человека,  ни
самого влиятельного соперника... Все знали о дружбе предков государя Гунтара
с родом Светлых Мечей: дружба эта длилась уже не первое поколение. И не  кто
иной, как Гунтар, твердо поддержал Стурма  пять  лет  назад,  когда  молодой
человек, появившийся из ниоткуда, стал  разыскивать  отца  -  и  наследство.
Стурм тогда предъявил письма матери и тем доказал свою принадлежность к роду
Светлых Мечей. Кое-кто, правда, усомнился  в  законности  его  появления  на
свет, но Гунтар  в  зародыше  истребил  поползшие  было  слухи.  Самому  ему
достаточно было посмотреть на Стурма один раз, чтобы убедиться - перед ним в
самом деле был сын его старинного друга.
   И вот теперь он вновь собирался поддержать  Стурма,  отлично  представляя
себе, чем это было чревато для него самого.
   Гунтар  вновь  посмотрел  на  Дерека,  который,  улыбаясь,  пожимал  руки
друзьям...  Да,  нынешний  суд  грозил  поставить  его,   государя   Гунтара
Ут-Вистана, в исключительно глупое положение. Но что гораздо  хуже,  -косясь
на Стурма, с  грустью  сказал  себе  Гунтар,  -  весьма  похоже,  что  будет
непоправимо изломана жизнь очень достойного человека. Человека, готового  со
славой продолжить дело отца... Когда  в  зале  установилась  тишина,  Гунтар
сказал:
   - Слышал ли ты выдвинутые против тебя обвинения, Стурм Светлый Меч?
   - Слышал, господин мой, - ответил Стурм,  и  его  низкий,  звучный  голос
как-то странно отдался под сводами зала.  А  в  огромном  камине  за  спиной
Гунтара неожиданно лопнуло  в  огне  толстое  бревно:  хлынула  волна  жара,
взвился рой искр. Гунтар помолчал, выжидая, пока слуги поправят огонь. Когда
они вышли, он продолжил ритуальное вопрошание:
   - Понял ли ты, Стурм  Светлый  Меч,  выдвинутые  против  тебя  обвинения?
Осознаешь ли ты, что тяжесть этих обвинений может побудить  настоящий  Совет
признать тебя недостойным звания рыцаря?
   - Понял и осознаю, -  ответил  Стурм.  Все  же  голос  его  сорвался,  и,
кашлянув, он повторил: - Понял и осознаю, господин мой.
   Гунтар провел рукой по усам, соображая, как лучше  построить  вопрошание.
Кому, как не ему, было знать, что  любое  слово  Стурма,  обращенное  против
Дерека, могло быть использовано во вред ему самому.
   - Сколько тебе лет, Светлый  Меч?  -  спросил  Гунтар.  Стурм,  никак  не
ожидавший подобного вопроса, ответил не сразу, и Гунтар продолжал: -Тридцать
уже есть, я полагаю?
   - Да, господин мой.
   - Судя по рассказу Дерека о ваших подвигах  в  замке  Ледяной  Стены,  ты
отменный боец и...
   - Этого я не отрицал, государь, -  вновь  поднимаясь  на  ноги,  вмешался
Дерек. В голосе его звучало раздражение.
   - Однако ты обвинил его в трусости, - отрезал Гунтар. - Если  память  мне
не изменяет, ты сказал,  что,  когда  на  вас  напали  эльфы,  он  отказался
выполнить твой приказ и не вступил в бой.
   Лицо Дерека налилось кровью:
   - Позволю себе напомнить, государь, что речь идет не обо мне...
   - Ты обвиняешь  Стурма  Светлого  Меча  в  трусости  перед  лицом  врага,
-перебил Гунтар. - Однако мы не враждуем с эльфами вот уже много лет.
   Дерек замешкался, да и другим рыцарям сделалось  явно  не  по  себе.  Ибо
эльфы были членами Совета Белокамня, хотя  права  голоса  не  имели.  И  они
обязательно будут присутствовать на Совете,  который  должен  был  вскорости
состояться.  Мало  хорошего,  если  до  них  дойдет  слух  о   том,   что-де
Соламнийские Рыцари считают их своими врагами...
   - Возможно, "враги" - в самом деле слишком сильно  сказано,  государь,  -
Дерек быстро оправился от растерянности. - Но если я и оговорился,  то  лишь
из-за привычки во всем неуклонно следовать Мере.  В  тот  момент  эльфы,  не
являющиеся, конечно же, нашими врагами, так или иначе делали все,  чтобы  не
позволить нам вывезти Око на  Санкрист.  И  поскольку  моя  миссия  состояла
именно в этом, а  эльфы  мешали  мне  ее  выполнить,  я,  согласно  Мере,  и
определил их как "врагов".
   Хитер, ублюдок, помимо воли восхитился Гунтар.  Дерек  же  отдал  поклон,
принося извинения за то, что взял слово вне  очереди,  и  уселся  на  место.
Многие из рыцарей старшего поколения одобрительно кивнули ему.
   - Мера также гласит, - медленно проговорил Стурм,  -  что  мы  не  должны
отнимать жизнь понапрасну, что мы вступаем  в  бой  лишь  защищая  себя  или
других.  Эльфы  же  убивать  нас  не  собирались,  так  что   и   защищаться
необходимости не было.
   - Как так? Ведь они в вас стреляли!  -  Государь  Альфред  пристукнул  по
столу затянутой в перчатку рукой.
   - Верно, господин мой, - отвечал Стурм. - Но все мы знаем,  что  эльфы  -
непревзойденные стрелки. Если бы они вправду хотели убить  нас,  они  бы  не
всаживали стрелы в деревья.
   - Как по-твоему, что произошло бы, если бы вы все-таки напали на  эльфов?
- спросил Гунтар.
   - Произошла бы трагедия, господин мой, - тихо сказал Стурм. - Впервые  за
много поколений эльфы и люди стали бы убивать друг друга. Еще я  думаю,  что
это   очень   порадовало   бы   Повелителей   Драконов...   Молодые   рыцари
зааплодировали.
   Государь Альфред сердито посмотрел на них,  возмущенный  столь  серьезным
нарушением правил поведения, предписанных Мерой.
   - Позволь напомнить тебе, государь Гунтар,  что  здесь  судят  не  Дерека
Хранителя Венца.  Его-то  доблесть  засвидетельствована  на  полях  сражений
бессчетное число раз. Думается, мы вполне можем положиться на  его  слово  в
отношении того, что является враждебной  акцией,  а  что  не  является.  Так
значит, Стурм Светлый Меч, ты утверждаешь, что обвинения, выдвинутые  против
тебя государем Дереком Хранителем Венца, ложны?
   - Господин мой, - начал Стурм, облизывая пересохшие, потрескавшиеся губы.
- Я не обвиняю рыцаря во лжи. Я  говорю  лишь  о  том,  что  он  неправильно
истолковывает мои поступки.
   - А зачем бы? - спросил государь Микаэл.
   Стурм помедлил.
   - Я предпочел бы не отвечать, господин мой, - наконец проговорил  он,  но
так тихо, что сидевшие в задних рядах не расслышали и обратились к  Гунтару,
требуя повторить вопрос. Вопрос прозвучал снова. Ответ был тем же, только на
сей раз громче.
   - Какова же причина, побуждающая тебя не отвечать на этот вопрос, Светлый
Меч? - строго спросил Гунтар.
   - Потому что - в соответствии с Мерой - он затрагивает честь Рыцарства, -
сказал Стурм.
   Лицо государя Гунтара было очень серьезно.
   - Это тяжкое обвинение. Понимаешь ли ты, произнося такие слова,  что  нет
ни одного свидетеля, способного их подтвердить?
   - Понимаю, господин мой, - сказал Стурм. - Именно поэтому  я  и  не  хочу
отвечать.
   - А если я тебе прикажу?
   - Я буду повиноваться приказу.
   - Тогда говори, Стурм Светлый Меч. Слишком необычно все это дело, и я  не
вижу, каким образом мы сможем  разобраться,  не  узнав  доподлинной  правды.
Итак, почему ты считаешь, что государь Дерек неправильно истолковывает  твое
поведение?
   У Стурма выступили на скулах красные пятна. Сплетая и  расплетая  пальцы,
он поднял глаза и прямо посмотрел на троих судей. Он сознавал, что его  дело
было проиграно. Никогда ему не сделаться рыцарем, не достичь того, что  было
для него дороже и важнее самой жизни. И добро бы произошло это  в  силу  его
собственных упущений и недостатков. Но чтобы так... И  он  произнес  роковые
слова, которые, он знал, должны были сделать Дерека его врагом  до  гробовой
доски:
   - Я считаю, господин мой, что  государь  Дерек  Хранитель  Венца  неверно
объясняет  мои  поступки,  дабы  подвигнуть   свои   честолюбивые   замыслы.
Разразилась буря. Дерек вскочил на ноги;  друзьям  пришлось  удерживать  его
силой, не то он, пожалуй, схватился бы  со  Стурмом  прямо  в  зале  Совета.
Гунтар ударил рукоятью меча по столу, призывая к порядку, и через  некоторое
время порядок был восстановлен, - правда, не прежде, чем Дерек бросил Стурму
вызов на поединок.
   Гунтар смерил его ледяным взглядом:
   - Тебе отлично известно, государь Дерек, что  мы  пребываем  в  состоянии
войны, а значит, выяснять вопросы чести в поединках - запрещено! Уймись и не
принуждай меня удалить тебя с нашего собрания!
   Дерек сел. Он тяжело дышал, лицо  его  было  покрыто  багровыми  пятнами.
Гунтар повременил еще немного, выжидая, чтобы все успокоились,  и  продолжил
вопрошание:
   - Можешь ли ты сказать еще что-либо в свою защиту, Стурм Светлый  Меч?  -
Нет, господин мой, - ответил Стурм.
   - Тогда удались, пока мы не завершим совещания.
   Стурм  встал  и  поклонился  судьям.  Потом   повернулся   и   поклонился
собравшимся. И вышел из зала, сопровождаемый двумя рыцарями, которые  отвели
его в комнату ожидания. Там они милосердно оставили его  наедине  со  своими
мыслями, а сами, встав  у  двери,  завели  негромкий  разговор,  не  имевший
никакого отношения к судилищу.
   Стурм  опустился  на  скамью  у  дальней  стены  комнаты...  Он  выглядел
собранным и спокойным, но чего ему это стоило, знал только он сям.  Нет,  он
не собирался показывать этим рыцарям, что за буря происходила в его душе. Он
знал - надежды не было никакой. Чтобы понять это, достаточно было  один  раз
взглянуть на лицо Гунтара. Оставалось лишь выяснить, какой  именно  приговор
ему вынесут. Что это будет? Ссылка? Конфискация земель и имущества?..  Стурм
горько улыбнулся. Отнимать у него было нечего. Ссылка же будет  бессмысленна
- он и так прожил вне Соламнии  почти  всю  жизнь.  Смерть?..  Ее  он  почти
приветствовал бы. Все лучше, чем  нынешнее  существование  -  бессмысленное,
пронизанное тупой пульсирующей болью... Так прошло  несколько  часов.  Из-за
закрытых дверей доносились три голоса, схлестнувшиеся в споре -  и  спор  их
порою делался яростным. Большинство других рыцарей покинуло Зал:  все  равно
приговор имели право  вынести  лишь  трос  Глав  Ордена.  Все  прочие  резко
разошлись  во  мнениях.  Молодые  рыцари  в  открытую  хвалили   Стурма   за
благородное поведение и мужество, умолчать о котором не посмел  даже  Дерек.
Стурм, по их мнению, был совершенно прав, когда отказался драться с эльфами.
Ибо в эти грозные дни Соламнийские Рыцари как никогда нуждались в союзниках.
Зачем попусту обращать против себя дружественный народ?
   У стариков на все был один ответ: Мера. Дерек отдал Стурму приказ.  Стурм
отказался повиноваться. Заповеди Меры гласили, что извинения этому не было и
быть не могло... Давно миновал полдень, но конца-края ожесточенным спорам не
предвиделось. И  вот  наконец,  поздно  вечером,  раздался  звон  маленького
серебряного колокольчика.
   - Светлый Меч... - позвал один из рыцарей.
   Стурм поднял голову:
   - Пора?..
   Рыцарь кивнул.
   Стурм помедлил еще мгновение, прося Паладайна  ниспослать  ему  мужества.
Потом поднялся на  ноги.  Стоя  рядом  со  стражами,  он  ожидал,  пока  все
присутствующие вернутся в зал и рассядутся по местам.  Он  знал:  переступая
порот, они тотчас же узнавали о приговоре... Потом дверь отворилась,  Стурму
сделали знак войти. Он вошел, сопровождаемый стражей, и сразу  посмотрел  на
стол, за которым сидел государь Гунтар.
   Его меч - отцовский меч, когда-то принадлежавший самому Бертилю  Светлому
Мечу, древний клинок, которому, согласно  легенде,  суждено  было  сломаться
лишь в том случае, если будет сломлен его владелец,  -  этот  меч  лежал  на
столе. И Стурм опустил голову, чтобы никто не увидел слез, внезапно обжегших
ему глаза.
   Клинок был увит черными розами, издревле служившими символам вины.
   - Подведите сюда этого человека, Стурма Светлого Меча, -  возвысил  голос
государь Гунтар.
   Этого человека. Не рыцаря... Стурма  с  новой  силой  охватило  отчаяние.
Потом он вспомнил, что в зале был и Дерек, и гордо вскинул голову,  сморгнув
слезы с ресниц. Не годится показывать боль врагу, ранившему  тебя  в  битве.
Вот и Дерек его страдания не увидит. Держась вызывающе прямо и глядя  только
на  государя  Гунтара  -  ни  на  кого  более!  -  обесчещенный   оруженосец
приблизился к судейскому столу, ожидая решения своей судьбы.
   - Стурм Светлый Меч! Мы нашли,  что  ты  виновен.  Мы  готовы  произнести
приговор. Готов ли ты его выслушать?
   - Да, господин мой, - коротко ответствовал Стурм.
   Гунтар  подергал  себя  за  усы,  -  жест,  хорошо  известный  всем,  кто
когда-либо был с ним на войне. Государь Гунтар всегда теребил усы перед тем,
как броситься в битву.
   - Наш приговор гласит, что ты, Стурм Светлый Меч, отныне не имеешь  права
носить   никаких   принадлежностей   и   украшений,   содержащих   символику
Соламнийского Рыцарства.
   - Да, господин мой, - сглотнув, тихо произнес Стурм.
   - А стало быть, ты не будешь более получать платы из сокровищницы Рыцарей
и утрачиваешь  право  на  Какие-либо  дары...  Сидевшие  в  зале  беспокойно
заерзали. К чему клонил Гунтар? Со времени  Катаклизма  ни  один  из  членов
Ордена никакой платы не получал. Все  поняли  -  что-то  затевалось.  Так  в
воздухе, бывает, пахнет грозой, хотя туча только еще подходит.
   - И наконец... - Государь Гунтар сделал паузу.  Наклонившись  вперед,  он
перебирал пальцами черные розы, которыми был увит старинный славный  клинок.
Проницательный  взгляд  его  обежал  замерших  слушателей.  Пускай,   пускай
поволнуются... И он достиг, чего хотел: к тому времени, когда  он  заговорил
вновь, даже огонь в камине за его спиной не решался потрескивать.
   - Стурм Светлый Меч и вы, благородные Рыцари. Знайте же, что  Совету  еще
никогда не приходилось рассматривать подобного дела. Что,  впрочем,  не  так
странно само по себе, ибо времена, наступившие в мире, удивительны и  темны.
Перед вами стоит юный оруженосец - да, Стурм Светлый Меч совсем юн по меркам
нашего Ордена, - но, несмотря на  молодость,  успевший  прославиться  боевым
искусством и  доблестью  в  битвах.  Чего,  кстати,  не  отрицает  даже  его
обвинитель. Оруженосец обвиняется в неисполнении приказа  и  трусости  перед
лицом врага. Сам  же  он  утверждает,  что  его  поступки  были  неправильно
истолкованы. Мера предписывает, что слову испытанного рыцаря, каким является
Дерек Хранитель Венца, следует отдать предпочтение  перед  словом  человека,
еще не заслужившего рыцарского достоинства. Но Мера также учит, что  человек
этот может призвать свидетелей,  готовых  присягнуть  в  его  пользу.  Волею
обстоятельств Стурм Светлый Меч подобных свидетелей представить не может. Но
и Дерек Хранитель Венца не может предъявить свидетелей, которые  подтвердили
бы его слова. Итак, по общему согласию мы остановились на следующей, отчасти
необычной, формуле  приговора...  Стурм  стоял  перед  Гунтаром,  совершенно
сбитый с толку. Что вообще происходило?.. Он бросил быстрый взгляд на  двоих
других судей.  Государь  Альфред  даже  не  пытался  скрыть  гнева.  Похоже,
Гунтарово "согласие" было добыто в нелегкой борьбе...
   - Совет постановил, - продолжал государь Гунтар, - принять этого молодого
человека в низший из орденов Рыцарства - в Орден Короны. Порукой же за  него
- моя честь... Весь зал ахнул одновременно.
   - А кроме того - назначить  его  третьим  по  старшинству  военачальником
армии, долженствующей вскоре отплыть в Палантас. Как предписано Мерой, среди
командующих армией должны  быть  представители  всех  орденов.  Итак,  Дерек
Хранитель Венца От Ордена Розы назначается верховным  командующим.  Государь
Альфред Мар-Кеннин будет представлять Орден Меча, а Стурм  Светлый  Меч,  за
которого, как я уже сказал, я ручаюсь своей рыцарской честью,  представит  в
командовании Орден Короны.
   В зале царила потрясенная тишина. Стурм  чувствовал  слезы,  бежавшие  по
щекам, но скрывать их более не было нужды. Он слышал, как позади него кто-то
в ярости вскочил на ноги; грохнули об  пол  ножны  меча.  Это  устремился  к
выходу Дерек, и за ним потянулись его сторонники.  Остальные  приветствовали
Стурма радостным криком.  Слезы  застилали  Стурму  глаза,  но  все-таки  он
рассмотрел, что ему аплодировала почти половина зала,  и  особенно  рьяно  -
молодые рыцари, которых ему и предстояло  возглавить.  Душевная  боль  вновь
охватила Стурма. Он одержал победу, но мысль  о  том,  во  что  превратилось
Рыцарство, доставляла ему непреходящую муку. Бесконечные  интриги,  какие-то
группы и фракции, возглавляемые  жаждущими  власти  вожаками...  Стурм  ясно
видел, что от былого славного братства осталась лишь видимая оболочка.
   - Поздравляю, Светлый Меч, - чопорно проговорил  государь  Альфред.  -  Я
полагаю, ты сознаешь, что государь Гунтар для тебя сделал...
   - Сознаю, господин мой, - поклонился  Стурм.  -  И  я  клянусь  отцовским
мечом, - тут он возложил руку на древний клинок, - что жалеть о  проявленном
доверии ему не придется.
   - Да уж,  постарайся,  молодой  человек,  -  сказал  государь  Альфред  и
направился к выходу из зала. Государь Микаэл последовал за  ним,  не  сказав
Стурму ни слова.
   Но того уже обступили юные рыцари, спешившие высказать ему самые  горячие
поздравления. Стурм тепло отвечал на  рукопожатия,  только  улыбнуться  себя
заставить так и не смог. Слишком еще свежа была боль. Потом,  почтительно  и
неторопливо, он отодвинул в сторону черные розы  и  убрал  меч  в  ножны  на
поясе. Взяв одну из роз, он заправил ее за ремень. - Я должен  поблагодарить
тебя, господин мой... - обратился он к Гунтару, и голос его задрожал.
   - Не за что меня  благодарить,  сынок,  -  Гунтар  оглядел  зал  и  зябко
передернул плечами:  -  Пошли-ка  отсюда  куда-нибудь,  где  потеплее...  От
стаканчика горячего вина со специями ты, надеюсь, не откажешься?
   И двое рыцарей зашагали по  каменным  коридорам  старого  замка  Гунтара.
Позади слышался затихающий цокот подков по каменной вымостке двора,  веселые
крики, даже  воинственные  песнопения  -  это  молодые  рыцари  разъезжались
восвояси.
   - Я должен поблагодарить тебя, господин мой, - решительно повторил Стурм.
- Ты очень многим рискуешь. Право  же,  я  надеюсь,  что  не  посрамлю...  -
Рискую? Мальчик мой, что за  чепуха!  -  Потирая  замерзшие  ладони,  Гунтар
провел  Стурма  в  маленькую  комнату,  уже  разукрашенную  к  предстоявшему
празднику Середины  Зимы  алыми  зимними  розами,  выращенными  в  теплицах,
перьями зимородка и маленькими, изящными золотыми коронами. Ярко горел огонь
в камине. Гунтар подозвал слуг, и те мигом принесли две кружки  с  дымящейся
жидкостью, распространявшей пряный аромат и тепло.
   - Сколько раз твой отец заслонял меня своим щитом  и  спасал  мне  жизнь,
когда меня валили наземь в бою! - сказал Гунтар.
   - Но ведь и ты делал для него то  же  самое,  -  ответил  Стурм.  -  Тебе
незачем считать себя его должником. Ты поручился за меня своей честью, и это
значит, что, если я оплошаю, поплатишься ты. Ты лишишься и звания, и титула,
и земель... Уж  Дерек  о  том  позаботится,  -  добавил  он  угрюмо.  Гунтар
потягивал вино, внимательно наблюдая за молодым  человеком.  Он  видел,  что
Стурм едва пригубил, и то больше  из  вежливости;  рука,  державшая  кружку,
сильно дрожала.  Гунтар  дружески  взял  Стурма  за  плечо  и  заставил  его
опуститься в кресло.
   - Бывало ли так, чтобы ты подводил  кого-нибудь,  Стурм?  -  спросил  он.
Стурм вскинул голову, карие глаза вспыхнули:
   - Нет, господин мой. Клянусь!
   - Так зачем мне тревожиться  о  будущем?  -  улыбнулся  Гунтар  и  поднял
кружку: - Пью за твои успехи в битвах, Стурм Светлый Меч.
   Стурм зажмурился... Вот когда сказалось пережитое напряжение.  Он  уронил
голову на руки и заплакал. Мучительные рыдания  потрясли  его  тело.  Гунтар
крепко стиснул его плечо.
   - Как я тебя понимаю... - тихо проговорил он. Перед глазами  вновь  встал
тот далекий день, когда в точности так же плакал Стурмов  отец,  только  что
проводивший молодую жену и маленького сына в изгнание. Ему не  суждено  было
увидеть их еще раз.
   Измученный Стурм так и уснул прямо в  кресле,  положив  голову  на  стол.
Гунтар долго сидел подле него, прихлебывая вино и вспоминая давно  прошедшие
в