нечно, я знаю, - она подняла руку, пресекая возражения, - у меня и здесь есть друзья. Но они не из моего времени. Они... Они поют другие песни.
     Она обернулась и улыбнулась Тассельхофу, но улыбка была такой грустной и такой доброй, что у того защипало в глазах.
     - Это, наверное, по моей вине, Золотая Луна, - печально признался он. - Но я не хотел, чтобы ты была несчастна! Ничуточки не хотел!
     - Нет, конечно, кендер, ты не хотел. - Золотая Луна успокоила его мягким прикосновением. - Ты пришел ко мне с весточкой. И с головоломкой. - Она обернулась к Палину. - Каким образом он мог здесь оказаться? Он что, странствовал по миру все эти тридцать с лишним лет, когда мы считали его мертвым?
     - Кендер явился сюда в ту же грозовую ночь, он совершил путешествие с помощью одного магического артефакта, - негромко, серьезным тоном стал объяснять Палин. - С помощью устройства для путешествий во времени. Когда-то оно принадлежало моему отцу. Вы, наверное, помните историю его путешествия с госпожой Крисанией?
     - Превосходно помню. - И щеки Золотой Луны вспыхнули. - Но должна признаться, что всегда с трудом верила в нее. Если бы только это не касалось почтенной госпожи Крисании...
     - Вам нет нужды извиняться за это, - прервал ее Палин. - Могу в свою очередь признаться, что и сам с трудом верил в эту историю. Но когда-то давно, задолго до Войны с Хаосом, мне довелось говорить об этом с Даламаром. Разговаривал я и с Танисом Полуэльфом. Они оба подтвердили историю, рассказанную моим отцом. А затем я прочитал заметки Пар-Салиана, в которых говорилось о том, как было принято решение послать моего отца в путешествие сквозь время. А мой большой друг, госпожа Йенна, присутствовала в Башне Высшего Волшебства в тот момент, когда мой отец передавал этот артефакт Темному Даламару на хранение. Она видела это устройство прежде и теперь узнала его. Более того, я сам могу служить свидетелем подлинности этого артефакта. Тассельхоф совершил свое нынешнее путешествие с его помощью так же, как когда-то мой отец совершил свое. Я в этом совершенно уверен, потому что я сам воспользовался им.
     Глаза Золотой Луны расширились от удивления, из груди ее вырвался тихий вздох, похожий на легкое дуновение.
     - Вы говорите, что Тас явился к нам из прошлого? Что он путешествовал во времени? И что вы сами путешествовали во времени?
     - Тассельхоф, - обратился Палин к кендеру, - будь добр, расскажи Золотой Луне то, что ты рассказывал мне о первых похоронах Карамона. Пожалуйста, говори кратко и конкретно.
     Таких слов, как "кратко" и "конкретно", в словаре кендеров не имелось, и потому история Таса отличалась многословием и красочностью, она уходила далеко в сторону, допускала отклонения во времени и в конце концов совершенно увяла среди посторонних описаний, из которых рассказчик тщетно пытался выбраться. Но Золотая Луна была таким прекрасным слушателем, она так внимательно смотрела на него, сидя рядом на полу среди разбросанных подушек!
     Когда Тас рассказывал, как она и Речной Ветер посетили первые похороны Карамона, и о том, как ее муж, седой и согбенный, гордый Вождь объединенных племен жителей Равнин, пришел на них в сопровождении сына и дочерей, внуков и даже правнуков, слезы Золотой Луны полились вновь. Но она плакала молча, не отводя внимательного взгляда от кендера.
     Тассельхоф наконец замолчал, главным образом потому, что ему не хватило воздуха. Затем выпил стакан воды, который должен был возвратить ему силы, и откинулся на подушки.
     - Итак, что вы думаете об этом рассказе, госпожа Первая Наставница? - спросил Палин.
     - Время, в котором Речной Ветер не умирал, - словно про себя проговорила Золотая Луна. - Время, в котором мы старились вместе. Разве такое возможно?
     - С помощью этого устройства, - продолжал Палин, - я совершил путешествие в прошлое. Я хотел найти такой момент, когда одно будущее заместилось другим, и надеялся, что смогу повлиять на этот процесс.
     - Но это могло быть очень опасным. - Золотая Луна резко подняла голову.
     - Да, но теперь это уже не важно. Не важно потому, что установить такой момент я не сумел.
     - Но это уже хорошо.
     Палин прервал ее:
     - Госпожа Первая Наставница, дело в том, что я вообще не обнаружил прошлого.
     - Что вы имеете в виду? Нет прошлого? Но как такое возможно?
     - Я вернулся в прошлое, - объяснил Палин, - и застал конец Войны с Хаосом. Я видел, как оставляли нас Боги. Тогда я попытался заглянуть в начало этой Войны, но вместо событий, случившихся в то время, я увидел лишь пустоту. Ничего, кроме огромной и необитаемой пустоты. Я словно заглянул в бездонный колодец.
     - Что же это значит?
     - Не знаю, госпожа. - И Палин глянул на Тассельхофа. - Я знаю только, что много лет назад Тассельхоф Непоседа умер, во всяком случае должен был умереть. Но, как видите, он живехонький сидит тут перед вами.
     - Потому-то вы и хотели отослать его обратно в прошлое. - И Золотая Луна сочувственно посмотрела на Таса.
     - Возможно, я не прав. Может быть, это обстоятельство не играло никакой роли. Я первый готов признать, что не совсем понимаю принцип путешествия во времени, - сокрушенно признался Палин. - Это понимал лишь один член нашего Ордена - Темный Даламар. Но нынче никому не известно, жив он или умер и как его найти в том случае, если он жив.
     - Даламар! - Лицо Золотой Луны омрачилось. - Когда я услышала о его исчезновении и о разрушении Башни Высшего Волшебства, я, помню, подумала: как часто хорошее вырастает из плохого в наши мрачные времена. Я знаю, многие любили его - Танис, например, или ваш отец. Но каждый раз, когда я видела его, я замечала, что он словно погружается в тень и, более того, что эта мрачная тень ему по душе. Он драпировался в нее, пряча в складках свои гадкие дела. Думаю, что Танис и Карамон заблуждались насчет него, и потому я обрадовалась, когда узнала, что он оставил этот мир. Возможно, нас окружает много зла, но его было бы куда больше, будь этот человек жив. Я надеюсь, - горячо добавила она, - что вы не станете обращаться к нему, даже если он появится здесь снова.
     - Маловероятно, чтобы Даламар занялся нашим делом, - нетерпеливо сказал Палин. - Даже если он и не мертв, нам не под силу отыскать его. А сейчас я хотел бы обратить ваше внимание, госпожа Первая Наставница, что все эти важные события произошли в ночь шторма.
     - В ту ночь я слышала голос, - Золотая Луна вздрогнула, - и этот голос наполнил меня ужасом, хотя я и не поняла причин этого, да и не расслышала того, что он говорил. Вопрос в том, что нам следует делать теперь. - И она посмотрела на Таса.
     - С этим вопросом надо обратиться к Тассельхофу, - мрачно сказал Палин. - Подумать только, судьбы мира находятся в руках кендера! - Он выглядел очень хмурым.
     Тас неторопливо поднялся на ноги и с достоинством произнес:
     - Я должен серьезно и всесторонне обдумать этот вопрос. Решение его не кажется мне легким, потому что у этого вопроса есть разные стороны. Но сначала я должен сходить к гному Конундруму и помочь ему составить карту лабиринта, поскольку обещал это сделать. Однако, прежде чем я уйду, я должен сказать вам одну вещь. Если бы вы, люди, раньше доверили кендерам судьбы мира, возможно, вы не оказались бы сейчас в такой луже.
     И, направив эту ядовитую стрелу прямо в грудь Палину, Тассельхоф Непоседа вышел из покоев Золотой Луны.

24

Усни навек, любовь

     Больше недели прошло с тех пор, как войско Мины получило приказ выступить в поход на Сильванести. За это время принц Сильванеш был коронован и взошел на престол Сильванестийского королевства, которое сейчас преспокойно дремало, укрывшись за магическим щитом и не подозревая о приближении вражеского войска.
     Галдару понадобилось три дня, чтобы передать генералу Догаху, командующему силами Неракских Рыцарей в Кхуре, приказ Мины. Следующие три дня он потратил на то, чтобы, двигаясь из Кхура на юг, нагнать Мину и ее войско. Он с нетерпением ожидал встречи с ними и точно следовал маршрутом, указанным ею на карте. Это было нетрудно. Все говорило о том, что недавно тут прошла огромная масса людей: колеи, проложенные колесами повозок, отпечатки следов, брошенные, ставшие ненужными вещи. Но если он мог с такой легкостью проследить за передвижением войска, то столь же легко это могли сделать и великаны.
     Сейчас минотавр уже шел рядом со стременем Мины, опустив голову, с трудом пробираясь по непролазной грязи, а дождь заливал ему глаза, капал с толстой шкуры. Начался этот ливень два дня тому назад, в день возвращения минотавра в войско, и с тех пор не прекращался ни на минуту. Это был не тот веселый летний дождик, который приносит радость, - нет, это был хлещущий, сопровождаемый дикими порывами ветра злой ливень, повергающий душу в беспросветное уныние.
     Люди шагали промокшие до нитки, замерзшие и несчастные. Дорога была сплошным месивом, таким скользким, что стоять в нем было почти невозможно, и настолько липким, что оно чуть ли не срывало с людей ботинки. Тяжело нагруженные фургоны застревали в грязи чуть ли не по три раза на дню, и людям приходилось каждый раз заново срубать тонкие деревца, подкладывать их под колеса и вручную вытаскивать забуксовавшие повозки. При всех этих несчастьях взывали к силе Галдара. Его спина и плечи болели от напряжения, но он снова и снова подставлял плечо, принимая на себя всю тяжесть, чтобы освободить очередную повозку из плена грязи.
     Солдаты уже от всей души ненавидели этот ливень, они смотрели на него как на врага, не менее опасного, чем великаны-людоеды. Потоки дождя стучали по их шлемам, издавая такой звук, будто кто-то барабанил по жестяному горшку. А капитан Самоал и его лучники все время опасались, что размокшее оперение стрел сделает их стрельбу недостаточно точной.
     Мина поднимала людей с рассветом и, тут же строя их в колонны, приказывала немедля отправляться в путь. Правда, последние несколько дней заметить рассвет вообще было невозможно, но от этого ничего не менялось. Они шли до наступления сумерек, таких густых, что офицеры начинали тревожиться, как бы фургоны не потеряли дорогу в темноте. Из мокрых веток даже самым опытным солдатам не удавалось разжечь костра. Их еда представляла собой похожие на глину комки. Они спали в грязи, подушкой им служил облепленный грязью камень, и дождь укутывал их, словно одеялом. На следующее утро приходилось подниматься и снова трогаться в путь. Маршировать к славной победе вместе с Миной. В это все твердо верили. Они просто знали это.
     Согласно предсказаниям магов, солдаты не имели ни малейшего шанса проникнуть сквозь магический щит. Зажатые между наковальней щита и молотом великанов, они неизбежно должны были стать их добычей. Их ожидала страшная и постыдная гибель. Но солдаты смеялись над магами. Мина справится со щитом, она одним щелчком сбросит его на землю. Они верили в нее и потому шли за ней. Ни один человек не дезертировал во время этого долгого и тяжелого похода.
     Но они жаловались - и жаловались очень громко - на грязь, на дождь, на плохую пищу, на недостаток сна. Их ворчание и ропот становились все более частым. Мина не могла не слышать их жалоб.
     - Одно только я хотел бы понять, - в полный голос проговорил вдруг один из солдат, и шлепанье башмаков по грязи не могло заглушить его слов. - Если Богу хочется, чтобы мы победили, то не могло бы наше безымянное Божество устроить так, чтобы мы победили сухими и при солнечном свете?
     Галдар, как обычно, шел рядом с Миной. Он искоса глянул на нее. Мина, конечно, и раньше слышала все ворчливые разговоры и игнорировала их, но этот человек первым осмелился пройтись насчет ее Бога.
     Мина дернула поводья и пришпорила коня. Она пронеслась мимо всей колонны, ища глазами того, кто только что говорил. Никто не указал на него, но она сама в одну минуту отыскала его. Гневно смотрели ее янтарные глаза.
     - Младший командир Пареджин, это вы сказали?
     - Да, Мина, - не задумываясь признался он.
     - Я помню, как у тебя из груди торчала стрела. Ты умирал. И я спасла тебя. - Щеки Мины пылали от гнева. Солдатам еще не приходилось видеть ее в таком состоянии. Галдар вздрогнул: ему на ум пришла та грозовая ночь, те вспышки молний и раскаты грома, из которых явилась эта девушка.
     Лицо Пареджина покрылось краской стыда. Он что-то пробормотал в свое оправдание и опустил голову.
     - Так слушай, что я тебе скажу, младший командир Пареджин. - Голос Мины стал холодным и резким. - Если бы мы совершали этот переход в сухую погоду и под ясным солнцем, то сейчас по твоему панцирю стучали бы не капли дождя, а стрелы великанов. Этот сумрачный свет, словно занавес, скрывает нас от врага, а дождь смывает наши следы. Не подвергай сомнению мудрость Божью, младший командир Пареджин, тем более если у тебя самого ее так мало.
     Лицо воина стало пепельно-серым.
     - Прости меня, Мина, - едва шевеля губами, проговорил он. - Я не хотел быть дерзким. Я почитаю Бога. И почитаю тебя. - Он поднял взгляд, в котором светилось искреннее уважение к ней. - Дай мне только шанс, и я докажу это!
     Выражение лица Мины смягчилось. Глаза ее засияли, и это был единственный яркий свет среди мрачного дня.
     - У тебя будет такой шанс, Пареджин. Это я тебе обещаю.
     И, пустив лошадь в галоп, она вернулась в начало колонны.
     Люди подняли плечи, пытаясь защититься от дождя, и приготовились к маршу.
     - Мина! - раздался откуда-то из арьергарда громкий крик. Разбрызгивая грязь и непрерывно поскальзываясь, какая-то фигура быстро бежала к голове колонны.
     Мина остановила коня и обернулась посмотреть, что случилось.
     - Это один из разведчиков тыла, - доложил Галдар.
     - Мина! - Задыхаясь, разведчик поравнялся с ними. - Синие драконы! С севера! - Он повернулся в ту сторону и нахмурился. - Клянусь, Мина! Я сам их видел.
     - Вон они! - крикнул Галдар.
     Пять синих драконов вынырнули из-за туч, их мокрая чешуя блестела под струями дождя. Нестройная колонна замерла в тревоге, люди испуганно переглядывались.
     Драконы были огромными, наводившими страх созданиями, прекрасными и ужасными одновременно. Омытая дождем чешуя была такой синей, каким бывает лед на замерзшем озере под ясным зимним небом. Они разрезали тучи и шли навстречу штормовому ветру без страха, их огромные крылья почти не двигались, хотя и несли огромные тела. Они не страшились молний, потому что пламенем было само их дыхание, такое мощное, что они могли легко убить человека далеко внизу или разрушить каменное здание.
     Мина молчала, не отдавая приказа. Она лишь потрепала по гриве начавшего горячиться и фыркать Сфора и неотрывно смотрела на драконов. Они подлетели ближе, и теперь Галдар мог разглядеть сидевших на их спинах всадников в черном вооружении. Поочередно, сохраняя строгий порядок, драконы снизились над колонной, давая своим всадникам возможность получше разглядеть воинов. Затем, взмахнув крыльями, они легко взмыли в небо, к серым тучам.
     Драконы уже скрылись из виду, но их присутствие продолжало ощущаться всеми, оно давило на сердце, выжимая из него храбрость.
     - Что это значит? - Капитан Самоал подходил к Галдару, шлепая по грязи. При виде драконов его лучники стали натягивать тетивы луков и наводить стрелы. - Чего это они прилетели?
     - Шпионы Таргонна, - сквозь зубы процедил минотавр. - Сейчас он, наверное, уже знает, что ты отменила его приказ и велела генералу Догаху следовать на Сильванести. Мина, он сочтет это предательством. И велит тебя четвертовать, а твою голову наденет на пику.
     - Тогда почему они не атаковали нас? - Самоал проводил драконов хмурым взглядом. - Они могли бы испепелить нас прямо на месте.
     - Могли бы, но что бы это дало им? - вмешалась Мина. - От этого не было бы никакой выгоды. А вот если нам удастся одержать победу, то тут для него выгода прямая. Он ведь всего лишь близорукий, жадный, скупой человечишка. Такие люди не в состоянии сохранять верность кому-либо и не в состоянии понять, что кто-то другой на это способен. Человек, который не верит ни во что, кроме звяканья монет в мешке, не может понять веры другого. Судя о других по самому себе, он не понимает нас и не может решить, как с нами следует поступить. Я дам ему то, что он хочет. Наша победа бросит к его ногам богатства Сильванести и благодарность Малистрикс.
     - А ты уверена, что мы победим, Мина? - спросил Галдар. - Не то чтобы я сомневался, - добавил он торопливо, - но все-таки... Пять сотен против всех эльфов Сильванести? И мы еще не миновали земель великанов.
     - Конечно, мы победим, Галдар. Так решил Единый Бог. Дитя сражений, дитя войны, дитя смерти.
     Она поскакала вперед, и люди шагали следом за ней под проливным дождем.
     Армия Мины продвигалась на юг, следуя вдоль русла реки Тон-Талас. Наконец дождь унялся. Выглянуло солнце, и его теплые лучи стали понемногу согревать солдат. Но за это тепло им пришлось заплатить, выставив двойные патрули. Теперь они оказались в самом сердце владений великанов.
     Силы противника находились под угрозой с юга, которую представляли войска темных эльфов и Стальной Легион, и с севера, откуда им угрожали их бывшие союзники. Видя, что им не по силам устранить Неракских Рыцарей, великаны оттянули свои силы с севера, перекинув их на юг и сконцентрировав их для нанесения удара по Стальному Легиону. Его они считали более слабым противником, справиться с которым могли без труда.
     Мина ежедневно высылала разведчиков. Те, возвращаясь из глубоких рейдов, докладывали, что большая армия великанов скопилась у крепости Стального Легиона, вблизи границ Сильванести. Легион и войска эльфов под предводительством Эльханы Звездный Ветер находились внутри форта, готовясь отразить нападение великанов. Битва еще не началась. Великаны чего-то ожидали - может быть, подкрепления, может быть, благоприятных знамений.
     Мина выслушивала донесения разведчиков утром, перед тем как отдать приказ о маршруте дневного перехода. Люди укладывали снаряжение, по обыкновению недовольно ворчали, но настроение у всех стало много лучше с тех пор, как окончился дождь. Синие драконы больше не показывались. Время от времени кто-нибудь видел тень от огромных крыльев или блеск солнечных лучей на чешуе, но близко чудовища не подлетали. Солдаты доели скудный завтрак и приготовились тронуться в путь.
     - Вы принесли нам хорошие новости, - обратилась Мина к разведчикам, - но еще рано ослаблять бдительность. Насколько близко мы подошли к щиту, Галдар?
     - Разведчики говорят, что до него два дня пути, - ответил минотавр.
     Мина неожиданно замолчала, ее янтарные глаза устремились мимо него, мимо колонны, мимо деревьев и реки. Они смотрели поверх самого неба - или ему так показалось.
     - Нас позвали, Галдар. Я знаю, что надо спешить. Мы должны быть на границе Сильванести сегодня вечером.
     Минотавр вздохнул. Он был безусловно предан своему командиру. Он готов был сложить к ногам Мины свою жизнь и счесть это счастьем. Ее стратегия была весьма необычна, однако она приносила успех. Но все-таки существовали вещи, которые даже она не умела делать. Или ее Бог.
     - Мы не сможем, Мина. - Галдар говорил уверенно и кратко. - Люди и так идут по десять часов каждый день. Они измучены. Кроме того, фургоны с припасами не могут двигаться быстрей. Посмотри на них. - Он взмахнул рукой, указывая на то, что имел в виду. Под руководством старшего интенданта несколько солдат выволакивали из грязи фургон, утонувший прошлой ночью. - Они не справятся с этим еще по меньшей мере час. То, что ты предлагаешь, невозможно.
     - Для Бога нет ничего невозможного, Галдар. Сегодня до захода солнца нам нужно разбить лагерь около щита. И мы дойдем туда. Увидишь. Я... Что это за шум?
     Тревожный рев рога разорвал воздух.
     Колонна растянулась вдоль дороги, сбегавшей с холма, которая после поворота спускалась в долину и снова взбегала на невысокий холм. Все солдаты стали оглядываться назад, туда, откуда донесся звук рога, тянувшие фургон приостановили работу.
     Оди