чно и решительно ответил тан. - Ибо, если такое случится, мы взорвем туннели. Обрушим их прямо им на головы, ну и себе на головы, к сожалению.
     - Я все больше осознаю, какому риску вы подвергаетесь из-за нас. Я просто теряюсь, не зная, как лучше выразить свою благодарность.
     Тарн Грохот Гранита только отмахнулся; такие выражения благодарности лишь заставляли его испытывать неловкость. Гилтас понял, что лучше переменить объект беседы.
     - Сколько всего туннелей вы собираетесь прорыть?
     - Если бы у нас было достаточно времени, их было бы три, - быстро и уверенно ответил гном. - Однако в сложившихся обстоятельствах мы сумеем довести до конца только один. Но зато уже очень скоро вы сможете эвакуировать своих людей. Пока немного, поскольку стены еще не укреплены как следует, но пользоваться туннелем уже можно. Что касается двух других туннелей, то нам потребуется еще по меньшей мере два месяца.
     - Будем надеяться, что они у нас есть, - спокойно подытожил Гилтас. - В Квалинести существует некоторое количество людей, которых преследуют Неракские Рыцари. Расправа рыцарей, как правило, незамедлительная и жестокая. Малейшее нарушение одного из их законов может привести к смерти. С помощью этих туннелей мы могли бы спасти многих. Скажите мне, пожалуйста, тан, - снова обратился Гилтас к Верховному Правителю. Знал ответ заранее, но хотел услышать его из уст самого тана. - Возможно ли эвакуировать весь Квалиност через один лишь туннель?
     - Думаю, можно, - последовал ответ. - Дайте нам только две недели, чтобы закончить его.
     Две недели! Если драконица и Неракские Рыцари атакуют эльфов, то они будут располагать самое большее несколькими часами для того, чтобы вывезти людей. Через две недели, возможно, эвакуировать будет некого. Гилтас тяжело вздохнул. Кериан подошла и положила руку ему на плечо. Прикосновение ее пальцев, прохладных и сильных, было приятным и словно, придало ему силы. Ему дают больше, чем он рассчитывал. Не станет же он, подобно младенцу, тянуться к звездам, когда ему предлагают луну.
     Он выразительно глянул на жену:
     - Возможно, нам стоит на какое-то время воздержаться от стычек с рыцарями и не раздражать драконицу. Хотя бы в течение месяца.
     - Мои воины не отступят и не станут прикидываться дохлыми, как делает напуганный жук! - гордо возразила Кериан. - Если ты это имел в виду. Кроме того, если мы внезапно прекратим наши нападения, то рыцари заподозрят, что мы что-то задумали, и начнут всюду рыскать. А продолжая прежний образ действий, мы, по крайней мере, будем отвлекать их внимание.
     - Месяц, - тихо молился Гилтас, молился тому, о ком ничего не знал и в чьем существовании даже не был уверен. - Дай мне только один месяц. Дай мне месяц для спасения моих людей.

18

Дождь на рассвете

     На Ансалон пришел новый день - для одних он наступил слишком быстро, другие едва смогли его дождаться. Солнце повисло в небе красным ломтем, будто кто-то рассек ножом горло тьмы. Гилтас торопливо проскользнул через сумрачный сад, который окружал его дворец-тюрьму. Он опаздывал, и от этого опасная роль, которую он вынужден был играть, становилась еще опаснее.
     Планкет нетерпеливо мерил шагами балкон, в тревоге ожидая молодого короля, когда властный стук в дверь возвестил о приходе префекта Палтайнона, всегда являвшегося в это время, чтобы начать свои утренние занятия по кукловодству. Сейчас Планкет не мог сослаться на нездоровье короля, как он сделал накануне. Палтайнон, не большой любитель нежиться по утрам в постели, уже неоднократно журил за это юношу, желая лишний раз продемонстрировать свою власть и придворным, и самому молодому королю.
     - Одну минуту, префект! - воскликнул Планкет. Он как раз заметил в глубине сада какое-то движение. - Его Величество совершает утренний туалет, - и торопливо зашептал в сторону: - Ваше Величество! Как можно скорее, пожалуйста!
     Гилтас уже стоял под балконом. Планкет спустил ему веревку, тот схватил ее и, быстро перебирая руками, стал взбираться вверх.
     Стук повторился, на этот раз более нетерпеливый и громкий.
     - Я требую впустить меня к Его Величеству! - повысил голос префект.
     Гилтас бегом кинулся с балкона к себе в комнату и прямо в одежде нырнул в постель. Планкет расправил на нем одеяло и поспешил к двери.
     - Его Величество все ночь очень плохо себя чувствовал, - зашептал он, поднося палец к губам. - Утром он не смог ничего съесть, кроме крошки поджаренного тоста. Мне пришлось уложить его обратно в постель.
     Префект заглянул через плечо Планкета. С постели на него смотрел король, лицо его было уныло, глаза припухли.
     - Мне очень жаль, что Его Величество болен, - хмурясь, произнес префект. - Но вместо того, чтобы лежать здесь, жалея себя, лучше бы он встал и занялся делами. Я вернусь через час и надеюсь, Его Величество будет одет, чтобы принять меня.
     И Палтайнон удалился. Планкет закрыл за ним дверь, Гилтас повернул к нему лицо и улыбнулся, но тут же закинул руки за голову и вздохнул. Его прощание с Кериан было горестным. Он все еще чувствовал запах лесного костра, которым пахла ее одежда, запах розового масла, которым она умащивала кожу. Его пальцы пахли примятой травой, на которой они лежали, крепко обняв друг друга, не в силах расстаться. Он еще раз вздохнул и принялся выбираться из постели. Не слишком охотно он направился в душ, который должен был уничтожить последние следы его тайного свидания с женой.
     Когда час спустя префект снова пришел к королю, он нашел Гилтаса погруженным в сочинение новой поэмы, в которой воспевались - кто бы мог подумать - гномы. Префект фыркнул и велел молодому человеку поскорее оставить эти глупости и обратиться к делам.
     Над Квалинести начали собираться тучи, которые вскоре сгустились и скрыли собой солнце. Дневной свет померк.

***

     Тем же утром, когда сумрачное утро вставало над Квалинести, над двоюродным братом Гилтаса, Сильванешем, как и над всем Сильваностом, небо было безоблачным. Он тоже, как и его брат, не спал всю ночь. Не то чтобы он боялся наступления утра, как Гилтас. Нет, Сильванеш ожидал его с таким нетерпением и такой радостью, что эти чувства не дали ему сомкнуть глаз ни на минуту.
     В этот день Сильванешу предстояло занять престол Беседующего-со-Звездами. В этот день, вопреки всем надеждам и ожиданиям, его должны были объявить правителем сильванестийцев. Ему удалось преуспеть там, где потерпели сокрушительную неудачу его родители.
     События развивались так быстро, что у Сильвана до сих пор голова шла кругом. Он закрывал глаза, и все происшествия последних дней снова вставали перед ним.
     Когда они с Роланом подходили накануне к пригородам Сильваноста, они внезапно увидели, что им навстречу движется группа солдат.
     "Так много народу на одного меня", - подумалось Сильванешу, скорее разочарованному, чем напуганному. Когда солдаты выхватили мечи, он решил, что пора готовиться к смерти. С высоко поднятой головой он стоял, ожидая их приближения, безоружный и спокойный. "По крайней мере, я встречу смерть с достоинством, - успел подумать он. - Я не стану сражаться с собственным народом. Я останусь тем, кем хотела видеть меня мать".
     К огромному удивлению Сильвана, солдаты-эльфы поднятыми мечами отсалютовали ему и стали громко приветствовать его как Беседующего-со-Звездами, своего короля. Сильванеш сообразил, что это вовсе не расчет для совершения казни, а почетный караул.
     Они подвели к нему великолепного, белого как снег коня. Он вскочил в седло; они поскакали к Сильваносту, и вскоре новый король с триумфом вступил в столицу. Эльфы с радостными криками высыпали на улицы города, и цветы, которые они кидали под ноги королю, выстлали все дороги благоухающим ковром.
     Солдаты маршировали по обеим сторонам от всадника, чтобы удержать и оттеснить подальше толпу. Сильван отвечал приветствиями. На мгновение он подумал об отце и матери. Эльхана мечтала об этом моменте больше, чем о чем-либо другом в своей жизни. За эти минуты она с радостью отдала бы жизнь. Может быть, сейчас она смотрит на него оттуда, куда уходят мертвые, и улыбается, видя, что сын осуществил ее самые сокровенные желания. Он надеялся, что это так. Он больше не испытывал обиды на свою мать. Он простил ее и надеялся, что она тоже его простила.
     Парад закончился у подножия Звездной Башни. Здесь его встретил высокий, с седыми волосами и суровым лицом эльф. Он назвался генералом Конналом и представил своего племянника Кайрина, который - как с восторгом обнаружил Сильван - доводился ему кузеном. Затем Коннал представил Глав Семейств, которые хотели удостовериться в том, что Сильванеш на самом деле внук Лорака Каладона (имя его матери не упоминалось) и что он, следовательно, имеет права на престол Сильванести. Впрочем, как уверил Сильвана Коннал, отведя его в сторону, это было чистой формальностью.
     - Люди мечтают о короле, - сказал Коннал. - Главы Семейств склонны верить в то, что вы и вправду Каладон, как вы говорите.
     - Я на самом деле Каладон, - ответил юноша, слегка обиженный тем, что Главы Семейств готовы его принять вне зависимости от того, Каладон он или нет. - Я внук Лорака Каладона и сын Эльханы Звездный Ветер. - Он намеренно произнес последние слова погромче, прекрасно зная, что от него не желали бы слышать имя одного из темных эльфов.
     Затем к нему подошел один из самых красивых эльфов, которых Сильванеш когда-либо видел, облаченный в белые одежды. Он остановился перед юношей, внимательно глядя ему прямо в глаза. Постояв так некоторое время, он обернулся к другим.
     - Я знал Лорака, - произнес он наконец. Его голос звучал мягко и музыкально. - Этот юноша его внук. Сомнений тут не должно быть. - Наклонившись, он поцеловал Сильвана в обе щеки. Потом посмотрел на генерала и повторил: - Никаких сомнений в этом нет.
     - Кто вы? - спросил недоумевающий Сильван.
     - Мое имя Глокоус, - ответил эльф, низко поклонившись. - Я назначен исполнять при вас обязанности регента в течение ближайших дней. Если генерал Коннал одобрит, я проведу необходимые приготовления к вашей коронации, которая состоится завтра. Люди долгие годы ждали вашего возвращения. Не станем же заставлять их ждать дольше.

***

     Сильван лежал в постели, которая когда-то принадлежала его деду Лораку. Ножки кровати были сделаны в форме переплетенных золотых и серебряных виноградных лоз, украшенных листьями из драгоценных камней. Тончайшие, пахнущие лавандой простыни покрывали матрас, набитый лебяжьим пухом. Алое атласное покрывало берегло юношу от ночного холода. Прозрачный потолок над его головой сверкал хрустальными гранями. Каждую ночь он мог так лежать, беседуя с луной и звездами.
     Сильванеш тихонько засмеялся от удовольствия. Ему пришла в голову мысль, что следует ущипнуть себя, дабы убедиться, что он не спит, но потом он решил не рисковать. Если он спит, то лучше не просыпаться. Лучше никогда не просыпаться, чтобы не обнаружить себя дрожащим от холода в промозглом склепе, имея на завтрак пригоршню сушеных ягод, черствую лепешку да кружку отвратительно пахнущей болотной воды. Лучше никогда не просыпаться, чем проснуться и увидеть, как падают рядом с тобой эльфы, сраженные стрелами великанов. Нет, лучше никогда не просыпаться. Лучше проспать всю остальную жизнь.
     Сильван почувствовал ужасный голод, которому он обрадовался, как старому другу, потому что знал, с каким удовольствием сейчас его утолит. Он стал придумывать, что бы такое ему заказать на завтрак. Воображение услужливо нарисовало ему горку слоеного печенья с медом. Засахаренные розовые лепестки. Взбитые сливки с лещинным орехом и корицей. Он мог заказать все, что ему хочется, а если блюдо не понравится, повелеть унести его и потребовать чего-нибудь другого.
     Лениво потянувшись к серебряному колокольчику, лежавшему на инкрустированном ночном столике рядом с кроватью, Сильван звонком вызвал слугу. И принялся ждать, откинувшись на подушки, когда толпа слуг заполонит спальню, помогая встать, провожая его в ванную комнату, расчесывая, омывая, натирая благовониями его тело, наряжая к предстоящей церемонии.
     Лицо Эльханы Звездный Ветер возникло перед его мысленным взором. Он скучал по ней, но это был его сон, сон, в котором для нее не было роли. Он преуспел там, где она потерпела неудачу. Он собрал и склеил осколки разбитого ею.
     - Ваше Величество. Ваше Величество. Ваше Величество.
     Придворные низко кланялись ему. Он приветствовал их милой улыбкой, позволяя взбить подушки у себя под головой и поправить одеяло. Затем уселся в постели и принялся с любопытством ждать, что ему принесут на завтрак.

***

     - Ваше Величество, - обратился к нему эльф, назначенный регентом Глокоусом на должность камердинера. - Принц Кайрин ожидает в приемной чести быть принятым.
     Сильванеш отвернулся от зеркала, в котором только что с восторгом разглядывал свой новый великолепный облик. Портные работали весь вчерашний день и всю сегодняшнюю ночь, чтобы успеть приготовить к коронации роскошные туники и мантию, которые он мог бы надеть.
     - О, мой кузен! Пожалуйста, пригласите его сюда немедленно.
     - Вашему Величеству не подобает говорить "пожалуйста", - поправил его камердинер улыбаясь. - Как только Вашему Величеству что-нибудь понадобится, вам нужно только приказать, и все будет сделано.
     - Да, непременно. Благодарю вас. - Сильван заметил свою новую ошибку и покраснел. - Полагаю, что благодарить мне тоже не следует, так ведь?
     Камердинер отвесил поклон и удалился. Вернулся он в сопровождении молодого эльфа, который, казалось, был всего несколькими годами старше Сильвана. Накануне они лишь мельком видели друг друга и сейчас в первый раз остались наедине. Оба молодых человека внимательно приглядывались друг к другу, ища признаки сходства, и оба с радостью их находили.
     - Как вам нравится все это, кузен? - спросил Кайрин после обмена многочисленными любезностями. - Прошу прощения, я хотел сказать "Ваше Величество". - И он поклонился.
     - Будьте добры, зовите меня кузеном, - тепло отозвался Сильван. - У меня никогда не было братьев. То есть я хочу сказать, что я не знал их. Другой мой кузен - король Квалинести, как вы знаете. По крайней мере, так его называют.
     - Да-да, ваш кузен Гилтас. Сын Лоранталасы и получеловека Таниса. Я не знаком с ним, но Портиос мне о нем рассказывал. Он сказал, что у Беседующего-со-Звездами Гилтаса слабое здоровье.
     - Не будьте слишком уж вежливы, Кайрин. Все мы знаем, что бедняжка тронулся умом на почве меланхолии. В этом, конечно, нет его вины, но тем не менее это так. Я могу называть вас кузеном?
     - Этого, вероятно, не стоит делать при посторонних, Ваше Величество, - ответил тот с улыбкой. - Как вы, возможно, уже заметили, мы в Сильванести любим условности. Но если вы станете так меня называть наедине, я буду только польщен. - Он помолчал минуту, затем вполголоса добавил: - До меня дошли слухи о том, что ваши родители умерли, и я хотел выразить вам свои соболезнования. Я глубоко скорблю о них. Я преклонялся перед ними обоими.
     - Благодарю вас, - ответил Сильван и после небольшой паузы переменил тему беседы. - Отвечая на ваш первый вопрос, я должен признаться, что все это меня немного пугает. Великолепно, конечно, но все-таки пугает. Месяц назад я жил в могильном склепе и ночевал на голой земле. А сегодня я спал на роскошном произведении искусства, на котором почивал еще мой прадед. Регент Глокоус распорядился перенести это ложе сюда, желая доставить мне удовольствие. Для меня сшиты эти роскошные одежды. Я могу есть и пить все, чего только пожелает моя душа. Я боюсь проснуться и узнать, что все это только сон.
     Сильван оглянулся и бросил взгляд в зеркало. Новый наряд приводил юношу в восхищение. Да и сам он был весь такой чистый, такой напомаженный, его волосы были тщательно расчесаны и благоухали, пальцы украшали драгоценности. Сегодня ночью его не кусали блохи, шея его не затекла от сна на камне вместо подушки. И он мысленно принес клятву, что больше этого не повторится.
     Юноша не заметил, что глаза Кайрина стали печальными, когда он упомянул имя Глокоуса. И его кузен стал совсем грустным, когда король продолжил разговор.
     - Кстати, о Глокоусе! Какой замечательный эльф! Я счастлив иметь такого регента. Он так вежлив и так снисходителен, спрашивает моего мнения буквально обо всем. Сначала, я должен вам признаться, кузен, мне не особенно понравилось, что генерал Коннал предложил Главам Семейств назначить мне регента, пока я не достигну совершеннолетия. По меркам Квалинести (а мой отец был квалинестийским королем), я уже вошел в возраст. - Лицо Сильвана стало чуть более жестким. - И я не намерен быть куклой в чьих-то руках, подобно моему бедному кузену, Гилтасу. Впрочем, регент Глокоус дал мне понять, что не собирается править вместо меня. Он лишь возьмет на себя обязанность следить за тем, как выполняются мои распоряжения.
     Кайрин продолжал хранить молчание. Так же молча он обвел глазами комнату, как бы желая в чем-то убедиться. Затем подошел вплотную к Сильвану и тихо спросил:
     - Могу я предложить Вашему Величеству отпустить слуг?
     Сильван обеспокоенно уставился на него, охваченный внезапными подозрениями. Глокоус уже сообщил ему, что Кайрин сам метил на королевский трон. Что, если тут заговор? Что, если он хочет захватить его врасплох, одинокого и беспомощного?
     Сильван поглядел на Кайрина, который был более хрупкого сложения, на его мягкие и бессильные руки ученого, и сравнил со своим хорошо тренированным, мускулистым и сильным телом. Оружия у Кайрина не было. Едва ли он мог представлять какую-либо угрозу.
     - Очень хорошо. - Сильван спокойно велел слугам выйти. Они прекратили приводить в порядок опочивальню и раскладывать по местам одежды, в которых он должен был сегодня короноваться, и вышли.
     - Пожалуйста, кузен. Теперь мы одни. Что вы хотели мне сообщить? - Тон и манеры Сильвана стали холодны.
     - Ваше Величество, кузен, - Кайрин говорил очень взволнованно, но тихо, несмотря на то, что они остались в большой комнате одни, - я пришел сюда сегодня с одной-единственной целью - предостеречь вас относительно этого Глокоуса.
     - А, понимаю, - сказал Сильван и напустил на себя проницательный вид.
     - Вы не удивлены, Ваше Величество?
     - Признаться, нет, кузен. Разочарован, да, может быть, но не удивлен. Глокоус лично предупредил меня о том, что вы можете испытывать в отношении его и меня чувство ревности. Он совершенно откровенно признался мне, что вы его недолюбливаете. И сказал о том, что эта антипатия не была взаимной, что он, напротив, относится к вам с глубоким уважением и может лишь сожалеть о том, что вы не смогли стать друзьями.
     - Боюсь, что не могу ответить комлиментом на комплимент. - Кайрин отвечал в более спокойном тоне. - Этот эльф недостоин быть вашим регентом, Ваше Величество. Он не принадлежит к королевскому дому. Он на самом деле... вернее, он был... раньше он был просто магом, который служил в Шалостской Башне. Я знаю, это мой дядя Коннал просил Глав Семейств отдать этот пост ему, но...
     Он замолчал, как будто не мог подобрать нужных слов. Но взял себя в руки и заговорил снова:
     - Я скажу вам то, что не говорил прежде ни одной живой душе, Ваше Величество. Я почти уверен, что Глокоус имеет странную власть над моим дядей. Генерал Коннал - прекрасный человек, Ваше Величество. Он храбро сражался в дни Войны Копья. Он бился со Сном рядом с Портиосом, вашим отцом. И то, что ему довелось увидеть в то страшное время, наложило отпечаток безрассудного непреходящего страха на всю его дальнейшую жизнь. Его приводит в ужас мысль о том, что те дни могут повториться. Он уверен, что только щит способен спасти Сильванести от наступления Тьмы. Глокоус контролирует этот щит и, постоянно угрожая тем, что уберет его, держит в подчинении моего дядю. Я не хотел бы, чтобы этими угрозами ему удалось подчинить и вас.
     - Может быть, вы думаете, что он меня уже подчинил? Может быть, вам кажется, что вы были бы го