, он спасся!
   - Он бы нипочем не  бросил  своего  барахла,  -  сказал  Танис.  Сидя  на
содрогающемся полу, он смотрел на лежавшую снаружи Нераку. - Смотри! -сурово
сказал он Лоране и вытянул руку, указывая. - Это конец. Для кендера  он  уже
наступил, а скоро постигнет и нас. Смотри!.. - рассердился он,  видя  на  ее
лице спокойствие и упрямство. Она отказывалась признать себя побежденной.
   Лорана смотрела... Прохладный ветерок, овевавший лицо, теперь казался  ей
насмешкой. Он нес лишь запахи дыма и крови да  крики  и  стоны  гибнущих.  В
небесах расцветали огненные  цветы:  там  кружились  дерущиеся  драконы.  Их
Повелители частью пытались бежать, частью  -  бились  за  власть.  В  ночном
воздухе метались молнии, проносились струи огня. По улицам  толпами  бродили
дракониды, убивая все, что двигалось, в том числе и друг друга. Казалось, их
поразило безумие.
   - Зло пожирает самое себя, - прошептала Лорана. Склонив голову Танису  на
плечо, она завороженно созерцала разворачивавшийся перед ними ужас.
   - Что?.. - спросил он устало.
   - Так говорил Элистан, - сказала она.
   Храм шатался над их головами.
   - Элистан!.. - с горечью рассмеялся Танис. - Где они, его Боги?  Убрались
в свои надзвездные замки и наслаждаются зрелищем?..  Владычицы  Тьмы  больше
нет. Храм ее вот-вот рассыплется... Что им  с  того,  что  сдохнут  еще  два
муравья?.. Мы и минуты не проживем, если выйдем отсюда...  И  тут  он  вдруг
перестал дышать. Бережно отстранив  Лорану,  он  вновь  наклонился  и  начал
рыться в разбросанном имуществе кендера. Торопливо отодвинул  он  сверкающий
обломок  голубого  хрусталя,  щепку  валлина,  изумруд,  беленькое   куриное
перышко, засохшую черную розу, зуб дракона и крохотного деревянного кендера,
вырезанного явно искусной  гномской  рукой...  И  наконец  поднял  маленький
золотой, предмет, ярко сверкнувший при свете пожара, бушевавшего снаружи.
   Глаза полуэльфа наполнились слезами.  Он  крепко  сжал  его  в  кулаке  и
почувствовал, как впились в ладонь металлические края.
   - Что это?.. - спросила Лорана. Она не понимала, в чем дело, и  голос  ее
прерывался от страха.
   - Прости меня, Паладайн, - прошептал Танис.  Прижав  к  себе  Лорану,  он
вытянул руку и раскрыл ладонь.
   На ладони у него лежало тонкое, прекрасной работы  колечко,  составленное
из золотых листочков плюща. А  вокруг  кольца  свернулся  в  магическом  сне
маленький золотой дракон.

14. КОНЕЦ. К ХУДУ ИЛИ К ДОБРУ?..

   - Ну, вот мы и за воротами, - тихонько шепнул Карамон брату.  Он  косился
на драконидов, выжидательно поглядывавших на него. - Присмотри  за  Тикой  и
Тасом, пожалуйста, а я схожу поищу Таниса. Эту публику я уведу с собой...
   - Нет, брат, - так же тихо ответил  Рейстлин,  и  в  золотых  глазах  его
отразился алый свет Лунитари. - Танису ты ничем не поможешь. Свою судьбу  он
определит сам... - И маг  посмотрел  в  пламенеющие  небеса,  где  теснились
драконы. - Ты сам еще далеко не в  безопасности.  Как  и  те,  кто  от  тебя
зависит.
   Тика, с лицом, осунувшимся от  боли,  стояла  подле  Карамона.  Она  едва
держалась на ногах. Здесь же был и Тассельхоф. Он ухмылялся  по  обыкновению
жизнерадостно, но и в его лице не было ни кровинки, а в глазах стояла  тоска
и печаль - для кендера  нечто  решительно  неслыханное.  Карамон  помрачнел,
глядя на этих двоих.
   - Уговорил, - сказал он. - Дальше-то куда?
   Рейстлин поднял тощую руку. Черные одежды  муарово  переливались,  пальцы
казались вырезанными из кости.
   - Вон там, на  горном  хребте,  горит  огонек...  Все  повернулись  в  ту
сторону, даже дракониды. Далеко-далеко, на другом краю  бесплодной  равнины,
над залитыми лунным светом пустошами вздымалась темная тень горы.  На  самой
вершине ее сияла точка белого света, яркая и немигающая, словно звезда.
   - Там вас ждут, - сказал Рейстлин.
   - Кто? Танис?.. - обрадовался Карамон.
   Рейстлин посмотрел на Тассельхофа. Кендер во все глаза смотрел на звезду.
   - Фисбен... - прошептал он.
   - Верно, - кивнул Рейстлин. - А теперь мне пора.
   - Что?.. - не сразу сообразил Карамон.  -  Постой...  Как  же  так...  Ты
должен обязательно пойти с нами... К Фисбену...
   - Наша встреча навряд ли окажется дружеской. - Рейстлин покачал  головой,
всколыхнув складки черного капюшона.
   - А... Они? - Карамон кивнул на драконидов.
   Рейстлин со вздохом обернулся к ним, воздел  руку  и  произнес  несколько
странно звучавших слов. Дракониды попятились, их змеиные морды исказил ужас.
Карамон что-то крикнул, но с пальцев Рейстлина уже сбежала  шипящая  молния.
Драконидов окутало пламя; с предсмертными воплями покатились они  по  земле,
окаменевая один за другим.
   - Зря ты сделал это, Рейстлин... - голос Тики дрожал. -  Они  бы  нас  не
тронули...
   - Война-то кончилась, - сурово добавил Карамон.
   - В самом деле? - язвительно осведомился Рейстлин и вытащил из  потайного
кармашка небольшой черный мешочек. - Вот такая, братец, глупая,  жалостливая
болтовня и убеждает более всего в том, что она вовсю  продолжается.  Они,  -
указал он окаменевшие трупы, - они не принадлежат Кринну. Они  были  созданы
посредством чернейшего из всех черных обрядов.  Можешь  мне  поверить,  я-то
видел этот обряд... "Не тронули бы", -передразнил он тонкий девичий голос. -
Держи карман шире!
   Карамон покраснел и хотел  говорить,  но  Рейстлин  не  обращал  на  него
никакого внимания, и наконец богатырь пристыженно умолк,  заметив,  что  его
брат погрузился в магический транс.
   Рейстлин держал в руке Око Дракона. Закрыв глаза, он нараспев  произносил
слова волшебства. Внутри хрустального шара  заклубились  взвихренные  цвета.
Потом он испустил сверкающий, искрящийся луч... Рейстлин открыл глаза и стал
оглядывать небеса, ожидая чего-то. Долго ждать ему не пришлось. Минуло всего
несколько мгновений, - и вот луны и звезды заслонила гигантская тень. Тика в
ужасе отшатнулась... Карамон обнял ее, пытаясь ободрить,  но  и  самого  его
колотила дрожь, а рука тянулась к мечу.
   - Дракон! - с благоговейным восторгом выдохнул Тассельхоф. - А  здоров-то
до чего, батюшки!.. Никогда такого не видал... Или видал? - Он  сморгнул.  -
Так и мерещится что-то знакомое...
   - Ты видел его, -  ответствовал  Рейстлин,  невозмутимо  пряча  в  кошель
потускневшее Око. - Во сне. Это  Циан  Кровавый  Губитель,  тот  самый,  что
терзал несчастного Лорака, эльфийского короля.
   - А здесь он что делает? - изумился Карамон.
   - Он явился по моему приказу, - сказал Рейстлин.  -  Он  прилетел,  чтобы
отнести меня домой.
   Дракон снижался кругами. Его гигантские крылья навевали леденящую тьму, и
даже Тассельхоф (хотя позже он нипочем не желал в том сознаваться) испуганно
ухватился за Карамона, дрожа, как  осиновый  лист.  И  вот  наконец  зеленое
чудовище опустилось на землю.
   Некоторое время Циан с ненавистью рассматривал жалких людишек,  сбившихся
в трясущуюся кучку. Его красные глаза пылали огнем, раздвоенный язык метался
меж страшенных зубов... Но воля, далеко  превосходившая  его  волю,  держала
крепко. И наконец Циан вынужден был отвести взгляд и  отрешенно,  со  злобой
повернуться к магу в черных одеждах.
   Последовал повелительный жест Рейстлина. Громадная голова  дракона  стала
опускаться и наконец легла наземь.
   Устало опираясь  на  Посох  Мага,  Рейстлин  подошел  к  Циану  Кровавому
Губителю и взобрался на его толстую змеиную шею.
   Карамон смотрел на дракона, сражаясь с  магическим  ужасом,  который  тот
навевал на все живое вокруг. Тика и Тас цеплялись за него,  отчаянно  дрожа.
Внезапно, издав хриплый крик, Карамон оттолкнул их обоих и побежал  прямо  к
дракону.
   - Погоди!.. Рейстлин, постой! - кричал он  срывающимся  голосом.  -  Я  с
тобой!..
   Циан  вскинул  голову,  изумленно  и  с  некоторой  опаской   разглядывая
невероятно храброго смертного.
   - Да неужто? - негромко спросил  Рейстлин  и  успокаивающе  погладил  шею
дракона. - Ты хочешь отправиться со мною во тьму?
   Карамон  остановился  в  замешательстве.  Губы  его  запеклись,  в  горле
пересохло от страха. Говорить он не мог, только дважды  кивнул.  И  с  болью
закусил губу, услышав, как позади него заплакала Тика.
   Рейстлин задумчиво смотрел на брата, и  глаза  его  были  двумя  золотыми
безднами в потемках черного капюшона.
   - Действительно готов пойти за мной, -  поразился  он  затем,  почти  про
себя. Некоторое время он, казалось, размышлял, но потом  решительно  покачал
головой: - Нет, брат мой.  Туда,  куда  я  ухожу,  ты  за  мной  не  сможешь
последовать. Как ты ни силен, это привело бы тебя  к  гибели.  Мы  с  тобой,
Карамон, все-таки стали такими, какими  нас  задумали  Боги.  Двумя  разными
людьми, полными и полноценными. И здесь  наши  пути  разойдутся.  Учись  же,
Карамон,  шагать  по  своей  тропе  один...  -  и  тут   жутковатая   улыбка
промелькнула на лице Рейстлина, освещенном Посохом Мага, - ... Или  с  теми,
кто изберет тебя своим спутником. Прощай, брат.
   По слову своего господина  Циан  Кровавый  Губитель  распахнул  громадные
крылья и взмыл в небо. Свет посоха казался крошечной звездочкой в  тени  его
крыльев. Потом она погасла: тьма поглотила ее.
   - А вот и те, кого ты дожидался, - негромко проговорил старик.
   Танис поднял голову.
   В круг света, который отбрасывал костер Фисбена,  вошли  трое:  огромный,
мощного  сложения  воин  в  драконидских  доспехах.  Кудрявая  юная  женщина
держалась за его руку. Ее  лицо  было  бледно  от  усталости  и  перепачкано
кровью. Она снизу вверх поглядывала на воителя, и в глазах ее была печаль  и
забота.  А  за  ними,  спотыкаясь,  брел  едва  живой  кендер  в  изодранных
ярко-синих штанишках.
   - Карамон! - Танис поднялся на ноги.
   Великан поднял голову, и лицо его просветлело. Он сгреб Таниса  в  охапку
и, чуть не плача, прижал его к груди.  Тика  утирала  глаза,  стоя  рядом  с
двоими мужчинами. Потом ей почудилось какое-то движение возле костра.
   - Лорана?.. - спросила она неуверенно.
   Эльфийка вышла на свет, и ее золотые волосы засияли, как солнечные  лучи.
Облаченная  в  измятые,  заляпанные  кровью  доспехи,  она,  тем  не  менее,
держалась по-королевски. Тика сразу признала  в  ней  эльфийскую  принцессу,
встреченную когда-то в стране Квалинести.
   Тика попыталась пригладить волосы и обнаружила,  что  они  были  донельзя
грязные и в крови. Некогда белая  блузка  официантки  с  рукавами-фонариками
висела не вполне пристойными клочьями; если бы не разномастные доспехи,  она
свалилась бы  вовсе.  А  на  ногах,  прежде  таких  белых  и  гладких,  было
полным-полно ужасно некрасивых шрамов, не говоря уж о  том,  что  эти  самые
беленькие  пухлые  ножки,  в  общем,  тоже  мало  что  прикрывало...  Лорана
улыбнулась ей, и Тика улыбнулась в ответ. Какие мелочи!.. Быстро  подойдя  к
девушке, Лорана заключила ее в объятия. Тика крепко  прижала  ее  к  себе...
Оставшись один, кендер постоял на краю темноты, глядя на  старца,  стоявшего
неподалеку. Позади старика, на скале, сладко спал громадный золотой  дракон.
Он похрапывал, и бока его размеренно вздымались. Старец поманил Таса рукой.
   Вздохнув горестно и тяжело, кендер сдвинулся с  места.  Волоча  ноги,  он
медленно приблизился к старику и остановился перед ним.
   - Так как бишь меня зовут?.. - спросил тот и погладил каштановый  хохолок
у кендера на макушке.
   - Да уж  не  Фисбен...  -  ответил  тот,  упорно  не  поднимая  глаз.  Он
чувствовал себя бесконечно несчастным.
   Старик улыбнулся, продолжая гладить его хохолок. Потом  притянул  Таса  к
себе, но тот словно одеревенел.
   - Верно, - сказал старик. - До сих пор меня звали иначе.
   - Как же? - старательно отводя взгляд, спросил Тас.
   - У меня много имен, - ответил старик.  -  Для  эльфов  я  -  Эли.  Гномы
называют меня Так. Среди людей я известен под именем Небесный Меч. Но  всего
больше мне нравится, как называют меня Соламнийские Рыцари - Драко  Паладин,
или Рыцарь-Дракон.
   - Ну вот! Так я и знал!.. - простонал Тас и в отчаянии рухнул на землю. -
Ты - Бог! Значит, я в  самом  деле  всех  потерял!  Всех...  Всех...  Старец
ласково  посмотрел  на  него,  потом  узловатой   рукою   утер   собственные
повлажневшие глаза. Присев рядом с кендером, он обнял его, стараясь утешить.
   - Послушай, сынок, - сказал он, поддевая Таса пальцем  под  подбородок  и
заставляя его поднять взор к небесам. - Видишь ли ты алую звезду, сверкающую
над нами? Знаешь ли ты, какому Богу посвящена эта звезда?
   - Реорксу, - давясь слезами, выговорил Тас.
   - Она красна, точно огонь его горна, - вглядываясь, сказал  старец.  -Она
красна, точно искры, слетающие с его  молота,  которым  он  ваяет  на  своей
наковальне  пышущий  жаром  мир.  А  возле  кузницы  Реоркса  растет  дерево
невиданной красоты,  дерево,  равного  которому  не  видело  ни  одно  живое
существо. Под этим деревом сидит ворчливый  старый  гном,  которому  настала
пора отдохнуть от трудов. Огонь кузницы согревает  его  кости,  а  рядом,  в
тени, стоит кружечка холодного эля.  Весь  день  сидит  он  под  деревом,  с
любовью вырезая что-то из чурбачка. И каждый день кто-нибудь  проходит  мимо
дерева и хочет сесть рядом с ним, но гном негодует и глядит так сердито, что
прохожие спешат снова подняться. "Это место занято, - ворчит старый гном.  -
Где-то там, в подлунном мире, скитается никчемный, безмозглый балбес-кендер.
Он без конца влипает во всякие переделки и неприятности и втравливает в  них
всякого, кто имеет несчастье оказаться с  ним  рядом.  Помяните  мои  слова:
когда-нибудь он объявится здесь, восхитится моим деревом и скажет:  "Знаешь,
Флинт, что-то я притомился! Можно, я чуток передохну  тут,  подле  тебя?"  А
потом плюхнется на травку и скажет: "Погоди, Флинт, ты же еще  не  слыхал  о
моих последних похождениях! Так вот, там был маг в черных одеждах и мы с его
братом, и мы путешествовали сквозь время, и с нами случилось  столько  всего
занятного и..." И опять примется задвигать  такое,  отчего  уши  завянут..."
Старый гном ворчит и ворчит, и прохожие,  намеревавшиеся  присесть  рядом  с
ним, прячут улыбку и идут себе дальше...
   - Так значит... Значит, он там не один? - спросил  Тас  и  утер  ладошкой
глаза.
   - Нет, маленький, он не один. И терпения ему не занимать. Он  знает,  что
тебе предстоит еще многое совершить. Он подождет. И к тому же,  подумай,  он
уже  слышал  все  твои  истории.  Надо  бы  тебе   запастись   какими-нибудь
новенькими...
   - Да, но эту я ему еще не толкал! - разволновался Тас.  Маленький  кендер
снова начинал чувствовать интерес к жизни.  -  Правда,  Фисбен,  ну  и  улет
был!.. Я же опять чуть-чуть не помер! Открываю глаза - а надо мной Рейстлин!
В Черных Одеждах!.. - Тас даже поежился от восторга. - Ну прямо самый что ни
на есть настоящий злой волшебник, если я  вообще  хоть  что-нибудь  понимаю.
Подумай только, он спас мне жизнь! А потом... -Внезапно испугавшись чего-то,
он замолчал  и  виновато  повесил  голову:  -Прости,  пожалуйста.  Я  совсем
позабыл. Я теперь, наверное, не  должен  больше  называть  тебя  Фисбеном...
Старик поднялся и ласково потрепал его по плечу:
   - Зови, малыш. Пусть отныне это и будет моим именем среди кендеров... - И
в голосе его прозвучала тоскливая нотка: - Правду сказать,  оно  мне  начало
нравиться... С этими словами он отошел туда, где стояли Танис и Карамон.  Он
постоял возле них некоторое время, незаметно прислушиваясь к разговору.
   - Он ушел, Танис, - грустно говорил Карамон. - Не знаю, куда. Вернее,  не
понимаю. И он  изменился.  Он  все  такой  же  тщедушный,  но  нисколько  не
слабенький. И кашля этого ужасного нет и в помине. И голос тоже как бы его -
и не его. Он...
   - Фистандантилус, - сказал старик.
   Двое  мужчин  разом  повернулись.  При  виде  старца   они   благоговейно
поклонились ему.
   - А ну-ка прекратите! - рассердился Фисбен. - Вот уж чего не выношу,  так
это низкопоклонства. Лицемеры несчастные. Воображаете, будто  я  не  слышал,
что вы иной раз обо мне говорили... - Танис с Карамоном  залились  виноватым
румянцем. - Ладно, проехали, - улыбнулся Фисбен. - Вы просто  верили  глазам
своим, как я и хотел. Что же касается твоего брата... Ты прав. Это он  и  не
он. И, как было предсказано, он стал Властелином прошлого и настоящего.
   - Все равно не понимаю, - покачал головой Карамон. - Это что, все  Око  с
ним сделало? Коли так, может, лучше разбить его или...
   - С НИМ этого никто посторонний не делал, - ответил Фисбен, сурово  глядя
на Карамона. - Свою судьбу он избрал сам.
   - Не верю! Ну как это может быть? Кто такой этот Фистан... Как его там? Я
хочу знать...
   - Я не вправе открыть тебе этого, - сказал Фисбен. Голос  его  был  мягок
по-прежнему, но за  этой  мягкостью  ощущалась  холодная  сталь,  и  Карамон
поспешно умолк.  -  Берегись  ответов  на  свои  вопросы,  юноша,  -негромко
продолжал Фисбен. - Всего же более берегись вопрошать!
   Прикусив язык, богатырь все-таки еще раз  обшарил  глазами  небеса,  куда
умчался зеленый дракон. Там давно уже ничего не было видно.
   - Что же с ним будет теперь?.. - спросил он наконец.
   - Не знаю, - ответил Фисбен. - Он сам определяет свою судьбу. Как  и  ты,
Карамон. Но я знаю одно: ты должен отпустить его. Время пришло. -  И  старец
посмотрел на подошедшую к ним Тику: - Рейстлин был прав,  говоря,  что  пути
ваши отныне расходятся. Вступи же с миром в новую жизнь...  Тика  улыбнулась
Карамону и прильнула к нему. Он обнял ее,  целуя  рыжие  кудри.  И  все-таки
взгляд его нет-нет  да  и  обращался  к  ночному  небу:  там,  над  Неракой,
по-прежнему  жгли  друг  друга  драконы,  оспаривая  власть  над   рушащейся
империей.
   - Вот все и кончилось, - сказал Танис. - Добро восторжествовало...
   - Добро?  Восторжествовало?  -  хитро  поглядывая  на  него,  переспросил
Фисбен. - Отнюдь, полуэльф. Отнюдь. Восстановилось равновесие,  и  не  более
того. Злые драконы не будут изгнаны. Они останутся в мире, - как, впрочем, и
добрые. Маятник снова раскачивается без помех...
   - И ради этого было положено  столько  страданий?..  -  спросила  Лорана.
Подойдя к ним, она встала подле Таниса. - Почему Добро не одержит  победу  и
не изгонит Зло навсегда?
   - Неужели ты так ничему и не научилась, юная госпожа? - Фисбен с  упреком
погрозил ей костлявым пальцем. - А ведь было время  на  свете,  когда  Добро
держало верх. И знаешь,  когда?  Непосредственно  перед  Катаклизмом!..  Да,
милые мои, - видя их изумление,  продолжал  он.  -  Король-Жрец  Истара  был
слугою Добра. Вас это удивляет? А не должно бы: вы  все  видели,  что  может
натворить  такое  "добро".  Возьмите  хоть  эльфов,  древнейшее   воплощение
благодати.  Что  мы  тут  имеем?  Высокомерие,  нетерпимость   и   искреннее
убеждение: "Я прав, а значит, все, кто верует по-другому, - неправы..."  Мы,
Боги, видели, какую беду грозило навлечь на мир подобное самодовольство.  Мы
видели, сколько доброго и благого безжалостно  уничтожалось  только  потому,
что его не поняли или не сумели истолковать. А еще мы видели Владычицу Тьмы,
дожидавшуюся своего часа. Перекошенные весы рано или поздно  опрокинутся,  и
тогда-то она вернется, чтобы погрузить мир во тьму... Вот зачем  понадобился
Катаклизм. Мы горевали о невинных. Мы скорбели и о виноватых. Но мир  должен
был быть подготовлен, не то  тьму  не  удалось  бы  рассеять  никогда...  Но
довольно  нравоучений,  -  сказал  Фисбен,  от  которого  не  укрылся  зевок
Тассельхофа. - Мне пора. Куча дел, понимаете ли. Ну и ночка  выдалась...  И,
повернувшись, он заковылял к похрапывавшему золотому дракону.
   - Подожди! - вдруг сказал Танис.  -  Фисбен...  То  есть  Паладайн...  Не
случалось ли тебе бывать в Утехе, в гостинице "Последний Приют"?
   -  Гостиница?  В  Утехе?..  -  старец   задумался,   поглаживая   бороду.
-Гостиница...  До  чего   же   их   много...   Хотя   погодите:   припоминаю
восхитительную картошку со спе