еагировать на свет. Может быть, удастся разрушить их с помощью света
или хотя бы напугать. Он засунул руку в кошель с  магическими  предметами  и
достал оттуда кругленький шарик, состоящий  из  экскрементов  летучей  мыши,
обваленных в сере.  Свет  магического  посоха  ярко  сиял  над  Палином.  Он
сосредоточился и начал произносить слова заклинания огненного шара.
   - Сосредоточься на предмете, который собираешься украсть, - так сказал бы
Джеффри Висельник. - Мысленно  прикоснись  к  нему,  возьми  его,  пусть  он
сначала станет твоим в воображении. Не  позволяй,  ничему  отвлечь  тебя  от
главного. Думай о Серой Драгоценности, думай о том, как ты хочешь ее! Забудь
о Полине! Не думай о Тасе! Тебе нет дела до этих кошмарных существ,  которые
попытаются тебя остановить... Серая  Драгоценность,  Серая  Драгоценность...
Только  она,  и  ничего  больше.  Аша  увидела,  как  живые  тени   медленно
приближаются к кендеру. Его голос звучал уже не так уверенно, то и  дело  он
прерывался. Кендер шел все медленнее, а Ложка, которую он прежде так  твердо
держал, плясала в  его  руке.  Тассельхоф  смотрел  на  что-то  перед  собой
расширенными глазами, как будто увидел  нечто  невообразимо  ужасное.  Палин
показался из-за деревьев. Камень на вершине посоха ослепительно сверкал.
   - Камень, девочка! - донесся до Аши голос Дугана. - Это единственное, чем
ты можешь им помочь! Добудь камень! Аша отвела взгляд от  Палина  и  Таса  и
вновь, как ее учили, сосредоточилась  на  своей  цели.  Войдя  в  круг  семи
мертвых сосен,  она  Проскользнула  мимо  их  невидимой  охраны.  Деревянная
пирамида, служившая ранее алтарем, стояла в центре круга. Теперь, когда  Аша
подошла ближе, она видела ужасные разрушения: когда-то прекрасное,  покрытое
ажурной резьбой и  рунами,  полированное  дерево  было  жестоко,  яростно  и
безжалостно разбито в щепки. В памяти Аши внезапно всплыла картина, как Эрды
сооружали этот алтарь.
   Долгие часы они с помощью инструментов и магии наносили узор, полировали,
украшали и произносили могущественные защитные  заклинания,  которые  должны
были прочно сковать  Серую  Драгоценность.  Заступник  не  принимал  в  этом
участия, он с самого начала был против этого  плана.  Аша  представила,  как
Заступник  наблюдал  за  строительством   алтаря,   вспомнила   его   дурные
предчувствия.
   - Ты был прав, мой дорогой друг, - прошептала она, и все расплылось у нее
перед глазами от слез.
   - Камень,  девочка,  камень!  Аша  отбросила  прочь  печаль.  Алтарь  был
разрушен. Эрды мертвы. Она не могла вернуть их,  но  она  должна  попытаться
исправить зло, которое они невольно совершили. Серая Драгоценность,  сиявшая
прежде своим собственным рассеянным  серым  светом,  была  теперь  разломана
надвое и частично  засыпана  обломками  дерева.  Она  напоминала  расколотый
грецкий орех.
   Внутренность камня была пуста, как будто хитрый прожорливый  червяк  грыз
его долгие годы. Даже разбитый, камень  выглядел  крайне  необычно:  он  был
одновременно и красив, и безобразен, казался огромным,  оставаясь  при  этом
маленьким, ярко сверкал, оставаясь матовым, был одновременно  и  твердым,  и
мягким... Аша протянула руки, дотронулась до  него  и  подняла.  Камень  был
невесомым, но при этом она ощущала его тяжесть. Бесчисленные грани были  так
остры, что  резали  пальцы,  но  при  этом  ощущались  мягкими.  Камень  был
холодным, обжигающе холодным. Торжествуя, Аша уже собиралась положить камень
в кошель, когда увидела леденящую душу картину. Палин был уже совсем рядом с
Тассельхофом, камень на вершине его посоха продолжал светиться, но  тусклым,
рассеянным светом. Живые тени заслоняли ей  картину.  Отчетливо  она  видела
совсем немногое, только лица. И на этих лицах  с  широко  открытыми  глазами
застыло выражение такой жути, которая оказалась  сильнее  даже  бесстрашного
кендера.

23. Я - не ничто

   Палин подходил к Тасу. Кендер прекратил дразнить своих врагов.  Казалось,
Тас теряет остатки мужества - вещь для кендера неслыханная.
   - Я вовсе вас не боюсь! - крикнул он. - Я просто раздражен, вы действуете
мне на нервы! Потому... - проваливайте! Я... - Голос его прерывался и звучал
сдавленно. А ну, прекратите!.. Прекратите  это!  Что  вы  делаете?..  Хватит
смотреть на меня, как  будто...  Палин  не  смотрел  на  тени.  Он  думал  о
заклинании, представлял себе слова,  которые  должен  произнести.  Та  малая
часть его внимания, что оставалась, была разделена между Ашей, которая вошла
в круг деревьев, и Тасом. Услышав  крик  кендера,  Палин  впервые  посмотрел
прямо на живую тень. Он не смог отвести взгляд. Он смотрел на  самого  себя:
перед ним стоял Палин.
   - Кто ты? - прерывающимся голосом спросил Палин.  Он  посмотрел  в  глаза
этому существу и не увидел там ничего, даже своего отражения. - Что ты?
   - Кто ты? Что ты? - Существо издевалось над ним.
   - Я - это я, - ответил Палин, но, уже отвечая, он  почувствовал  какое-то
истончение своего существа. Живая тень высасывала жизнь из его тела.
   - Ты - ничто, - заявила живая тень устами Палина-двойника. - Ты  появился
из ничего, в ничто и обратишься.
   - Не смотри туда! - пришел предупреждающий голос Рейстлина. -  Не  смотри
ему в глаза! Палин попытался отвести взгляд от собственного изображения,  но
не смог. Он неотрывно смотрел  прямо  в  глаза  двойника.  Слова  заклинания
расплывались у него в голове, как расплываются слова  на  листе  бумаги  под
каплями дождя. Все его воспоминания, все его  знания  становились  какими-то
нечеткими, размытыми и постепенно  уносились  куда-то  прочь.  У  него  было
слабое ощущение, что Аша выкрикнула какое-то имя. Он тупо удивился: кого  бы
это она могла звать?
   - Палин! - закричала Аша от алтаря. Живые тени приблизились  к  Палину  и
совсем скрыли от нее кендера. Сейчас она видела только его хохолок. - Палин!
   Тас! Уходите! Бегите! Но ни один  из  них  не  шелохнулся.  Палин  стоял,
уставившись на тень, на лице его застыл смертельный ужас.
   - Быстро, девочка, или они - трупы! - закричал Дуган.
   - Что я могу сделать? - безнадежно спросила Аша. Ее узелок с  магическими
предметами, которые ей дали Эрды, был далеко, он лежал у ног Дугана. Времени
бежать туда не было.
   - Серая Драгоценность! - заорал Дуган. - Попытайся поймать их  с  помощью
Серой Драгоценности! Я помогу тебе, девочка! Ты  сможешь!  Несмотря  на  все
сомнения, ничего другого  ей  не  оставалось,  надо  было  спешить.  Темнота
распростерлась над Палином и уже почти поглотила Таса. Взяв в каждую руку по
половинке камня, Аша протянула их в сторону живых теней.
   - Не смотри на них, девочка, - предостерег Дуган. - Что бы ты ни  делала,
ни в коем случае не смотри на них! Аша и  не  собиралась  на  них  смотреть.
Каждый  раз,  когда  ее  взгляд  проходил   через   них,   она   чувствовала
поднимающийся в душе ужас. Она сосредоточила свой взгляд на Палине,  на  его
любимом лице, которое сейчас было искажено страхом. Внезапно она обнаружила,
что перед ней стоит еще одна Аша. Аша мигнула удивленно и испуганно.
   - Не смотри в глаза, девочка, - кричал Дуган. - Не смотри!  Аша  смотрела
на Палина, она смотрела на него,  не  обращая  внимания  на  голос,  который
пытался увлечь  ее  во  тьму.  Отвернувшись,  она  слепо  протянула  руки  в
направлении своего двойника. Ужасный холод обжег ее пальцы.  Аша  вскрикнула
от боли и чуть не выронила  камень.  Ей  показалось,  что  это  продолжалось
бесконечно долго.
   Казалось, что кровь замерзла в жилах. Она потеряла представление  о  том,
что происходит, ей казалось, что она, кружась, падает во тьму.
   - Хватай ее! - приказал Дуган. - Втяни ее в камень! Безразлично, почти не
сознавая, что делает, отчаянным движением Аша соединила две половинки  Серой
Драгоценности вместе. Холод стал теплом. Тьма обратилась светом. Живые  тени
исчезли. Аша огляделась вокруг в недоумении, не понимая, где же  она.  Потом
ее взгляд упал на Серую Драгоценность. Ее затрясло в запоздавшем  ознобе.  К
ней шел Дуган, отдуваясь и размахивая руками, его тяжелые ботинки стучали по
земле и поднимали клубы серого пепла.
   - Прекрасно сработано, девочка! Молодец! Мы их поймали! - сказал Дуган. -
По крайней мере, некоторых из них, - пробормотал он в сторону.  -  А  это  я
возьму, - сказал он поспешно, забирая Серую Драгоценность у  Аши.  Аша  была
только рада избавиться от нее. Она бросилась к Палину.
   - Палин! - с беспокойством воскликнула Аша и взяла его за руку. Как ты? -
Юноша стоял неподвижно, уставившись вперед. Выражение ужаса застыло  на  его
бледном лице.
   - Палин. Я-Палин. Аша обняла Палина. Он прижался к ней, обнял  ее.  Палин
дрожал всем телом. Дуган склонился над Тассельхофом. Кендер упал на  колени,
но продолжал крепко сжимать Ложку в руке.
   - Я - не ничто! - рыдал он снова и снова. - Я - не ничто! Я - не ничто!
   - Парень, а парень! Их  больше  нет!  -  успокаивал  его  Дуган,  положив
тяжелую руку ему на  плечо.  Он  хотел  подбодрить  кендера.  От  сотрясения
рыдания кендера захлебнулись, и  он  закашлялся.  Наконец  Тас  приподнялся,
откашлялся, вытер слезящиеся глаза и неуверенно улыбнулся Дугану:
   - А, привет!
   - Ты меня узнаешь, парень? - с искренним беспокойством спросил Дуган.
   - А как же! Ты - Реоркс.
   - Так, - покачал головой Дуган. - Сейчас это не  важно.  Важно,  кто  ты,
парень! Ты помнишь, кто ты? Тас  вздохнул  глубоко  и  свободно.  Он  широко
раскинул руки:
   - Я - это я!  Кто  же  еще!  Я  -  это  я!  Гном  держал  в  руках  Серую
Драгоценность. Он выглядел внезапно состарившимся. Руки его тряслись, а лицо
казалось очень усталым и древним. Свою шляпу с веселым пером  он  отложил  в
сторону. Его распахнутая одежда была испачкана сажей и пеплом. Реоркс держал
в руках камень, тяжело и печально вздыхая.
   - Я хорошо помню день, когда я создал Серую Драгоценность, - сказал он. -
Крошечный кусочек Хаоса - вот, что  мне  было  нужно.  Но  если  говорить  в
терминах, понятных смертным, что-то вроде клочка волос или обрезка ногтя. ОН
крутился вокруг и всюду совал свой нос. Наш мир, тот мир, который мы создали
без него, еще только начинался. ОН не мог этого  перенести.  ОН  наслаждался
тем, как беспорядок, анархия, смешение всего и  вся  захлестывали  созданный
нами мир. А больше всего ОН ненавидел мой  горн.  Созидание,  строительство,
изготовление вещей для НЕГО ненавистно. Ломать - вот что ОН  любит.  У  НЕГО
много детей, но трое из них  -  Паладайн,  Такхизис  и  Гилеан  -  были  его
любимцами. ОН дал им великое могущество. А потом ОН пришел в  ярость,  когда
они использовали это могущество, чтобы ЕГО же и ограничить, по крайней мере,
ОН так понял. Они создали мир и населили его живыми существами,  вдохнули  в
них душу, чтобы те смогли продолжить созидание, строительство и упорядочение
мира. Никогда ранее никто из его детей не решался на такое. ОН  не  мог  это
так оставить. ЕМУ хотелось сокрушить их создания, но  мы  уже  были  слишком
сильны и смогли отбросить его. ОН дал своим детям  возможность  создать  все
это. Как ОН потом пожалел об этом! ОН презирал Паладайна  и  Такхизис,  этих
двоих, которые всегда тянулись к порядку, мечтали о нем  и  добивались  его.
Гилеан был ЕГО самым любимым ребенком, но он разочаровал ЕГО больше всех.  Я
думаю, в основном заслуга Гилеана, что ОН отказался от мысли разрушить вновь
созданный мир в самом начале. ОН думал, Гилеан присмотрит за  тем,  чтобы  в
этом мире царил Хаос.
   Но Гилеан и не думал  беспокоиться  о  мире,  он  предпочитал  кабинетную
работу. У Паладайна и Такхизис были  свои  пути.  Равновесие  колебалось  от
одного к  другому,  а  Гилеан  в  это  время  перелистывал  страницы.  Дуган
уставился на две половинки Серой Драгоценности. Он взвешивал их на  ладонях,
внимательно вглядываясь в полый центр.
   - Они сказали, чтобы я поймал ЕГО внутрь, захватил кусочек Хаоса,  принес
ЕГО сюда, чтобы покончить со всем этим. Камень должен  был  служить  якорем,
понимаете? Предполагалось, что он выполнит роль Гилеана, который  ничего  не
делает, затерявшись среди своих книг. В тот момент план казался мне удачным.
   Возможно, если бы я чуть больше подумал... Но я этого не сделал. А теперь
мы имеем то, что имеем... Но я не думаю, что я поймал  ЕГО,  нет...  ОН  это
сделал специально. ОН увидел в этом шанс и использовал его. ОН  внедрился  в
камень как раз перед тем, как я его запаял. Так ОН  смог  оказаться  в  этом
мире. ОН летал над миром, изменяя то, это, бросая все,  что  только  мог,  в
пучину беспорядка. ОН весело проводил время: войны, катаклизмы...  ЕГО  дети
сражались между собой. А потом Эрды все испортили. Они сломали Драгоценность
и отравили ЕМУ всю радость.
   ОН пришел в бешеную ярость и с видом оскорбленной невинности заявил,  что
ОН уничтожит мир (поскольку ОН не может больше на него влиять). Вот  в  чем,
как мне кажется, состоит правда происходящего. Гном выразительно  кивнул  и,
аккуратно положив камень на колени, вытер со лба пот.
   - Ты не виноват, - согласился Палин. - Паладайн тоже, да и  Такхизис  тут
ни при чем. Виноватых, похоже, просто нет, но я не понимаю, чем это  поможет
сейчас, когда мир разбит, наподобие проклятого камня, и всем  нам  уготованы
смерть и забвение?
   - Ты прав, парень. Ты прав, - грустно отозвался гном.
   - Но должен же быть какой-то способ победить Хаос? - заметил  Тассельхоф.
- Теперь у нас есть Серая Драгоценность.  Можно  мне  ее  подержать?  Ну  на
минутку, не думаю, что мне захочется  оставить  ее  у  себя.  Я  тут  же  ее
верну...
   - Уйди! - взревел Дуган, схватив камень и зажав его в  кулаке.  Отойди-ка
ты вон туда. Нет, дальше, не останавливайся...
   - Ну если еще дальше, так я  просто  свалюсь  с  того  конца  острова,  -
возмутился Тас.
   - Что было бы не так уж плохо, - проворчал гном.
   - Стой где стоишь, - сказал Палин. - Послушай, Дуган, или Реоркс, или кто
бы ты там еще ни был, мы обязаны что-то сделать!
   - Камень разрушил живые тени, - с надеждой проговорила Аша.
   - Не все, - поправил ее Дуган. - И с весьма короткой дистанции.  Подобные
тени покроют землю, как самая темная ночь. Начнут они  свой  путь  от  Башни
Верховного Жреца. Там Хаос предстанет перед сильнейшими  из  своих  детей  -
Паладайном и  Такхизис.  Когда  они  будут  побеждены  -  а  это  непременно
случится, если падет Башня, - тогда он пошлет свои легионы на остальной мир.
   - Значит, мы должны отправиться туда, - задумчиво предложил Палин.  -  Мы
можем использовать Серую Драгоценность и помочь рыцарям победить Хаос...
   - Рыцарям помогают, хотя, возможно, они об этом и не догадываются.
   Остальные боги тоже не бездействуют. Все они прилагают  силы  для  защиты
Ансалона, но здесь... Дуган осторожно  погладил  камень.  -  Здесь  ключ  ко
всему.
   Если моя идея сработает, мы сможем остановить ЕГО, отослать прочь  вместе
со всеми ЕГО воинами.
   - То есть у тебя есть план, - резюмировал Палин.
   - Ты сказал, что хочешь что-то сделать. Я правильно понял тебя?  -  хитро
посмотрел на него Дуган.
   - Конечно, - нетерпеливо подтвердил тот. Мы готовы  сделать  все,  что  в
наших силах!
   - И не важно, что это опасно?  Вы  вполне  можете  погибнуть,  а  если  и
выживете, то можете полностью и навеки измениться. Вы согласны на это?
   - И я, - поднял руку Тассельхоф. - Я тоже иду. Рейстлин сказал: я могу!
   - Теперь я готова к  встрече  с  любой  опасностью.  -Аша  оглянулась  на
мертвые сосны, перед которыми еще недавно скользили живые тени. Хуже этой  я
вряд ли встречу.
   - Пари? - предложил гном.
   - По твоим словам, опасность угрожает всем  и  каждому  на  Ансалоне.  Мы
выбрали свой жребий, как и все прочие. Что  надо  сделать?  Дуган  держал  в
каждой руке по половинке Серой Драгоценности, как бы взвешивая их.
   - Вы должны поймать Хаос  и  поместить  его  вновь  в  камень.  У  Палина
перехватило дыхание.
   - Ты сумасшедший! - прошептал он. - Разве такое нам под силу?  Мы  же  не
боги!
   - Это возможно, Палин. Я все продумал. Я  говорил  с  другими,  они  тоже
считают, что может получиться. У нас, у богов, тоже есть свои сложности.
   Паладайн согласился помочь нам, если уцелеет. В отличие  от  Такхизис.  -
Гном покачал головой. - Она продолжает сражаться за власть над миром.  Лучше
бы ей подумать о том, как спастись самой, но она не хочет видеть очевидного.
Они сражаются в Башне Верховного Жреца. - Дуган тяжело вздохнул. -  Такхизис
все еще может выиграть. Но может оказаться и так, что в качестве  приза  она
получит всего лишь кучку пепла.

24. Черный воин. Заговор. Природа врага

   Рыцари  готовились  сражаться  под  красными  лучами  заходящего  солнца,
которое почему-то упорно не желало садиться. Яркий свет золотил  наконечники
их копий и окрашивал багрянцем лезвия  мечей.  Рыцари  Такхизис  были  полны
решимости защитить Башню Верховного Жреца от ужасных  и  опасных  врагов.  В
безоблачном небе, не останавливаясь, били молнии, постоянно  грохотал  гром.
Если молнии попадали по склону хребта, то сразу вспыхивали высохшие от  жары
деревья. Дым поднимался над долиной. Ниже  дыма  в  долину  с  гор  сползала
неестественная тьма, продвигавшаяся по направлению к  северной  стене  Башни
Верховного Жреца. Рыцари собирались сражаться с  ней.  Драконы  предупредили
их, что эта тьма не  дружественна  тем,  кто  служит  Владычице.  Драконы  -
золотые, красные, синие, серебряные и вообще  всех  возможных  для  драконов
цветов - рассказали, что в Бурном океане появился огромный провал.  Из  него
вырывается пламя, заставляя кипеть море. Из него же идет в мир и эта  жуткая
тьма.
   - Широкая река бесконечной ночи течет через горы. Разрушения, которые она
оставляет на своем пути, - чудовищнее, чем если бы это  была  река  огня,  -
говорил повелителю Ариакану древний золотой  дракон  -  предводитель  своего
племени. -Все живое исчезает без следа, не  оставляя  даже  памяти  о  себе.
Ариакан с сомнением качал головой, он не очень-то доверял золотым драконам.
   - Что это за тьма? - спросил он.
   - Мы не можем сказать, повелитель, -  ответил  молодой  дракон,  покрытый
свежими шрамами. Он недавно был избран предводителем красных драконов. -  Мы
никогда не видели ничего подобного. Впрочем, ты скоро  сможешь  сам  решить,
что  это.  Она  уже  здесь.  Ариакан  отправился  на  свой  командный  пост,
расположенный на  крепостной  стене  Рыцарского  Бастиона.  Как  и  говорили
драконы, битва уже началась. Со стены лучники стреляли  во  тьму,  как  море
колыхавшуюся у подножия.
   Стрелы бесследно  пропадали  в  ней,  не  нанося  видимого  ущерба.  Тьма
постепенно  поднималась,  и  вот  она  начала  просачиваться  сквозь   зубья
крепостной стены. Ряды дикарей под предводительством  рыцарей  двинулись  ей
навстречу, готовые сражаться копьями и мечами. С ними шли Рыцари  Терновника
и  жрецы  Такхизис,  готовые  поразить  нового  и   непонятного   противника
заклинаниями и молитвами.
   - Что за черт! - выругался Ариакан. - Что там  происходит?  Я  ничего  не
вижу! Над краем  горизонта  ярко  сияло  солнце,  но  северную  стену  Башни
Верховного Жреца поглотила тьма. Ариакан слышал дикие крики ужаса,  страшные
стоны, доносящиеся оттуда, но не это волновало его. Ему очень не  нравилось,
что он не слышал звуков битвы. Не звенели  мечи,  не  скрипели  доспехи,  не
раздавалось  команд  офицеров.  Он  слышал,  как  маги  начали   произносить
заклинания, но ни одно из них так и не  было  закончено.  Молитвы  Владычице
Тьмы резко оборвались.
   - Я иду вниз, - объявил наконец Ариакан своим офицерам, не в силах  более
переносить неизвестность, и, не слушая их возражений, шагнул к лестнице.
   Внезапно тьма отступила. Она сползла со стен и затерялась  в  дыму  среди
горящих  деревьев.  Рыцари  в  Башне  Верховного  Жреца   сначала   радостно
закричали,  приветствуя  победу  своих  товарищей,  но,  как  только  солнце
осветило стену, крики тут же  стихли.  Стало  очевидно,