о так ужасно запутано... Ну зачем  он  поддался  своей  проклятой
слабости!
   - Не надо! - Джарре дернула его за рукав.
   - Что "не надо"?
   - Не надо молчать! Здесь так тихо! Я просто слышать не могу  эту  тишину!
Отчего здесь так тихо?
   - Нарочно так построили, - ответил Альфред со вздохом. - Это должно  было
быть святилище, место отдыха.
   Альфред принял решение. Конечно, оно снова было ошибочным  -  но  он  всю
жизнь только и делал, что ошибался.
   - Я найду выход, Джарре.
   - Вы знаете дорогу?
   - Да.
   - Откуда? - Гномиха снова прониклась подозрениями.
   - Я не могу  вам  объяснить.  На  самом  деле  сейчас  вы  увидите  много
непонятного, и я не смогу объяснить вам, откуда это, что и зачем. Я даже  не
стану просить вас довериться мне - я знаю, что вы мне не верите, и  не  могу
ожидать ничего иного.
   Альфред помолчал, обдумывая следующие слова.
   - Скажем так: здесь вам не выйти. Вы уже попробовали и убедились в  этом.
Выбор у вас один: либо вы пойдете со мной, либо останетесь здесь.
   Гномиха хотела было что-то сказать.
   - Учтите еще одно: я не меньше хочу вернуться к своему народу, чем  вы  к
своему. Я отвечаю за мальчика, которого  вы  видели.  И  тому  черноволосому
человеку, что остался с ним, я тоже нужен, хоть он об этом и не подозревает.
   Альфред помолчал, думая о другом человеке, о том, что называл себя  Эпло.
Он вдруг ощутил, какая здесь оглушительная тишина -  прежде  он  никогда  не
замечал этого.
   - Я пойду с вами, - сказала Джарре. - Вы говорите разумные вещи.
   - Спасибо, - ответил Альфред. - А теперь, пожалуйста, помолчите  минутку.
Лестница крутая, без света здесь опасно.
   Альфред протянул руку и нащупал стену. Стена была  каменная,  как  и  все
тоннели, гладкая и ровная. Альфред провел рукой сверху вниз и в самом  низу,
там, где стена смыкалась со ступеньками, нащупал линии знаков. Узор был  ему
знаком. Альфред провел  пальцем  вдоль  линий,  ясно  видя  перед  собой  их
рисунок, и произнес руну вслух.
   Знак под пальцами Альфреда засветился мягким  лучистым  голубым  сиянием.
Джарре ахнула и вжалась в стену. Альфред успокаивающе похлопал ее по руке  и
повторил руну. Знак, который был сцеплен с первым, тоже  вспыхнул  и  засиял
магическим светом. Скоро во тьме  загорелась  цепочка  знаков,  идущая  вниз
вдоль лестницы. Внизу они сворачивали направо и исчезали за углом.
   -  Ну  вот,  теперь  можно  спускаться,  -  сказал  Альфред,  вставая   и
отряхиваясь от вековой пыли. Он протянул  Джарре  руку  и  спросил  нарочито
обыденным, бодрым тоном:
   - Вам помочь?
   Джарре сглотнула, плотнее стянула на  себе  шаль,  но  наконец  решилась:
стиснула зубы и, нахмурившись, вложила  свою  маленькую  мозолистую  руку  в
ладонь Альфреда. Пылающие руны отражались в ее испуганных глазах.
   Они спустились быстро: руны освещали им путь, и  идти  было  легко.  Хуго
теперь не признал бы неуклюжего растяпу-камергера. Альфред  шагал  уверенно,
держался прямо и гордо. Он спешил вперед, томясь ожиданием, которое  все  же
было окрашено грустью и скорбью.
   У подножия крутой  лестницы  обнаружился  узенький  коридорчик.  От  него
ответвлялось бесчисленное множество других коридорчиков, так что все  вместе
напоминало  гигантский  муравейник.  Голубые  руны  указывали  им  путь:  из
коридора - в тоннель, третий справа. Альфред уверенно шел по знакам, ведя за
собой перепуганную и ошеломленную Джарре.
   Поначалу Джарре не поверила словам этого человека. Она всю жизнь  провела
среди коридоров и ходов  Кикси-винси.  У  гегов  хорошая  память  на  всякие
мелочи. Стена, которая представляется ровной человеку или  эльфу,  для  гега
имеет множество особых примет, которые ни с чем не спутаешь.  Поэтому  гегам
очень редко случается заблудиться, что  под  землей,  что  снаружи.  Но  тут
Джарре  заблудилась  почти  сразу.  Стены  были   действительно   ровные   -
безукоризненно гладкие и начисто лишенные той жизни, которую  геги  видят  в
любом  камне.  Тоннели  расходились  во  всех  направлениях,  но  нигде   не
пересекались друг с другом и никуда не сворачивали. Они явно были  выстроены
не для забавы,  а  для  пользы  дела.  Коридоры  были  прямые,  как  стрела.
Казалось, стоит войти в любой из них, и он приведет тебя туда. куда надо,  и
притом  наикратчайшей  дорогой.  Их   безукоризненный   расчет   и   строгая
утилитарность  пугали  Джарре  своей  бесплодностью.  Однако  ее   странному
спутнику это, похоже, нравилось. Его уверенность успокаивала Джарре.
   Руны вели их все время направо. Джарре не знала, долго  ли  они  идут,  -
здесь, внизу, исчезало всякое чувство времени. Голубые знаки бежали  вперед,
указывая им дорогу. Они вспыхивали по очереди, по мере того  как  Альфред  и
Джарре приближались к ним. Джарре была загипнотизирована этими  знаками.  Ей
казалось, что она спит на ходу и может идти так  до  бесконечности,  до  тех
пор, пока  не  прервется  цепочка  рун.  Голос  человека  еще  усиливал  это
полузабытье - Альфред говорил не умолкая, как и просила Джарре.
   Они снова свернули за угол, и Джарре увидела,  что  знаки  поднимаются  в
воздух, образуя светящуюся арку, которая лучилась во тьме, словно  приглашая
их войти. Альфред остановился.
   - В  чем  дело?  -  спросила  Джарре,  очнувшись  от  забытья  и  сильнее
вцепившись в руку Альфреда. - Я туда не хочу!
   - У нас нет выбора, - ответил Альфред. - Не бойтесь,  все  в  порядке.  -
Голос его звучал печально и  задумчиво.  -  Простите,  я  напугал  вас...  Я
остановился не оттого, что боюсь. Видите ли, я знаю, что там,  за  дверью...
Это место навевает на меня печаль. Вот и все.
   - Идем обратно! - потребовала Джарре.  Она  вырвала  руку  у  Альфреда  и
повернулась назад. Но тут руны, которые указывали им путь, ярко вспыхнули, а
затем начали медленно гаснуть. Скоро вокруг  сгустилась  кромешная  тьма,  и
только арка по-прежнему лучилась слабым голубым светом.
   - Все, можно входить, - сказал Альфред, глубоко вздохнув. - Я  готов.  Не
бойтесь, Джарре, - добавил он, похлопав ее по руке. - Что бы вы ни  увидели,
не пугайтесь. С вами ничего не случится.
   Но Джарре все же боялась, хотя чего -  сама  не  знала.  Она  понятия  не
имела, что там, за дверью. Но это не был страх за себя или даже страх  перед
неизвестностью. Это даже не был страх в собственном смысле слова.  Это  была
печаль, о которой говорил Альфред.  Возможно,  она  родилась  из  того,  что
говорил Альфред по дороге, хотя Джарре была  так  растеряна,  что  почти  не
обращала внимания на его слова.  Но  теперь  ее  охватила  глубокая  печаль,
отчаяние, как будто она утратила что-то, чего никогда не найдет  и  даже  не
решится искать. Ее томили тоска и одиночество,  как  будто  всех,  кого  она
знает и любит, внезапно не стало. Глаза у Джарре наполнились слезами, и  она
расплакалась, сама не зная отчего.
   - Все хорошо, - повторил Альфред. - Все хорошо. Ну что, идем? Вы готовы?
   Джарре не могла ответить - ее душили рыдания.  Но  она  все  же  кивнула,
всхлипывая, вцепилась в руку Альфреда и вступила под арку вместе  с  ним.  И
тут Джарре отчасти поняла, почему ей было так страшно и печально.
   Они были в усыпальнице.

Глава 36
ВНУТРО, ДРЕВЛИН, НИЖНЕЕ ЦАРСТВО

   - Это же ужасно! Просто ужасно!  Неслыханно!  Ну,  и  что  же  вы  теперь
собираетесь делать? А? Что, я вас спрашиваю?
   Главный жирец был явно близок к истерике. У Даррала Грузчика руки  так  и
чесались отвесить ему хорошего леща. Сдерживался он с великим трудом.
   - Хватит с нас кровопролитиев! - отрезал он  и  сцепил  руки  за  спиной,
опасаясь, что они его ослушаются. Ему удалось заставить замолчать внутренний
голос, нашептывавший ему, что  еще  одно  мааленькое  кровопролитие  тут  не
повредит. Нет, разумеется, набить морду шурину было бы  очень  приятно,  но,
увы, делу это не поможет.
   - Возьмите себя в руки! - приказал Даррал. - У меня что, других дел нет?
   - Никогда прежде не  случалось,  чтобы  геги  проливали  кровь  гегов!  -
возопил главный жирец трагическим тоном. - И все по  вине  этого  проклятого
Лимбека! Этот Лимбек - просто злой дух какой-то! Его надлежит исторгнуть  из
общества! Отправить его на Ступени Нижних Копей! Пусть Менежоры судят его...
   - Молчали бы вы лучше со своими Менежорами! С этого ведь все и  началось!
Мы отправили его к Менежорам, а они что? Прислали его обратно! Да еще и бога
подкинули! Давайте, давайте! - Даррал тоже  разошелся  и  размахивал  руками
прямо как Кикси-винси. - Отправьте его обратно на Ступени!  Может,  на  этот
раз он приведет с собой целую армию богов, и всем нам будет конец!
   - Но ведь бог Лимбека - не бог! - возразил жирец.
   - А по-моему, все они никакие не боги, - заявил Даррал Грузчик.
   - Как? И мальчик тоже?
   Этот вопрос, заданный весьма жалобным тоном, поставил Даррала в тупик.  В
присутствии Бэйна он был совершенно уверен, что  воочию  видит  перед  собой
настоящего бога. Но в  те  минуты,  когда  Даррал  не  видел  голубых  глаз,
миловидного личика и  нежной  улыбки  мальчика,  верховный  головарь  словно
пробуждался от сна. Мальчишка как мальчишка, ничего в нем особенного нет,  а
он, Даррал Грузчик, настоящий олух, если верит в то, что это бог.
   - И мальчик - тоже, - твердо ответил головарь. Двое  правителей  Древлина
были на Хвабрике одни. Они стояли под статуей Менежора, печально озирая поле
брани.
   Это и впрямь было скорее поле брани, чем битвы Трудно было  даже  назвать
это серьезной дракой.  Упомянутая  кровь  лилась  отнюдь  не  из  пронзенных
сердец, а из разбитых носов.  Главный  жирец  отделался  шищкой,  верховному
головарю вывихнули палец, и теперь  он  распух  и  окрасился  во  все  цвета
радуги. Никого не убили. Никого не покалечили. Если  народ  за  многие  века
привык жить в мире, не так уж легко отвыкнуть от  этого  за  пару  дней.  Но
Даррал Грузчик, верховный головарь своего народа, отлично понимал,  что  это
только начало. В тело народа проник яд. Быть  может,  народ  и  выживет,  но
прежнего здоровья уже не вернешь.
   - И потом, - сказал Даррал, хмуря густые брови,  -  если  Лимбек  говорит
правду и эти боги - вовсе не боги, как можем мы осудить его за  то,  что  он
говорит правду?
   Но главный жирец был непривычен забираться в такие философские глубины  и
поспешил выбраться на твердую почву.
   - Мы осудим его не за то, что он говорит правду, а за то, что он  говорит
ее всем кому ни попадя.
   Дарралу пришлось признать, что в этом  есть  своя  логика.  Хотел  бы  он
знать, как это его  шурину  удалось  дойти  до  такой  замечательной  мысли?
Поразмыслив, Даррал пришел к выводу, что всему виной шишка у  него  на  лбу.
Потирая пострадавший палец и от души желая оказаться дома, в  цистерне,  где
госпожа головарьша непременно раскудахталась бы и  принесла  бы  ему  кружку
горячего корья ,  Даррал  принялся  обдумывать  родившуюся  у  него  в   голове
отчаянную идею.
   - Может быть, в этот раз не стоит давать ему крылья, - предложил  главный
жирец. - Я всегда считал, что эта поблажка - совершенно лишняя.
   - Нет, - ответил Даррал. Бестолковые  идеи  шурина  помогли  ему  принять
решение. - Я не  стану  посылать  его  вниз.  И  никого  другого  тоже.  Это
небезопасно. Бог Лимбека, который не бог, говорит, что явился оттуда,  снизу
Я решил...  -  головарь  сделал  паузу,  чтобы  переждать  особенно  громкое
завывание Кикси-винси, - отослать его наверх.
   - Наверх? - очевидно, для того, чтобы понять столь сложную  мысль,  одной
шишки главному жирцу было мало.
   -  Я  отдам  богов  ельфам.  -  объяснил   Даррал   Грузчик   с   мрачным
удовлетворением.
   Верховный головарь посетил тюрьму, дабы объявить узникам, что их ожидает.
Он рассчитывал, что это вселит в них ужас.
   Может, это и вселило в них ужас,  но,  если  так,  узники  нашли  в  себе
мужество не показывать этого. Хуго пожал плечами, Бэйн зевнул,  Эпло  вообще
не пошевелился. Что касается Лимбека, он был  так  расстроен,  что  вряд  ли
вообще услышал приговор. Так  ничего  и  не  добившись,  верховный  головарь
удалился в глубоком негодовании.
   - О чем это он? - спросил Хуго. - Что за "ельфы" такие?
   - Эльфы, - объяснил Эпло. - Раз в месяц эльфы спускаются сюда на  водяном
корабле и набирают воду. В этот раз они заберут с собой нас.  Лично  мне  не
хочется окончить свои дни в плену у эльфов. Тем более если они примут нас за
шпионов, подбирающихся к водяным запасам. Эти ублюдки умеют убивать долго  и
неприятно.
   Узники сидели в местной тюрьме. Это была куча цистерн, больше  не  нужных
Кикси-винси. К ним приладили  запоры,  и  вышли  отличные  тюремные  камеры.
Обычно ими пользовались мало - разве что попадется какой-нибудь воришка  или
гег, который имел несчастье заснуть на работе. Однако  сейчас  времена  были
неспокойные, и цистерны были под завязку набиты  нарушителями  общественного
порядка. Но богам все же выделили отдельную цистерну Гегов, которых  держали
в ней раньше, пришлось затолкать в соседние  камеры,  чтобы  они  не  видели
Сумасшедшего Лимбека.
   У цистерны  были  ровные  и  прочные  отвесные  стенки.  В  стенках  было
несколько  отверстий,  но  все  они  были   забраны   железными   решетками.
Подобравшись к этим решеткам, Хуго  и  Эпло  обнаружили,  что  оттуда  тянет
свежим воздухом и  пахнет  дождем.  Они  сделали  вывод,  что  за  решетками
находятся шахты, которые  ведут  наружу.  Через  эти  шахты  можно  было  бы
ускользнуть,  если  бы  не  два  обстоятельства:  во-первых,  решетки   были
привинчены намертво, и, во-вторых, ни один человек в здравом уме не полез бы
в Снаружу.
   - И что же нам делать? - спросил Эпло. - Драться?  Насколько  я  понимаю,
эти корабли должны быть полны отборных воинов. А нас четверо - если  считать
камергера, который неизвестно куда делся, плюс ребенок. Меч - один на  всех.
В данный момент меч у стражников.
   - Камергера можно не считать, - проворчал  Хуго.  Он  уютно  устроился  у
стены и посасывал пустую трубку. - При  первых  же  признаках  опасности  он
теряет сознание. Видели, как он свалился тогда, во время драки?
   - Это странно, не правда ли?
   - Да весь он какой-то странный! - воскликнул Хуго.
   Эпло вспомнил, как Альфред сверлил  глазами  повязки  у  него  на  руках,
словно знал, что находится под ними.
   - Хотел бы я знать, где он сейчас. Вы не видели, что с ним стало?
   Хуго покачал головой.
   - Я вообще никого не видел, кроме гегов. Мне еще нужно было заботиться  о
мальчишке. Но камергер появится.  Непременно  появится,  и  притом  в  самый
неподходящий момент. Он его высочество не бросит. - Хуго  кивнул  на  Бэйна,
который в сторонке разговаривал с убитым горем Лимбеком.
   Эпло посмотрел в ту же сторону.
   - Есть еще Лимбек и этот его СОПП. Они постараются спасти нас -  если  не
нас, то хотя бы собственного вождя.
   Хуго посмотрел на него с сомнением.
   - Вы думаете? А я всегда слышал, что в гегах боевого духа не больше,  чем
в стаде баранов...
   - Да, теперь это так. Но так было не всегда. Когда-то гномы были суровым,
воинственным, гордым народом.
   Хуго снова посмотрел на Лимбека и покачал головой.
   Гег сидел, забившись в  угол,  ссутулившись,  безвольно  уронив  руки  на
колени. Мальчик что-то говорил ему, но гег явно не обращал на него внимания.
   - Он всю жизнь витал в облаках, - сказал Эпло. - Он не заметил, как  упал
и больно ушибся. Но он способен повести за собой свой народ.
   - Вы и в самом деле увлеклись этой их "революцией",  -  заметил  Хуго.  -
Интересно бы знать, зачем вам все это?
   - Лимбек спас мне жизнь, - ответил Эпло, лениво почесывая  за  ухом  пса,
который растянулся рядом с ним и положил голову на  колени  хозяину.  -  Мне
нравится он сам и весь его народ. Я уже говорил,  что  знаю  кое-что  об  их
прошлом. - Его спокойное лицо помрачнело. - Какими они сделались -  смотреть
противно! И впрямь "стадо баранов"...
   Хуго задумчиво посасывал свою пустую трубку. Эпло говорил очень  красиво,
но Хуго трудно было  поверить,  что  этот  человек  так  заботится  о  кучке
каких-то гномов. Опасный он человек, этот Эпло. Тихий  такой,  ненавязчивый,
кажется, будто его и нет. Временами забываешь о его присутствии. А зря, зря.
Ящерицы прячутся в камнях затем, чтобы ловить мух.
   - Что ж, - заметил Хуго, - придется нам, значит, придать мужества  вашему
Лимбеку, да поскорее. Если мы хотим драться с эльфами, без помощи гегов  нам
не обойтись.
   - Оставьте это мне, я с ним сам разберусь, - сказал Эпло. -  А  куда  вы,
собственно, направлялись до того, как угодили в этот переплет?
   - Я собирался вернуть мальчишку отцу - настоящему отцу, мистериарху.
   - Как это любезно с вашей стороны! - заметил Эпло.
   Хуго хмыкнул.
   - Мистериархи - это волшебники, которые живут в Верхнем царстве... Почему
же они ушли из нижнего  мира?  Они  ведь,  должно  быть,  обладали  огромной
властью...
   - Ну, на это отвечают по-разному. Зависит от того,  кого  спросишь.  Сами
мистериархи утверждают, что ушли от нас потому, что достигли небывалых высот
просвещения и мудрости, а мы, значит, нет. И наши варварские обычаи вызывают
в них отвращение. Они говорят, что не хотят, чтобы их дети жили в этом мире,
исполненном зла.
   - А как думаете вы, варвары? - спросил Эпло. улыбнувшись. Пес  развалился
на спине и лежал с глуповато-блаженным видом, задрав вверх все четыре лапы.
   - А мы думаем, -  сказал  Хуго,  стиснув  зубами  пустую  трубку,  -  что
мистериархи попросту испугались растущей мощи эльфийских волшебников, оттого
и сбежали. А нас бросили на произвол судьбы. Когда  они  ушли,  мы  утратили
былое могущество. Мы и по сей день оставались  бы  рабами  эльфов,  кабы  не
восстание среди самих эльфов.
   - И как же встретят этих мистериархов, если они вздумают вернуться?
   - Хорошо встретят. Мечами и стрелами. Если, конечно,  людям  дадут  волю.
Однако король, говорят, относится к мистериархам неплохо. Хотел бы я  знать,
отчего, - добавил Хуго, взглянув на Бэйна.
   Эпло знал историю подменыша. Бэйн сам поведал ее ему, причем с гордостью.
   - Но если один из мистериархов будет наследником короля людей, они смогут
вернуться...
   Хуго ничего не ответил - зачем говорить, когда и так все ясно?  Он  вынул
трубку изо рта и спрятал ее в нагрудный  карман.  Скрестил  руки  на  груди,
опустил голову на грудь и закрыл глаза.
   Эпло встал и потянулся. Ему  хотелось  пройтись,  поразмяться.  Шагая  по
камере, патрин размышлял над услышанным. Да, тут ничего делать не  придется.
Или почти ничего. Этот мир давно созрел и вот-вот упадет, как плод с  ветки.
Повелителю Эпло не придется даже протягивать руку, чтобы сорвать его.
   Возможно ли найти более очевидное доказательство, что  сартаны  более  не
вмешиваются в дела этого мира? Правда, мальчишка остается под вопросом.  Он,
несомненно, обладает магической силой. Но это вполне  естественно  для  сына
мистериарха  Седьмого  Дома.  Эти  маги  давным-давно,  еще  до  Разделения,
научились кое-чему из  того,  что  прежде  было  доступно  лишь  сартанам  и
патринам. А с тех пор они, очевидно, узнали много нового.
   А может быть, Бэйн - юный сартан, у которого хватает ловкости  не  выдать
себя? Эпло посмотрел в ют угол, где сидел  Бэйн,  разговаривая  о  чем-то  с
безутешным гегом.
   Патрин сделал слабый, почти неприметный жест. Пес, который редко  отрывал
взгляд от хозяина, тут же встал, подошел к Лимбеку  и  лизнул  его  в  руку.
Лимбек поднял  глаза  и  слабо  улыбнулся  собаке.  Та  помахала  хвостом  и
улеглась, прижавшись к боку гега.
   Эпло отошел к противоположной стороне камеры и задумчиво уставился в одно
из отверстий. Теперь он отчетливо слышал каждое слово беседы.
   - Вы не имеете права сдаваться! - говорил мальчик. -  Только  не  теперь!
Борьба едва успела начаться!
   - Но я же не собирался ни с кем бороться! - протестовал бедный Лимбек.  -
Чтобы геги дрались друг с другом! Да такого  не  случалось  за  всю  историю
наш