епроглядной, но, по счастью, ошибся: в туннеле
царил красноватый полумрак.  Судя  по  отражаемому  стенами  свету  и  жару,
неподалеку находилось лавовое озеро. Альфред обернулся,  собираясь  спросить
Эпло, нужно ли ему пробудить путеводные руны, - и увидел, как патрин  рухнул
на пол.
   Встревоженный, он поспешил к Эпло.
   Пес стоял над хозяином, оскалив зубы, и предупреждающе рычал.
   Альфред попытался уговорить зверя:
   - Я хочу посмотреть, не ранен ли он. Я могу помочь...
   Он сделал еще один шаг вперед, протянул руку.
   Рычание пса стало еще более угрожающим, глаза сузились,  он  прижал  уши.
"Нам было неплохо вместе, - казалось, говорил он Альфреду. - И я думаю,  что
ты хороший человек,  и  мне  было  бы  жаль,  если  бы  с  тобой  что-нибудь
случилось. Но если ты подойдешь ближе и будешь  тянуть  руки  к  хозяину,  я
вцеплюсь в тебя зубами".
   Альфред поспешно отдернул руку и отступил.
   Пес настороженно следил за ним.
   Глядя на Эпло, Альфред пришел к выводу, что патрин все же не было  ранен.
Он  уснул,  что  было  либо  поразительной  храбростью,  либо  поразительной
глупостью - Альфред не мог бы точно сказать.
   Однако, возможно, это был просто здравый смысл.  Альфред  припомнил,  что
вроде бы патрины способны  исцелять  себя  во  сне.  Только  теперь  Альфред
осознал, что и сам смертельно устал. Он мог бы идти вперед - ужас гнал  его,
ужас перед тем, чему он стал свидетелем в чертоге.  Он  продолжал  бы  идти,
бежать вперед, пока  не  упал  бы  от  усталости.  Пожалуй,  было  бы  лучше
отдохнуть, сберечь силы  для  того,  что  ожидало  его  впереди.  Он  бросил
испуганный взгляд на закрытую дверь.
   - Вы... вы думаете, мы здесь в безопасности? - спросил он вслух, не очень
понимая, кому адресован его вопрос.
   - В большей безопасности, чем где-либо еще в этом  обреченном  городе,  -
ответил принц Эдмунд.
   Кадавр казался  сейчас  более  живым,  чем  живые  люди.  Его  дух  снова
отделился от тела, но, похоже, тело  и  дух  действовали  совместно.  Только
теперь тело казалось тенью.
   - Что с ним? - Альфред  с  искренней  жалостью  посмотрел  на  Джонатана.
Герцог, погрузившийся в  глубины  видения,  бессмысленным  взглядом  смотрел
перед собой. Принц вывел его из комнаты  за  руку,  как  ребенка,  и  пальцы
Джонатана были едва ли теплее, чем рука кадавра.
   - Он... сошел сума?
   - Он увидел то же, что и вы. Но в отличие от  вас  он  продолжает  видеть
это.
   Став  свидетелем  убийства,  происшедшего  в  древние  времена,  Джонатан
оставался безучастным  к  окружавшему  его  кошмару.  Кадавр  осторожно,  но
настойчиво принудил его  сесть  на  пол.  Взгляд  герцога  был  устремлен  в
прошлое. Временами он вскрикивал, его  руки  двигались,  словно  он  пытался
помочь кому-то, невидимому для Альфреда.
   Призрак принца Эдмунда был теперь отчетливо виден в багровом полумраке  -
сияющий голубовато-белым светом  очерк  фигуры.  Тело  его  казалось  черной
тенью.
   - Мы в безопасности, -  повторил  он.  -  У  мертвых  сейчас  есть  более
неотложные дела, чем гнаться за нами.
   Альфред содрогнулся, уловив в голосе принца мрачные нотки:
   - Дела? Что вы имеете в виду?
   Призрак обратил мерцающие глаза к двери:
   - Вы слышали  ее.  "Мы  получим  свободу,  когда  наши  угнетатели  будут
мертвы". Она имеет в виду живых. Всех живых.
   - Они собираются убить... - Альфред задохнулся от  ужаса;  казалось,  его
разум неспособен воспринять услышанное. Он покачал головой:
   - Нет, это невозможно!
   Он  помнил  слова  лазара,  вспомнил  выражение  ее  лица   -   страшного
живого-мертвого-призрачного лика...
   - Мы должны предупредить людей, - пробормотал он, хотя сама мысль о  том,
чтобы заставить двигаться свое измученное, усталое тело, едва  не  заставила
его заплакать. Он даже не представлял себе, насколько вымотался.
   - Слишком поздно, - ответил призрак. -  Убийства  уже  начались  и  будут
продолжаться - тем более теперь, когда сам Клейтус тоже стал лазаром. Как  и
сказала ему Джера, он познает истинную власть - власть, которая будет  вечно
принадлежать ему. Единственная угроза для него - живые, и он  позаботится  о
том, чтобы уничтожить эту угрозу.
   - Но что могут ему сделать живые? -  спросил  Альфред,  содрогнувшись  от
страшного воспоминания. - Он ведь... он - мертвый!
   - Но вы можете соткать чары, которые заставили мертвого умереть, - сказал
принц Эдмунд. - А если вы  можете  сделать  это,  значит,  могут  и  другие.
Клейтус не может рисковать. Но даже если бы и не было  этой  причины,  лазар
все равно убивал бы - из ненависти. Теперь и Клейтус, и Джера понимают,  что
живые сделали с мертвыми.
   - Но как же тогда вы? - Альфред озадаченно  посмотрел  на  принца.  -  Вы
сказали,  что  понимаете.  Однако  же  в  вас  я  чувствую  только  глубокое
сожаление, сострадание, но не ненависть.
   - Вы были там. Вы видели.
   - Я видел, но я не понимаю! Может быть, вы объясните мне?
   Внезапно глаза призрака, казалось, закрылись, сияние их погасло.
   - Мои слова - для мертвых, не для живых. Только тот, кто ищет, найдет.
   - Но я ищу! - возразил Альфред. - Я  на  самом  деле  хочу  узнать,  хочу
понять!
   - Если это так, вы узнаете, - ответил принц. Джонатан страшно  вскрикнул,
схватившись за грудь,  и  согнулся  пополам,  содрогаясь  от  боли.  Альфред
поспешил к нему.
   - Что с ним случилось? - выдохнул он, оглядываясь. - На нас напали?
   - Не теперь. Его ранило не оружие настоящего,  -  молвил  призрак,  -  но
оружие прошлого. Он все еще во власти видения, он - в прошлом. Если  можете,
лучше разбудите его.
   Альфред  перевернул  Джонатана.  Губы  герцога  посинели,  глаза   мертво
расширились, кожа его была холодной, сердце билось неровно. Молодой  человек
был настолько во власти видения, что ему грозила смерть от  потрясения.  Но,
быть может, если разбудить его, ему станет еще хуже... Альфред посмотрел  на
Эпло. Бледное лицо спящего было спокойно  и  безмятежно,  черты  смягчились,
словно не было ни забот, ни болезни,  ни  чудовищного  напряжения  последних
часов.
   Сон. Или, как называли его древние, "малая смерть". Поддерживая  герцога,
Альфред шептал ему слова успокоения и утешения, вплетая эти слова в песенный
узор рун. Напряженное тело Джонатана  расслабилось,  искаженное  болью  лицо
разгладилось. Он глубоко вздохнул и  закрыл  глаза.  Еще  мгновение  Альфред
поддерживал  обмякшее   тело   Джонатана,   потом,   убедившись,   что   тот
действительно спит, бережно уложил его на пол.
   - Несчастный, - мягко проговорил сартан. - Ему придется жить с  сознанием
чудовищного зла, которое он навлек на свой народ.
   Принц Эдмунд покачал головой:
   - То, что он сделал, он сделал из любви. Это повлекло за собой  зло,  но,
если он достаточно силен, добро возобладает.
   Подобные сказки хорошо рассказывать  детям  перед  сном,  но  в  туннеле,
озаренном отблесками пламени, в подземельях города, оказавшегося  во  власти
непередаваемого кошмара...
   Альфред прислонился к стене и почти соскользнул по ней на пол.
   - А как же ваш народ? - спросил он, внезапно  вспомнив  Кэйрн  Телест.  -
Ведь они же в опасности! Разве вы не должны предупредить их, помочь им?
   Выражение лица принца изменилось, стало печальным. Впрочем,  быть  может,
Альфред просто ощутил его печаль и только представлял себе, что лицо кадавра
приняло это выражение.
   - Я скорблю о моем народе и о страданиях его. Но они - живые,  а  значит,
более не подвластны мне. Я оставил их, и ныне слова мои - для мертвых.
   - Но что вы будете делать? - беспомощно спросил Альфред. - Что вы  можете
для них сделать?
   - Я еще не знаю, - ответил призрак. - Но  это  будет  сказано  мне.  Ваше
живое тело требует отдыха. Спите. Я буду на страже, покуда вы отдыхаете.  Не
страшитесь ничего. Пока вы в безопасности.
   У Альфреда не было иного выхода, кроме как довериться принцу  и  уступить
усталости. Магия - даже магия сартанов -  имеет  свои  ограничения,  что  их
пребывание в атом чудовищном мире только подтвердило.
   Альфреду удалось продержаться так долго только потому, что он использовал
магию, но теперь ему  необходимо  было  восстановить  силы.  Со  вздохом  он
устроился поудобнее на каменном полу.
   Пес, внимательно следивший за Альфредом, казалось, был доволен:  он  тоже
получал возможность отдохнуть. Свернувшись подле своего хозяина, пес положил
голову на грудь Эпло, однако же глаз так и не сомкнул.
   Эпло очнулся от сна, исцелившего его тело, но  не  принесшего  успокоения
разуму. Без всякой видимой причины от ощущал тревогу и гнев. Лежа на полу  в
туннеле, он поглаживал голову пса и пытался понять, что с ним происходит.
   Что-то он собирался сделать... или сказать... что-то  невероятно  важное,
нужное... но он не мог вспомнить, что.
   - Бред какой-то, - сказал он псу. - Чушь. Невозможно. Если  бы  это  было
так важно, я бы это помнил.
   Но, как ни пытался, вспомнить он не мог, и  это  утраченное  знание  жгло
патрина изнутри, подобно яду.
   Не менее душевного непокоя мучили его жажда и голод. С того самого ужина,
который едва не стал для него последним, ни крошки, ни капли воды у него  во
рту не было. Эпло сел, огляделся по сторонам в поисках воды  -  может,  хоть
капля просочится сквозь камень стен или с потолка упадет - ведь с его рунной
магией и одной капли ему хватило бы, чтобы  напиться  вдосталь.  Но  никакая
магия не могла добыть воду из камня.
   Не было воды. Ни капли. Все шло наперекосяк с тех самых пор, как он попал
в этот проклятый мир. Но, по крайней мере, он знал, кто в этом виноват.
   Альфред лежал у стены, свернувшись калачиком, - спал,  открыв  рот,  тихо
посапывая во сне.
   "Надо было дать этому ублюдку там и подохнуть. Особенно после  того,  как
он наложил на меня чары, заставил  меня  видеть  этих  людей  вокруг  стола,
заставил меня говорить..."
   Эпло тряхнул головой, отгоняя неприятное воспоминание.
   "Но теперь, по крайней мере, мы квиты. Я спас ему жизнь и отплатил за то,
что он спас меня. Больше я ему ничего не должен".
   Эпло резко поднялся, напугав пса, - тот отскочил в сторону и посмотрел на
хозяина с упреком.
   - Вы уходите один.
   Кадавр принца Эдмунда стоял у запертой двери подле Джонатана, покоящегося
на полу в колдовском сне.
   - Так быстрее, - Эпло потянулся,  потер  затекшую  шею.  Он  старался  не
смотреть на призрак: он напоминал патрину о чем-то, что он забыл.
   - Вы собираетесь идти без путеводных рун. - По всей вероятности,  призрак
вовсе не собирался его переубеждать. Похоже, ему вовсе не было до этого дела
- он просто указывал  на  очевидные  факты.  Может  быть,  ему  просто  было
одиноко, возможно, ему нравилось говорить вслух.
   - Насколько я понимаю, мы находимся в нижнем  ярусе  катакомб,  -  сказал
Эпло. - Я найду коридор, ведущий назад, наверх, и пойду  по  нему,  пока  не
выберусь наверх. Хуже, чем с этим, мне не  будет!  -  заметил  он,  ткнув  в
спящего Альфреда, - тот как раз перевернулся на живот и лежал  теперь  в  не
слишком эстетичной позе. - Кроме  того,  -  Эпло  хмыкнул,  -  мне  пришлось
повидать места и похуже. В одном из них я родился. Пошли, пес.
   Пес зевнул, потянулся, вытянув передние лапы, потом встряхнулся.
   - Вы знаете, что происходит там, наверху? - Призрак поднял поблескивающие
глаза к сводам пещеры.
   - Могу догадаться, - пробормотал  Эпло,  явно  не  желая  обсуждать  этот
вопрос.
   - Живым вы не доберетесь до своего корабля.  Вы  станете  таким  же,  как
Клейтус и Джера - душами, заключенными  в  мертвых  телах,  ненавидящими  то
подобие жизни, которое привязывает их к миру, страшащимися  смерти,  которая
освободит их.
   - Кто не рискует, тот не выигрывает,  -  возразил  Эпло,  но  его  ладони
мгновенно взмокли при мысли о том, что принц  может  быть  прав.  Он  ощутил
озноб, хотя воздух в туннеле был теплым, почти жарким.
   "Ладно, я боюсь! Мы уважаем страх, мы не стыдимся его  -  так  учили  нас
старшие в Лабиринте. Кролик, спасающийся от  лисицы  бегством,  не  стыдится
страха, не стыдится страха лисица, бегущая от льва. Прислушивайся  к  своему
страху, борись с ним, пойми его, совладай с ним..."
   Эпло развернулся и, сделав несколько  шагов,  оказался  лицом  к  лицу  с
призраком принца. Он мог видеть стену за его спиной, смотрел сквозь него - и
по выражению пристальных глаз призрака понял, что тот  точно  так  же  видит
сквозь него.
   - Расскажи мне Пророчество.
   - Мои слова, - проговорил принц, - для мертвых. Эпло резко развернулся  -
и упал, споткнувшись о пса, который, как оказалось,  неотступно  и  бесшумно
следовал за ним. Он умудрился отдавить псу правую переднюю лапу. Зверь взвыл
от боли, отпрыгнул, поджав хвост и недоумевая, что он сделал не так. Альфред
вздрогнул, просыпаясь:
   - Что?.. Где?..
   Эпло коротко выругался и протянул руку к псу:
   - Прости, малыш. Иди сюда. Я не хотел. Пес принял  извинения,  подошел  и
позволил хозяину почесать его за ушами, показывая, что  не  держит  на  него
зла.
   Увидев Эпло, Альфред вздохнул с облегчением и вытер лоб.
   - Тебе лучше?  -  с  искренним  волнением  спросил  он.  Вопрос  донельзя
разозлил Эпло. Подумать только, сартана беспокоит мое здоровье! Он коротко и
горько рассмеялся и, отвернувшись, продолжил поиски воды. Альфред вздохнул и
покачал лысой головой. Ему было явно не по себе.  Мгновение  он  смотрел  на
Эпло, потом понял, что тот ищет.
   - Вода... это хорошая мысль. У  меня  в  горле  пересохло.  Я  едва  могу
говорить...
   - Тогда молчи! - Эпло в четвертый раз обошел туннель,  так  ничего  и  не
найдя. Пес следовал за ним по пятам. - Ничего здесь нет.  Но  у  поверхности
обязательно должна быть вода. Нам лучше отправиться в путь.
   Он подошел к герцогу и легонько пнул его:
   - Просыпайтесь, Ваша Милость.
   - О небо! Я совсем забыл, - Альфред покраснел. - Он  во  власти  чар.  Он
умирал. То есть... он не умирал, Конечно, но  думал,  что  умирает,  а  сила
самовнушения...
   - Да. Я прекрасно знаю, что такое самовнушение! А ты со своими заклятиями
лучше бы разбудил его - нам надо выбраться отсюда. И никаких путеводных  рун
- ты понял, сартан? - Эпло угрожающе поднял палец. -  Один  Лабиринт  знает,
куда они еще  могут  нас  завести!  На  этот  раз  вы  пойдете  за  мной.  И
поторопитесь или я уйду один.
   Но этого он не сделал. Он остался ждать.  Он  ждал,  пока  Альфред  будил
герцога, ждал, пока злосчастный Джонатан приходил в себя.
   Эпло ждал, трепеща от нетерпения; жажда  мучила  его  нестерпимо,  но  он
ждал.
   Когда он спросил себя, почему изменил решение и не ушел один, то  ответил
себе, что в компании путешествовать лучше.

Глава 41
КАТАКОМБЫ, АБАРРАХ

   Туннель шел все вверх и вверх - все дальше и дальше от Чертога Проклятых,
к берегам лавового озера, озарявшего красными бликами  вечный  мрак  пещеры.
Обойти его было невозможно - можно было только  переправиться  через  озеро,
пройти  над  ним  по  узкому  мосту,  казавшемуся  тонкой   черной   чертой,
проведенной над огненным адом. Так они и сделали -  пошли  друг  за  другом,
растянувшись в цепочку.
   Знаки на коже Эпло засветились голубым, их магия защищала патрина от жара
и удушливого дыма. Альфред тихо пел  руны,  магия  помогала  ему  дышать,  а
может, и идти. В последнем Эпло не был уверен, но именно это  пришло  ему  в
голову, когда он удивился,  как  неуклюжий  сартан  сумел  легко  пройти  по
предательски узкому мосту.
   Джонатан шел следом, склонив голову, не принимая участия в разговоре - он
был погружен в  собственные  мысли.  Однако  со  вчерашнего  дня  он  сильно
изменился. Если раньше он брел, спотыкаясь, не видя пути, то теперь его  шаг
был решительным и твердым. По мосту он шел осторожно, внимательно  глядя  на
дорогу  -  кажется,  и  все  окружающее,  и  собственная  его  жизнь  начали
интересовать Джонатана несколько больше, чем прежде.
   - В конце концов, он молод, - тихо проговорил  Альфред,  с  беспокойством
наблюдая за герцогом; как раз в этот момент он и Эдмунд добрались  до  конца
моста. -  Его  инстинкт  самосохранения  превозмог  желание  положить  конец
отчаянию, покончив с собой.
   - Посмотри ему в лицо, - проговорил Эпло, в тысячный раз  пожелав,  чтобы
Альфред перестал копаться в его мозгах и говорить вслух то,  что  он,  Эпло,
думает.
   Джонатан поднял голову, чтобы взглянуть на призрак принца, следовавший за
ним.  В  багряных  лавовых  отсветах  несложно  было  разглядеть  его  лицо,
постаревшее до времени. Горе и ужас согнали улыбку  с  его  губ,  приглушили
блеск глаз. Но безразличие и  отрешенность,  рожденные  отчаянием,  покинули
его, сменившись глубокой задумчивостью. Взгляд его все  чаще  останавливался
на принце.
   Туннель вел их все дальше вверх, поднимаясь теперь под таким  углом,  что
это сильно затрудняло ходьбу, - словно  и  сама  дорога  стремилась  быстрее
убежать от ужаса, остававшегося позади. Но что лежало впереди?.. Этого  Эпло
не знал и предпочитал пока не задумываться об этом.
   - Что ты с ним сделал этими своими чарами? - Он старался отвлечь себя  от
неотвязных мыслей о жажде. Жестом он отослал пса назад - следить за герцогом
и принцем.
   - Это обычные чары сна... - Альфред споткнулся и упал ничком.
   Эпло мрачно  продолжал  шагать  вперед,  не  обращая  внимания  на  стоны
сартана, пытающегося подняться на ноги.
   - Тут довольно темно, - смущенно проговорил Альфред, снова поравнявшись с
Эпло. - Мы могли бы воспользоваться путеводными рунами, чтобы осветить...
   - Забудь о них! Я вашей сартанской  магии  насмотрелся,  до  конца  жизни
хватит. И я говорил вовсе не о чарах сна. Я имею в виду те чары, которые  ты
на него наложил в чертоге.
   - Ты ошибаешься. Никаких чар не было, ничего  подобного  я  не  делал.  Я
видел то же, что и ты, и он. По крайней мере, думаю, что видел... -  Альфред
искоса взглянул на Эпло, как бы приглашая поговорить о том, что они видели.
   Патрин фыркнул и продолжал идти молча. Туннель стал шире и светлее, начал
ветвиться. Воздух стал более  прохладным  и  влажным,  дышать  было  гораздо
легче, чем внизу. Появились светильники, теперь в коридоре чередовались свет
и тьма - вернее сказать, полумрак.
   Эпло не сомневался в том, что они приближаются к городу. Что  они  найдут
наверху? Стражу, поджидающую их? Перекрытые выходы?..
   Вода. Больше ни о чем Эпло сейчас не мог думать.  По  крайней  мере  там,
наверху, они найдут воду. За один глоток воды он был готов сразиться с целой
армией мертвых.
   За его спиной тихо переговаривались принц и Джонатан. Пес трусил рядом  -
ненавязчиво, тихо, подслушивая их разговор.
   - Что бы ни случилось, вина будет на мне, - говорил Джонатан  с  глубокой
печалью и сожалением. Он не жалел себя и не  просил  жалости  к  себе  -  он
просто  признавал  свою  вину.  -  Я  всегда   был   слишком   беспечным   и
легкомысленным. Я забыл все, чему меня учили... нет, это не  совсем  так.  Я
заставил себя забыть об этом. Когда я пел  руны  над  Джерой,  я  знал,  что
поступаю не правильно... но я просто не мог позволить ей уйти!
   Он ненадолго умолк, потом прибавил:
   - Для нас, сартанов, жизнь стала навязчивой идеей. Мы утратили уважение к
смерти. Для нас даже подобие жизни, эта чудовищная насмешка над ней казалась
лучше, чем смерть. Это отношение  появилось  оттого,  что  мы  считали  себя
богами. В конце концов, что отличает богов от людей? Абсолютная  власть  над
жизнью и смертью. Мы могли властвовать над жизнью с помощью нашей магии,  но
нам было мало этого. Мы работали до тех  пор,  пока  не  обрели  власти  над
смертью - или, по крайней мере, так нам казалось.
   Он говорит о себе и своем народе в прошедшем  времени,  осознал  Эпло.  У
него появилось чувство, что в  этом  разговоре  участвует  не  один,  а  два
мертвеца.
   - Вы начинаете понимать, - проговорил принц.
   - Я хочу понять больше, - смиренно проговорил Джонатан.
   - Вы знаете, где искать отве