о мага, омрачать и твой разум! Возможно, он и
прав - но разве это повод хоронить надежду и отказываться от борьбы?  Тарсис
- очень большой порт... Согласно  нашим  сведениям,  по  крайней  мере.  Там
наверняка отыщутся люди, доподлинно знающие, действительно ли война охватила
весь мир, как утверждает Рейстлин. Но даже если  и  так  -  должна  все-таки
где-нибудь найтись для нас тихая гавань!
   - Танис, послушайся Элистана, - кротко проговорила  Лорана.  -  Он  мудр.
Когда наш народ покидал Квалинести, он тоже уходил не вслепую. Он знал,  где
обрести мирное пристанище. У моего отца был  план,  о  котором  он,  правда,
тогда не смел говорить... Она осеклась, заметив, какое действие произвели ее
слова. Танис неожиданно сбросил ее руку с плеча и обратил гневный взгляд  на
Элистана.
   - Рейстлин  говорит,  что  надежда  -  это  не  что  иное,  как  уход  от
действительности, - сказал он холодно. Но потом, видя жалость  и  печаль  на
осунувшемся от забот лице Элистана, полуэльф  устало  улыбнулся:  -  Прости,
Элистан. Я просто замучился, вот и все.  Не  сердись  на  меня...  Ты  прав,
конечно. Мы пойдем в Тарсис, и пусть нам сопутствует если не удача, так хотя
бы надежда.
   Элистан кивнул и повернулся, собираясь уйти:
   - Ты со мной, Лорана? Я знаю, девочка моя, ты тоже выбилась  из  сил,  но
нам нужно еще столько сделать, прежде чем я смогу препоручить Совету  власть
на время моего отсутствия...
   - Я сейчас подойду, Элистан, - Лорана залилась краской. - Я...  Мне  надо
кое о чем переговорить с Танисом.
   Элистан окинул обоих понимающим взглядом, и они со Стурмом ушли в темноту
за Воротами. Танис начал гасить факелы, как всегда  перед  закрытием  Ворот.
Лорана стояла у входа, и выражение ее лица становилось все  холоднее  -  она
видела, что Танис не обращает на нес внимания.
   - Что с тобой? - сказала она наконец.  -  Уж  не  становишься  ли  ты  на
сторону мага, этой темной души, против Элистана  -  одного  из  мудрейших  и
самых замечательных людей, каких мне приходилось встречать?
   - Не тебе  судить  Рейстлина,  Лорана,  -  резко  ответил  Танис,  окуная
очередной факел в ведерко с водой. Факел зашипел и погас. - Не все  сводится
к черному и белому, как свойственно полагать вам, эльфам.  Маг  спасал  всех
нас от смерти, и притом не один  раз.  Я  привык  доверять  его  разуму,  и,
по-моему, это надежнее слепой веры!
   -  "Вам,  эльфам"!  -  выкрикнула  Лорана.  -   Как   по-человечески   ты
рассуждаешь! А ведь в тебе самом эльфийского больше,  чем  ты  сам  думаешь,
Танталас! Когда-то ты говорил, что носишь бороду не затем, чтобы скрыть свое
происхождение, и я тебе верила. А теперь думаю - уж не  ошиблась  ли,  я?  Я
провела среди людей достаточно времени, чтобы уяснить, как они  относятся  к
эльфам. Однако я горжусь своим происхождением, а ты - нет! Ты стыдишься его!
Почему? Из-за той женщины, которую ты любишь? Как ее звать - Китиара?
   - Прекрати, Лорана! - Танис тоже  сорвался  на  крик.  Швырнув  на  землю
факел, который держал в руках, он шагнул к  эльфийке:  -  Уж  если  говорить
об... Отношениях, что ты скажешь про себя саму и про Элистана? Он,  конечно,
священник и жрец Паладайна, но при всем том он - мужчина! А я от тебя только
и слышу, - тут он передразнил  ее  голос,  -  "Элистан  так  мудр",  "спроси
Элистана, он знает", "послушай Элистана, он скажет"...
   - Не смей приписывать мне свои собственные грехи! - парировала Лорана.  -
Да, я люблю и чту Элистана, и он того стоит. Он - мудрейший и благороднейший
из всех людей, которых я знаю! Он каждый день приносит себя в жертву  -  вся
его жизнь есть служение людям... Но любовь... Я всегда любила и теперь люблю
одного-единственного мужчину... Хотя порою испрашиваю себя, не ошиблась ли я
в нем! Помнишь, как в том ужасном месте, в Сла-Мори, ты сказал  мне,  что  я
веду себя  как  избалованная  маленькая  девочка?  Так  вот,  с  тех  пор  я
повзрослела, Танис Полуэльф. За эти несколько месяцев я познала страдания  и
смерть. Я познала страх - такой страх, какого, я думала, и быть-то не может!
Я научилась сражаться, я убивала врагов. И все это мучило меня так, что душа
моя онемела - я уже не способна чувствовать боль. Но что хуже  всего  -  это
увидеть тебя таким, каков ты на самом деле...
   - А я никогда и не претендовал на совершенство, Лорана, - сказал он тихо.
   Серебряная и алая луны выплыли в небо; ни та ни другая не были полны,  но
светили достаточно ярко, и Танис разглядел слезы в лучистых  глазах  Лораны.
Он потянулся обнять девушку, но она отшатнулась.
   - Верно, не претендовал! - выговорила она с презрением.  -  Но  как  тебе
льстит, когда другие считают тебя таковым!
   И, словно не видя его протянутых рук,  она  выхватила  из  стенной  скобы
факел и скрылась во тьме, лежавшей за Вратами Торбардина. Танис проводил  ее
взглядом. Он видел, как играл свет факела в ее волосах  цвета  меда,  видел,
как она уходила, похожая на  колеблемую  ветром  стройную  осинку  их  общей
родины - Квалинести... Он смотрел ей вслед и скреб пятерней густую рыжеватую
бороду, которая нипочем не росла ни у  одного  эльфа  на  Кринне.  Он  хотел
поразмыслить над последними словами Лораны, но в  памяти  неизвестно  почему
всплыла Китиара. Возникли перед глазами ее коротко  подстриженные,  вьющиеся
черные волосы, ее очаровательная, лукавая улыбка, ее огненный, неуправляемый
нрав... И чувственное, сильное  тело,  тело  опытной  воительницы...  Но,  к
своему изумлению, он обнаружил,  что  образ  Китиары  расплывался,  бледнел,
истаивал в сиянии спокойных и чистых, чуть раскосых,  лучезарных  эльфийских
глаз... Из недр горы докатился раскат грома, и стержень, двигавший  каменные
Врата, шевельнулся.  Танис  проследил  за  медленным  движением  неподъемной
громады и вдруг решил не идти внутрь. "Закопаться  живьем  в  могилу..."  Он
улыбнулся, припомнив слова Стурма, но душа невольно содрогнулась.  Он  долго
стоял перед  Вратами,  несокрушимой  преградой  воздвигшимися  между  ним  и
Лораной. Вот наконец они с глухим грохотом встали на место. Склон  горы  был
пуст, холоден и угрюм.
   Со вздохом поправил Танис плащ на плечах и зашагал к лесу. Даже  в  снегу
было приятнее спать, чем под  землей,  и  потом,  пора  было  начинать  себя
приучать: ведь Пыльные Равнины, которые им предстояло  пересечь  на  пути  в
Тарсис, скорее всего были завалены снегом, хотя зима едва началась.  Подумав
о предстоявшем путешествии, Танис поднял голову к небу.
   Ночное  небо,  усеянное  звездами,  было  прекрасно.   Но   красоту   эту
непоправимо портили две зияющие пустые дыры. Два отсутствующих созвездия,  о
которых без устали твердил Рейстлин.
   Дыры в небе... Дыры в нем самом... После стычки  с  Лораной  Танис  почти
радовался новому походу. Все его спутники  согласились  идти  с  ним;  Танис
знал, что они так толком и не прижились среди беглецов.
   Подготовка к путешествию отнимала у него все время, так что не надо  было
особенно кривить душой, убеждая себя - ему-де не было дела, что Лорана стала
его избегать. Да и сам поход обещал поначалу быть чистым  удовольствием.  Ни
дать ни взять вернулись золотые осенние дни:  солнце  ярко  сияло,  согревая
воздух. Один только Рейстлин выбрал для себя плащ потеплее.
   И даже разговоры между спутниками, пока  они  пересекали  северную  часть
Равнин, были полны веселья и добродушного подшучивания  -  каждый  вспоминал
счастливые и беззаботные денечки, вместе прожитые когда-то в Утехе. Никто не
заговаривал о том темном и страшном, с которым им  пришлось  совсем  недавно
столкнуться. Каждый хотел ждать от будущего только добра и пытался  хотя  бы
на время выкинуть из памяти дурное.
   По вечерам Элистан объяснял  им  учение  древних  Богов,  почерпнутое  из
Дисков Мишакаль, которые он нес с собою. Рассказы  его  наполняли  миром  их
души и укрепляли их веру. И даже Танис, который провел всю жизнь  в  поисках
чего-то, во что можно было бы верить, а теперь, когда  вера  была  обретена,
взирал на  нее  со  скепсисом  -  даже  он  в  глубине  души  чувствовал  ее
справедливость. Ему хотелось уверовать, но что-то сдерживало его,  и,  глядя
на Лорану, он сознавал, что именно. Пока он  не  разрешит  своих  внутренних
противоречий, не примирит свою человеческую половину с эльфийской -душевного
спокойствия ему не видать.
   Только Рейстлин не принимал участия ни  в  веселом  подтрунивании,  ни  в
вечерних беседах у походного костра. Целыми  днями  маг  изучал  свою  книгу
заклинаний и только рычал  на  всякого,  кто  осмеливался  оторвать  его  от
занятий. После ужина -  а  ел  он  по-прежнему  очень  мало  -  он  сидел  в
одиночестве, глядя в ночное небо с двумя зияющими дырами в  звездном  ковре,
которое, казалось, отражали его бездонные зрачки, похожие на песочные часы.
   Но через несколько дней путешествия настроение спутников начало меркнуть.
Тучи затянули солнце, с севера задули холодные  ветры.  Пошел  такой  густой
снег, что однажды они вообще не смогли продвинуться вперед и были  вынуждены
укрыться в пещере,  пережидая,  пока  выдохнется  буран.  По  ночам  же  они
выставляли двойную стражу, хотя почему именно, никто не взялся бы  объяснять
- только то, что в воздухе витало  все  возрастающее  ощущение  опасности  и
угрозы. Речной Ветер недовольно поглядывал на след, остававшийся за  ними  в
снегу. Как выразился Флинт, их без труда выследил бы  даже  слепой  овражный
гном. Все  чувствовали  угрозу,  каждому  мерещились  подглядывающие  глаза,
подслушивающие уши... Но кто мог угрожать им здесь, посреди Пыльных  Равнин,
где вот уже триста лет не жили ни люди, ни звери?..

2. ДРАКОН И ЕГО ХОЗЯИН. БЕЗРАДОСТНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

   Дракон со вздохом подогнул громадные крылья и выволок свое  тяжелое  тело
из ласковых вод горячего источника. Ему понадобилось усилие, чтобы заставить
себя шагнуть из облака клубящегося пара в морозный воздух, от которого разом
защипало нежные ноздри и запершило  в  горле.  Болезненно  сглотнув,  дракон
все-таки поборол искушение вернуться  в  теплый  пруд  и  полез  на  высокий
скальный карниз, высившийся над головой.
   Он раздраженно царапал когтями обледенелые камни: пар, поднимавшийся  над
источниками, почти немедленно оседал на морозе кристаллами скользкого  инея.
Камни  трещали  и  крошились  под  его  тяжелыми  лапами   и,   подпрыгивая,
скатывались вниз, в долину.
   Один раз он поскользнулся и на какой-то  миг  потерял  равновесие.  Мигом
развернув широкие  крылья,  он  легко  удержался  на  склоне,  но,  конечно,
настроение его от этого отнюдь не улучшилось.
   Утреннее солнце, заливавшее вершины гор, коснулось его  боков.  По  синим
чешуям  побежали  золотые  блики,  но  теплее  дракону  не   сделалось.   Он
встряхнулся, топая лапами по мерзлой  земле.  Нет,  синие  драконы  не  были
созданы ни для морозных зим, ни для путешествий по таким вот Богами  забытым
местам... С этой мыслью - а она, правду сказать, не покидала его  в  течение
всей бесконечно долгой, зябкой ночи - дракон  по  имени  Скай  огляделся  по
сторонам в поисках хозяина.
   Повелитель Драконов стоял  на  выступе  скалы  -  внушительная  фигура  в
рогатом драконьем шлеме и латах, повторявших узор чешуи синих драконов. Плащ
его развевался и хлопал на стылом ветру. Повелитель с пристальным  интересом
разглядывал что-то на беспредельных плоских равнинах,  раскинувшихся  далеко
внизу.
   - Поди лучше погрейся в палатке, - сказал Скай, а  про  себя  добавил:  и
меня отпусти поваляться в теплом  пруду.  -  Ишь,  какой  ветер!  Студит  до
костей. И что ты тут торчишь?
   В самом деле, впору было предположить,  что  Повелитель  составляет  план
битвы, предначертывая движение армий и удары драконьих стай. Однако  в  этом
нынче не было нужды. Захват Тарсиса был предопределен давным-давно, и к тому
же другим Повелителем, ибо в этих местах распоряжались алые  драконы.  "Нам,
синим, и нашему Повелителю хватает дел и  на  севере,  -  раздраженно  думал
Скай. - И вот поди же ты, мерзну здесь неизвестно зачем, и вместе со мной  -
целая стая синих драконов..."
   Слегка повернув  голову,  он  покосился  на  своих  соплеменников,  -  те
расправляли  крылья  спросонья  и  радовались   теплому   пару   источников,
отогревавшему озябшие сухожилия.
   "Дурни!.. - фыркнул про себя Скай. - Все, чего им надо для счастья,  -это
взмах  руки  Повелителя,  который  бросит  их  в   атаку.   Озарять   своими
смертоносными молниями небеса, жечь  города  -  вот  и  вся  их  жизнь.  Они
безоговорочно и слепо верят своему Повелителю. И, вообще  говоря,  правильно
делают, - добавил про себя Скай. - Кто, скажите на  милость,  ведет  нас  от
победы к победе и  притом  умудрился  до  сих  пор  не  потерять  ни  одного
дракона?.. Они предоставляют мне задавать все вопросы  -  ведь  это  я  ношу
Повелителя на своей спине, кому же, дескать, если не мне...  Что  ж,  пускай
будет так. Мы с Повелителем отлично понимаем друг друга..."
   - У нас нет уважительной  причины  для  посещения  Тарсиса,  -  с  полной
откровенностью заговорил Скай. Он нисколько не страшился гнева Повелителя. В
отличие от многих других драконов Кринна, которые неохотно  и  из-под  палки
служили своим всадникам - еще бы, ведь на самом-то деле правили именно  они,
драконы! - Скай повиновался Повелителю из уважения и любви. -Алые  уж  точно
нам не обрадуются, - продолжал он. - Да мы там и не нужны.  Этот  мягкотелый
город, столь странным образом притягивающий  тебя,  будет  взят  без  труда.
Войск там нет: они поддались на нашу уловку и выступили к границе...
   - Мы здесь потому, что мои шпионы доносят - ОНИ тоже здесь. Или вскорости
будут, -  ответствовал  Повелитель.  Голос  был  негромок,  но  с  легкостью
перекрывал посвист холодного ветра.
   - "Они... Они"... -  заворчал  дракон,  дрожа  от  холода  и  топчась  по
неуютным камням. - Мы бросаем бои  на  севере,  тратим  попусту  драгоценное
время, теряем целые  состояния  стальными  монетами...  И  ради  чего?  Ради
горстки каких-то странствующих искателей приключений?
   - Богатства для меня мало что значат, и ты прекрасно знаешь об  этом.  Да
стоит мне захотеть, я весь Тарсис куплю! - Сильная рука  Повелителя  ласкала
шею дракона. Слышно было, как скрипела обледенелая кожаная перчатка. - Война
на севере и без  нас  идет  отлично.  Государь  Ариакас  отпустил  меня  без
возражений. Бакарис же - искусный молодой  полководец  и  притом  знает  мои
армии почти так же хорошо, как и я. Что же касается ИХ, -помни, Скай: ОНИ  -
не  простые  бродяги.  Эти  "странствующие   искатели   приключений"   убили
Верминаарда...
   - Подумаешь! Да он сам себе вырыл могилу. Он был одержим своими идеями  и
потерял из виду истинную цель! - И дракон искоса бросил  быстрый  взгляд  на
хозяина: - Как бы кое о ком другом не сказали того же.
   - Одержимый? Да, Верминаард был  одержимым,  и,  по-моему,  следовало  бы
серьезнее относиться к его одержимости. Он был жрецом и лучше  других  знал,
какой вред может причинить нам учение  истинных  Богов,  распространись  оно
между людьми, - отвечал Повелитель. - И вот пожалуйста: если  не  врут  наши
осведомители, народ обрел вождя в лице некоего Элистана, сделавшегося жрецом
Паладайна, а приверженцы Мишакаль снова являют миру дар истинного исцеления.
Нет, Верминаард был прозорлив! Нас подстерегает  немалая  опасность,  и  нам
следовало бы признать ее и бороться  с  нею,  а  не  отмахиваться...  Дракон
презрительно фыркнул.
   - Я бы не сказал, чтобы этот жрец Элистан возглавил, как ты  выражаешься,
народ. За ним стоят всего-то восемьсот оборванцев, бывших рабов Верминаарда,
сбежавших из Пакс Таркаса. Они теперь квартируют  у  горных  гномов  и  носу
высунуть не смеют из Южных Врат... -  Дракон  свернулся  на  вершине  скалы:
утреннее солнце наконец-то начало согревать его чешуйчатую  шкуру.  -  Кроме
того, по словам наших соглядатаев, "они" как раз сейчас идут в Тарсис. Стоит
тебе захотеть, и сегодня же вечером Элистан будет у  тебя  в  руках.  И  вся
недолга.
   - Элистан мне не нужен, -  Повелитель  Драконов  передернул  плечами,  не
проявляя ни малейшего интереса. - Я ищу совсем не его.
   - Как так? - улегшийся было Скай изумленно при поднял голову. - Но  тогда
кого же?
   - Меня в первую очередь занимают трое. Но я дам тебе  подробные  описания
всех... - Повелитель подошел к Скаю поближе, - ибо именно ради их захвата мы
и примем участие в завтрашнем уничтожении Тарсиса. Слушай же  внимательно...
Танис шагал по замерзшей равнине,  с  громким  хрустом  проламывая  сапогами
подметенный ветром наст. Солнце вставало у него за спиной, принося  с  собой
свет но, увы, не тепло. Придерживая  на  груди  плащ,  он  оглянулся,  желая
удостовериться, что никто не отстал. Спутники шли гуськом, один  за  другим,
стараясь ступать след в след. Те, что были сильнее  и  тяжелее  других,  шли
впереди, торя путь более слабым.
   Сейчас их вел Танис. Следом шагал Стурм - как всегда, надежный и  верный,
хотя все еще расстроенный из-за Молота Хараса. Этому Молоту рыцарь  придавал
чуть ли не мистическое значение. Оттого рыцарь казался еще более озабоченным
и усталым, но Таниса он не покидал и не отставал от него ни на шаг.  А  это,
надобно сказать, было непросто, ибо Стурм нипочем  не  желал  расстаться  со
своей древней броней и так и шел в латах, вес которых глубоко вдавливал  его
ноги в снег.
   Позади Стурма и Таниса двигался Карамон,  по-медвежьи  ломившийся  сквозь
сугробы. Оружие, которым был увешан воин, лязгало на каждом шагу. Он  нес  в
раздутом заплечном мешке свои доспехи и  часть  общего  груза  -Рейстлина  и
свою. На Таниса от одного его вида сильнее наваливалась усталость.  Богатырь
же не только с легкостью одолевал  глубокий  снег,  но  и  умудрялся  еще  и
расширять тропу для тех, кто шел позади него.
   Казалось бы,  из  всех  своих  спутников  Танис  должен  был  чувствовать
наибольшее родство с тем, кто шел следом за Карамоном, - с  Гилтанасом:  они
ведь вместе росли. Но  Гилтанас  был  эльфийским  вельможей,  младшим  сыном
Беседующего-с-Солнцами,   правителя   эльфов   Квалинести.   А   Танис   был
незаконнорожденным и  вдобавок  эльфом  лишь  наполовину  -  дитя  жестокого
насилия, учиненного над его  эльфийской  матерью  воином-человеком.  И,  что
самое худшее, Таниса в те далекие времена  угораздило  привязаться  -  пусть
даже невинно, по-детски - к Лоране, сестре Гилтанаса. Вот  почему  эти  двое
отнюдь не были друзьями.  Более  того  -  Танису  все  время  казалось,  что
Гилтанас нисколько не огорчится, увидев его убитым.
   За молодым эльфом шли  Речной  Ветер  и  Золотая  Луна.  Варвары,  жители
Равнин, закутанные в меховые плащи, они почти не замечали мороза. А  если  и
замечали, - что такое был этот несчастный мороз  по  сравнению  с  пламенем,
горевшим  в  их  сердцах?  Они  поженились  чуть  более  месяца  назад.   Их
сострадание друг к  другу  и  любовь,  жертвенная  любовь,  подарившая  миру
откровение древних Богов, после свадьбы достигла новых высот и  глубин,  ибо
теперь у них был еще один способ выражать свои чувства друг другу.
   Далее шли Элистан и Лорана. Элистан и Лорана... Каждый раз, когда  Танису
случалось с завистью задумываться о счастье,  доставшемся  Речному  Ветру  и
Золотой Луне, на глаза ему непременно попадались эти двое. Элистан и Лорана.
Неразлучная  парочка,  вечно  занятая  серьезной  беседой.   Элистан,   жрец
Паладайна, был великолепен  в  своих  священнических  одеждах,  ослепительно
белевших даже на фоне снега. Седобородый, с редеющими волосами, он  был  все
еще очень хорош собой. Вот к таким мужчинам вечно липнут юные девушки. И  то
сказать: любой, кому случалось заглянуть  в  льдисто-синие  глаза  Элистана,
ощущал душевное потрясение. Ибо перед ним был человек, побывавший  на  самом
пороге смерти - и обретший на этом пороге новую и непоколебимую веру.
   И с ним шла его верная "помощница"  -  Лорана.  Юная  эльфийка,  которая,
д