними его над  собой  и  ступай  вперед  без
страха.
   Стражи не посмеют задержать тебя. Только сними свой шлем, чтобы они могли
видеть, как черный свет камня освещает твое лицо и блестит в зрачках.
   Недолгое время Китиара колебалась, но в конце  концов,  втайне  воображая
себе насмешливый хохот Рейстлина, сняла с головы рогатый шлем.
   Она стояла совершенно спокойно и озиралась по сторонам. Ветра не было,  и
ее темные волосы остались неподвижными. Щекочущая капелька пота  сбежала  по
виску. Китиара сердито взмахнула перчаткой и стряхнула ее на землю.
   За спиной тихонько  заскулил  дракон.  Странный  звук  -  раньше  Китиара
никогда не  слышала  от  Ская  ничего  подобного.  Непонятным  образом  этот
жалобный всхлип подорвал ее решимость, и рука,  державшая  талисман,  слегка
задрожала.
   - Они питаются страхом, - подсказал ей Сот. - Держи алмаз  повыше,  пусть
Стражи увидят его блеск в твоих глазах.
   Покажи ему, что ты боишься его!
   Эти слова зазвенели в ушах Китиары, и она крепче сжала черный бриллиант.
   Высоко подняв его над головой, Китиара вступила в Шойканову Рощу.
   Непроглядный мрак окружил ее столь  внезапно,  что  в  первый  момент  ей
показалось, будто она ослепла. Лишь оранжевое мерцание мертвых глаз  Сота  в
темных провалах похожего на череп лица помогло ей взять себя в руки.  Собрав
все свое мужество, Китиара заставила себя остаться  на  месте  и  дождаться,
пока пройдет парализующий страх.
   Только теперь она впервые заметила свет, излучаемый талисманом. Этот свет
не был похож ни на какой другой - ничего подобного Китиаре видеть прежде  не
приходилось. Он не рассеивал тьму, а лишь позволял  Повелительнице  Драконов
отличать обитателей тьмы от самого мрака.
   Благодаря этому странному свету Китиара рассмотрела толстые стволы и едва
заметную тропинку, которая начиналась прямо у нее под ногами. Словно  ночная
река, она убегала вперед и терялась между деревьями, и у  Китиары  появилось
нереальное ощущение, будто она плывет вместе с  ней  над  землей,  вперед  и
вперед, в темную глубь чащи.
   Поглядев вниз, Китиара увидела, что ее ноги сами  собой  шагают  по  этой
тропинке, и с ужасом осознала, что Роща, сначала  пожелав  не  впустить  ее,
теперь заманивает все глубже.
   В панике Китиара попыталась вернуть контроль  над  собственным  телом.  В
конце концов ей это удалось, хотя в таком жутком месте почувствовать себя  в
чем-то до конца уверенным было сложно. Как бы там ни было, но она замерла.
   Китиара стояла в густом чернильном мраке, который, казалось, куда-то  тек
вокруг нее, и  вздрагивала.  Над  головой,  несмотря  на  полное  безветрие,
негромко поскрипывали сучья, словно хихикая над чем-то,  что  представлялось
им смешным.
   Волна страха с новой силой окатила ее. Невидимые листья коснулись лица, и
Китиара взмахнула свободной рукой, отгоняя их прочь, но  тут  же  остановила
себя: прикосновение было холодным, но не  враждебным,  и  напоминало  не  то
вежливый, не то почтительный жест. Китиара приободрилась - судя по всему, ее
признали за свою. Одновременно с этой мыслью к ней вернулось  самообладание.
Приподняв камень повыше, она заставила себя взглянуть на тропу.
   Тропа была  недвижима.  Течение  ее  было  просто  иллюзией,  порожденной
страхом.
   Китиара мрачно улыбнулась. Двигались сами деревья! Это  они  отступали  в
сторону, давая ей дорогу.
   Уверенность ее росла. Твердым шагом Китиара двинулась  по  тропе  и  даже
победоносно обернулась через плечо на Сота, который ступал за ней следом.
   Бессмертный рыцарь, впрочем, не обращал на нее внимания.
   "Должно быть, беседует с кем-то из мира духов", - с кривой улыбкой успела
подумать Китиара и тут же взвизгнула от ужаса.
   Что-то крепко схватило ее за лодыжку. Пронизывающий  холод,  от  которого
заныли кости, начал подниматься вверх по ноге, и Китиара почувствовала,  как
кровь ее заледенела в жилах. Острая боль заставила Китиару преодолеть  страх
и посмотреть вниз, на то, что могло держать ее.
   Это была рука! Вылезшая  из-под  земли  мертвенно-бледная  рука  охватила
костлявыми пальцами ее лодыжку. Чувствуя, как  холодеет  все  тело,  Китиара
поняла, что рука высасывает из нее саму жизнь.
   Между тем нога ее стала  медленно  погружаться  во  влажную  землю.  Ужас
ослепил  Китиару,  и  она,  пытаясь  освободиться,  пнула  чудовищную   руку
свободной ногой. Ей это не удалось, а  из-под  земли  тем  временем  вылезла
вторая рука и, словно железным обручем, сдавила вторую лодыжку,  причем  обе
руки оказались левыми.
   Китиара испустила вопль ужаса, неловко дернулась и,  потеряв  равновесие,
упала ничком на тропу.
   - Не урони талисман! - донесся до нее безжизненный голос Сота.  -  Не  то
они утащат тебя под землю!
   Китиара крепко сжала в руке черный алмаз, одновременно прилагая отчаянные
усилия, чтобы высвободиться из крепкой хватки мертвых рук, которые медленно,
но неотвратимо затягивали ее  под  землю,  принуждая  разделить  с  ними  их
могилу. "Вот они какие - Стражи..." - вспыхнула  в  мозгу  Китиары  одинокая
мысль.
   - Помоги же мне!.. - воскликнула она, в ужасе ища глазами Сота.
   - Не могу, - мрачно отозвался Рыцарь Смерти. - Моя магия здесь бессильна.
   Только твоя воля спасет тебя, Китиара. Воля и алмаз.
   Несколько мгновений Повелительница Драконов лежала неподвижно, содрогаясь
от тошнотворного страха и мертвящего холода рук. Потом в душе ее  пробудился
гнев.
   "Как он смеет так обращаться со мной?!" - подумала она, снова  поймав  на
себе взгляд насмешливых оранжевых глаз. Очевидно, ее мучения доставляли Соту
удовольствие.
   Гнев помог ей справиться с ужасом и забыть о  могильном  холоде.  Китиара
сосредоточилась и сразу поняла, что ей  следует  Делать.  Она  поднялась  на
ноги, а потом, действуя  осторожно  и  внимательно,  наклонилась  и  прижала
черный бриллиант к одной из бледных рук.
   Из глубины земли изверглось  сдавленное  проклятье.  Рука,  которую  едва
покрывала полуразложившаяся  плоть,  отпустила  свою  жертву,  скрючилась  и
исчезла в побуревшей  гнилой  листве,  плотно  устилавшей  тропу.  Столь  же
успешно Китиара повторила  операцию  над  второй  рукой.  Почувствовав  себя
свободной, Китиара перевела дух и огляделась по сторонам, после чего подняла
талисман над головой.
   - Видите вы это, порождения  могилы,  ожившие  мертвецы?  -  пронзительно
воскликнула она. - Вам не остановить меня! Я пройду! Слышите? Пройду!
   Никто не ответил ей. Даже ветви над ее головой перестали  поскрипывать  и
шуршать, замерев безвольно и неподвижно. Китиара подождала еще  немного,  но
вскоре,  так  ничего  не  услышав,  снова  двинулась  по  тропе,  вполголоса
проклиная Рейстлина. Сот следовал за ней.
   - Ты снова заслужила мое восхищение, Китиара, - сказал он ей в спину.
   Та не ответила. Гнев ее прошел, и она  чувствовала  теперь  лишь  сосущую
пустоту в груди, которая постепенно снова заполнялась  страхом.  Китиара  не
была  сейчас  настолько  уверена  в   себе,   чтобы   решиться   заговорить.
Сосредоточившись всецело на тропе под ногами, она упорно двигалась вперед.
   По сторонам тропы в жирной влажной земле среди прелой листвы корчились  и
копошились бледные пальцы и тонкие мертвые руки,  жаждующие  прикоснуться  к
столь ненавистной им живой человеческой  плоти.  Из  мрака  между  деревьями
пялились пустыми глазницами призрачные лица, здесь  и  там  мелькали  черные
бесформенные тени, оставляя в сыром холодном воздухе запах тления и смерти.
   Но рука в перчатке, сжимавшая черный алмаз, больше ни разу не дрогнула, и
мертвые пальцы,  покрытые  полуразложившейся  плотью,  не  тронули  Китиару.
Напрасно разевали свои пасти  бледные  призраки,  жаждавшие  горячей  крови;
огромные  деревья  по-прежнему  расступались  перед  Китиарой,  а  их  ветви
поспешно поднимались при ее приближении. В конце тропы стоял Рейстлин.
   - Мне следовало бы убить тебя, проклятый  ублюдок!  -  прошипела  Китиара
непослушными губами и схватилась за рукоять меча.
   - Я тоже рад видеть тебя, сестренка, - с нескрываемой издевкой  отозвался
маг.
   За два прошедших года это была первая встреча  брата  и  сестры.  Теперь,
когда ветви и листва Шойкановой Рощи не заслоняли больше серебристого  света
Солинари, Китиара смогла хорошо рассмотреть мага. Он был одет в длинный плащ
из тончайшего черного бархата, который, свисая с его  слегка  сутулых  плеч,
ниспадал красивыми  складками  почти  до  самой  земли.  По  краю  капюшона,
покрывавшего его голову, серебряной нитью были вышиты руны,  а  в  тени  под
капюшоном виднелись горящие золотистым огнем глаза.  Самая  большая  руна  -
руна Песочных Часов - блестела под лунным светом в самом центре капюшона. На
отворотах широких рукавов плаща тоже серебрились руны. Опирался  Рейсшин  на
магический посох с кристаллом, который мог по его команде то вспыхивать,  то
гаснуть. Сейчас он, стиснутый в золотой драконьей лапе, был холоден и темен.
   - Мне следовало бы убить тебя! - снова  повторила  Китиара  и,  не  успев
осознать, что же она делает, бросила взгляд на Рыцаря  Смерти,  который  как
раз показался из тьмы Рощи. Этот взгляд, хоть и не откровенно повелительный,
все же был сродни дерзкому вызову.
   Рейстлин улыбнулся. Его улыбку редко кому доводилось видеть, вот и теперь
большей частью она осталась не видна, поглощенная тенью капюшона.
   - Сот! - повернулся он, чтобы приветствовать нежданного гостя.
   Китиара молча кусала  губы,  пока  странные  глаза  Рейстлина,  глаза  со
зрачками в форме  песочных  часов  с  тонкой  талией,  разглядывали  доспехи
бессмертного рыцаря. На них все еще  можно  было  различить  выгравированные
эмблемы Соламнийских Рыцарей - Розу, Зимородка и Меч, - но при этом они были
оплавлены и покрыты побежалостью, словно доспехи очень долго калили на огне.
   - Рыцарь  Черной  Розы,  -  продолжал  Рейстлин,  -  погибший  в  пламени
Катаклизма незадолго до того, как проклятье оскорбленной им эльфийки вернуло
его в этот мир для существования еще более горького и  прискорбного,  чем  в
Бездне.
   - Такова вкратце моя история.  -  Сот  не  двинулся  с  места.  -  А  ты,
по-видимому, и есть Рейстлин, предсказанный Властелин настоящего и будущего.
   Оба, совершенно позабыв о Китиаре, в упор рассматривали друг  друга.  Она
же, почувствовав, что между магом и рыцарем идет безмолвное,  но  нешуточное
состязание, мгновенно позабыла о своем гневе и затаила дыхание, выжидая, чем
же кончится молчаливый поединок.
   - Твоя магия сильна, - сказал наконец Рейстлин, и в ветвях  Рощи,  слегка
качнув черные складки плаща мага, впервые прошелестел легкий ветерок.
   - Да, - кивнул Сот. - Я могу убить одним  лишь  словом.  Я  могу  метнуть
огненный шар в моих врагов. Я  повелеваю  дюжиной  воинов-скелетов,  которые
способны умерщвлять прикосновением. Я могу воздвигнуть ледяную .стену, чтобы
защитить  тех,  кто  мне  служит.  Мои  глаза  видят  невидимое,  и  обычные
магические заклятия не действуют в моем присутствии.
   Рейстлин кивнул, и его капюшон слегка всколыхнулся.
   Сот вновь устремил на него взгляд своих горящих оранжевым  огнем  глаз  и
замолчал. Сделав несколько шагов, он подошел к Рейстлину  почти  вплотную  и
навис над его хрупкой фигурой всем своим огромным,  закованным  в  опаленную
броню телом, Китиара от волнения задышала прерывисто и часто.
   Затем проклятый рыцарь торжественным жестом приложил руку к своей  груди,
в том месте, где когда-то билось его живое сердце, и закончил речь:
   - Но я склоняюсь пред повелителем.
   Китиара, едва сдержав досадливое восклицание, снова прикусила губу.
   Рейстлин кинул взгляд в ее сторону, и в его желтых  глазах  проскользнула
тень удовольствия.
   - Ты разочарована, сестричка? - поинтересовался он.
   Но Китиара хорошо знала, сколь капризен и непостоянен  ветер  удачи.  Она
только-только провела разведку боем и узнала все, что ей надо было узнать.
   Можно было начинать главное сражение.
   - Конечно, нет, братец, - ответила она с лукавой улыбкой, которую  многие
находили очаровательной и неотразимой. - В  конце  концов,  я  пришла  сюда,
чтобы повидаться с тобой. В последний раз  мы  встречались  довольно  давно.
Должна сказать, что ты выглядишь неплохо.
   - Ты не ошиблась, сестра. -  Шагнув  вперед,  Рейстлин  выпростал  из-под
плаща тонкую руку и взял Китиару за запястье.
   От его прикосновения Китиара вздрогнула: его рука, в отличие от тех  рук,
горела как в лихорадке и  буквально  обожгла  ее.  Но  Рейстлин  внимательно
наблюдал за выражением ее лица, и Китиара даже не поморщилась.
   Рейстлин улыбнулся.
   - Да, мы действительно давно не виделись. Неужели два года? Да, последний
раз мы встречались два  года  назад,  весной,  -  по-прежнему  удерживая  ее
запястье в своей руке, продолжил маг вполне светским тоном.  В  голосе  его,
однако, угадывалась легкая насмешка. - Если не ошибаюсь, это было в  Нераке,
в Храме Владычицы Тьмы, в ту самую ночь, когда моя королева была низвергнута
и изгнана из этого мира.
   -  Благодаря  твоему  коварству!  -  вставила  Китиара,  тяготясь  цепким
пожатием брата.
   Рейстлин держал ее довольно  крепко,  и  Китиара,  которая  была  выше  и
сильнее мага, почувствовала сильное желание  сбросить  его  руку  со  своей.
Между тем она не осмеливалась сделать это, хотя со стороны могло показаться,
что она способна голыми руками переломить пополам хрупкое тело брата.
   Рейстлин негромко рассмеялся и, увлекая Китиару за  собой,  подвел  ее  к
наружным вратам Башни Высшего Волшебства.
   - Стоит ли нам говорить о коварстве,  сестра?  Разве  не  радовалась  ты,
когда я  использовал  свою  магию,  чтобы  взломать  защитный  купол  вокруг
Ариакаса, и тем самым дал возможность Танису Полуэльфу пронзить мечом твоего
повелителя и  господина?  Разве,  поступив  так,  я  не  сделал  тебя  самым
могущественным Повелителем Драконов на Кринне?
   - И много мне это дало? - с горечью возразила Китиара.  -  Я  застряла  в
Оплоте, словно пленница этих гнусных Соламнийских  Рыцарей,  которые  держат
под контролем все окрестные  земли!  Днем  и  ночью  меня  стерегут  золотые
драконы, следя за каждым моим  шагом.  Моя  армия  рассеяна  по  лесам,  мои
воины...
   - Но ты все же прилетела сюда, - перебил ее Рейстлин. - Разве  остановили
тебя золотые драконы или рыцари?
   Китиара остановилась на тропе, ведущей к Башне, и  восхищенно  посмотрела
на брата:
   - Так это твоих рук дело?!
   - Разумеется. - Рейстлин пожал плечами. - Но мы поговорим об этом  позже,
дражайшая сестрица. Ты замерзла и,  должно  быть,  проголодалась.  Шойканова
Роща способна расстроить даже железные нервы. До сих пор только один человек
смог пересечь ее пределы, да и то с моей помощью. Я знал, что  ты  прекрасно
справишься, однако мужество госпожи Крисании немного меня удивило.
   - Крисания! - поражение повторила Китиара. - Посвященная Паладайна! И  ты
допустил ее? Сюда?!
   - Я не только допустил ее сюда, но я сам ее и пригласил, - с невозмутимым
видом сказал Рейстлин. - Без моего приглашения и без  отвращающего  заклятия
она, конечно, ни за что бы сюда не добралась.
   - И она... осмелилась прийти?
   - С большим рвением, уверяю тебя. - Рейстлин замолчал.
   Брат и сестра стояли уже перед дверьми Башни Высшего Волшебства,  и  свет
факелов, проникавший сквозь узкие окна-бойницы, плясал на их  лицах.  Теперь
Китиара смогла рассмотреть лицо Рейстлина: губы его изгибались в  улыбке,  а
золотистые глаза сверкали, как зимнее солнце, яркое и холодное.
   - С большим рвением, - повторил он  негромко.  Китиара  принялась  громко
смеяться.
   Той же ночью, в тихий предрассветный час, когда обе  луны  закатились  за
горизонт, с бокалом темно-красного вин? в руке  Китиара  сидела  в  кабинете
Рейстлина.  Брови  ее  были  нахмурены,  а  лоб  пересекала  сосредоточенная
морщина.
   Кабинет был  довольно  уютным;  во  всяком  случае,  таким  он  показался
Китиаре.
   На коврах ручной работы стояли мягкие плюшевые кресла  -  такие  ковры  и
такую мебель могли позволить себе только самые богатые люди на Кринне. Узоры
на  коврах  изображали  фантастических  животных  и  цветы,   они   невольно
притягивали взор, и казалось, что их красотой можно  любоваться  часами.  По
углам стояли резные деревянные столики, и на них были расставлены редкостные
и прекрасные - или на редкость омерзительные - украшения и безделушки.
   Однако больше всего здесь было книг.  Сотни  и  сотни  томов  выстроились
вдоль стен на глубоких деревянных полках. Многие  из  них,  переплетенные  в
черно-синюю кожу и украшенные серебряными рунами, были похожи друг на друга,
но некоторые выделялись. Книги добавляли кабинету уюта,  и  все  же  Китиаре
казалось, что, несмотря на поющий в  очаге  огонь,  воздух  наполнен  чем-то
пронизывающе холодным.
   Она не была уверена до конца, но что-то подсказывало ей, что  холод  этот
исходит от некоторых книг из собрания брата.
   Сот выбрал себе место подальше от  очага;  он  и  теперь  стоял  в  углу,
скрытый глубокой тенью. Китиара не могла его видеть,  но,  как  и  Рейстлин,
ощущала его присутствие.
   Маг сидел напротив сводной сестры в большом кресле, за гигантским  столом
черного дерева,  украшенным  столь  искусной  резьбой,  что  Китиаре  подчас
казалось, будто фантастические существа по его краям разглядывают ее  своими
деревянными глазами.
   Поежившись, Китиара поспешно допила вино. Несмотря на привычку к  крепким
напиткам, она заметила, что голова у нее начинает слегка кружиться.  Китиара
терпеть не могла подобного состояния, которое  означало,  что  она  начинает
терять над собой контроль. Воительница сердито отшвырнула стакан, решив  про
себя не пить больше ни капли.
   -  Этот  твой  план  -  чистейшее  безумие!  -  раздраженно  бросила  она
Рейстлину.
   Устремленный на нее взгляд желтых глаз со странными  зрачками  действовал
на нервы;
   Китиара стремительно поднялась с кресла и стала расхаживать  по  кабинету
из стороны в сторону. - Он совершенно бессмысленный! Пустая трата времени, и
ничего больше. С твоими  талантами  мы  двое  могли  бы  править  Ансалоном.
Даже... - Она резко повернулась в его сторону. - Мы могли  бы  править  даже
всем миром! Для этого  нам  не  понадобится  ни  госпожа  Крисания,  ни  наш
неповоротливый братец...
   - "Править миром", - негромко повторил Рейстлин, словно пробуя  слова  на
вкус. - Править миром? Ты все еще ничего не понимаешь, не так ли, сестренка?
   Позволь мне изложить мой план еще раз, и как можно проще.
   Он  тоже  поднялся  из-за  стола.  Опершись  худыми  ладонями  о  гладкую
столешницу, Рейстлин, словно змея, подался вперед.
   - Мне наплевать на мир! - сказал он. - Стоит мне захотеть,  и  я  приберу
его к рукам хоть завтра! Но я не хочу.
   - Не хочешь править миром? - Китиара  удивленно  передернула  плечами,  в
голосе ее слышалось недоверие. - Но тогда остается только...
   Она вдруг прикусила язык и с любопытством уставилась  на  брата.  В  углу
комнаты сверкнули оранжевым пламенем глаза Сота.
   - Ага, теперь ты поняла! - Рейстлин удовлетворенно  улыбнулся  и  сел  на
прежнее место. - Теперь ты уяснила, для чего мне нужна  эта  праведная  дочь
Паладайна, или как ее там... Сама судьба направила ее  к