ся в темноту.
   - Ничего не вижу!
   - Я видел, - сказал  Танис.  Он  упорно  вглядывался  туда,  где  мелькал
блестящий металл. Эльфийское зрение позволяло ему видеть  красноватую  ауру,
присущую всем живым существам. Выждав, он окликнул: - Кто там?
   В  ответ  раздалось  жутковатое  завывание,  от  которого   у   полуэльфа
зашевелились волосы сзади на шее. Начавшись  на  глухой,  низкой  ноте,  оно
становилось выше и выше, пока не перешло в пронзительный визг.
   -   О   эльф!   -   прозвучал   замогильный   голос.   -   Ступай   прочь
подобру-поздорову, а гнома оставь нам. Ибо мы - души  тех  бедолаг,  которых
Флинт Огненный Горн оставил  лежать  бездыханными  во  множестве  трактиров,
кабачков и таверн. Быть может, кто-нибудь думает,  что  мы  пали  в  честном
бою?
   И голос, и вой сделались еще тоньше, к ним добавилось какое-то жужжание:
   - О нет! Мы умерли со стыда, проклятые духом винных гроздьев за  то,  что
не смогли перепить гнома холмов!
   Борода Флинта затряслась от ярости. Танис, сгибавшийся пополам от  смеха,
был вынужден схватить друга за плечо - не  то  разгневанный  гном,  пожалуй,
ринулся бы в кусты, размахивая секирой.
   - Ох уж мне это  зрение  эльфов!  -  обладатель  загробного  голоса  тоже
развеселился. - А также бороды гномов.
   - Чтоб ты пропал! - простонал Флинт. - Тассельхоф Непоседа!
   Кусты тихонько зашелестели. Невысокая фигурка выступила на тропу. Это был
кендер - представитель народа, который многие жители Кринна почитают  Божьим
наказанием хуже Комаров. Кендеры редко бывают более  четырех  футов  ростом.
Тот, что стоял на тропе, был примерно с Флинта, но гораздо тоньше в кости  и
оттого выглядел  меньше.  К  тому  же  физиономия  у  него  была  совершенно
ребяческая - как у всех  кендеров,  независимо  от  возраста.  На  нем  были
ярко-голубые штаны,  плохо  вязавшиеся  с  мохнатой  безрукавкой  и  простой
домотканой рубашкой.  Карие  глаза  горели  озорством  и  весельем,  широкая
улыбка, казалось, простиралась до  кончиков  заостренных  ушей.  Он  отвесил
друзьям  шутовской  поклон,  согнувшись  так,  что  густой   длинный   хвост
каштановых волос, завязанных на макушке - краса и гордость кендера (чье  имя
в переводе на Общий язык, собственно, и означало Хохолок-на-макушке), - упал
ему на лицо. Смеясь, кендер выпрямился, и  Танис  понял,  откуда  происходил
замеченный  им  металлический  блеск,  -   это   сияла   пряжка   одной   из
многочисленных сумочек, подвешенных к поясу или через плечо.
   Тассельхоф - Тас - с улыбкой смотрел на них снизу вверх, опираясь на свой
посох-хупак. Вот что, стало быть, так жутко завывало в кустах! Следовало  бы
Танису сразу узнать этот звук и вспомнить,  как  кендер,  бывало,  отпугивал
нападающих, вертя в воздухе посох. Хупак был давним  изобретением  кендеров;
его нижний конец, окованный медью, остро  оттачивали,  верхний  заканчивался
рогаткой. Делались такие посохи из упругих и крепких  ивовых  веток.  Другие
народы Кринна могли презирать хупаки сколько угодно - кендерам  они  служили
верой и правдой, являясь не только оружием и полезным инструментом  в  пути,
но и настоящим символом расы.  "Новая  дорога  хупаком  красна",  -  гласила
кендерская мудрость. Другая  же  мудрость  добавляла:  "А  старых  дорог  не
бывает..."
   Тассельхоф сорвался с места и кинулся к друзьям, раскрывая объятия.
   - Флинт!.. - Он сграбастал гнома и стиснул что было мочи. Тот ответил ему
без особого энтузиазма и быстренько  отступил  прочь.  Тассельхоф  улыбнулся
ему, потом поднял глаза на полуэльфа: - А это кто тут у нас? -  И  ахнул:  -
Танис! Ишь зарос, не узнать! - И  протянул  к  нему  руки,  но  тот  покачал
головой и весело погрозил пальцем:
   - Уволь, уволь? Мой кошелек мне пока еще не надоел.
   Флинт встревоженно засунул руку под куртку и с яростным воплем:  "Ах  ты,
негодяй!" - ринулся на кендера. Тот хохотал, держась за  живот,  и  не  смог
вовремя ретироваться. Оба рухнули наземь, подняв облако пыли.
   Танис,  посмеиваясь,  нагнулся  было  спасать  кендера  от   разъяренного
Флинта... И  тут  что-то  заставило  его  обернуться.  Увы,  слишком  поздно
расслышал  он  позвякивание  сбруи  и  негромкое  ржание  лошади.   Полуэльф
потянулся к мечу, понимая, что утрата  бдительности  лишила  его  возможного
преимущества в схватке. Теперь ему  оставалось  только  ругаться  про  себя,
приглядываясь к появившимся из-за деревьев.
   Маленький мохноногий пони шел, опустив голову, ни дать ни  взять  стыдясь
седока. У того была грязно-серая пятнистая кожа, висевшая по  сторонам  лица
противными  складками.  Из-под  боевого  шлема  смотрели  поросячьи  красные
глазки. Рыхлое, жирное тело так и выпирало между пластинами начищенных  лат,
свидетельствовавших о немалых претензиях владельца.
   Донесшийся  запах  заставил  Таниса  сморщиться.  Хобгоблин!  Он   слегка
выдвинул меч из ножен и ткнул ногой Флинта, но как  раз  в  это  время  гном
оглушительно чихнул и уселся на кендера верхом.
   - Лошадь! - сказал Флинт и снова чихнул.
   - Сзади, - ответит Танис негромко.
   Флинт понял предупреждение, прозвучавшее в  голосе  друга,  и  немедленно
вскочил на ноги. Тассельхоф тут же последовал его примеру.
   Хобгоблин смотрел на них с седла глумливо и высокомерно.  Красные  глазки
отражали меркнущий свет дня.
   - Теперь вы видите, парни, с каким дурачьем нам приходится иметь  дело  в
этой несчастной Утехе! - с ужасным акцентом сказал он на Общем языке.
   В ответ из-за деревьев послышался грубый хохот. Потом  появилось  шестеро
пеших стражников-гоблинов, одетых в грубое подобие формы. Они  расположились
по обе стороны конного предводителя.
   - Ну вот  что...  -  Хобгоблин  наклонился  в  седле,  и  Танис  невольно
проследил взглядом за тем, как  складки  жирного  брюха  поглотили  переднюю
луку. - Я - Младший Командир Тоэд, начальник войск, предназначенных защищать
Утеху от проникновения нежелательных элементов. Вы не имеете права входить в
город после наступления темноты. А посему вы арестованы!  -Младший  Командир
Тоэд нагнулся к ближайшему стражнику  и  приказал  на  квакающем  гоблинском
языке: - Если найдете у них голубой хрустальный жезл,  немедленно  доставьте
его мне!
   Танис, Флинт и Тассельхоф озадаченно  переглянулись.  Все  они,  особенно
Тас, более-менее понимали по-гоблински. Голубой хрустальный  жезл?..  Уж  не
ослышались ли они?
   - А будут сопротивляться - прикончите, - добавил Младший  Командир  Тоэд,
для острастки вновь  перейдя  на  Общий.  Дернул  поводья,  вытянул  лошадку
коротким хлыстом и галопом ускакал вниз по тропе, по направлению к городу.
   - Гоблины! В Утехе!..  Да  уж,  есть  за  что  спросить  с  этого  нового
Теократа... - возмущенно плюнул Флинт Отстегнув свой боевой топор, он пошире
расставил ноги и слегка покачался с пятки  на  носок,  проверяя,  хороша  ли
стойка. И объявил: - Я готов! Ну? Кто первый?
   - Шли бы вы с миром, а? - обратился к гоблинам Танис, откидывая  с  плеча
плащ и обнажая клинок. - Мы проделали долгий путь. Мы устали и проголодались
и к тому же опаздываем на встречу с друзьями, которых не видели очень давно.
Нам вовсе ни к чему, чтобы вы нас арестовывали...
   - Или убивали, - вставил Тассельхоф. Он не вытащил  никакого  оружия,  но
поглядывал на гоблинов с большим интересом.
   Те явно смутились и начали  переглядываться.  Один  зло  посмотрел  вслед
предводителю, ускакавшему вниз по  тропе.  Гоблины,  привыкшие  безнаказанно
обижать  мелких  торговцев  и  фермеров,  посещавших   городок,   неожиданно
оказались  носом  к  носу  с  неплохо  вооруженными  и  наверняка  искусными
бойцами... Но слишком упорной и застарелой была их ненависть ко всем  другим
расам Кринна. Гоблины обнажили длинные изогнутые клинки.
   Флинт вышел вперед, крепко держа топорище секиры.
   - Только одно племя презираю я больше, нежели  овражных  гномов,  -сказал
он. - Это гоблины!
   Ближайший к  нему  стражник  сделал  выпад,  думая  легко  разделаться  с
коротышкой. Ответный взмах секиры был точен и  смертоносен.  Голова  гоблина
покатилась прочь, тело рухнуло наземь.
   - Что вообще вы, гнусь, делаете  в  Утехе?  -  спросил  Танис,  мастерски
отражая бездарный выпад противника. Их мечи встретились в воздухе и  на  миг
застыли, сцепившись. Танис отшвырнул клинок гоблина  прочь:  -  На  Теократа
работаете?
   - На Теократа? - Гоблин засмеялся булькающим смехом и  снова  ринулся  на
Таниса: - На этого глупца? Наш Младший Командир служит у... Ух-х-х! -Мерзкая
тварь наткнулась на Танисов меч и со стоном осела.
   - Проклятье! - выругался тот, разочарованно глядя на поверженного  врага.
- Неуклюжий мозгляк! Я не собирался убивать его, только  выведать,  кто  его
нанял...
   - Ты это скоро узнаешь - скорее,  чем  тебе  хочется!  -  зарычал  другой
гоблин, бросаясь к отвлекшемуся полуэльфу.  Повернувшись,  Танис  обезоружил
его быстрым ударом, затем пнул в брюхо, и гоблин согнулся вдвое.
   Еще один стражник прыгнул на Флинта, не успевшего восстановить равновесие
после первого убийственного удара,  и  гному  пришлось  попятиться.  -  Этим
подонкам все равно, за кого драться, Танис! - раздался  пронзительный  голос
Тассельхофа. - Бросай им время от времени кусочек падали, и они твои наве...
   - Падали!! - взревел гоблин и  отвернулся  от  Флинта.  -  А  как  насчет
кендерятины, ты, недомерок? - И он бросился к безоружному  на  вид  кендеру,
протягивая к его горлу иссиня-багровые лапы.
   Все с тем же детски-невинным выражением на рожице Гас запустил  руку  под
мохнатую курточку, извлек кинжал и  метнул.  Гоблин  схватился  за  грудь  и
свалился, даже не простонав. Уцелевший  стражник  удирал,  шлепая  по  тропе
босыми ножищами. Бой был окончен.
   Танис, морщась, убрал меч в ножны: трупы гоблинов  отвратительно  воняли,
запах напоминал тухлую рыбу. Флинт тщательно вытер с  лезвия  секиры  черную
кровь. Гас скорбно поглядел на тело сраженного им стражника - тот упал  вниз
лицом, накрыв собой его кинжал.
   - Давай достану, - предложил Танис и наклонился перевернуть  мертвеца.  -
Не надо! - Тас скорчил гримасу. - Пускай в нем и торчит. Все равно  от  вони
нипочем не избавиться!
   Танис кивнул. Флинт убрал секиру в чехол, и трое друзей зашагали вниз  но
тропе.
   Темнота сгущалась, и огоньки  Утехи,  горевшие  впереди,  делались  ярче.
Ночной воздух был холоден, так что запах дровяного дыма поневоле наводил  на
мысли о тепле, об уюте, о безопасности. Друзья ускорили шаг. Они  долго  шли
молча, у каждого эхом звучали в голове слова Флинта: "Гоблины! В Утехе!"
   Однако потом неунывающий кендер хихикнул.
   - А кроме того, кинжал-то был Флинта!

2. ВОЗВРАЩЕНИЕ В ГОСТИНИЦУ. ПОТРЯСЕНИЕ. НЕВЫПОЛНЕННЫЙ ОБЕТ

   В эти дни по вечерам в "Последний Приют" заглядывал чуть не каждый житель
Утехи. Посетителей было хоть отбавляй.
   Утеха испокон веку была для странников перекрестком. Одни приходили  сюда
с северо-востока, из  Гавани  -  столицы  Искателей,  другие  -  с  юга,  из
эльфийского  королевства  Квалинести.  Кое-кто  являлся  с  востока,  одолев
бескрайние   Равнины   Абанасинии.   Гостиницу   "Последний   Приют",    где
путешественника ждал отдых и самые свежие новости, знал весь  цивилизованный
мир.
   Вот туда-то и направили свои стопы трое друзей.
   Громадный, спирально закрученный  ствол  валлина  высоко  возносился  над
кронами соседних деревьев. В тени могучих ветвей ярко сияли  цветные  стекла
окошек, из-за  которых  доносился  гул  голосов.  Фонарики,  развешанные  на
сучьях, освещали лестницу, спирально обегавшую дерево несколько раз. И  хотя
осенняя ночь была по-настоящему холодна, тепло  воспоминаний  обогрело  души
путешественников, смывая горечь и боль, изведанные  в  дороге.  Гостиница  в
этот вечер была набита до такой степени, что трое друзей то и дело отступали
к самому краю ступеней, пропуская мимо себя мужчин, женщин и детей. И  Танис
заметил, что  люди  посматривали  на  его  спутников  и  на  него  самого  с
подозрением. Куда подевались те радушные  и  приветливые  взгляды,  которыми
встречали прохожих еще пять лет назад?..
   Полуэльф помрачнел. Он мечтал совсем не о таком возвращении. Ни  разу  за
те пятьдесят лет, что он прожил в Утехе, не доводилось  ему  ощутить  такого
угрюмого напряжения. Похоже, что слухи  о  тлетворном  влиянии  Искателей  и
впрямь были правдивы... Пять лет назад люди, именовавшиеся "Искателями" ("Мы
ищем новых Богов", - говорили они), представляли собой не  слишком  спаянную
организацию священнослужителей, проповедовавших свою религию в трех  городах
- Гавани, Утехе и Вратах. Танис полагал  тогда,  что  они  заблуждались,  но
заблуждались честно и искренне. Со временем, однако, новое  жречество  стало
приобретать все больший вес в обществе, а вера  их  процветала.  Власть  над
Кринном стала интересовать их едва ли не больше посмертного  воздаяния.  Они
принимали  бразды   правления   городами,   и   народ   их   благословлял...
Прикосновение к плечу прервало размышления Таниса. Обернувшись,  он  увидел,
что Флинт молча указывал вниз. Посмотрев туда же, Танис увидел  идущих  мимо
стражников. Они вышагивали  группами  по  четыре,  вооруженные  до  зубов  и
раздувшиеся от сознания важности исполняемого долга.
   - По крайней мере, хоть люди, не гоблины, - сказал Тас.
   - Тот гоблин только хмыкнул, когда я упомянул Высокого  Теократа,  -вслух
подумал Танис. - Ни дать ни взять им платил кто-то другой. Хотел бы я знать,
что вообще происходит!
   - Может, наши друзья нам расскажут, - предположил Флинт.
   - Если только они  там,  -  добавил  Тассельхоф.  -  Мало  ли  что  могло
случиться за пять-то лет!
   - Если они живы - они там, - понизив голос, проговорил Флинт. -  Мы  ведь
тогда дали священный обет - встретиться ровно через пять лет и поведать друг
другу, кто что выведает о распространении зла  в  этом  мире.  Могли  ли  мы
думать, что возвратимся домой и обнаружим это самое  зло  прямо  у  себя  на
пороге!..
   - Тихо, тихо! - Слова гнома до того встревожили нескольких прохожих,  что
Танис счел за лучшее умерить его пыл: - Об этом здесь лучше  не  говорить...
Достигнув верха ступеней, Тас широко распахнул дверь. Прямо в  лицо  ударила
волна света, звуков, тепла и знакомого запаха знаменитой  Отиковой  картошки
со специями. Волна эта мягко и ласково обхватила их и втянула вовнутрь. Отик
стоял за стойкой, как и всегда,  сколько  они  его  помнили.  Он  совсем  не
изменился, ну, может, еще чуточку растолстел. Не изменилась  и  гостиница  -
разве что стала еще уютней... Быстрые глаза Тассельхофа тем  временем  зорко
обежали толпу, и с радостным воплем кендер вытянул руку, указывая через  всю
комнату. Да, кое-кто тоже  не  изменился:  в  свете  очага  сиял  начищенный
крылатый шлем с навершием в виде дракона.
   - Кто это? - тщетно напрягая зрение, спросил Флинт.
   - Карамон, - ответил Танис.
   - Значит, и Рейстлин здесь, - сказал Флинт, и особого тепла в его  голосе
не было.
   Тассельхоф уже пробирался в ту сторону между группами занятых разговорами
людей: те его, маленького и гибкого, едва замечали. Танису оставалось только
надеяться,  что  кендер  по  пути  ничего  не  "заимствовал"  у  посетителей
гостиницы. Нельзя сказать,  чтобы  он  был  воришкой,  -  кендер  смертельно
оскорбился бы, попробуй кто-нибудь назвать его так. Дело  лишь  в  том,  что
любопытство Тассельхофа - как и всякого кендера - было поистине ненасытно, и
как-то  само  собой  получалось  так,  что  различные  интересные  предметы,
принадлежавшие другим, очень легко перекочевывали к нему.
   Вот уж что было Танису нынче нужно  всего  менее  так  это  неприятности.
Мысленно он завязал себе узелок побеседовать на сей счет с кендером с  глазу
на глаз.
   Полуэльфу и гному не так-то легко оказалось  пробраться  через  толпу  За
каждым столом кто-то сидел почти все стулья были заняты. Те, кому не хватало
места разговаривали стоя, приглушенными голосами Люди исподлобья поглядывали
на Флинта и Таниса, кто с любопытством, а кто и подозрительно.  Ни  один  не
поздоровался с Флинтом, хотя  многие  в  свое  время  пользовались  услугами
кузнеца-гнома. Было очевидно, что утехинцам по уши хватало  своих  забот,  а
Флинт с Танисом казались им теперь чужаками.
   С другого конца комнаты, со стороны того столика, на котором  поблескивал
драконьими крыльями полированный шлем, докатился радостный рык. Угрюмое лицо
Таниса озарилось невольной улыбкой, когда  великан  Карамон  легко  взметнул
коротышку Таса над полом и сжал его в медвежьих объятиях.
   Флинт, затертый в толпе, этой сцены видеть не мог -  перед  ним  мелькали
разве что поясные пряжки других посетителей Гном, однако хорошо слышал,  как
гудел низкий голос Карамона, отвечая на пискливые приветствия Тассельхофа.
   - Береги кошелек, Карамон! - бурчал гном. - Ой, береги!
   Выбравшись наконец из толчеи, гном с полуэльфом оказались у стойки. Стол,
за которым сидел Карамон, был отодвинут к самому  стволу  валлина,  и  Танис
успел удивиться: с какой бы стати  Отику  передвигать  его,  тогда  как  все
остальное в гостинице было совершенно по-прежнему? Но мимолетная  мысль  эта
тотчас  испарилась,  ибо  настал  его  черед  угодить  в  дружеские  объятия
великана. Правду молвить не сбрось он с плеча лук и колчан  остались  бы  от
них одни только щепки - Дружище!. - Глаза Карамона увлажнились. Казалось, он
хотел сказать что-то еще, но, расчувствовавшись, так и не смог Танис тоже на
некоторое время утратил голос, но совсем по другой причине: в сокрушительных
объятиях Карамона попросту невозможно было дышать.
   - А где Рейстлин? - спросил  он  наконец.  Он  знал,  что  близнецы  были
неразлучны.
   - Там, - Карамон кивком указал  на  другой  конец  стола.  И  предупредил
Таниса: - Знаешь, он... Изменился.
   Полуэльф отыскал взглядом уголок, вернее, складку необъятного валлинового
ствола. Там лежала тень, и после яркого  света  огня  поначалу  трудно  было
что-либо  рассмотреть.  Затем  Танис  различил  изможденную  фигуру,  плотно
закутанную,  несмотря  на  жар  близкого  пламени,  в  алые  одеяния.  Низко
надвинутый капюшон скрывал лицо.
   Танису вдруг совсем расхотелось заговаривать с молодым магом,  но  делать
было нечего - Тассельхоф как раз умчался  разыскивать  официантку,  а  Флинт
трепыхался высоко над полом  в  объятиях  Карамона.  Танис  обошел  стол.  -
Рейстлин? - окликнул он, борясь с неожиданным дурным предчувствием.  Человек
поднял голову.
   - Танис? - прошептал он и медленно  откинул  капюшон.  Полуэльф  ахнул  и
подался на шаг назад.
   Лицо, глядевшее на  него  из  полутьмы,  могло  разве  что  присниться  в
страшном сне. Как там выразился Карамон? "Изменился"?.. Не то  слово!  Танис
содрогнулся. Когда-то белая, кожа мага сделалась золотистой  и  металлически
поблескивала в свете очага, точно  жуткая  маска.  Исхудалое  лицо  казалось
бесплотным, скулы выпирали, обтянутые кожей, темные губы были сжаты  в  одну
прямую черту. Но ужасней всего на этом лице, без сомнения, были глаза. Танис
не мог оторвать от них  взгляда.  Подобных  им  он  не  видел  ни  у  одного
человеческого существа. Черные зрачки их приняли  форму  песочных  часов,  а
радужные оболочки, когда-то бледно-голубые, заблестели золотом!
   - Я вижу, моя внешность удивляет тебя, - прошептал Рейстлин, и на  тонких
губах его возникло подобие улыбки. Танис опустился на стул напротив него.
   - Во имя истинных Богов, Рейстлин... - начал он, трудно сглотнув.
   - Сегодня, - перебил Флинт, плюхаясь рядом с ним, -  я  больше  летал  по
воздуху, чем... Реоркс! - ахнул гном, и глаза его округлились. -  Какое  зло
поразило тебя, Рейстлин? Какое-нибудь проклятие?..
   Карамон уселся рядом с братом и пододвинул к себе кружку недопитого  зля.
Потом посмотрел на Рейстлина и тихо спросил:
   - Расскажешь им, Рейст?
   - Расскажу, - ответил, вернее прошипел, тот, и у Таниса по спине побежали
мурашки. Молодой маг говорил негром