ала.
- Как в той волшебной сказке, что мы слышали в  детстве  -  прекрасная  юная
девушка пожелала стать бессмертной, и ее желание исполнилось. Но она  забыла
попросить еще и вечной молодости, и поэтому с годами все старела и  старела.
Ее тело высохло, превратившись в ходячую мумию. И так она была обречена жить
вечно.
   Хаг  внезапно   представил   самого   себя,   обреченного   на   подобное
существование. Он посмотрел на Сианг, прожившую гораздо  дольше,  чем  любой
эльфийский долгожитель...
   - Нет, - сказала она в  ответ  на  его  немой  вопрос.  -  Я  никогда  не
встречала волшебной феи. И никогда не искала такой встречи. Я-то умру. А вот
ты, мой друг, - в этом я не уверена. Твое будущее  в  руках  этого  сартана,
Альфреда. Ты должен найти его, чтобы вновь обрести свободу своей души.
   - Я сделаю это, - сказал Хаг. - Как только избавлю мир от этого  Эпло.  Я
возьму  кинжал.  Возможно,  я  им  и  не  воспользуюсь.  Но  он  может   мне
пригодиться. Кто знает, - добавил он с кривой усмешкой.
   Сианг наклонила голову в знак согласия.
   Секунду он колебался, нервно  шевеля  пальцами,  затем,  ощущая  на  себе
взгляд раскосых глаз  эльфийской  женщины,  быстро  накинул  на  нож  черное
бархатное покрывало и взял со стола. Потом, стараясь не приближать  к  телу,
подержал его в руке, подозрительно разглядывая. С ножом ничего не произошло,
но Хагу показалось, что он ощутил пульсирующее подрагивание  его  загадочной
магической жизни. Хаг хотел было засунуть нож себе за пояс, но  передумал  и
оставил в руке. Придется раздобыть для него ножны, да  такие,  чтобы  он  не
прикасался  непосредственно  к   телу.   Ощущение   металлического   лезвия,
извивающегося, как угорь, действовало ему на нервы.
   Сианг повернулась, направляясь к  выходу.  Хаг  предложил  ей  руку.  Она
приняла ее, но сделала  все  возможное,  чтобы  на  нее  не  опираться.  Они
медленно двинулись к выходу.
   Вдруг в голове Хага мелькнула мысль. Его лицо  залила  краска.  Он  резко
остановился.
   - В чем дело, мой друг? - спросила Сианг, чувствуя,  как  напряглась  его
рука, поддерживающая ее.
   - Я... не могу заплатить тебе за него, Сианг, - смущенно проговорил он. -
Все, что у меня было, я отдал монахам Кира. За то, что они  пустили  меня  к
себе жить.
   - Ты заплатишь мне,  -  сказала  Сианг,  и  ее  улыбка  была  зловещей  и
безжалостной. - Забери отсюда этот  Проклятый  клинок,  Хаг  Рука.  Убирайся
подальше сам со своим проклятьем. Это и будет твоей платой Братству. И  если
ты когда-нибудь вернешься, в следующий раз тебе придется платить кровью.

Глава 10
ЗЕМНОХЛЯБЬ, ДРЕВЛИН

Арианус

   Врата Смерти Мейрит  преодолела  без  труда.  Теперь,  когда  Врата  были
открыты, путешествие оказалось  куда  более  легким,  чем  тогда,  когда  ее
соплеменник Эпло совершал свой первый  ужасный  переход.  Перед  ее  глазами
мелькали  картины  миров,  куда  она  могла  бы  пере   нестись:   пропасти,
заполненные огненной лавой - мир, который она только что покинула; сапфиры и
изумруды водного царства  Челестры;  девственные  джунгли  залитого  солнцем
Приана, летающие острова и Великая Машина Ариануса. И среди  всего  этого  -
мир сказочной красоты и покоя, незнакомый, но странным  образом  близкий  ее
сердцу.
   Мейрит отмахнулась  от  тревожного  чувства  -  не  захотела  поддаваться
сентиментальным слабостям, это было не в ее характере. К тому же она понятия
не имела,  что  это  за  мир,  и  недосуг  ей  было  предаваться  бесплодным
размышлениям. Ее Повелитель - ее супруг - рассказывал  ей  раньше  о  других
мирах, но об этом он не упоминал. Если бы Ксар считал его хоть  сколь-нибудь
важным, он бы сказал ей.
   Мейрит выбрала цель своего путешествия - Арианус.
   В мгновение ока ее покрытый рунами корабль  проскользнул  через  зазор  в
Вратах Смерти, и почти в ту же секунду  она  погрузилась  в  чудовищный  рев
Мальстрима.
   Вокруг сверкали молнии,  грохотал  гром,  свистел  ветер,  и  по  корпусу
корабля хлестали потоки дождя. Мейрит спокойно пережидала бурю, наблюдая  за
ней со сдержанным любопытством. Из прочитанных ею сообщений Эпло с  Ариануса
она знала, что будет дальше. Вскоре ярость бури утихнет, и тогда она  сможет
благополучно посадить свой корабль.
   А пока буря не пройдет, ей остается только наблюдать и ждать.
   Постепенно ярость молний поубавилась, раскаты грома отдалились. Дождь все
еще барабанил по кораблю, но  уже  затихал.  Сквозь  стремительно  несущиеся
облака Мейрит уже смогла разглядеть несколько летающих островов из коралита,
расположенных как ступени лестницы.
   Она  знала,  где  находится.  Описание  Ариануса,  составленное  Эпло   и
переданное ей Ксаром, было очень подробным  и  точным.  Она  узнала  в  этих
островах Ступени Нижних Копей.  Лавируя  между  ними,  Мейрит  добралась  до
обширного летающего континента Древлин. Она приземлилась на берегу в  первом
же удобном месте. Потому что,  хотя  ее  корабль  и  находился  под  защитой
рунической магии и, следовательно, оставался невидимым для любого из меншей,
если только он не высматривал его специально, Эпло тотчас  же  увидел  бы  и
узнал его.
   По информации Санг-дракса, Эпло последний раз видели  в  городе,  который
гномы этого мира называют Вомбе, в западной части Древлина. Мейрит не  очень
четко представляла себе свое местонахождение, но, судя  по  близости  Нижних
Копей,  она  предположила,  что  высадилась  недалеко  от  края  континента,
возможно, вблизи того места, куда был доставлен сам Эпло  для  излечения  от
ран, полученных в начале его  первого  пребывания  на  Арианусе,  когда  его
корабль потерпел крушение на Нижних Копях.
   Выглянув из  иллюминатора  корабля,  Мейрит  заметила  некие  сооружения,
которые не могли быть не чем иным, как частью невероятной  волшебной  машины
под названием Кикви-винси . Машина  поразила  ее.  Ни  описания  Эпло,  ни  последующие  объяснения
Повелителя не подготовили ее к чему-либо подобному. - Построенная  сартанами
для снабжения водой Ариануса и обеспечения энергией  трех  остальных  миров,
Кикси-винси была неуклюжим чудовищем, расползшимся по всему континенту.  Эта
машина, фантастическая по форме и замыслу,  была  изготовлена  из  золота  и
серебра, меди и стали. Различные ее деталь были выполнены в виде частей тела
животных или людей. Эти металлические руки и ноги, лапы и когти, уши и глаза
когда-то, давным-давно, образовывали единые узнаваемые  Фигуры.  Но  машина,
проработав сама по себе без присмотра многие столетия,  совершенно  исказила
их, превратив в кошмарных чудищ.
   Пар вырывался из разинутых в крике человеческих ртов.  Гигантские  птичьи
когти впивались в коралит, тигриные клыки вгрызались в землю и отплевывали в
сторону комья. Во всяком случае, вероятно,  так  все  это  выглядело,  когда
машина работала. Но случилось так, что  Кикси-винси  внезапно  остановилась.
Причина остановки - открытие Врат  Смерти  -  позднее  была  найдена  ,  и  теперь  гномы  получали  возможность
снова запустить великую машину.
   По крайней мере, так  доложил  Санг-дракс.  И  Мейрит  сама  должна  была
выяснить, правда ли это.
   Она  внимательно  осмотрела  пространство  до  горизонта.  Все  оно  было
завалено участками тела машины. Но машина больше не интересовала Мейрит. Она
проверила,  не  заметил  ли  кто-нибудь  прибытие  ее   корабля.   Благодаря
магической силе рун ее корабль не мог быть замечен тем,  кто  не  искал  его
специально, что делало  его  практически  невидимым.  Но  всегда  оставалась
вероятность, хотя и ничтожно малая, что  кто-то  из  меншей,  вглядывающихся
именно в этот клочок суши, увидит ее корабль. Они не смогут  повредить  его,
об этом  позаботятся  руны.  Однако  толпы  меншей,  мельтешащие  вокруг  ее
корабля, стали бы существенной помехой, не говоря уж  о  том,  что  весть  о
корабле могла долететь до Эпло.
   Но никакая армия гномов  не  выплеснулась  на  пустынный,  омытый  дождем
берег. На горизонте собирались тучи - надвигалась новая  буря.  Уже  большая
часть машины терялась в зловещих грозовых тучах. Мейрит знала  по  дневникам
Эпло, что в бурю  гномы  выйти  не  отважатся.  Довольная  тем,  что  она  в
безопасности, Мейрит переоделась  в  сартанские  одежды,  привезенные  ею  с
Абарраха.
   - И как только их женщины могут такое носить? - проворчала она.
   Она впервые в жизни надела платье   и  нашла,  что  длинные  юбки  и  лифы  в  обтяжку,
сковывающие движения, нелепы и громоздки. Она неодобрительно осмотрела  свой
наряд. Сартанская ткань царапала ей кожу. И хотя она убеждала себя, что  это
ей только кажется, она вдруг почувствовала себя  крайне  неудобно  в  одежде
врага. Да к тому же - мертвого врага. Мейрит решила снять платье.
   Но тут же остановила себя. Она  поступает  глупо,  непоследовательно.  Ее
Повелитель - ее супруг - был бы недоволен ею. Изучив свое отражение в стекле
иллюминатора, Мейрит была вынуждена признать,  что  платье  служит  отличной
маскировкой. Она выглядит точно так же, как  одна  из  меншей,  которых  она
видела на картинках в книгах своего Повелителя - своего супруга. Даже  Эпло,
случись ему увидеть ее, не узнал бы в ней Мейрит.
   "Он меня и без того не узнал бы, - сказала она себе, расхаживая по кабине
корабля, чтобы привыкнуть к длинным юбкам,  которые  сильно  мешали  ей  при
ходьбе, пока она не научилась семенить маленькими шажками. - Каждый  из  нас
прошел слишком много ворот с того времени".
   Она  сказала  это  со  вздохом,  и  сам   этот   вздох   насторожил   ее.
Остановившись,  она  решила  проанализировать  свои  чувства,  проверяя,  не
допустила ли какой-то слабости. Так, как  проверяла  бы  свое  оружие  перед
боем. То время. Время, когда они были вместе...

***

   Тот день выдался длинным и тяжелым. Мейрит провела его в борьбе  -  не  с
чудовищами Лабиринта, но с частью самого  Лабиринта.  Казалось,  сама  земля
охвачена теми же злыми чарами, что держали  в  своей  власти  мир-тюрьму,  в
который были брошены патрины. Цель Мейрит - следующие ворота - находилась по
другую сторону скалистого горного кряжа. Она видела эти  ворота  с  верхушки
дерева, на котором провела ночь, но никак не могла достичь их.
   На той стороне, где ей предстояло на него  взбираться,  кряж  представлял
собой гладкие, как лед, почти неприступные скалы.
   Почти, но не совершенно неприступные. Ничто в Лабиринте никогда  не  было
совершенно непреодолимым. Все в нем  подавало  надежду  -  надежду,  которая
дразнила и насмехалась. Еще один день - и ты достигнешь своей цели. Еще один
бой - и ты будешь в безопасности. Борись. Взбирайся наверх. Беги дальше.  Не
останавливайся.
   И этот кряж был таким  же.  Гладкий  камень,  но  пронизанный  тончайшими
трещинками. По ним можно будет взобраться наверх, если удастся зацепиться за
них  голыми  кровоточащими  пальцами.  И  как  раз  когда  она   собиралась,
подтянувшись, перевалиться через вершину, ее нога  соскользнула  -  а,  быть
может, расселина, куда она поставила  носок  ботинка,  нарочно  закрылась  и
твердая поверхность под ее ногой вдруг  превратилась  в  сыпучий  гравий.  А
отчего соскользнули ее ладони - оттого, что вспотели, или  же  эта  странная
влага выделилась из самого камня?
   И она покатилась вниз, бормоча проклятья  и  цепляясь,  чтобы  остановить
падение, за чахлые кустики, которые впивались невидимыми колючками ей в руки
или легко выдергивались с корнем, падая вместе с ней.
   Она потратила целый день, пытаясь  преодолеть  кряж,  бродя  вдоль  него,
стремясь найти наиболее  удобное  место.  Ее  поиски  оказались  напрасными.
Наступала ночь, а она была не ближе к своей цели, чем утром того же дня. Все
ее тело ныло, ладони и голые ступни ног (она сняла ботинки, чтобы было легче
карабкаться по скалам) были изрезаны камнями и кровоточили. Ее мучил  голод,
но ей нечего было есть, потому что весь день  она  потратила  на  бесплодные
попытки взобраться на скалу и не охотилась.
   У подножия кряжа протекал ручей. Мейрит опустила ноги и руки в прохладную
воду, высматривая, не проплывет ли рыба,  чтобы  поймать  ее  на  обед.  Она
увидела нескольких, но внезапно почувствовала, что даже на их поимку  сил  у
нее больше нет. Она устала, устала гораздо сильнее, чем можно было  ожидать.
Она понимала, что это усталость отчаяния - усталость,  которая  в  Лабиринте
может обернуться смертью. Она означает, что тебе уже  все  равно.  Означает,
что ты забиваешься в укромный уголок, ложишься и умираешь. Болтая  руками  в
воде и больше не чувствуя боли, не чувствуя теперь уже ничего, она подумала:
"Зачем все эти попытки? Ради чего? Если я переберусь через кряж,  все  равно
за ним окажется другой. Еще выше и неприступнее".
   Она безучастно смотрела, как кровь  сочится  из  порезов  на  руках,  как
вливается она в чистую  воду  и,  кружась,  уносится  течением  вниз.  В  ее
затуманенном  сознании  запечатлелось,  как   ее   кровь   переливается   на
поверхности воды, образуя след, ведущий к углублению в скалах. Подняв глаза,
она разглядела пещеру. Это была  совсем  маленькая  пещерка,  примыкающая  к
берегу. Можно заползти в нее, и никто ее там не найдет. Заползти в темноту и
заснуть.  Спать  столько,  сколько  захочется.  И,  может  быть,  больше  не
просыпаться. Мейрит вошла в воду, вброд  перешла  ручей.  Достигнув  другого
берега, она прокралась к береговой отмели и стала медленно продвигаться  под
прикрытием  растущих  у  самой  воды  деревьев.  Пещеры  в  Лабиринте  редко
оставались  незанятыми.  Но  по  одному  взгляду  на  покрывавшую  ее   тело
татуировку можно было определить, что если в пещере и  есть  какое-то  живое
существо, то оно не слишком большое и не опасное. Судя по всему, она  с  ним
легко справится, особенно если застанет его врасплох. Или, может быть,  хоть
раз в жизни ей повезет - пещера будет пуста.
   Подойдя  довольно  близко  к  пещере,  не  видя   и   не   слыша   ничего
подозрительного - руны на ее коже не указывали ни на малейшую  опасность,  -
Мейрит выскочила из воды и быстро пробежала небольшое расстояние  до  входа.
При  этом  нож  она  все-таки  вытащила  -  единственная  уступка  возможной
опасности, - но сделала это скорее инстинктивно,  чем  из  боязни  реального
нападения. Мейрит уже убедила себя, что пещера пуста,  что  она  принадлежит
ей.
   Поэтому   она   была   крайне   изумлена,   обнаружив    внутри    удобно
расположившегося мужчину.
   В первый момент Мейрит его не  заметила.  Ее  глаза  слепили  косые  лучи
заходящего солнца, отражающиеся от  воды.  Внутри  было  темно,  к  тому  же
мужчина сидел очень тихо. Но она поняла, что он там,  ощутив  его  запах.  В
следующее мгновение она услышала его голос.
   - Остановись-ка там, на свету, - проговорил он, и в его спокойном  голосе
не было и тени тревоги. Чего ему было тревожиться? Он ведь все время  следил
за ней,  пока  она  приближалась.  У  него  было  время  подготовиться.  Она
проклинала себя, а его - еще больше.
   - Пропади ты пропадом! - Она ворвалась внутрь, ориентируясь на  голос  и,
быстро моргая, пыталась разглядеть его. - Убирайся отсюда! Убирайся! Это моя
пещера!
   Она словно бы сама искала смерти от его руки и понимала это. Может  быть,
даже хотела этого. Он не зря приказал ей оставаться на свету. Лабиринт время
от времени посылал против патринов их  смертельно  опасных  двойников  -  их
называли "жуткоброды". Они были как две капли воды  похожи  на  патринов  во
всем, кроме одного - магические знаки на их коже были  изображены  наоборот,
как будто смотришь на свое отражение в озере.
   Он  мгновенно  вскочил  на  ноги.  Теперь  она  увидела  его  и  невольно
поразилась легкости и проворству его движений. Он мог бы убить ее  -  она  с
оружием бросилась на него, - но он этого не сделал.
   - Убирайся! - Она топнула ногой и яростно взмахнула ножом.
   - Нет, - сказал он и снова сел.
   Она, видимо, отвлекла его от  какого-то  дела,  потому  что  он  принялся
что-то перебирать в руках - она не могла рассмотреть, что,  из-за  полумрака
пещеры и внезапных горячих слез.
   - Но я хочу умереть, - проговорила она. - Ты мне мешаешь.
   Он поднял на нее глаза, спокойно кивнул.
   - Прежде всего тебе нужно поесть. У тебя ведь,  наверное,  весь  день  не
было и крошки во рту, верно? Бери, что хочешь - вот свежая рыба, ягоды.
   Она помотала головой, продолжая стоять с ножом в руке.
   - Как хочешь, - пожал он плечами. - Ты пыталась  забраться  на  скалу?  -
должно быть, он заметил порезы на ее ладонях. - Я тоже, - продолжал  он,  не
дожидаясь ответа, - уже целую неделю. А  когда  я  услышал  твои  шаги,  мне
пришло в голову, что вдвоем, может быть, мы сумеем с этим справиться. Но нам
нужна веревка.
   Он показал ей то, что держал в руках. Вот, оказывается, что  он  делал  -
плел веревку.
   Мейрит тяжело опустилась на пол пещеры. Протянув руку, она схватила кусок
рыбы и стала жадно есть.
   - Сколько тебе ворот? - спросил он, ловко сплетая стебли лианы.
   - Восемнадцать, - ответила она,  следя  за  его  руками.  Он  недоверчиво
сдвинул брови.
   - Чего ты на меня так смотришь? Я не вру, - как бы оправдываясь,  сказала
она.
   -  Я  просто  удивился,  что  ты  до  сих  пор  жива,  учитывая,  как  ты
неосторожна. Я с самого начала слышал, как ты шлепала по ручью.
   - Я устала, - резко ответила она.. - И мне было все  равно.  Вряд  ли  ты
намного старше меня. Так что нечего  строить  из  себя  предводителя  .
   - Это опасно, - спокойно заметил он. Он все делал спокойно. Его голос был
спокойным, движения спокойными.
   - Что именно?
   - Когда все равно, - он посмотрел на нее. В ней закипела кровь.
   - Когда не все  равно,  это  еще  опаснее.  Это  заставляет  тебя  делать
глупости. Разве не глупость, что ты не убил меня? Ты  ведь  не  мог  заранее
знать, увидев меня лишь мельком, что я не жуткоброд.
   - А ты когда-нибудь сталкивалась с жуткобродом? - спросил он.
   - Нет, - призналась она.
   Он улыбнулся, очень спокойно улыбнулся.
   - Это не в повадках жуткобродов - врываться в пещеру и  орать,  чтобы  ты
оттуда убирался.
   Не в силах сдержаться, Мейрит рассмеялась. Она начинала чувствовать  себя
лучше. Должно быть, благодаря еде.
   - Ты из Бегущих, - сказал он.
   - Да. Я ушла из нашего лагеря, когда мне было двенадцать. Так что у  меня
все-таки больше ума, чем я только что  продемонстрировала,  -  сказала  она,
покраснев. - Я была не права, - ее  голос  звучал  теперь  мягче.  -  Ты  же
знаешь, как это иногда бывает.
   Он кивнул, не прерывая своего занятия. У него были сильные, ловкие  руки.
Она подсела поближе.
   - Пожалуй, вдвоем можно пробраться через этот кряж. Меня зовут Мейрит,  -
она распахнула кожаную жилетку, обнажив сердечную руну,  вытатуированную  на
груди, - это считалось знаком доверия.
   Он отложил веревку. Откинув край своего кожаного жилета, показал ей  свою
сердечную руну.
   - А я - Эпло.
   - Давай, я помогу, - предложила она.
   Подняв охапку лиан, она начала раскладывать их так, чтобы ему было удобно
свивать  их  в  веревку.  За  работой  они  разговаривали.  Их  руки   часто
соприкасались. И, конечно, скоро ей пришлось подсесть совсем близко к  нему,
чтобы он смог показать ей, как правильно  плести  веревку.  А  вскоре  после
этого они отбросили веревку в дальний угол пещеры, чтобы не мешалась...

***

   Мейрит заставила себя оживить  в  памяти  ту  ночь  и  с  удовлетворением
отметила, что не испытала при этом никаких ненужных  чувств,  никакого  жара
прежнего влечения. Единственным прикосновением, которое могло бы  зажечь  ее
сейчас, было прикосновение ее Повелителя. Она не удивилась  этому.  В  конце
концов, были в ее жизни и другие пещеры, другие ночи, другие мужчины.  Пусть
не такие, как Эпло, но ведь даже Ксар однажды признал, что  Эпло  отличается
от других людей.
   Было бы интересно снова увидеть Эпло. Посмотреть, как он изменился.
   Мейрит  решила,  что  она  готова  действовать  даль