проголодался, и в течение полутора недель поглотил  такое  количество  пищи,
какое, бывало, съедал за несколько месяцев. Изнурявшие  его  приступы  кашля
больше не повторялись;
   Рейстлин стремительно восстанавливал силы и даже немного пополнел.
   Однако ужасные сновидения продолжали преследовать его, сладить с ними  не
могли даже самые сильные зелья. Рейстлин обдумывал  свою  проблему  денно  и
нощно.
   Если бы только он знал, в чем была ошибка  Фистандантилуса,  приведшая  к
гибели могущественного мага, он мог бы попытаться ее исправить.
   В голове его роились самые невероятные планы. Он даже задумывался о  том,
чтобы вернуться в будущее и провести дополнительные исследования, однако  он
тут же отказался от этой идеи: если сожжение деревни уложило его  в  постель
на несколько дней, то перемещение во времени отнимет сил куда  больше.  Пока
он будет восстанавливать силы, в будущем пройдут один-два дня, а  в  прошлом
пролетят века. Даже если он сумеет вернуться в нужное время, у него может не
хватить сил, чтобы сразиться с Владычицей Тьмы.
   И вот, когда Рейстлин готов был уже впасть  в  отчаяние,  к  нему  пришел
простой и ясный ответ...

Глава 1

   Рейстлин приподнял полог палатки и вышел наружу. При  виде  его  часовой,
выставленный Карамоном,  вздрогнул.  Появление  мага  всегда  воздействовало
подобным образом даже  на  его  личных  телохранителей,  не  говоря  уже  об
остальных обитателях лагеря. Никто никогда не слышал, как Рейстлин подходит;
всегда он возникал как будто прямо из  воздуха.  Люди  замечали  его  только
тогда, когда к их плечам прикасались обжигающе-горячие пальцы  мага,  а  над
самым  ухом  раздавался  негромкий  спокойный  голос.  Иногда,   правда,   о
приближении Рейстлина свидетельствовал  тихий  шорох  его  длинного  черного
плаща.
   На  палатку,  в  которой  обитал  Рейстлин,  простые  солдаты  взирали  с
благоговейным  трепетом  и  любопытством,  но  всегда  -   с   почтительного
расстояния.
   Никто, впрочем, пока  не  замечал,  чтобы  вокруг  нее  творилось  что-то
необычное.
   Некоторые, особенно дети, только и ждали, что из  палатки  вылетит  живой
дракон или еще какое-нибудь чудовище, которое ринулось бы на лагерь, пожирая
все на своем  пути,  пока  им  не  удалось  бы  умилостивить  его  имбирными
хлебцами.
   Но, увы, - к разочарованию самых настойчивых наблюдателей - ничего такого
не происходило. Маг пуще прежнего берег свои силы и приумножал их отдыхом  и
штудированием  магических  книг.  "Впрочем,  сегодня   вечером   все   будет
по-другому, - с ухмылкой подумал Рейстлин. - Но тут уж ничего не поделаешь".
   - Эй, солдат! - буркнул он.
   - Д-да, господин? - в некотором смятении  откликнулся  стражник.  Великий
маг вообще редко с кем-нибудь заговаривал, тем более с простыми воинами.
   - Где госпожа Крисания?
   Стражник не смог отказать себе в удовольствии  чуть-чуть  скривить  губы,
когда он сообщал, что по его мнению, "ведьма" находится в шатре  Карамона  и
готовится ко сну.
   - Послать за ней, господин? - спросил он Рейстлина с явной неохотой.
   Маг невольно улыбнулся. Впрочем, улыбка его все равно  не  была  видна  в
черной тени капюшона.
   - Не стоит. - Маг кивнул так, словно ответ доставил ему  удовольствие.  -
Есть ли известия от моего брата?
   - Предводитель Карамон Прислал гонца с сообщением, что он возвращается  в
лагерь  завтра,  мой  господин,  с  легким  недоумением  ответил   стражник,
уверенный, что маг-то уж должен бы знать  такие  вещи.  -  Он  распорядился,
чтобы мы дожидались его возвращения на месте и дали возможность  подтянуться
обозам с продовольствием. Первые фургоны прибыли только сегодня после обеда.
   Неожиданная мысль заставила стражника слегка нахмуриться.
   - Если ты  хочешь  отдать,  иной  приказ,  господин,  я  вызову  капитана
стражи...
   - Нет, ничего такого я не имел в виду, -  успокоил  встревоженного  воина
Рейстлин. - Я просто хотел удостовериться,  что  ничто  мне  не  помешает...
никто и ничто. Это ясно, гм... как там тебя?..
   - Микаэл, мой господин, - ответил страж. - Разумеется, мой господин. Если
ты приказываешь, я никому не дам тебе помешать.
   - Вот и хорошо. - Рейстлин снова кивнул и  ненадолго  замолчал,  глядя  в
небо.
   Вечер уже наступил,  но  вокруг  было  довольно  светло  благодаря  свету
красной Лунитари и звездам. Солинари - серебряная луна - была  на  ущербе  и
напоминала тоненькую царапинку на обсидианово-черном небе, однако  для  глаз
мага важнее всего была Нуитари - луна, которую мог видеть только он. Сегодня
было полнолуние черного светила, и оно, невидимое, сгустком мрака темнело на
черном небе среди ярких звезд.
   Рейстлин шагнул к Микаэлу и слегка откинул бархатный капюшон плаща, чтобы
свет красной луны отразился в его глазах. Стражник в испуге отступил  назад,
и только его воспитание и честь Соламнийского Рыцаря помогли ему совладать с
собой.
   Рейстлин почувствовал, как молодой человек напрягся.  Поняв,  что  рыцарь
просто-напросто боится его, маг сдержанно улыбнулся. Подняв руку, он  уперся
ею в стальную кирасу стража.
   - Никто не должен войти ко мне, какова бы ни была причина,  -  негромким,
но твердим голосом отчеканил маг, прекрасно зная,  как  действует  на  людей
такая манера говорить. - Никто, что бы ни случилось! Ни госпожа Крисания, ни
мои брат, ни ты сам... никто!
   - Я... я понял, мой господин, - запинаясь пробормотал Микаэл.
   - Сегодня ночью ты можешь услышать и  даже  увидеть  много  странного,  -
продолжал  Рейстлин,  пристально  глядя   на   стражника,   словно   пытаясь
загипнотизировать его. - Не бойся, тебя это  не  касается.  Но  каждый,  кто
осмелится войти в палатку, подвергает опасности свою жизнь... и мою тоже!
   - Да, господин! - Микаэл с трудом сглотнул, и по его  лицу,  несмотря  на
прохладу, побежала струйка пота.
   - Ты ведь состоишь или состоял в рыцарском ордене  Соламнии?  -  внезапно
спросил Рейстлин.
   Молодой человек переступил с ноги на  ногу,  засопел,  в  смущении  отвел
глаза и уже открыл было рот, однако маг остановил его легким движением руки.
   - Не важно, можешь не отвечать. Хоть ты и сбрил усы, я  прочел  ответ  на
твоем лице. Видишь ли, однажды у меня был один знакомый рыцарь...  Поклянись
Кодексом и Мерой, что ты сделаешь, как я велел.
   - Я клянусь... Кодексом и Мерой... - прошептал Микаэл.
   Маг, удовольствовавшись ответом,  кивнул  и  повернулся,  чтобы  войти  в
палатку, а  Микаэл,  освободившись  от  взгляда  страшных  глаз,  в  которых
отражалось только его собственное бледное лицо, вернулся на  свое  место.  У
самого порога маг, однако, обернулся и тихо позвал:
   - Эй, рыцарь!
   Микаэл посмотрел на него.
   - Если кто-нибудь войдет в палатку и помешает  моим  занятиям,  -  сказал
Рейстлин тихим и почти ласковым голосом, - то  я,  если,  конечно,  останусь
жив, надеюсь увидеть на песке твой  хладный  труп.  Смерть  будет  для  тебя
единственной уважительной причиной...
   - Да, господин, - ответил Микаэл неожиданно твердым голосом,  хотя  он  и
старался говорить негромко. - "Эст суларус от митас" - "Честь или жизнь".
   - Вот именно. - Рейстлин  пожал  плечами.  -  Именно  так  все  обычно  и
кончается.
   С этими словами великий маг исчез в своей палатке, оставив Микаэла стоять
в темноте на часах и гадать: что же там, в конце концов, должно произойти.
   Понимая, что ожидать можно чего угодно, Микаэл пожелал, чтобы рядом с ним
был его кузен Гэрик - человек,  с  которым  ему  легче  было  бы  нести  эту
тревожную и опасную службу. Но, увы, Гэрик отправился с Карамоном и вместе с
ним должен был вернуться - не раньше завтрашнего утра.
   Чувствуя себя предельно несчастным, Микаэл плотнее  закутался  в  толстый
шерстяной плащ и с тоской посмотрел на лагерь.  Там  горели  веселые  жаркие
костры, передавались из рук в руки чаши горячего вина со  специями,  звучали
смех и шутки. Там были покой и  добрые  друзья,  а  здесь  -  лишь  холодная
звездная ночь да притаившаяся в красноватой полутьме неведомая опасность.
   Войдя в палатку, Рейстлин плотно задернул  полог  и  подошел  к  большому
деревянному сундуку, который стоял  на  полу  рядом  с  его  кроватью.  Этот
сундук, украшенный вырезанными на нем руническими письменами, был еще  одной
вещью Рейстлина, кроме, естественно, магического посоха, которую  он  никому
не позволял трогать. Впрочем, никто к этому и не стремился,  особенно  после
того, как один из воинов по ошибке схватился за него, перепутав, видимо,  со
своими пожитками.
   Рейстлин  не  сказал  ни  единого  слова,  он  просто  наблюдал.  Солдат,
державший сундук, неожиданно ахнув, выпустил его из  рук  и  открыл  рот  от
изумления...
   Этой ночью потрясенный воин рассказывал у костра своим товарищам, что  на
ощупь сундук мага оказался намного холоднее льда. И не только это:  едва  он
прикоснулся к резной  деревянной  поверхности,  как  испытал  столь  сильный
страх, что едва не сошел с ума.
   С тех пор только сам Рейстлин перетаскивал сундук с места на место,  хотя
никто не мог  понять,  как  это  ему  удавалось.  Тем  не  менее  он  всегда
оказывался в палатке мага.
   Приподняв  крышку   сундука,   Рейстлин   некоторое   время   внимательно
разглядывал его содержимое - переплетенные  в  темно-синюю  кожу  колдовские
книги,  пергаментные  свитки,  бутылочки  и  мешочки  с   компонентами   для
заклинаний и несколько черных накидок, аккуратно сложенных на  дне  сундука.
Здесь не было волшебных брелоков и колец, обязательных лишь для более слабых
и  менее  могущественных  магов.  Рейстлин  считал,  что   этими   игрушками
пользуются только недоумки.
   Он  поочередно  осматривал  свои  магические  сокровища.  Взгляд  его  на
мгновение задержался на тонкой, изрядно потрепанной книжечке.  Название  ее,
начертанное яркими и  затейливыми  буквами,  сразу  же  бросалось  в  глаза:
"Ловкость рук.  Приемы  и  способы  развлечь  и  удивить".  Чуть  ниже  было
начертано: "Удивите своих друзей! Волшебные трюки  и  фокусы".  Судя  по  ее
виду, книжка была зачитана чуть ли не до дыр и затерта нетерпеливыми  руками
ее хозяина много лет назад.
   Даже сейчас, наскоро пролистав эту книженцию, Рейстлин не сдержал улыбки,
о чем-то вспоминая.
   Потом, порывшись в кармане плаща, маг извлек оттуда маленькую коробку  и,
поставив ее на ладонь, поднес поближе  к  глазам.  Коробочку  тоже  охраняли
вырезанные  на  крышке   руны.   Пробормотав   магическую   формулу,   чтобы
нейтрализовать их действие, маг с благоговением открыл крышку.  Внутри  была
только одна вещь - серебряная подставка,  которую  он  осторожно  извлек  и,
поднявшись на ноги, установил на столе в самом центре палатки.
   Затем маг расположился в кресле и достал  из  другого  потайного  кармана
небольшой предмет, похожий на обычный детский шарик, выточенный из хрусталя.
Он сверкал на свету и переливался всеми цветами радуги, казавшимися  как  бы
живыми и находившимися в непрестанном движении. Они сливались, разъединялись
и кружились, кружились без конца, словно в поисках выхода из своей темницы.
   Рейстлин  положил  сферу  на  подставку.  Поначалу  она   выглядела   там
совершенно неуместно, ибо по сравнению с ней была слишком  мала,  но  уже  в
следующее мгновение, как всегда неожиданно, шар  увеличился  в  объеме  -  в
точном соответствии с размерами подставки.
   Нельзя было,  правда,  сказать  наверняка  -  шарик  ли  это  вырос,  или
подставка съежилась... Возможно, усох и уменьшился сам Рейстлин, ибо  теперь
настал его черед чувствовать себя неуместным и жалким по сравнению с шаром.
   Впрочем, к этому ощущению маг уже привык. Он не в первый раз  пользовался
Глазом Дракона - а именно таково было название магического  устройства  -  и
знал, что в первые минуты он  всегда  подчиняет  своей  воле  того,  кто  им
управляет.
   Рейстлин, однако,  овладел  искусством  обращения  с  шаром  давным-давно
(вернее - овладеет в недалеком будущем!) и выучил правила жутковатой игры  с
заключенной  внутри  хрустальной  сферы  властной   и   свирепой   сущностью
драконьего племени.
   Рейстлин закрыл глаза и, расслабившись в кресле, погрузился в свою магию.
   Потом он протянул руку и, дотронувшись пальцами до  холодной  поверхности
хрусталя, произнес древнее заклинание.
   - Лет билак мойпаралан - сух аквлар танталгузар!
   Холод шара начал распространяться по всему его телу, проникая в  кости  и
замораживая кровь. Рейстлин скрипнул зубами и повторил заклинание.
   Цветные полосы внутри сферы замелькали с такой  быстротой,  что  за  ними
мудрено было бы уследить даже наметанному глазу  мага.  Рейстлин,  приподняв
веки, пристально всматривался в водоворот красок. У него едва не закружилась
голова.
   Продолжая прижимать пальцы к холодному  боку  волшебного  устройства,  он
негромко повторил магическую формулу в третий раз.
   Бешеная пляска цветов внутри шара прекратилась, и в глубине его  замерцал
огонек.
   Рейстлин моргнул и нахмурился. Глаз Дракона не должен был быть ни  белым,
ни  черным:  он  должен  сочетать  все  оттенки,  но  не  иметь  какого-либо
определенного цвета. Все это символизировало единство добра, зла  и  баланса
(равновесия между ними) - трех сил, которые только и могли  удержать  внутри
сферы агрессивное драконье .начало. Таким  Глаз  оставался  всегда,  с  того
самого раза, когда Рейстлин впервые заглянул в него и  подчинил  заключенные
внутри него силы своей воле.
   Однако теперь свет внутри шара  был  словно  окружен  черной  аурой.  Чем
дольше Рейстлин всматривался в него, чем более цепким и внимательным был его
взгляд,  чем  сильнее  сосредотачивался  маг,  стараясь   исключить   всякую
возможность воздействия собственного воображения, тем сильнее  он  хмурился.
Черная тень внутри Глаза была, хотя лишь по краям. Это была тень... крыльев!
   Две руки  протянулись  к  Рейстлину  из  шара.  Маг  перехватил  их  и...
вскрикнул!
   Руки потянули его с невероятной силой, и  Рейстлин,  не  будучи  готов  к
такому повороту событий, едва не  потерял  контроль  над  ситуацией.  Только
почувствовав, что его затягивает внутрь каменной сферы, он собрал  всю  свою
волю и дернул руки на себя.
   - Что это значит? - строго спросил он. - Как вы  смеете  не  повиноваться
мне? Я уже много лет ваш повелитель.
   - Она зовет... Она зовет, и мы должны подчиняться.
   - Кто зовет?  Кто  может  быть  для  вас  главнее  меня?  -  с  насмешкой
осведомился Рейстлин, хотя сердце его внезапно сжалось от холода  еще  более
сильного, чем холод ледяной поверхности шара.
   - Наша Владычица! Даже во сне мы слышим ее голос, который тревожит нас.
   Приди и ты к нам, хозяин. Мы примем тебя! Скорее!
   Владычица  Тьмы!  Рейстлин  невольно  вздрогнул,  не  в  силах  с   собой
совладать.
   Руки, почувствовав его слабость, снова потянули его внутрь шара, но маг в
гневе стиснул ледяные запястья  еще  сильнее  и  попытался  сосредоточиться,
разобраться в собственных мыслях, которые крутились  у  него  в  голове  еще
быстрее, чем краски Глаза Дракона.
   Великая Такхизис! Он обязан был это предвидеть! Она вступила в этот мир -
пусть пока только одной  ногой,  обутой  в  легкие  черные  сандалии,  -  но
вступила!
   Теперь она проникла в сновидения злых драконов и пытается разбудить их.
   Изгнанные с  Кринна  искупительной  жертвой  Соламнийского  Рыцаря  Хумы,
драконы всех мастей (и злые... и добрые) долго спали в  потайных  местах,  и
вот теперь их сон нарушила Она...
   Разумеется, Такхизис, предстающая порой  в  образе  Пятиглавого  Дракона,
намеревалась разбудить только злых драконов, которые помогли бы ей  добиться
своей цели - из Владычицы Тьмы превратиться в Царицу Мира.
   Глаз  Дракона,  хранящий  в  своей  сердцевине  начала  добрых,  злых   и
нейтральных драконов, не мог не откликнуться на приказы Такхизис, тем  более
что на данный момент злое начало в нем, подпитываемое флюидами,  идущими  из
темных уголков души самого Рейстлина, явно преобладало.
   "Что я вижу, - задумался маг, вглядываясь в глубины хрустальной сферы,  -
тени черных крыльев или свою собственную тень?"
   Однако времени на сомнения у  него  не  было.  Все,  о  чем  он  подумал,
пронеслось в мозгу Рейстлина с быстротой молнии. Этого краткого мига хватило
ему, чтобы понять, какая ему грозит опасность.  Еще  секунда  слабости  -  и
Такхизис завладеет его бренным телом и хрупкой душой.
   - Нет,  моя  повелительница,  -  негромко  пробормотал  Рейстлин,  крепко
стиснув холодные запястья своими ладонями. - Может быть, ты и  победишь,  но
это будет совсем не просто...
   С шаром он говорил негромким, но твердым и властным тоном.
   - Я все еще ваш господин, - сказал он. - Это я спас вас в  Сильванести  и
от безумного короля эльфов Лорака. Это я вытащил вас со дна  Кровавого  Моря
Истара, я, Рей-Маг заколебался, сглотнул появившуюся во рту противную горечь
и закончил сквозь стиснутые зубы:
   - Я... Фистандантилус, Властелин настоящего и Будущего. Я приказываю  вам
повиноваться!
   Свет внутри шара потускнел.  Рейстлин  почувствовал,  что  холодные  руки
задрожали и едва не выскользнули из его пальцев. Гнев и страх поднялись было
в нем с чудовищной силой, но маг справился  с  собой,  продолжая  удерживать
чужие персты. Наконец дрожь протянутых из шара рук  улеглась,  а  напряжение
ослабло.
   - Мы готовы подчиняться, хозяин. Рейстлин не позволил себе даже вздохнуть
с облегчением.
   -  Очень  хорошо,  -  сурово  сказал  он   голосом   школьного   учителя,
распекающего ребенка. (Но каким же опасным был этот ребенок,  хуже  змеи!  -
подумал он.) Стараясь говорить как можно спокойнее, маг продолжал:
   - Я хочу передать сообщение моему ученику, который остался в Палантасе, в
Башне Высшего Волшебства. Вы должны донести до него мои слова сквозь  время.
Имя ученика - Даламар.
   Говори, хозяин. Он услышит твои  слова,  как  слышит  удары  собственного
сердца. А ты узнаешь его ответ. Рейстлин кивнул...

Глава 2

   Даламар захлопнул магическую книгу и в досаде сжал кулаки. Он был уверен,
что все сделал правильно, произнес все слова с верной интонацией и  повторил
заклинание нужное число раз. Да и компоненты для него он подобрал такие  же,
какие использовал Рейстлин. Сотни раз видел Даламар, как шалафи  читает  это
заклинание, и все равно не смог его повторить!
   Темный эльф устало положил голову на руки и закрыл глаза, чтобы вызвать в
памяти образ Рейстлина, пытаясь припомнить все до мельчайших подробностей  -
тон его голоса и ритм произносимых им фраз. Он пытался понять  свою  ошибку,
но не знал, в чем, собственно, она заключалась.
   Все было тщетно. Казалось, он делал все точно так же, как учитель, но  не
смог добиться результата. "Ну что ж, - со вздохом  сказал  себе  Даламар.  -
Придется, видно, дождаться возвращения Рейстлина".
   Поднявшись  из-за  стола,  Даламар  произнес  короткую  команду,   снимая
заклятье света, наложенное им на хрустальный шар, стоявший  на  подставке  в
библиотеке Рейстлина. Волшебный свет мигнул и погас, и  комната  погрузилась
во тьму. Даже в очаге не горел огонь  -  стояла  поздняя  весна,  и  ночи  в
Палантасе были достаточно теплыми.  Пользуясь  отсутствием  Рейстлина,  эльф
рискнул даже немного приоткрыть окно.
   И в лучшие времена Рейстлин не отличался здоровьем,  предпочитая  свежему
воздуху уютное тепло своего кабинета, в котором пахло то розами, то специями
и тленом, то всем этим одновременно. Обычно Даламару было все равно, и  лишь
временами, особенно весной, его эльфийская душа тосковала по зеленой стране,
которую он оставил навсегда.
   Стоя у раскрытого окна и вдыхая  запахи  просыпающейся  жизни,  заглушить
которые не могли даже ужасы Шойкановой Рощи, Даламар поймал себя на том, что
думает о своей родине - Сильванести.
   Темный эльф - тот, кто изгнан из светлого круга, - вот  кем  был  Даламар
для своих соотечественников. Когда его увидели в черной мантии -  в  одежде,
на кото